Волна и Камень

© Наталья Нальянова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ольга Львовна Грилина выпала из круга общения, когда вдруг выяснилось, что она больна.

Во время осмотра у дерматолога у неё на спине обнаружилось ассиметричное пятно.

А сама Ольга и не замечала этого пятна. Когда оно появилось, и откуда взялось – она не знала.

Врач рассмотрела пятно, неодобрительно качая головой, и направила Ольгу к онкологу.

Он поставил её на учет онкологических больных, назначил диагностическое обследование и лечение.

Это сразило её. Она никак не ожидала, что потрясение будет таким сильным. И старалась понять, что именно так «убивает» её?

Несправедливость такой участи? – Но она не искала в жизни справедливости, так как с детских лет знала, что её не существует.

То, что мало удалось сделать и уже пора «сматывать удочки»? Но сделать ей удалось немало.

Может быть, это раскаяние в том, что растратила здоровье на неправильную жизнь? – Но жизнь она вела здоровую. И весь её организм свидетельствовал об этом. Оптимальный вес, отличные зубы и волосы. Нет морщин. Чистые, эластичные сосуды. Низкий уровень сахара и холестерина.

Но это пятно на спине. – Она его теперь чувствовала и осязала, как некий чужеродный организм, приросший к ней и живший своей собственной жизнью. И это было ей мучительно неприятно. Она то и дело «прислушивалась» к нему, пытаясь уловить какие-либо особые ощущения, «знаки», которые он подаст о себе. Но «знаков» всё не было.

И она снова погружалась в мысли, от горечи которых сжималось сердце. Может быть, это непереносимая зависть ко всем, кто ещё не «приговорён»? Для них-то в свой черед придет сумасшедшая весна, потом лето красное и осень золотая. И все это будет без нее. – Но таких людей, которым она могла бы завидовать, в её окружении не было.

Что же тогда? Постепенно мысли упорядочились, и пришло осознание того, что так мучило её. – Ей было больно оттого, что ничего уже нельзя изменить, все ясно и невыносимо предопределенно. Кто-то распорядился её жизнью за неё и без неё. И конец жизни стал виден. Неужели её жизнь прошла?

И ещё одно мучило её – незнание, как прожить оставшееся ей время с максимальной пользой?

Она взяла больничный и уединилась дома, отключив телефон. Понимала, что нужно сосредоточиться на прожитой жизни и разум подскажет, что делать дальше и как завершить жизнь.

Но вопреки обыкновению её разум не мог концентрироваться на проблеме. Мысли скакали с одного на другое. Так, в мыслях «не о том» и прошла неделя.

За это время она прочла в интернете много историй о людях, оказавшихся у последней черты. О том, как эта отведенная судьбой последняя дистанция стала самым продуктивным, самым лучшим временем их жизни. О том, как им удалось исправить роковые ошибки, допущенные в жизни. И ушли они прекрасно – победителями своих пороков и страхов, удовлетворенными и счастливыми, в окружении любящих людей.

А Ольга Львовна всё никак не могла понять, какие же пороки и страхи ей следует преодолеть, чтобы уйти из жизни удовлетворенной и счастливой. Не знала она никаких своих пороков. И страхов не ведала.

Но она теперь понимала, что ее жизнь сложилась как-то не так, как хотелось и чаялось в юные годы. Это вызывало у нее новые приступы невыносимой печали и горечи, сопровождаемые бессилием, которое иногда переходило в ярость.

В такие моменты она, плача и сердясь, заставляла себя глотать транквилизаторы.

Эти лекарства врач ей выписывал уже не раз. Но раньше она не верила, что они ей действительно требуются. Считала, что справится и без них, собственными силами. И до появления пятна ей это удавалось. Теперь же ей пришлось начать пить эти таблетки и раз в неделю посещать психотерапевта Карину Дмитриевну.

Это была приятная женщина примерно пятидесяти лет. Еженедельные терапевтические беседы с Ольгой она вела обстоятельно.

Довольно убедительно Карина Дмитриевна изложила общепринятую теорию о том, что человек не только сам создает свою личность. Её создают также семья, окружение, культура, религия, наследственная предрасположенность. И реально изменить свою личность возможно только под руководством специалиста в ходе длительной и серьезной работы над собой.

Она толковала о том, что Ольге Львовне следует просто принять новый этап своей жизни – стагнацию. Вспомнить, что жизнь человека всегда оканчивается смертью. Это неизбежно и потому – естественно. Как условие, с которым человек рождается на свет. Когда, в какой именно день и час наступит смерть человеку знать не дано, но можно понимать, что в возрасте Ольге Львовны как раз и начинается эта самая стагнация.

Надо принять себя и свою жизнь, простить всех близких. И жить полной жизнью. То есть активно двигаться. Бывать на природе, гулять на свежем воздухе, делать гимнастику. Интересоваться общественной и культурной жизнью. Ездить восстанавливаться и отдыхать в санатории. Позволять себе как можно больше удовольствий.

Вроде бы все правильно. Но после трех сеансов Ольга без каких-либо объяснений или колебаний прекратила сеансы терапии.

Успокоившись под действием лекарств, она удобно обосновалась на своем любимом диване. И в очередной раз блуждала в закоулках памяти, вспоминала начало своей жизни – юность, молодость.

Она выросла в маленьком южном городе, в большом собственном доме семьи Грилиных. Был у них и сад с персиками, черешней, виноградом, айвой и прочими плодами юга. И огород, где все росло в избытке чуть ли не круглый год. Были у нее родители и старший брат, которого она презирала.

Ольга хорошо училась в школе. Была почти отличницей. Особенные способности были у нее к гуманитарным наукам и к языкам.

Однако окончив школу, она поступила в ближайший университет на экономический факультет.

Отец объяснил ей, что гуманитарные науки интересны, но кормят человека денежные профессии. И зарабатывать деньги нужно там, где они водятся. Желательно, в банке. Он ясно дал ей понять, что девушке следует иметь «хлебную» профессию. И тогда ничего не страшно в жизни.

Она послушалась отца. Это был единственный человек, который вызывал у нее доверие. Как он это делал – непонятно.

Ольгой он занимался мало. Все время пропадал на работе. Мыла-стирала-готовила мама. Обувала-одевала. Но Ольга ей не доверяла. Чувствовала, что мама не любит её.

Обидным казалось, что мало за что можно было ее любить. Оля росла, полной, болезненной, близорукой, стеснительной и нелюдимой. В раннем возрасте увлеченно играла сама с собой, сидя под большим круглым столом, накрытым скатертью с длинными, до пола, кистями.

Когда стала учиться в школе, редко общалась со сверстниками. Никогда не ездила летом в пионерские лагеря. Вместо этого загорала в саду и читала книги. Рано прочла «Дубровского» и «Повести Белкина». Но никак не давался ей Достоевский.

В одиночестве оказалось легче – некому было обзывать её обидными словами, толкать, высмеивать.

Она часто и подолгу рассматривала себя в зеркале. Собственная некрасивость вызывала у нее недоверие. В глубине-то души она верила, что красива. Необыкновенна. Изысканна. Создана для неординарной жизни. И это все когда-нибудь станет очевидным.

У Ольги было много альбомов с фотографиями известных актёров, вырезками из журналов о театре и кино. Все актеры были по-своему красивы, неотразимы. Или, по крайней мере, неординарны и знамениты. А ей внешняя красота была совершенно необходима для жизни, как рука или нога.

Поступив в университет, она старательно занялась своей внешностью. Стала регулярно заниматься утренним бегом и гимнастикой, ежедневно подолгу ходила пешком. Сбавила вес. Ела правильную еду. Успешно сдала зачеты по физическому воспитанию.

Отрастила роскошные длинные волосы. Забросила очки. Видела без них неважно. Но оказалось, что без этого можно обходиться.

И совершенно не могла она обходиться без красивых платьев. Туфель на высоких каблуках. Хорошей косметики и духов. Еженедельного маникюра и педикюра. Красивого белья.

Деньги просила у отца. Помимо тех, что мама присылала ей два раза в месяц.

Когда она попросила в первый раз, отец поинтересовался, на что ей нужны деньги. Она ответила, что на красоту.

Он улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Хорошо, дочка. Деньги дам. Но обещай мне, что ты не будешь верить мужчинам, ладно?

– А почему им нельзя верить? – удивилась она.

– Потому, что они всегда только используют женщин. А вначале проверяют, чего ты стоишь. Так вот: никакого секса до брака. Сначала загс, потом секс. Ты должна научиться использовать их в своих целях. Иначе окажешься на мели.

Маму она не спросила об отношениях с мужчинами. Это было бессмысленно. У мамы был в жизни один-единственный мужчина – Олин отец. И она тряслась над этим мужчиной, как над бесценным сокровищем. Держалась с ним униженно. И это отталкивало Ольгу.

К началу третьего курса Ольга внешне изменилась настолько, что прежние приятели её редко узнавали. А когда она говорила им кто она, приходили в неописуемое изумление. Оказалось, что у нее отличная фигура, густые волнистые русые волосы, яркие зеленые глаза и природная грация. Крутые однокурсницы стали брать ее с собой на вечеринки в интерклубы, в ресторан, на эстрадные концерты. А раньше её компания их не устраивала.

Да и учиться стало легче. Она записалась на курсы английского языка. Легко окончила их, и стала подрабатывать переводчиком. Ей так нравилась эта работа, что она занялась изучением ещё и немецкого языка.

Она не могла не заметить, что стала нравиться парням и молодым мужчинам.

На улицах они пытались знакомиться с ней. В читальном зале сидели специально для того, чтобы быть рядом. Ждали, когда она пойдет домой. Некоторые, увидев её на улице, преследовали с целью познакомиться или хотя бы узнать, где она живет.

А один брутальный тип поджидал её у выхода из читального зала – до самого закрытия библиотеки, а потом провожал ее до дома. Разговоров он с ней особых не вел. Вероятно, не умел это делать с девушками, которые ему нравятся. Но и не обижал Ольгу. Она хорошо чувствовала себя под его защитой.

Но когда сменила квартиру, она не дала ему новый адрес. А в читальный зал теперь ездила в другую – центральную – библиотеку. Это стало близко и более удобно.

Другой, выпускник педагогического, просто предложил поехать с ним работать по распределению на Алтай. В качестве жены, конечно. Он окончил вуз после армии, и его направляли в сельскую школу директором.

Ольга удивилась его предложению. Немыслимо. Уехать на Алтай. Хотя бы и женой директора школы. Когда все хотят на Запад. В Европу.

На четвертом курсе она познакомилась с военным летчиком, только что закончившим летное училище.

Это был красивый задиристый брюнет, который бравировал тем, что никого и ничего не боится. Он нравился Ольге. Но не настолько, чтобы ехать с ним по распределению в военный гарнизон в Заполярье. Впрочем, он на нее особенно и не рассчитывал. У него был большой опыт общения с девушками. И он нашел себе «вариант» попроще.

А Ольга осталась с Гюнтером, студентом из Германии. И с Эйбрахамом – темнокожим аспирантом, сыном министра из Ганы.

Эйбрахам получил основное высшее образование в Лондоне. И русского почти не знал. Они общались только по-английски.

Он брал ее тонкую руку с длинными холеными пальцами и разглядывал золотое кольцо – подарок отца на двадцатилетие.

«An engagement ring?» – спрашивал он. То есть, обручальное ли кольцо? Она со вздохом соглашалась. И он понимающе кивал головой. Этим и объяснялось отсутствие у них интимной близости.

Но она знала, что очень нравится ему. Когда они танцевали на дискотеке в интерклубе, вокруг них образовывался круг наблюдателей. Эйбрахам танцевал страстно, был очень пластичен. А она просто хорошо двигалась.

Иногда он приглашал её к себе в гости на ужин в африканском стиле. Готовил очень вкусно. И квартира у него была стильная. Маски, перья, шкуры диких животных. Английская стереосистема.

Когда они прощались, он целовал ей руку, волновался и с надеждой шептал на английском:

– У нас с тобой схожие темпераменты. Мы так подходим друг другу…

Иное дело Гюнтер. Он знал, что никогда не свяжется с русской девушкой. Что обязательно вернется в Германию после окончания учебы. И не питал иллюзий о чувствах. Но он мог находить и покупать отличные вещи. И отдавал ей по дешевке. Норковую шубу. Английский тренчкот. Итальянские босоножки. С ним она просто ходила на вечера в его вузе и танцевала.

Когда они на выходные улетели с Эйбрахамом в Ригу, ее отец неожиданно приехал повидаться с ней. Ему бы очень не понравилось, узнай он о ее поездках с темнокожим иностранцем в другие города. Но приятельница Соня, с которой они вместе снимали квартиру, «прикрыла». Сказала, что Оля внезапно уехала к больной подруге в другой город и сегодня останется у нее.

В этой поездке вообще все пошло не так. И не только из-за внезапного приезда отца и угрозы рассекречивания ее «отношений».

Прилетев в Ригу, они сняли в отеле один номер на двоих. Эйбрахам никогда не позволял себе ничего против ее воли. Не нарушил её волю он и в этот раз. Только воля её внезапно изменилась.

В европейском городе Эйбрахам выглядел совсем по-другому. Никто здесь не оглядывался на темнокожего мужчину. Не смотрел с насмешкой. Наоборот, окружающие легко определяли, что он обеспеченный человек и смотрели на него с уважением. И она, наконец, разглядела, что он очень красив.

Он сразу заметил перемену в ней. Когда они сидели в кафе, он сказал, что страстно влюблен в нее. Теперь они танцевали по-другому. Это были медленные танцы. Они нежно касались друг друга. У нее кружилась голова. А у него трепетали ноздри – это выглядело некрасиво, но Ольге почему-то нравилось.

Выпив две бутылки вина, они поднялись в номер и занялись сексом. Впоследствии Ольга не раз думала о том, как ей повезло с первым сексуальным опытом. Это были самые лучшие два дня из всех, что она прожила до этого.

Вернувшись из поездки, она совершенно спокойно восприняла новость о том, что её разыскивал отец. Более того, объявила подругам, что выходит замуж за Эйбрахама, и они уезжают жить в Лондон.

Новость просто сразила подруг.

– Ты с ума сошла? Пожалей хотя бы своих родителей, – говорили они. – И с чего это в Лондон? Вас там очень ждут?

– Перестаньте иронизировать, – отвечала Ольга и поясняла:

– Мы выбрали Лондон потому, что у Эйба там живет мама, которая в разводе с его отцом. Она владеет клиникой. – На это ее собеседницы только расхохотались.

И Ольга отправилась советоваться к своей подруге Соне Фикельбаум – очень здравомыслящей девушке.

Соня была весьма удивлена тем, что Ольге понадобился её совет. Они хоть и учились в одном вузе, и снимали вместе квартиру, но были птицами совершенно разного полета.

Софа интересовалась главным образом своей учебой. Выглядела зубрилкой. Одевалась скучно. У парней никакого интереса не вызывала. Выслушав Ольгу, она задумалась. И особого восторга от того, что к ней спустилась «звезда» Ольга, не выразила.

– Сколько ему лет? Какое у него гражданство? Есть ли у него еще жены? И какая у него собственность? – благоразумно заинтересовалась она.

– Понятия не имею, – ответила Ольга. – А почему у него должны быть другие жены?

– В Африке в мусульманских странах принято многоженство. Мы изучали это по истории религии. А ты уверена, что тебе разрешат выезд из страны? И что думают твои родители об этом решении?

– Я не сообщала им эту новость. – Ольга задумчиво смотрела на подругу.

– А ты готова воспитывать темнокожих детей? – продолжала та. – Да и учебу ты не закончила.

– Ты не одобряешь моего брака с Эйбом. Правильно я тебя поняла? – Ольге мучительно не хотелось отказываться от своей сладкой мечты – жить в Лондоне, быть состоятельной, а лучше – богатой.

– А тебе разве нужно моё одобрение? Зачем? Ведь это твоя собственная жизнь. И ты сама должна ею распоряжаться. Я просто пытаюсь обратить тебя к решению серьезных вопросов, связанных с таким браком. – Соня как обычно была до тошноты благоразумна.

– А ты бы вышла замуж за него при таких обстоятельствах? – Ольга и сама не знала, зачем спрашивает это.

– Если ты любишь его, а он любит тебя, и намерения ваши серьезны, нужно постараться получше узнать друг друга, прежде чем решиться на брак. Познакомь его со своими родителями. У них больше жизненного опыта. Они тебе помогут принять правильное решение. – Соне легко было советовать такое. Она и со своей мамой во всем советовалась и доверяла ей.

– Я не могу даже думать о том, чтобы познакомить моих папу и маму с Эйбом, – сказала Ольга. – Они не примут его. А у папы просто шок будет, а потом он все вверх дном перевернет. – Соня удивилась:

– А зачем же ты встречаешься с Эйбом и даже собираешься за него замуж? Разве мнение твоих родителей для тебя ничего не значит?

– Когда мнения взрослых людей начинают постоянно расходиться, значение чьих-то мнений изменяется. – Ольга вдруг призналась подруге в том, в чем и себе не хотела признаваться.

– То есть мнение твоих родителей для тебя ничего не значит? – удивилась Софа.

– Не совсем так. Что-то значит. Но руководствуюсь я, прежде всего, своим собственным мнением. – Ольга вздохнула. – Не могу сказать, что это мне очень уж нравится. Но в моей жизни мне приходится поступать именно так.

– Ты взрослая, – вздохнула Софа. – Совсем взрослая. И советуешься со мной. А ведь я живу родительским умом. И своего совсем не имею. Я никогда не буду встречаться с парнем, если родители не разрешат мне этого.

– Ты не имеешь своего ума? – поразилась Ольга. – Да ты самая разумная девушка в университете.

– Если бы ты сказала – умная, – вздохнула Софа. – А я просто послушная дочь. Всегда делала то, что говорили родители. Вот, например, папа еще в первом классе сказал мне, что я должна очень хорошо учиться. Я и взялась за учебу. Старший брат говорил мне – читай книги, умной будешь. Теперь я читаю все, что считается заслуживающим прочтения. Это станет и моей профессией. Я потому и учусь на факультете зарубежной филологии. Сейчас читаю на английском Джойс Кэрол Оутс. Южно-американская литературная школа.

– Ну и как, интересно? – заинтересовалась Ольга.

– Я убеждаю себя, что интересно. И оно мне кажется таким. И еще – важным, нужным, полезным. —

Но Ольга уже думала о другом. О том, что ей нужно посоветоваться еще с Инной. Да и расспросить Эйба об их будущей совместной жизни.

Позвонив Эйбрахаму, она выяснила, что у него уже есть две жены и четверо детей от других браков. И все они живут в Гане. В доме его отца, правительственного чиновника, вместе с семьями других взрослых детей. Эйб добавил, что если после окончания учебы сам он не вернется в Гану, у него могут быть неприятности.

Выяснилось также, что своей собственности у Эйба не имеется. Отец его, состоятельный, даже богатый по меркам Ганы, человек, содержит всю большую семью, в том числе и семьи своих детей.

– Но ты же говорил, что я могу выбрать любую страну для проживания! – возмутилась Ольга.

– Можешь. Но ты будешь жить там одна. Я буду иногда приезжать к тебе и к нашим детям в гости. Буду давать тебе деньги. Немного. Папе не нравится, когда его дети или внуки не живут в Гане. Может быть, он вообще будет против этого. Тогда я попрошу у мамы. Она всегда старается помочь, особенно в тех случаях, когда папа отказывает мне.

– А твоя мама замужем? У нее есть другие дети кроме тебя? – Ольга представила эту женщину, которую мельком видела на фотографии.

– Мама не замужем. Других детей у нее нет. Но она состоятельная женщина. Получила наследство от своих богатых родственников, которые уже давно, несколько поколений назад, переселились в Европу. Сначала в Лиссабон. Потом в Лондон. И хватит об этом. Мне еще полтора года учиться здесь. И вообще я соскучился. Приезжай ко мне. Я оплачу твое такси. – Что-то снисходительное послышалось в его голосе. Ольгу больно кольнуло чувство унижения.

– Мне нужно готовиться к экзамену. Увидимся в другой раз. – Ответила она совершенно спокойно. Но ей хотелось рыдать.

Вместо этого она обратилась к другой своей подруге – Инне Крониной, с которой ей также хотелось посоветоваться.

Инна выслушала её очень внимательно и спокойно. Она вообще почти никогда не выражала сильных эмоций. Такая у нее была манера.

– Так в чем же вопрос? – наконец спросила она.

– А вот в чем, – пояснила Ольга. – Правильно ли я поступлю, если выйду замуж за Эйба? – Инна улыбнулась и обняла подругу.

– Думаю, что нет. Почему? Потому, что ты сама не хочешь этого. Может быть, боишься. А, может, понимаешь, что это не твой путь. Иначе ты ни с кем не советовалась бы. А просто взяла и вышла за него. Если ты думаешь, что после разговора со мной у тебя прибавится решимости, то это не так. Я не могу тебе прибавить ее. Не могу тебя убеждать в том, как надо поступить. Ты должна сама принять решение.

– А ты бы на моем месте вышла замуж за Эйба? – спросила Ольга.

– Ты шутишь – грустно улыбнулась Инна. – Я никогда не буду на твоем месте. – Ольга не спросила – почему. И без этого было понятно, что Инна считает свою внешность настолько неудачной, что ни о каких любовных страстях даже не думает.

На самом деле Инночка была милой скромной девушкой, легкой и приятной в общении. Но с парнями она вела себя скованно, из-за стеснения всегда отмалчивалась. У них, вероятно, создавалось впечатление, что она совсем ими не интересуется. Поэтому вниманием они ее не баловали.

Ольга была слегка удивлена тем, что Инна, оказывается, переживает из-за невнимания парней. А все из-за недостатка опыта такого общения, решила она. У самой Ольги этот опыт был уже немалый. Руководствуясь им в отношениях с Эйбом, она не стала больше заводить разговора о регистрации брака.

Они провстречались до окончания Ольгой университета. Потом она уехала работать в Москву. И отношения прекратились.

И вот теперь, со страшным прогнозом и в добровольной изоляции от мира, Ольга думала, что же ей даст обращение к прошлому.

Поможет ли решить важные для себя вопросы до того, как болезнь окончательно источит её? И решила для себя, что у нее нет выбора. Надо что-то делать. Бездеятельное ожидание конца жизни невыносимо. И убивает быстрее, чем болезнь.

Кроме того, ее стало тянуть к людям, общаться теперь очень хотелось. Но, оказалось, что не с кем.

Родители и брат умерли. Ушли незаметно, пока она моталась по всему миру в поисках удачи. Две дочки жили за границей, имели свои семьи.

Мужья и любовники развеялись по свету, перестав быть нужными.

На работе она долгие годы была руководителем. Давно научилась отличать корыстный интерес и лицемерие сослуживцев от простого человеческого внимания и дружбы. Друзей у нее не оказалось.

А тогда, в юности Ольга, Инна и Софа задружили с самого начала учебы в университете. И до последнего курса жили вместе, снимая квартиру вскладчину.

С Инной и Софой было связано начало взрослой жизни Ольги. Возобновление связи с ними стало обращением к этому началу.

«И я ведь просто никому не нужна, – вздохнув, подвела итог она. – Кроме себя самой».

Софу Ольга нашла в социальных сетях. С бледной фотографии, размещенной на ее страничке, глядели знакомые темные глаза. Круглое лицо совсем не красила небрежная гулька из зачесанных назад бесцветных волос. Прежним оставался только носик – тонкий, с опущенным кончиком. В юные годы он казался забавным. Теперь выглядел убийственно унылым.

Ольга вздохнула, почувствовав, как радость от узнавания облика подруги сменяется жалостью.

В сообщениях Софа написала, что живет в Подмосковье, одна. Работает в организации по продаже пищевых добавок. Получив известие от Ольги, Софа обрадовалась и пригласила ее в гости.

Ольге показалось, что это не просто приглашение, а зов о помощи.

Она уволилась с работы. Потом позвонила Софе, чтобы уточнить адрес её места жительства и сказала, что приедет на машине.

Она испытывала удовольствие от того, что была совершенно свободна. Ничто не тяготило её, бытовые заботы она выбросила из головы с наступлением болезни.

Теперь Ольга уже притерпелась к тому, что она больна. И напряженное ожидание симптомов болезни вроде слабости, болей, приступов тоски и уныния прекратилось. Потому что симптомы эти, к счастью, пока не проявлялись.

Она собрала и аккуратно уложила в чемодан одежду, дорожный несессер, смартфон, купила продуктов, вина и коньяку, питьевой воды и погрузила все это в багажник своего нового внедорожника.

Заботы о маршруте движения она предоставила навигатору, опустила на глаза темные очки и отправилась в путь.

Езда не отнимала сил. Машиной она управляла почти автоматически, так как опыт вождения у нее был солидный – более двадцати лет. В том числе годы, когда она увлекалась автотуризмом и объездила полсвета.

Как же так получилось, – думала она, – что Софка, лучшая студентка своего курса, закончившая один из лучших университетов в стране, продает пищевые добавки и живет в таком захолустном месте, о котором Ольга даже никогда не слышала…

При встрече Софа заплакала, обнимая Ольгу. Да и Ольга почувствовала приближение слез, но заставила себя сдержаться.

Они занесли вещи Ольги в маленькую квартирку Софы. Ольга переоделась в домашнее платье, и они сели за накрытый в кухне стол. Выпили Ольгиного коньяку, попробовали легких закусок.

– Я часто вспоминала тебя, – мечтательно произнесла Софа. – И всегда знала, что ты богата и успешна.

– Я не богата, – уточнила Ольга. – Но вполне обеспечена. Ведь я финансист. И не бездарный. Было бы удивительно оставаться без средств, когда их инвестирование и оборот – твоя профессия.

– Все равно ты молодец! – настаивала Софа. Она снова обняла подругу и крепко прижалась к ней. – И выглядишь, как и раньше, отлично.

Ольга поняла, что пока не сможет рассказать ей о своей болезни. Не только из-за уязвленной гордости, но и из-за опустошенных глаз Софы. Подруга была и без того несчастна и сломлена. Даже начинать расспросы казалось непросто.

Поэтому она начала бегло рассказывать о своей прошлой жизни. О том, что трижды была замужем. И много раз жила с мужчинами, не оформляя брака. И все это были поиски чего-то такого, чего у самой Ольги не имелось. Обе ее дочки – от первого мужа. Очень любят друг друга. И, пока она искала свою судьбу, привыкли обходиться без мамы. А теперь живут в Лас-Вегасе, обе замужем за американцами.

– Хочешь внуков? – спросила Софа.

– Кто ж не хочет, – ответила Ольга. – Но дети не спрашивают об этом.

– А родители как поживают? Я ведь папу твоего отлично помню, – заметила Софа.

– Родители давно умерли. Сначала отец. От инфаркта. В том же году и мама умерла. Не смогла жить одна. —

Глаза Софы снова наполнились слезами.

– Мои мама и папа тоже уже умерли. Вернее, погибли. Поехали на машине в Крым, в Судак, и разбились в горах. Я тогда чуть не умерла от горя. У меня выкидыш случился. Депрессия. Мы с мужем переехали жить в этот город, чтобы я забыла поскорее о трагических событиях. Купили квартиру. Я устроилась на работу в гимназию. Учителем иностранных языков. Постепенно положение стало поправляться. Я даже диссертацию по лингвистике начала готовить, в аспирантуру поступила. А потом муж пропал. – Рассказывая все это, Софа наполняла бокалы.

– Как это пропал? – удивилась Ольга.

– Да вот так: пришла с работы, а его нет. Ни вечером, ни на следующий день утром. Не появился он и в последующие дни. Где он? Не имею даже представления об этом. Искала, но безрезультатно. – Ольга молча смотрела на подругу – была шокирована историей.

Хмель постепенно притуплял разум. Мысли усмиряли свой бег. Чувства обволакивали, умягчали душу. Закончив застолье, они снова обнялись. Теперь уже обе плакали, но не такими горючими слезами.

Внезапно плач Софы усилился, она запричитала.

– Ты чего? – удивилась Ольга.

– Меня Курошьян боится, – рыдала она.

– Кто такой Курошьян? – еще больше удивилась гостья.

– Это наш подрядчик по договорам. Он как увидит меня, убегает во все лопатки. В мой кабинет никогда не заходит. А в коридорах прячется от меня. Такую пантомиму показывает! Зато других женщин-менеджеров окучивает, носит им цветы и конфеты, а потом заключает с ними выгодные сделки. И так уже не один год!

– Да наплюй ты на него. Дался он тебе! – посоветовала Ольга.

– Я пыталась наплевать. Сто раз пыталась. Наплюю, а потом как увижу его испуганное лицо, меня прямо накрывает.

– Так он тебе нравится что ли? – уточнила Ольга.

– Никто мне не нравится. Мне и не нужен никто. Просто его действия подчеркивают, как я противна мужчинам. А я не понимаю, почему.

– Подожди, вот об этом давай поподробнее. Ты хочешь нравиться мужчинам, но сами по себе они тебе безразличны? Правильно я тебя понимаю? – уточнила Ольга.

– Нет. Я не хочу никому нравиться. Но меня раздражает то, что я не нравлюсь мужикам.

– А ты не замечаешь противоречий в своей позиции? – Ольге хотелось выразиться помягче, но это плохо удавалось.

– Теперь замечаю. Но ведь я некрасивая. И ничего не изменишь. – В голосе Софы звучало полное отчаяние.

– Некрасивые только ленивые! Все остальные имеют возможность быть красивыми.

– Ты имеешь в виду пластическую хирургию? – после паузы спросила Софа.

– В том числе и ее. Если другие средства не помогают.

– Я боюсь лечь под нож ради смазливой рожицы, – тихо сказала Софа.

– Тогда давай попробуем другие средства, – предложила Ольга.

– Давай. А ты оставайся у меня подольше! Можешь? – с надеждой спросила Софа.

– Могу пожить, – согласилась Ольга, довольная тем, что ее приезд оказался нужным, и продолжила свою мысль:

– Тебе надо изменить стиль в одежде. – Ей хотелось как-то повлиять на подругу. – Юбки такой длины, как у тебя, ни одну женщину не красят. Волосы нужно окрашивать хорошими красками. И макияж в нашем возрасте обязателен. Пойдем, я тебе покажу свои юбки и платья. Примеришь. Может быть, что-нибудь понравится, подарю это. —

Софа улыбнулась сквозь слезы и заметила:

– Мне это напоминает старую кинокомедию «Самая обаятельная и привлекательная». Помнишь ее?

– Помню. Но методы, которыми действовала социолог Сусанна, помогая Наде Клюевой выйти замуж, были, по меньшей мере, странные. Поэтому так смешно было смотреть. Сейчас другое время. Всё изменилось. Мы живем в другой стране, в другом мире. Значение имеет не только красивая одежда, но весь облик женщины, в том числе внутренний мир. Самооценка, состояние психики, настрой. Мы понимаем масштабы изменений, которые требуются, чтобы женщина могла нравиться. —

Ольга открыла чемодан и разложила свою одежду на диване. Вещи были аккуратные и выглядели как новые, закреплены на плечиках. И не по отдельности, а в виде готового костюма. К каждому жакету прилагались юбка, топ, аксессуары, обувь. Много было платьев. Ольга предпочитала платья всем другим видам одежды. Но были и узкие джинсы, яркие, женственные джемпера.