Шесть часов фиктивного времени

– Я люблю зиму, – ответила я. – Хотя я совершенно не знаю, где Фаэр. Ваш Союз закрытый и к нам попадают только крохи информации.

– Ты обязательно там побываешь, – пообещал Сэнджи, и мне не было никакой причины ему не доверять. – Сейчас я один из лучших пилотов в Пятом Союзе, так как умею читать мысли. Тартарианцев мало, но все мы на вес золота, поэтому и зарплаты соответствующие.

– Значит, тартарианцам от рождения повезло, какую бы они профессию не выбрали.

– Ты права, но у нас существует свой кодекс чести. Мы не разглашаем тайны без особой нужны, даже если эти тайны связаны с преступностью. Мы больше наблюдатели и вмешиваемся, если только есть угроза жизни и власти. Но, к сожалению, в наш технологичный век есть множество «глушилок», с помощью которых мы не можем читать мысли, но в нашей системе они запрещены, поэтому у нас совсем нет преступности.

– Утопия!

– Наверное, Всевышний подумал так же, – усмехнулся Сэнджи, – так как послал нам куда более жуткую муку – полигамных женщин!

– Что?!

– У нас приняты полиэндрические браки, то есть у женщин несколько мужчин.

– И мне придется кого-то зависти?! – с ужасом воскликнула я.

– Нет! – не менее яростно ответил мужчина, крепче сжав руками мою талию. – Ты только моя. Я никому никогда тебя не отдам.

Я заметно успокоилась в его руках, и мужчина улыбнулся, погладив меня по щеке. Мне так нравились его прикосновения, я ластилась к нему, словно кошка. Он, прочитав мои мысли, вновь приник к моим губам, и наше обоюдное сумасшествие началось. Или оно и не заканчивалось? Я целовала его так страстно, словно от этого зависела моя жизнь, я не могла оторваться от его губ и с ужасом оттягивала оставшиеся от шести часов минуты. Мне хотелось больше времени с ним, мне необходимо было еще несколько секунд, в течение которых я буду с ним.

Мы говорили с ним обо всем, и в то же время ни о чем, потому что все наши разговоры сводились к студенческим и школьным проказам. Мне нравилось слушать его, ведь я узнавала новую грань своего возлюбленного. Может, кто-то скажет, что моя влюбленность – надуманная, это принуждение, но я точно знаю, что это новогоднее чудо, которое не сделало меня зависимой в браке, а дало свободу парить на крыльях любви.

– Пора.

– Куда? – шепнула я в губы мужчины.

– Туда, где ты оставила аэромобиль. Разумеется, там побывали твои охранники, но наверняка не забрали транспорт. Так что, Снегурочка, пора тебе возвращаться в поместье на правах хозяйки.

– Снегурочка? – улыбнулась я в ответ. – Откуда ты вообще взял эту голубую шубку?

– Купил на орбитальной станции набор, красную шубу деда мороза отдал твоему жениху – решил подшутить, а вторую оставил в аэромобиле.

– Безумец! Так кто мой жених?

– Скоро узнаешь, – пообещал он, после чего пересадил на соседнее сиденье и взмыл в воздух, отстыковавшись от платформы.

Скоро мы прилетели на место и нашли мой аэромобиль, двери которого были раскрыты – искали явно меня. Сэнджи включил там систему отопления, пока мы прощались в салоне его транспортного средства. Но наша идиллия длилась недолго, ведь мне нужно было пересаживаться к себе.

– Почему ты не идешь со мной?

– Твой опекун не должен знать о моей причастности, иначе он обвинит меня в краже его подопечной, которая была еще несовершеннолетней, ведь ты пропала до полуночи.

– Дурацкое время, – вздохнула я, – но ты ведь за мной вернешься?

– Обязательно, – уверенно кивнул он, после чего достал из кармана мой брачный браслет и застегнул на моем запястье. – Кажется, ты потеряла.

– Спасибо, – кивнула я, погладив гладкий металл. Теперь я могла его снять без труда.

Тартарианец вышел из аэромобиля, обошел его и открыл пассажирскую дверцу, чтобы взять меня на руки. Так он отнес меня в мой салон, усадив на водительское сиденье.

– До встречи, Снегурочка.

– Ты не запомнил моё имя?

– Мари-Анна, – поцеловав в нос, ответил он. – Самое прекрасное имя во Вселенной. Пока, моя возлюбленная.

Он сам закрыл дверь, и мне осталось пристегнуться и улететь в небо с бешено колотящимся сердцем, опасаясь, что это все прекрасный сон и стоит мне проснуться – и наше знакомство с Сэнджи окажется плодом моей фантазии. К поместью я летела с безумной улыбкой на губах, а когда приземлилась, то вышла из аэромобиля под десятками пар глаз охранников. Меня тут же взяли под конвой и отвели в поместье. Как только я вошла в холл, то сразу же встретилась с опекуном. Он сверлил меня недовольным взглядом.

– Ты сбежала, – тут же начал он с обвинения.

– Я совершеннолетняя и вольна поступать так, как мне заблагорассудится. К тому же, теперь я владею этим поместьем и попрошу вас, дорогой дядя, покинуть этот дом.

– Что-то случилось? – раздался сзади знакомый голос, и я радостно обернулась, встретившись с черными глазами.

Я хотела броситься к нему, обнять, но что-то меня остановило. Я смотрела на возлюбленного и не узнавала его. Мужчина смотрел на меня с интересом, оценивающе, но не взглядом влюбленного мужчины. Сердце болезненно сжалось, я мысленно спросила его перестать притворяться, на что тартарианец лишь усмехнулся. Я сделала шаг навстречу к нему и положила ладонь на его грудь, заглядывая в глаза мужчины, но совершенно его не узнавала. Это не тот, кому я отдала своё сердце. Да, он выглядит точно так же, но это не он. Мой взгляд спустился ниже и я смяла ткань черной рубашки. Черной, но не коричневой. Мужчина вновь усмехнулся, а из-под воротничка выбрались красные всполохи живой татуировки. Я отшатнулась, понимая, что это не тот, кто мне нужен. Неужели Сэнджи никогда не существовало?

– Господин Кэнджи, позвольте представить свою…

– В представлении она не нуждается, – грубо оборвал его мужчина, продолжая смотреть на меня. Нас обступило кольцо охранников, один из которых подошел к опекуну и что-то ему шепнул.

– Правда? – удивился тот, после чего перевел взгляд на тартарианца. – Начальник службы безопасности утверждает, что вы содействовали в побеге моей подопечной. Они вас видели. Это так?

– Как это возможно, если я всё время был тут? Как и моя делегация. Они все в зале – единственные из гостей, которые остались.

– Он утверждает, что видел не только тартарианца, а вашу копию.

– Ему, должно быть, показалось, ведь я здесь и никуда от вас не уходил.

Опекун бросил на него недовольный взгляд, но возразить ему было нечем. Я же начала кое-что понимать, в том числе и веселую ухмылку Сэнджи. Неужели у него есть брат-близнец?

– Прошу покинуть мой дом, дядюшка, вы тут отныне нежеланный гость. Уверена, что сворованных денег с лихвой хватит на безбедную жизнь, и они покроют весь моральный ущерб, который вы понесли, воспитывая меня, – каждое моё слово сочилось презрением, но я не собиралась испытывать по этому поводу мук совести. Каждый получает то, на что нарывается.

– Вещи собрать дашь?

– Конечно, как я могу иначе, дорогой дядюшка? У вас есть шесть часов на сборы, после которых двери в поместье для вас будут закрыты.

Он заметно скрипнул зубами, развернулся и пошел к лифтам. Я же не почувствовала никакого удовлетворения, лишь спокойствие. Наконец-то моя жизнь станет свободной, вот только что делать с моей влюбленностью? Я развернулась к тартарианцу, но его там уже не было. Куда он делся? Он обязан дать ответы на многие вопросы!

Поддаваясь страху потерять возлюбленного, я бросилась к двери. Но не успела я дотронуться до приборной панели, чтобы открыть створки, как они разъехались сами, а я попала в руки тартарианца с нежными темными омутами глаз. Облегченно выдохнув, я прижалась к сильному мужскому телу, вдохнув морозный воздух с рубашки инопланетянина.

– Я так боялась, что это окажется выдумкой, – выдохнула я и услышала тихий смех. Я подняла голову и заглянула ему в глаза. – Это был твой брат-близнец? Почему сразу не предупредил?

– Это было бы совсем неинтересно, – изумил меня ответом возлюбленный, притягивая к себе ближе и продолжая улыбаться. Стоит смириться с тем фактом, что вся моя жизнь с ним будет полна сюрпризов.

– Верно мыслишь, – усмехнулся он.

– Сэнджи, кстати говоря…

– …кстати думая…

– …что мы будем делать?

– Ты полетишь со мной.

– Тогда смысл я вообще выжидала эти шесть часов? – спросила я, чуть отодвинувшись от него.

– Провести твоего опекуна – было весело. Но не жалей об упущенных возможностях, ведь я обеспечу тебя всем необходимым, – серьезно ответил он.

Я знаю, что он может это. И я знаю, что меня здесь ничего не держит. Я легко расстанусь с Землей, но кому оставить поместье и доверить контроль над компанией?

– Мисс, вы нашлись! – воскликнула мисс Ротчестейл, выбегая из лифта. – Куда вы пропали? Ой…

Она резко остановилась, увидев мужчину, рядом с которым я стояла. А я расплылась в улыбке, уже зная, кому оставлю поместье и компанию. Я не собираюсь сюда возвращаться, теперь совесть моя чиста, и я смогу со спокойной душой строить свою жизнь.

– Мисс Ротчестейл, вы не знаете, юристы здесь?

– Здесь, мисс, а что случилось?

– Мне нужно уладить кое-какие вопросы, и вы мне будете нужны.

С этими словами я взяла Сэнджи за руку и повела его за собой к лифтам, за нами двинулась и женщина, с недоверием косясь на тартарианца. Тот усмехнулся, видимо, прочитав её мысли.

Я вошла в кабинет опекуна, где на диванах сидели два юриста. При виде меня они поднялись со своих мест и бросили затравленный взгляд на тартарианца. Было видно, что в их памяти промелькнули все воспоминания о черных делишках, которые они провернули, поэтому они вжали головы под смеющимся взглядом Сэнджи.

– Господа, я хотела бы переписать кое-какие бумаги, но для этого мне нужна ваша помощь. А гарантией вашей честности будет служить присутствие представителя Тартарии.

Оформление бумаг заняло совсем немного времени, и вскоре мы с мисс Ротчестейл, которая всё еще не верила в происходящее, поставили свои росписи на электронных планшетах. Закон вступил в силу, ведь шесть часов фиктивного времени истекли.