Заботливая Урмила, переживая за непорочность глаз младшей подруги (после того, как непорочность ушей ее была уже порядком подпорчена), приказала Алене выйти из ванной и отправиться на поиски одежды рыжеволосого охульника. После чего захлопнула за Аленой дверь, оставив юную соседку самостоятельно справляться с пережитой психологической травмой. При этом из ванной продолжали доноситься звонкие хлопки пощёчин и прочие звуки, которые вполне могли посоревноваться со звуками из камер пыток в каком-нибудь из государств Средней Азии, не шибко преуспевшем в борьбе за права человека.

Постояв пару минут в абсолютной растерянности, ежесекундно вздрагивая от звуков из-за двери ванной, Алена поняла, что спасти рыжего из плена суровой индианки можно только найдя его одежду. Выйдя на лестницу, она, подобно Шерлоку Холмсу, восстановила картину происшествия: Парень лежал перед их с Урмилой дверью, при этом ноги его находились на лестничном марше, ведущем наверх. Вероятно, он полз сверху, так как ползти ногами вперед крайне затруднительно. Бедолага обнажен по пояс и без обуви. И если представить, что потомок шотландских горцев в подпитии мог щеголять голым торсом на улице даже зимой, было вполне возможно, то вообразить, что он ходил босиком – уже сложнее. К тому же, именно Алена тащила рыжего за ноги, и потому она имела прекрасную возможность созерцать его в меру чистые (ну уж точно не грязнее всего остального туловища) пятки. Вывод напрашивался сам собой: рыжий пил в общежитии, а значит и одежда его должна быть где-то здесь, на верхнем этаже.

Надо сказать, что наши героини были не только единственными иностранками в конкретно этом здании общежития, но и единственными относительно взрослыми барышнями. Остальные обитатели были представлены совсем юными британцами и шотландцами с редкими вкраплениями ирландцев. Возможно, именно поэтому Алена и Урмила держались особняком от остальных студентов и редко общались с соседями, которые в основной своей массе были лет на пять младше Алены и лет на десять младше Урмилы.

Найти нужный отсек на верхнем этаже оказалось несложно. К его двери вела внушительная цепочка улик в виде разбросанных бутылок из-под самого разного алкоголя. Нужно заменить, что потомки шотландских горцев не отличались патриотизмом, а потому среди улик было с лихвой бутылок и из-под мексиканской текилы, и из-под американского бурбона, и, конечно, из-под российской православной водки. Последней кстати в каких-то неимоверных количествах, что это как-то даже потешило Аленкин патриотизм. Дойдя по следам из бутылок до нужного ей «нехорошего» отсека, наша патриотка замерла, не решаясь открыть дверь. Судя по количествам выпитого, за дверью должна была быть добрая половина гренадерской гвардии, ну или хотя бы огнедышащий дракон в дозаправленном состоянии.

Все же решив, что лучшая защита – это нападение, и что трезвость – это какое-никакое, но преимущество, Алена рывком распахнула дверь и уверенно вошла внутрь отсека. На встречу ей вышли милейшие, как лесные феи, девочки-первокурсницы, такие себе Гермионы из первого фильма про Гарри Поттера. И если бы не антураж отсека, в красках сохранивший все следы вчерашней вакханалии, Алена никогда бы не поверила, что эти милейшие создания могли быть хоть как-то сопричастны к телу, отмокавшему сейчас в их с Урмилой ванне.

Нужно было что-то говорить, но все английские слова напрочь вылетели у Алены из головы. За исключением, пожалуй, тех, что она пару минут назад узнала от рыжего, но от них в данной ситуации толку было мало.

– Я… он… там внизу…

Лесные феи хранили молчание и недоумевающе хлопали длинными ресницами.

И тут, как это часто бывает в особенно идиотских ситуациях, на ум приходит мало уместная по форме, но отлично подходящая по содержанию фраза. Аленке, которая учила английский с помощью двух основных источников: зеленой книжки Галицынского (люто ненавидимой всеми российскими школьниками) и американскими фильмами с субтитрами, на ум пришла фраза из культового Терминатора: