Рыцарь из преисподней. Цикл об Артуре Северном

Глава 3

Разве есть что-либо более откровенное и очевидное, когда мы взираем на небеса и созерцаем небесные явления, чем чувство, что есть некий высший разум, который всем этим управляет?

Цицерон.

Артур уехал сразу, как только починил «Найзагай». Путь лежал дальше по Трассе, на другой континент, в княжество Эсимена, где правила Ойхе, госпожа Ночь. Сначала – в Интарафи, университетский городок. Там узнать, где искать родных Марийки. Возможно, ее семья обитает в Песках, но даже с Песками есть сообщение. Если понадобится, впрочем, Артур готов был приехать туда сам. Пески для людей не место, но ему ли бояться нежити? Это нежить его боится. Так было и так будет.

А потом? Куда дальше?

Себеста звал возвращаться, обещал дом и работу. Он хотел по-настоящему узнать о Боге, говорил, что они все хотят. Что ж, у них свой интерес: защита от упырей. И опять все сводится к мертвякам. Артур еще не знал, вернется ли. Ему нужно было понять, как получилось, что демоны добрались до Харира и его стаи, добрались до Марийки. Это из-за него, никаких сомнений, но где связь между одержимостью и освобождением пленников? Был ли у Харира с демонами какой-то договор? Марийка говорила, что вампиры ненавидят демонов, а демоны брезгуют вампирами. Так какие между ними могут быть договоры? Что нужно демонам? Известно, что. Им нужны души. Здесь, в Ифэренн, люди не знают Бога, но души берегут даже сильнее, чем на Земле. Здесь для них демоны не сказка, а реальность, обычно кошмарная, и нужно по-настоящему отчаяться, чтобы пойти на сделку. Оказавшись у Харира, люди быстро впадали в отчаяние. Артур их видел сразу после освобождения, видел, как мало в них осталось надежды. Так что получается, демон помогал Хариру в обмен на возможность вымогать души у пойманных людей? Стоп… а зачем демону помогать Хариру? Кто помешал бы ему просто добраться до пленников?

Значит ли это, что одержимость была местью демона Хариру, упустившему добычу? Да, возможно. А Марийка оказалась под ударом случайно? Потому что демоны брезгуют вампирами и не различают их, и Марийку тварь восприняла как часть стаи только потому, что Марийка была неподалеку, когда Артур освобождал пленников? Это казалось странным, но других объяснений Артур не находил, а поставить себя на место демона и восстановить события с демонической точки зрения не смог бы, даже если б захотел.

Демон уничтожен. Но легче от этого не становилось. Месть – это грех, и даже если б нашлось, кому отомстить, Артур не стал бы брать грех на душу, но… мстить было некому. И это злило. Сам все сделал – демон наказан сторицей, а душа Марийки в Аду.

За эту мысль Артур и зацепился. Кажется, он знал, куда отправится после Песков или где там обитает семья Марийки. В Нижние Земли. Святые как-то умудрялись туда попасть. Он не святой, зато настырный. Главное, найти дорогу, а там уж хрен его кто остановит. Да, еще Альберту о планах нужно не проговориться. Если младший узнает, что Артур собрался в Ад, он все дела бросит и тоже помчится. Никакого чувства ответственности.

* * *

Энирива лежала за морем, но на Трассе это не имело значения. Артуру уже приходилось пересекать и моря, и даже океаны. Трасса не менялась: все та же лента шоссе, та же разметка, те же километр-полтора окрестностей по обе стороны. Местность разная: леса и горы, степи, пустыни, как здесь; болота с комарами, лужайки с цветами, а дальше – море. Границу было не разглядеть, Артур пробовал выезжать на край, на «берег», но не находил ни волн, ни линии прибоя. Вот земля вдоль Трассы, а вот уже вода, и как одно переходит в другое, не понять, не увидеть. В княжествах, наверное, будет так же. А пока он ехал мимо Хуола, и пустыни сменялись степью, безжизненные земли уступали место равнинам, поросшим высокой травой, разноцветным холмам. Впереди маячили горы: Трасса разрезала хребет Хентэф. По ту сторону гор начнется Уэлан, владения княгини Луны, той самой, которой молятся Нагаревы.

Себеста, когда Артур уезжал, как раз завел с Аллой Нагаревой спор о том, не лучше ли молиться одному Богу, сила которого повсюду на Трассе, и в защите которого они все убедились, чем поминать разных князей, которые, к тому же, ничего не могут сделать за пределами княжеств. Себеста прагматик. Странно это, молиться Богу из практических соображений, но дорог на Небо много, и каждый выбирает по себе.

Дорог в Ад гораздо меньше, в этом Артур был уверен. Но твердо решил найти хотя бы одну.

На границе княжеств Ахтеке и Хуол Трасса врезалась в горы, полетела по дну глубокого ущелья. Скалы превратились в стены, они закрыли небо, оставив лишь узкую полоску, похожую на люминесцентную лампу. Здесь, где Трасса не кралась по краю княжества, а пересекала его в самом центре, движение стало уж очень оживленным. Путешественники из разных эпох, не замечая друг друга, спешили в обе стороны, трейлеры проносились прямо по караванам верблюдов, отряды всадников мчались по встречной, сквозь автомобили. Жуткое зрелище. Артур не сразу сообразил, что они не из разных времен, а в разных временах. Об этом вскользь упоминал когда-то Альберт, когда зашел разговор об Ифэренн. Заговорили тогда о том, что время течет только для людей и немногих фейри, а на самом деле оно существует сразу все, сколько было создано, и значит, в Ифэренн одновременно попадают души из разных миров и разных эпох, да и сам Ифэренн существует сразу во всех временах и эпохах. Каким же он должен быть?

О том, что души здесь перерождаются, проживают жизнь с самого начала, искупают грехи, совершенные в тварном мире и делают выбор, который определяет их дальнейшую судьбу, они не знали. А насчет сосуществования людей и нелюдей, разных миров и разных времен, Альберт предположил, что в Ифэренн все так же, как на Земле. На Земле тоже все живут в одном времени, просто времени бесконечно много, вот люди и события и распределены по нему так, чтобы не мешать друг другу. Похоже, он угадал. А когда Трасса оказалась в центре княжества, система почему-то дала сбой, и Артур увидел сразу несколько эпох… и несколько миров, пожалуй. Он только сейчас сообразил, что далеко не все, кого он видит, люди.

Что ж, Господь любит разнообразие.

Артура тоже видели, уступали дорогу, провожали байк изумленными взглядами. Не все тут были верхом или пешком, путешествовали и на самых разных машинах, в том числе, скорее, низко летящих, чем быстро едущих, но из родного для Артура времени видели только его одного. Вот и удивлялись. Несколько раз он, сам того не желая, чуть аварийную ситуацию не создал, когда нелюди, до того нелюди, что аж не гуманоиды, увидев его, останавливались, даже не включив тормозные огни. За фейри, наверное, принимали. Самое простое объяснение всему странному, что видишь на Трассе: духи едут. В княжествах фейри не бывали, не дружат они с демонами, а на ничьих территориях чувствовали себя как дома, в Немоте.

Себеста позвонил, когда Артур уже начал привыкать к тому, что Трасса превратилась в ожившую сюрреалистическую картину.

– Привет, Артур. Ты почему нас спас? Тебе Бог велел? – Себеста как всегда обошелся без предисловий. Ну, и правильно, чего там, поздоровался и ладно.

– Господь не говорил мне: «Иди, и спаси их», – ответил Артур, объезжая чернобородого дядьку в чалме и на сером ослике. Дядька безмятежно ехал против движения, Артуру помахал рукой и скорчил веселую рожу, мол, ну и воняет же твой железный ишак. – Господь просто хочет, чтоб мы относились ко всем, как к себе, а значит, хочет, чтоб помогали.

– Хочет или велит? – уточнил Себеста.

– Хочет. Нельзя приказать быть милосердным.

– Что-то не заметно, чтоб люди делали, как он хочет, – заметил Себеста скептически.

– И, однако, вы не в Песках, а тебя никто не заставлял подписывать друзьям Марийки чек на оплату аренды автобуса, а Мелисса Дженкинс могла бы просто дать Кире снотворное, а не нянчиться с ней и с остальными. Еще примеры нужны?

– Значит, Бог хочет, чтоб все помогали всем, а не выбрал именно нас и не послал тебя, нас спасать?

– Да, – Артур не понимал, куда клонит Себеста.

– Роман Барчан сказал, что ему обещал спасение не Бог, а демон.

– А ты, оказывается, умеешь начинать издалека, – удивился Артур. – Роману обещал спасение демон, а после этого появился я и спас вас? – Он вспомнил Романа и Анну Барчанов. Анна на сносях, ребенок первый и желанный… подходящая добыча для демона. – Себеста, они заключили сделку? Спроси, успел ли демон скрепить договор?

– Продал ли Роман душу? – уточнил Себеста, которого от этих слов, похоже, не передергивало, как Артура. – Нет, не продал, но ты-то, все-таки, пришел. Получается, что демон свою часть договора выполнил и теперь явится за душой.

– Имя демона? – Лавировать между машинами и всадниками становилось утомительным, Артур свернул с дороги, к скальной стене, остановился. – Роман должен знать имя!

– Земус, – ответил Себеста после паузы. – Артур, так ты уверен, что тебя никто не посылал спасать нас?

«Смирение и милосердие…» – напомнил себе Артур, – «и еще терпение». Себеста боится, его можно понять. Здесь все боятся демонов.

– Меня никто не посылал спасать вас, – сказал он вслух, – я просто делаю то, что хочет Бог. И я враг демонам. Скажи Роману, что Земуса больше нет. И скажи, чтобы он вместо того, чтобы в страхе ждать расплаты, поблагодарил Господа за подарок. Ему и Анне подарили жизнь. Второй раз. Пусть благодарит Бога всегда, когда подумает об этом.

Им всем подарили жизнь: Роману и Анне, и их еще не родившемуся сыну. Но кто однажды поддался демонам, тот будет приманивать их снова и снова. Роман уже помечен, как добыча.

– Есть какие-нибудь молитвы? – спросил Себеста. – Благодарить своими словами всегда труднее.

– Да. Запоминай. Всем нам есть за что благодарить Бога.

Закончив рассказывать Себесте о молитвах, Артур дал отбой, вывел байк обратно на Трассу, уже не такую оживленную – кажется, он сумел, наконец, попасть в свой временной поток. Нужно было выбрать: возвращаться в Лугу, чтобы подготовить Романа и его жену к крещению, а потом крестить их сына, или спасать Марийку? Три души, которым грозит опасность против одной, которую он уже погубил. У живых есть возможность спастись, а у Марийки нет, но если живые погибнут, на совести Артура будет четыре погубленных души. Он ведь и Марийку если и сможет освободить из Нижних Земель, то лишь на время. Рано или поздно она все равно попадет туда. Если только не захочет спастись по-настоящему.

И с каких пор он называет людей «живыми»?

Эта мысль Артура так озадачила, что он и думать забыл о том, чтоб развернуться и ехать обратно. Вперед, значит, вперед. Если он поторопится, то все успеет. Бог создал время для того, чтоб им разумно распоряжались, а не тратили на размышления.

* * *

Настоящего неба здесь не было. Километровая воздушная подушка, а выше снийв – светящаяся белесая взвесь, что-то вроде разобранной на волокна ваты. Хорошо хоть, эта дрянь была легче воздуха и не опускалась ниже чем на километр даже при самой плохой погоде. А еще дрянь или не дрянь, но снийв был очень чувствителен к свету, который его волокна преломляли порой самым неожиданным образом. Артур уже видел, как небо Ифэренн меняется в зависимости от времени суток. А когда он пересек границу между Хуолом и Уэланом, и владения князя Этмы сменились землями Луны, небо расцветилось красками, как будто поймав отблески далекого полярного сияния. Артур долго медленно ехал по обочине, любовался невиданным зрелищем и гадал, что же это такое происходит со снийвом. Потом краски стали ярче, Трасса, вырвавшись из гор, полетела через заросшие цветами холмы, а землю и небо стало не отличить друг от друга. И вверху, и внизу яркие цветные полотна, по которым волнами проходит ветер, меняя оттенки. Сиреневое, розовое, лиловое, белое, голубое, желтое… море цветов, насколько хватало глаз, и на земле, и в небе. Только с неба лился еще и свет, не белесый, привычный, а золотой, как будто где-то над снийвом все-таки сияло солнце.

Артур не единственный сбросил скорость, увидев небо над Уэланом. И перед ним, и позади многие сворачивали на обочину, останавливались или ехали очень-очень медленно. Тех, кого совсем не задела поразительная красота здешних небес, можно было пересчитать по пальцам. Да и то, Артур сомневался, что все они действительно остались равнодушны. Невозможно быть равнодушным к такому чуду, если у тебя есть душа.

Путеводитель рассказывал, что небо Уэлана сияет потому, что леди Луна или лорд Месяц всегда освещает свое княжество. У леди-лорда был весьма переменчивый и довольно-таки скверный характер, путеводитель об этом умалчивал, зато Артур слышал достаточно разговоров. Иногда у Луны появлялась прихоть отправиться в путешествие по другим княжествам, и каждый ее визит отмечался праздниками: и люди, и демоны, и упыри – все приветствовали полнолуние. Бело-золотой диск Луны по ночам пронизывал даже плотную взвесь снийва, а золотой оттенок небо сохраняло и ночью, и днем.

Точно так же почему-то княжества радовались и появлению лорда Месяца. И вот это уже было необъяснимо. По мнению Артура, невоспитанный пацан с паршивым характером, был так себе гостем и для князей, и для жителей княжеств, но, тем не менее, в его честь тоже устраивали праздники, а среди вампиров бытовало суеверие, будто в княжестве, где гостит лорд Месяц, охота наиболее удачна.

Есть о чем подумать. Харир напал на Лугу как раз тогда, когда лорд Месяц гостил в Ахтеке, то есть, в княжестве по соседству. Дерзкое нападение и впрямь оказалось удачным. Пользы оно, правда, не принесло, но к тому времени, как Артур и Марийка выехали к стоянке стаи Харира, лорд Месяц уже вернулся в Уэлан. Совпадение? Артур не верил в совпадения. В то, что князь покровительствует упырям он, разумеется, тоже не верил: мертвяки отвратительны демонам. Но, возможно, Месяц давал удачу вообще всем охотникам. Что-то вроде мужского варианта Дианы. Та – девчонка, которой не суждено повзрослеть. Этот – парень, всегда остающийся подростком.

Артур спешил в Эсимену, и все же пожалел, что Трасса проходит по самому краешку Уэлана. Две тысячи километров – это слишком мало для такого неба и такой земли.

Холмы сменились равнинами, дикорастущие цветы – плантациями, которые оказались даже красивее. Люди всегда могут улучшить то, что создано демонами. Луна создала Уэлан с его цветами и деревьями, холодными реками, зеркальными озерами и золотым разноцветным небом, а люди сделали еще прекраснее и цветы, и деревья, и реки, и озера… и небо. Плантации создавались не только садоводами, но и художниками, и цветы, высаженные в правильном порядке, отражались в снийве поразительными живыми картинами от горизонта до горизонта. Там были и пейзажи, и цветные абстрактные полотна, и даже портреты, и все это менялось в зависимости от сезона цветения, от погоды, от направления ветра. Жить в Уэлане, наверное, было бы сложно, но Артур хотел бы задержаться здесь на неделю или две. Однако он спешил, и хоть все время, пока Трасса летела через Уэлан, ехал не торопясь, все равно, меньше чем через сутки граница осталась позади, а скоро погасли и последние отблески небесных красок.

Впереди была Арката, одно из морей Ифэренн. Еще несколько часов в седле и, если не останавливаться на отдых, можно будет увидеть море еще до рассвета. Точнее, до утра. Какие уж тут рассветы, без солнца-то? Море должно было быть отвратительным, ведь так же, как Луна была одновременно светилом, демоном и княжеством, так же и море было демоном, да еще и одним из самых гнусных. Князь Даалнаму – воплощение аггельской мерзости. Вот только красота Луны и ее владений не оставила бы равнодушным никого, способного видеть. И Артур неохотно предполагал, что море просто не может быть некрасивым. Ну… никак. Это все равно, что некрасивые горы или некрасивый огонь.

Отдыхать он не собирался: слишком медленно ехал через Уэлан, нужно было наверстывать, поэтому гнал и гнал байк, останавливаясь лишь для дозаправки. Трасса бежала через холмы, взбираясь по склонам, ныряя вниз, снова забираясь наверх. От этих качелей, в конце концов, голова пошла кругом. Когда Артур снова увидел, как небо меняет цвет, он решил, что чувство времени подвело, и он потерял куда-то час или два. По его ощущениям, для утра было рановато.

Зато в самый раз оказалось для моря. Но кто же знал, что это будет вот так?

Байк взлетел на холм, и море стало видно. Пока еще далекое, оно поднималось к горизонту стеной расплавленного серебряного стекла, оно светилось… чтоб им, этим демонам, они не могут без света! Светящееся небо, сияющая луна, а теперь еще и море. Что такое с морской водой, почему она такого цвета? Потому что князь так захотел, вот и весь ответ. Под темно-синим глубоким небом светлое сияние моря. Днем небо станет белым, но волны отразятся в снийве, и насколько это будет красиво, можно пока только предполагать.

Артур был рад, что успел увидеть Аркату до утра, был рад, что увидит ее завтра ночью, под фиолетовым небом. Он уже знал, что в глубине неба отраженный морской свет станет похож на звезды. Жалкое подобие настоящих звезд. Так же, как свет Луны – жалкое подобие Солнца. Но… почему-то слово «жалкое» упорно отказывалось втиснуться в мысли. А врать Артур не любил. Особенно себе. Ничего жалкого не было ни в Луне, ни в Даалнаму. Но он все-таки сказал себе, что правильно думать: «ни в небе, ни в море». Демоны и правда не были жалкими, Артур никогда и не считал их таковыми, но все они были опасны, все они были врагами людей, и даже их красота была отравлена злом. А вот море и небо… это просто море и небо. Они созданы в подражание тем, настоящим, сотворенным Господом, и потому прекрасны.

Глава 4

Ум людей мы держим в узде при помощи ложных доводов, когда он не внемлет истинным.

Тимей Локрийский.

С Трассы он свернул к столице. Пересек Копье, пролив между Хуолом и Эсименой, по меркам Ифэренн – узкий, чуть больше тысячи километров, и сразу отправился в княжество. Стоило бы проехать дальше на восток: Интарафи был в горах, довольно далеко от побережья, но Артур не смог не свернуть. Своротка с Трассы вела на исполинский ажурный мост из хрусталя и слоновой кости. Мост выгибался вверх, под ним светились серебряные волны Аркаты, а Трасса уходила вниз, под воду.

Там все будет так же, как везде: шоссе, поселки, мотели, заправки, только вокруг вместо неба – толща воды, подсвеченная сверху белым.

Артур выбрал мост. Дело было не в том, что по мосту – вверх, а по Трассе вниз. Какая разница, куда, если небо все равно не настоящее? Просто мост был красив. И потом, он знал, что Трасса уже привела его туда, куда он хотел попасть.

Под местом, куда хотел попасть, Артур имел в виду, собственно, Ифэренн, но увидев открывшийся с моста вид на Сидену, подумал, что при других обстоятельствах целью его путешествия могла бы стать именно она. Столица княжества Эсимена. Сказочный мост спускался в сказочный город, к разноцветным домам с плоскими крышами и тенистыми галереями; к разноцветным садам, где круглый год, сменяя друг друга, распускались цветы; на белую ленту шоссе, через которое тут и там были перекинуты пешеходные мостики. Юг города – особняки, дорогие отели, оазисы, природные и искусственные, пение птиц вместо шума машин, серебряное море прямо под окнами домов, а над этой одноэтажной сказкой фантастическими миражами возносились башни небоскребов.

– Дьявольский искус, – пробормотал Артур, усмехаясь. – Ты видишь? Какими бы они ни были, что бы ни сделали, Ты создал их, и они все равно не могут без красоты. Может, она и отравлена, но, сдается мне, она, все-таки, Твоя.

Впрочем, насчет дьявольского искуса он ошибся. Княгиня Эсимены не была демоном, она была человеком, самым настоящим. Не самым обычным, но Артур за всю свою жизнь не встречал обычных людей. У каждого человека есть душа, значит, каждый человек – сотворенное чудо, и некоторые из людей сами умеют творить чудеса. А некоторые, как княгиня Эсимены, способны делать это с демоническим размахом.

Ее здесь звали Ойхе, Ночь. А еще Госпожа. У нее было много имен, но Ойхе подходило идеально, а Госпожа, как обращение, характеризовало ее наилучшим образом. Владычица. Она была в каждой женщине, во всех женщинах тварного мира, даже в тех, которые вовсе не походили на людей. Кроме одной. И этой одной она уступала во всем. Но вряд ли они соперничали.

Сидену можно было объехать, путь лежал на север, и под колеса «Найзагая» просились сразу несколько дорог, ведущих в промышленно-портовую зону дальше по побережью. Выбирай любую и лети, выброси до времени из головы сказочный город и его сказочную повелительницу. Артур не стал выбирать. Не думать о Сидене было бы грешно. Разве можно не думать о такой красоте? Ну, а не думать об Ойхе он мог где угодно, хоть в ее городе, хоть объехав его десятой дорогой. Он вообще никогда о ней не думал.

Эсимена считалась одним из самых красивых княжеств Ифэренн, но Сидену путеводитель не называл самой красивой столицей. Понятно, почему. Красота разнообразна, и пусть Сидена была первым городом, который увидел Артур, он предполагал, что все другие столицы прекрасны, каждая по-своему. Воображения не хватало, чтоб представить, какова столица Уэлана – Толэ с его цветами в небе и на земле; или каким может быть Файху, подгорный мегаполис княжества Рэвах; и даже самые качественные фотографии (тасвиры, по-здешнему) Келоса ла Иму, столицы Хуола, половина которого была выстроена на летающей платформе, а половина – под водой огромного озера, создавали лишь очень смутное впечатление о том, насколько удивителен и красив этот подводный, небесный город. А княжеств было двенадцать. И столиц двенадцать. И оставалось только диву даваться: ведь все это строили люди. Да, с помощью князей, но своими руками и на собственных идеях. Так почему же в виденных Артуром тварных мирах, рукотворной красоты гораздо меньше?

Объехав по краю восточный район Сидены, пешеходный, прогулочный, отданный художникам, начиная от живописцев и заканчивая архитекторами, Артур понял, что знает ответ. В Ифэренн живут те же самые люди, но здесь они все собраны в одном мире, и вся сотворенная ими красота – тоже. К тому же, князья не стеснялись брать в Ифэренн то, что в тварных мирах было создано с их помощью. Артур опознал в Сидене несколько зданий, которые видел на Земле, и еще больше тех, о которых только слышал, как о фантастических и нереализуемых проектах. Дьявольское наущение? Ну, ладно, Госпожа не демон, но ведь и Эсимена не единственное княжество, правитель которого приложил свою руку к искусству в тварных мирах.

Думать об этом можно было, только если всегда помнить: ангелы подали людям не меньше идей.

Перед сорокакилометровой полосой парков, отделяющей Сидену от промышленной зоны, Артура остановили арханы. Он через всю столицу проехал со штурмовой винтовкой у седла, а внимание на него обратили только на выезде. Да уж, жизнь в княжествах, конечно, отличается от жизни на Трассе, но к оружию, кажется и тут, и там относятся одинаково спокойно. Едет человек с «Перкунасом», ну и пусть себе. Мало ли какая у него надобность?

Ладно, остановили все-таки. Двое патрульных. Один остался в машине, второй подошел, представился сержантом архи Леонидасом и попросил показать разрешение на оружие.

Не было ни разрешения, ни вообще никаких здешних документов. Когда это выяснилось, арханов удивило только одно: то, что Артур живой. Ездить по Сидене без удостоверения личности, зато с тяжелым огнестрелом могли, оказывается, только вампиры. Они, вообще, многое могли и тут, и на Трассе. Прав, вроде, никаких, зато сколько возможностей! Упырь без документов и с оружием, на которое нет разрешения, нарушителем не считался. Артур ровно в том же положении, но, на свою беду, живой, оказался почти преступником. Его задержали… потом задумались, а что с ним делать? Везти в участок, это понятно. Но как? Впихнуть задержанного в приземистый патрульный автомобиль можно было, только испортив либо его, либо машину. Сошлись на том, что с арханами поедет «Перкунас», а Артур последует за ними своим ходом. Благо, тут недалеко, не потеряются.

Даже если б захотелось потеряться, все равно бы не получилось. «Найзагай» отличный байк, в своем классе лучший, но он дорожный, не сбежать на нем от быстрого арханского «Шурлака».

Отделение архи оказалось в паре кварталов к югу, в малоэтажном, уютном жилом районе. Недорогом, судя по вывескам магазинов и редких увеселительных заведений. Наверное, здесь жили люди, работающие в порту и на заводах там, за парками. В участке было чисто, немноголюдно и спокойно… пока Артур не переступил порог.

Стоило ему оказаться внутри, как большая часть ламп погасла, аппаратура вырубилась, сигнализация взвыла и подавленно умолкла. Арха Эсимены была достаточно богата, чтоб позволить себе магическое оснащение даже в заштатных участках, и вот результат.

Прежде чем в него начали стрелять, Артур поднял руки и быстро, громко сообщил:

– Ничего страшного, просто оборудование вышло из строя. – И добавил, уже тише: – Знал бы я, что у вас тут столько магии, предупредил бы.

– Это ты сделал? – в голосе слышалась опаска. Куда-то в сторону был задан вопрос: – он еще и маг, что ли?

– Я не маг. Это неконтролируемое воздействие, – объяснил Артур. – Аномалия.

Объяснениям не особо вняли, они как-то затерялись в быстрой, бурной дискуссии по поводу того, что с ним делать. Тот факт, что его все время его держали под прицелом двух неопознанных пистолетов, говорил, впрочем, о том, что рано или поздно объяснений непременно попросят снова.

Включились аварийные лампы… краткое дежа вю вернуло в окруженную упырями «Чату». Но здесь из окон лился дневной свет, снаружи был огромный город, а упыри если и бродили поблизости, то архой не интересовались.

– Сюда пройди, – сказал Леонидас, открывая дверь в куб со стеклянными стенами, который Артур из-за довольно удобной с виду мебели, поначалу принял за странно оформленный кабинет начальника участка. – Сейчас разберемся, что за аномалия. Имей в виду, это адамант, так что никаких чар.

– И никакой магии, – хмыкнул Артур.

Леонидас малость стушевался, но в защиту легендарного адаманта тут верили крепко и не без оснований. Он не спасал, пожалуй, только от вампирских дайнов, потому что они не были ни магией, ни чарами. Талант, искусство, душевная предрасположенность, как от этого защищаться? Артур про адамант только слышал. Он знал, что это не миф, что вещество, сама суть которого – прочность, та, изначальная, доставшаяся понемногу разным земным материалам, действительно существует, хоть и не в тварном мире. Но представить, что из адаманта сделают стены «обезьянника» в полицейском участке он не смог бы. Представить такое и Альберт не смог бы, а у младшего гораздо лучше с воображением.

Звук стены не пропускали. Оставалось читать по губам. Еще поди, выбери, кого «слушать». Дел у арханов хватает даже в этом спокойном районе, а Артуру хоть и интересно было узнать, чем живет рабочая Сидена, но не настолько, чтоб не интересоваться в первую очередь собственными перспективами. Какое-то время, правда, только о нем все и говорили. Несколько раз повторенное слово «демон» озадачило и даже задело. Никогда Артур не считал себя похожим на демона, и никогда его демоном не считали. Альберта за ангела принимали, было дело, но, во-первых, по глупости, а во-вторых, хоть суть у ангелов с демонами общая, а все-таки, быть принятым за ангела как-то приятней. Артур сосредоточился на обсуждении, выяснил, что, помимо прочего, вывел из строя еще и сканер на входе в участок, так что опознать его природу своими силами арханы не могли. По этой причине в демонстве и заподозрили. Упыри тоже часто скрывают от людей, что они упыри, но чтобы походя обезмажить вообще все приборы в здании нужно быть из тех мертвяков, которых все знают. Ладно, хоть ни на одного из них Артур не походил.

И как доказать, что он не демон? Местных даже крест и молитва не убедят, потому что ни о том, ни о другом здесь понятия не имеют.

Придумать ничего путного он не мог. Дали бы ему поговорить хоть с кем-нибудь, глядишь, и убедил бы, что он человек, настоящий и чистокровный. Но кто ж будет с ним разговаривать, если он может оказаться демоном? Все-таки, в Ифэренн многое с ног на голову. Бесправным упырям можно то, что непозволительно людям, имеющим все права. А истинные хозяева этого мира, демоны, считаются пугалами, с которыми нельзя не то, что разговаривать, а на которых лучше даже и не смотреть. Вон, Леонидаса уже отправили к психологу. Это после пятиминутного-то разговора с Артуром, который демон только предположительно. А все почему? Потому что в их разговоре шла речь о «сделке». Сделкой сочли договоренность, что он на «Найзагае» едет за «Шурлаком» арханов. Однако туго у них дело поставлено, если даже такая мелочь считается зацепкой для уловления души. Молодцы ведь, если подумать. Договор с демоном, любой, даже самый пустячный, смертельно опасен, и здесь это, похоже, понимают. Потому и понимают, что демоны тут хозяева. В тварном мире, увы, тоже. Но там никто не принимает их всерьез.

Размышления о демонах были прерваны появлением нового человека. В участок явилась немолодая женщина в шелковом платье, переливающемся густыми, сочными оттенками павлиньего пера, таких же шароварах и в вышитом борике, покрытом сине-зеленым дорогим платком. Осанка у гостьи была царственная, взгляд холодный, губы неулыбчивые. Пока она шла от входа к адамантовой клетке, арханы вставали и вежливо кланялись.

Артур тоже встал и кивнул. Он понятия не имел, кто это, но раз все отнеслись к даме с таким уважением, то, наверное, она того заслуживает. К его удивлению, один из арханов открыл дверь куба, безбоязненно впустил дорогую гостью и запер замок у нее за спиной.

– Добрый день, – сказал Артур.

– Здравствуйте, юноша, – прохладно ответила дама. – Я профессор Алимова из Института взаимодействия с демоническими формами жизни. А вы определенно не демон. Но арха мне заплатит как за полную консультацию. Что за манера дергать по любому пустяку! Зачем вы испортили сканер…?

Искусно нарисованные брови приподнялись, как будто профессор вдруг увидела нечто интересное. Ничего интересного ни в клетке, ни в Артуре не было. Не должно было быть.

– Ну-ка, постойте…

Алимова сделала попытку обойти Артура по кругу, но он попятился к стулу, с которого только что встал. Еще не хватало, чтоб его противусолонь обходили неизвестные ведьмы! В том, что гостья – ведьма он ни на секунду не усомнился. Профессор, ха! Все они с магией знаются.