Путешествие в Париж. «Римские» каникулы

– Ну ты, Сашка, даёшь! И откуда ты всё это знаешь?

– Я специально читал его подробную биографию. Я, конечно, не стану первым, как Юрий Гагарин, и когда я сказал, что хочу быть, как он, это означает, что я буду поступать в это же самое авиационное училище.

Анюта приподнялась на локоть и свободной рукой обняла брата.

– Саша, ты молодец! У тебя всё получится! Ты настойчивый и целеустремлённый! И мы ещё все будем гордиться тобой!

После этих слов ребята притихли и лежали молча. Даже кузнечики почему-то перестали стрекотать, наступила такая тишина, что у ребят зазвенело в ушах. И неожиданно в этой звенящей тишине они услышали, как кто-то шевелится в копне сена. Шевеление было не постоянным, а время от времени. В недрах копны всё неоднократно повторилось, ребята насторожились и замерли.

– Вы это слышали? Мальчишки, что это может быть?

Юра в своей манере стал рассуждать о реальной возможности присутствия здесь полевых мышей.

– Этих мышей ещё называют полёвками, они на зиму селятся в стогах сена и соломы. Делают там гнёзда и даже выводят в них потомство, таких ма-а-а-леньких слепых и совершенно голых мерзких мышат.

Девчонки завизжали и, схватив свои подушки и одеяла, убежали в дом. Юрка, довольный собой, рассмеялся.

– Слушай, Сашка, а как бы они заорали, если бы я им сказал, что это, возможно, змеи устраиваются на ночлег! Вот было бы смеха!

– Дурак ты, Юрка, и не лечишься! Всю ночёвку испортил!

Саша, захватив свою постель, ушёл спать в дом. Немного побыв в одиночестве, за ним последовал и Юра. Он двигался в темноте, волоча за собой одеяло, и тихонько бубнил себе под нос.

– И чего я такого сказал, что развизжались? Шуток не понимают! И сразу дураком обзываться, за вечер целых два раза! Сами дураки!

Не было и дня, чтобы ребята не ходили на речку купаться. Но когда по хозяйству были дела, в которых требовалась их помощь, время купания заметно сокращалось. Ребята не огорчались по этому поводу, а просто коротко и чаще, чем обычно, бегали окунуться в прохладную воду. Такие короткие перебежки совпали с работой ребят на сенокосе, а вернее сказать, после него. Когда, пользуясь хорошей погодой, нужно было постараться быстрее просушить скошенное сено, а потом перевезти его во двор. Дед Мишаня постоянно твердил, что погожий летний день зиму кормит. А сено и было кормом для бабушкиной любимицы, коровы с нежным именем Ласточка. Этим серьёзным делом занималась мужская половина семьи Вересовых. Не менее серьёзное занятие было поручено девчонкам, конечно же, под неусыпным контролем бабушки Поли. А дело в том, что заготовка сена совпала с тем временем, когда у бабушкиных наседок, которых она называла квочками, стали появляться цыплята. Они вылуплялись из яиц не сразу все, а по одному или по два, каждый день. И надо было не пропустить момент появления маленького, беззащитного цыплёнка и вовремя забрать его из-под курицы, чтобы она не смогла навредить ему и ненароком придавить массой своего тела. Квочек бабушка сажала под печками, одну в доме, другую в летней кухне. Когда подходило время появления цыплят, бабушка каждый день, встав на колени, подлезала под печь и проверяла кладку. Девчонки умоляли её разрешить им самостоятельно проводить эту процедуру, но получали категорический отказ. Ведь квочки, сидящие на яйцах, нервничали, охраняя своих будущих детей, и могли своим острым клювом сильно поранить. Они даже бабушке Поле, своей хозяйке, умудрялись клевать руки. Бабушка, вылезая из-под печки, осторожно держала в руках только что вылупившегося цыплёнка и тут же передавала его внучкам. Вот тут и начиналась их работа. Малыш был мокрым, с полузакрытыми глазками, и совсем не был похож на тех цыплят, пушистых, жёлтых комочков, которых девчонки привыкли видеть на картинках. Получив цыплёнка, они должны были положить его в большую картонную коробку и ждать, пока он придёт в себя. Коробку выносили на улицу, но не под прямые солнечные лучи. Цыплёнок просыхал, вставал на ножки, ему в одно блюдце наливали воды, а в другое накладывали вкрутую сваренное, размятое яйцо. Девчонки с любопытством наблюдали за этим милым созданием и никак не могли понять, как из обычного яйца, из которого жарят яичницу, делают омлет, взбивают гоголь-моголь, появляется живое существо, и оно умеет бегать, хлопать крылышками, пищать. Это была новая жизнь, которая удивляла, восхищала и вызывала интерес. Коробка с каждым днём пополнялась новыми малышами, сёстры старались всё делать так, как учила их бабушка, и, конечно, выполнять самый главный завет: никогда не оставлять цыплят без присмотра. Если вся компания уходила на реку купаться или ещё по каким-то своим делам, то коробку нужно было занести в летнюю кухню, уходя, закрыть дверь, а перед этим убедиться, что нет поблизости кота, который, в общем-то, у ребят не вызывал подозрений, потому что на кур и на цыплят-подростков, бегающих по двору, он не обращал никакого внимания.

Равнодушие кота граничило с презрением к этим суетливым пернатым. Но, по семейной легенде, за ним ещё смолоду водился грешок, который и вызывал недоверие. Большого пушистого кота с тёмно-серой густой шерстью дед Мишаня называл Мурсаем, а бабушка – просто Васькой. Кот отзывался на оба имени, не видя в этом принципиальной разницы, лишь бы хорошо кормили! Когда он появился в этом доме, то был юн и глуп и мог позволить себе некоторые вольности. И однажды бабушка, выйдя из кухни, обомлела, увидев в лапах юного Мурсая маленького жёлтого цыплёнка, а вокруг него – бегающую взволнованную квочку. Цыплёнок был отбит, кот получил несколько ударов веником и угрозы в свой адрес: «Ах ты, чёрт мордастый! Я тебе побалу́ю! Дед, убери эту животину с глаз моих долой! Чтоб духу его здесь не было!» Дедушка встал на защиту кота, убеждая бабу Полю, что звериная натура берёт верх над разумом, а разума по малолетству у Мурсая пока нет, но с возрастом он исправится, обуздает своё дикое нутро, и всё будет хорошо. Бабушка в это не поверила, но коту дала шанс, при условии, что дед сделает отдельный загон для вновь вылупившихся цыплят и их взволнованной матери. Так и повелось, малышей и квочку поселяли в загон, сделанный из сетки с мелкими ячейками, чтобы цыплята не могли убежать. С тех пор Мурсай больше не повторял своих ошибок, то ли и вправду обуздал в себе зверя, то ли решил, что не стоит рисковать благополучием и стабильностью в его кошачьей жизни. Но бабушкиного доверия он так и не смог вернуть, и жизнь его проходила под подозрением, что не мешало ему хорошо питаться с хозяйского стола и лениться в своё удовольствие.

В один из дней, неожиданно для всех, в Римовку приехала Зоя, Анюткина мама. У неё на работе была сложная ситуация, впрочем, как и всегда, и начальник рекомендовал повременить с летними отпусками. Но как только всё более или менее стабилизировалось, Зоя стала проситься в отпуск, хотя бы на две недели, мотивируя это тем, что по закону матерям несовершеннолетних детей положен отпуск летом, как раз в один из месяцев, совпадающих со школьными каникулами. Она отвоевала десять дней и благополучно прибыла на малую родину. Анюта была рада приезду мамы, но осознавала и то, что ей придётся держать ответ по поводу летних заданий. Задания были несложными, но времени на их исполнение постоянно не хватало. За играми, беготнёй, купанием, вечерними посиделками на колесе они всегда уходили на второй план или оправдывались словами: «Потом… Впереди ещё много времени, успею!» И вот на вопрос: «Ну как у тебя продвигаются дела с внеклассным чтением?» – Анюта, пожав плечами, тихо ответила: «Да так, читаю понемногу, вот уже «Мышонка Пика» Бианки одолела. Мам, да всё в порядке, я успею!»

Зоя строго посмотрела на дочь.

– Один рассказ, и всё? Дай-ка мне список литературы, да поскорее! Анюта, да ты смеёшься! Пол-лета прошло, а ты только «Мышонка» прочла! А тут ещё рассказ этого же автора – «Первая охота», сборник рассказов Бориса Емельянова «Сапоги-собаки», рассказ Шварца «Первоклассница»! Ты посмотри, какие интересные книги! Только и остаётся читать и получать удовольствие! А уж не иметь желания прочесть сборник рассказов Николая Носова!.. Там и «Живая шляпа», и «Ступеньки», и «Карасик», и рассказ «На горке»!

– Мама, Носова мы с тобой ещё в прошлом году читали! Правда, не все рассказы, что ты перечислила. Ну а что по сто раз одно и то же читать, это уже неинтересно!

– Когда ты много читаешь – ты тренируешься. И уже с более сложными текстами у тебя не будет трудностей!

– А у меня их и нет! Ты же знаешь, я читаю с четырёх лет! И кто это придумал задавать чтение на лето!? Как будто сами детьми не были!

– Вот что, дружочек, через два дня к тёте Рае на каникулы приедет Таня, и мне нужно будет походить к ним. Я пообещала Раисе сшить для Тани пару платьев, а ты приготовь книжечки и будешь ходить со мной. Я буду шить, а ты вслух читать, так мы убьём двух зайцев. А то в сентябре пойдёшь в школу с невыполненным заданием, некрасивая история получится!

Тётя Рая была родной сестрой Анюткиной мамы, а Татьяна – её дочерью, то есть племянницей Зои. Анюта, пока была в Римовке на летних каникулах, раза два забегала вместе с компанией к своей тётке. Особенно делать у неё было нечего, и поэтому эти посещения были короткими. Раиса работала в колхозе дояркой и жила уже целый год одна. Её единственная дочь, окончив восьмилетку, поступила в педагогическое училище. Мать очень гордилась Татьяной, ведь сама она осталась без образования, выйдя замуж почти сразу после школы, а дочь выучится и будет учительницей в младших классах! Долгое время Раиса с дочкой жили в доме отца и мачехи, и только за пять лет до своей кончины отец купил для старшей дочери маленький домик, который, к сожалению, располагался не совсем в удачном месте. Улицу, на которой стоял дом, с большой натяжкой можно было назвать улицей. Она находилась на отшибе и состояла из нескольких домов, окна которых смотрели не на дома напротив, а на выгон, куда пастухи гоняли местное стадо коров. За выгоном, вдалеке виднелись колхозные поля. Но Раиса была рада и такому жилью, главное, что оно было своё и отдельное.

Дочь Раисы Татьяна была гораздо старше Анюты, и поэтому между сёстрами не получилось близких отношений. Анюта была довольна той компанией, которая сложилась у вересовских внуков, и общество Тани она считала необязательным для себя. А та, в свою очередь, не собиралась возиться с малявкой, заботясь о её досуге. Зоя, приезжая каждое лето, начинала с того, что тратила часть отпуска на пошив одежды для племянницы. Она в подарок привозила ей и покупные вещи, которые не всегда подходили худенькой нескладной девочке. Придумывая модели, скрывающие недостатки Таниной фигуры, Зоя просиживала за швейной машинкой время, отведённое ей на летний отдых. Бабушке Поле эта ситуация была не по душе, и она постоянно высказывала Зое своё недовольство.

– Ты что, приехала сюда шить или отдыхать? Вы с Раиской из одного гнезда, обе прошли трудное детство, всё умеете делать своими руками, и шить сестра твоя тоже умеет, просто ленится! Нашли себе швею, всю жизнь одеваешь Таньку с ног до головы! Не бойся, благодарности не дождёшься!

– Мама, да мне и не надо никакой благодарности! Мне девчонку жалко! Она должна прилично одеваться, всё-таки в городе сейчас живёт, в училище поступила. А Рая, когда ей шить? Уходит на утреннюю дойку в рань-ранющую, днём дела по хозяйству, вечером опять на дойку. Очень устаёт! А мне хочется помочь им, вот я и делаю, что могу! Кто им ещё поможет? Вы же знаете историю бывшего Раиного мужа, этого многоженца! Шесть раз ещё женился и с каждой расписывался! «Честный» мужчина! В этих семьях по одному, а то и два ребёнка. Об алиментах и мечтать не приходится.

– Ну, как знаешь! Только это неправильно, у тебя свой ребёнок есть, с ней бы лучше занималась!

Зоя очень хорошо относилась к свёкрам и была единственной невесткой, называющей их мамой и папой, они заменили ей семью, которой у неё не было с детства. Она за многое была им благодарна и не хотела расстраивать, но отказаться от помощи сестре не могла. Приезжая в отпуск, она рано вставала, помогала по хозяйству, а потом со спокойной душой шла к сестре, где так же нуждались в её помощи.

До приезда Татьяны оставалось два дня, и Зоя решила эти дни провести с дочкой. Она тут же предложила, не дожидаясь ребят, пойти на реку купаться. Зная, что к Анюте приехала мама, и она, скорее всего, какое-то время проведёт с ней, ребята разбрелись по своим друзьям. Анюта сказала Зое, что на сборы для похода на реку ей не понадобится много времени и через минуту она будет готова! Вскоре она вышла в купальнике и с полотенцем, накинутым на плечи.

– Пойдём! Я готова!

– А ты ничего не забыла? Где твоя купальная шапочка? Почему волосы не собраны и не заколоты на затылке? Ты что, всё это время так купалась?

– Мама, ну ничего же не случилось! Здесь это не принято, если бы я её надела, то надо мной все смеялись бы! А уж деревенские и подавно!

– Ты не понимаешь, что это не моя прихоть? Хочешь повторения прошлогодней Любашкиной истории?

Нет! Анюта не хотела, чтобы с ней случилась такая же неприятная история, какая произошла с Любашкой! Наоборот, эту историю хотелось забыть, но она постоянно напоминала о себе. Прошлым летом, когда Анюта делала свои первые успехи в плавании, старшие ребята уже вовсю прыгали с кручи, ныряли, плавали на другой берег реки. Не отставала от мальчишек и Любашка, её рыжая копна волос мелькала среди коротко стриженных мальчишеских голов. Как всегда, купались много, долго, иногда до посинения и крупных мурашек на теле. Перерывов между заходами в реку было ничтожно мало, и тело, ещё не просохнув, опять погружалось в воду, чаще всего с головой. Волосы надолго оставались влажными, толком не расчёсывались, и привести Любашкины кудри в порядок не мог даже крепкий костяной гребешок. И бабушка, когда наступал еженедельный банный день, во время ополаскивания головы для смягчения добавляла в воду немного уксуса. Это помогало при расчёсывании волос после бани. Но баба Поля заметила, что Любашкина рука часто тянется к голове и остаётся там на некоторое время, осмотрев внучку, она поставила неприятный диагноз – вши – и не раздумывая принялась за лечение. Намотав на одну руку волосы, не обращая внимания на Любашкины слёзы, бабушка одним махом ножницами отсекла кудрявые рыжие пряди. Но это было только начало! Теперь уже короткие волосы она намазала керосином и обвязала голову внучки старым полотенцем: «Не жалко, потом всё равно выкинем!» Не один час провела Любашка с тюрбаном на голове, было очень неприятно, но это того стоило! История не прошла незамеченной, когда Линда приехала за дочкой, ей в глаза сразу бросилась её новая причёска. А когда она узнала причину такого преображения, то занервничала и начала высказывать свекрови своё недовольство.

– Полина Серафимовна, это произошло потому, что вы не следите за детьми, за гигиеной и за их времяпровождением! В наше время заразиться педикулёзом! Уму непостижимо!

– Пикулёз, пикулёз! Что за слова такие? Нет чтоб сказать просто по-русски – вши.

– Да мне осознавать это неприятно, не то что произносить! Согласитесь, что я права, за детьми нужно следить!

– Голубушка моя, а ты не забывай, что на мне хозяйство, дом, скотина, огород. Мне нужно с утра растопить печь, приготовить еду, постирать и много ещё чего, а их четверо! И мне не семнадцать! А ходить за ними и следить, окунаются они с головой или нет, мне не досуг. Внуки накормлены, напоены, чисто одеты и в чистую постель ложатся! Что ещё надо!? А ты приезжай с Любашкой сама, по хозяйству мне поможешь, где подмотыжишь, где корову подоишь, где воды натаскаешь, водопровода-то у нас нет, а в остальное время следи за детями, я не против! Сама говоришь, что театр твой летом не работает. Приезжай!

Линда в ответ промолчала. А вечером Анюта нечаянно услышала, как бабушка тихонько говорила деду Мишане: «Высказала я тут Линде на её претензии, теперь, наверное, Любашку больше к нам не привезут… Может, надо было промолчать…» Но напрасными были её опасения. Любашку привезли, коротко стриженную и в придачу с бутылкой какого-то аптечного снадобья, которое для профилактики нужно было добавлять в воду во время мытья головы. Вот и всё! Так был решён вопрос с «пикулёзом»!

По истечении двух дней начались Анютины «хождения по мукам». Зоя, как всегда, с утра помогала свекрови по хозяйству, а потом с Анюткой отправлялась в дом сестры, где её уже ждала племянница Татьяна. Дни стали тянуться скучно и медленно. Все ребята ныряли с кручи, купались, сколько душе угодно, в шалаше гоняли пластинки на патефоне, ходили в гости к друзьям. А вот Анюта в это время сидела за одним столом с мамой, строчащей на швейной машинке наряды для племянницы, и вслух читала книжки из летнего списка. Таня между примерками занималась хозяйством, возилась в огороде, кормила кур и поросят, убиралась во дворе. Иногда Зоя просила её помочь, сметать детали выкроенной одежды. Все были при деле. Но летняя жара диктовала свои условия, и без купания в реке не могли обойтись даже настолько занятые люди. Втроём они шли к ближайшему купальному месту и проводили там короткое время отдыха. Это никак нельзя было сравнить с весёлым времяпровождением на реке, к которому привыкла Анюта. Здесь не было Любашки, Юрки, Саши, Катюхи, Димы и других знакомых ребят, без которых она не представляла свои летние каникулы! В общем – сплошная скукота! Но некоторое оживление в доме наступало, когда с дойки возвращалась тётя Рая, она была неунывающей оптимисткой, несмотря на свою непростую и нелёгкою жизнь. Её речь изобиловала шутками, прибаутками, и сразу сидение в летний день за книжками Анюте казалось не таким уж большим злом. В один из дней Анюта читала сборник рассказов «Первоклассница». Чтение увлекло её, ведь всё, о чём повествовалось в рассказах, было так близко и знакомо. Она сама, совсем недавно, так же, как девочка Маруся, пришла первый раз в школу. Анюта хорошо помнила, как начался учебный год, как она получила первую оценку и как расстроилась, что эта оценка не была пятёркой, а только четвёркой. И те радости, огорчения и интересные события, происходящие в жизни маленькой героини, во многом совпадали с событиями в школьной жизни Анюты. К чтению стали прислушиваться Зоя и Татьяна, интересные места обсуждали, шутили и смеялись там, где были описаны весёлые случаи из жизни первоклассницы Маруси и её друзей. Незаметно для всех в комнату вошла Раиса.

– Ох! Как у вас тут весело! Откуда силы только берутся, ведь ещё не обедали!

– Решили тебя подождать, вместе за стол сядем.

– Таня, а ты добавила в окрошку зелени, лучка, укропа? Я утром тебя просила об этом. Что глазами хлопаешь, видно, забыла? Т-а-к!.. Ну ладно. Мы тогда с Анютой сходим в огород и нарвём. Ох, девчата, окрошка будет объеденье, зеленцы только добавим, и всё!

У тёти Раи был маленький домик, дворик, маленький огородик и садик, в котором росли две яблони и несколько кустов вишни-расплётки. Как только Раиса зашла в огород, то сразу заметила непорядок, творившийся на грядках. Перья зелёного лука были помяты и повалены на землю, также её любимые цветы бархатцы были сломаны и беспомощно лежали на траве. Раиса разволновалась, всплеснула руками и тут же в случившемся стала обвинять свою соседку.

– Ну что с ней поделаешь, опять выпускала своих собак на ночь! Говори не говори, как об стенку горох! Нужно идти жаловаться в сельсовет! Сил уже нет никаких! Твердит, что они не злые, и что людей не кусают, и что им тоже нужно бегать. Но почему по чужому огороду! Это уже не в первый раз! И зачем держать трёх собак, от которых нет толка, а только одни убытки! Ну, Секлета, дождёшься! Я тебе устрою! Буду жаловаться участковому!

Раиса, наклонившись над грядкой, продолжала ворчать, срывая уцелевшие луковые перья. Анюта, до этого стоявшая в стороне, присоединилась к ней и решила поделиться своими впечатлениями от только что увиденного и услышанного здесь.

– Тётя Рая, нам говорят родители и учат нас в школе, что если даже очень злишься, то нельзя обзываться, особенно скверными словами!

– А кто обзывается?!

– Вы! Да ещё на букву эс!

– Я!!! На букву эс?! Ты что-то путаешь! Я никого не обзывала!

– Ну как же так? Вспомните! Соседку свою! И ещё сказали это нехорошее слово, которое начинается на «сэ»…

– Господи Боже мой! Секлета, что ли?

– Ну вот видите, вспомнили!

Раиса опустилась на землю, закрыла лицо руками и, покачиваясь из стороны в сторону, начала издавать звуки, похожие на всхлипывание. Девочка в испуге с удивлением смотрела на это непонятное действо. Через некоторое время Раиса раскрыла ладони, и Анюта увидела всё в слезах покрасневшее лицо тёти.

– Тётя Рая, что случилось? Я вас обидела?

– Ну, Анюта! Ну, юмористка! Насмешила! Я давно так не смеялась, прямо до слёз! Аж в груди защемило!

– Я не поняла, что я такого сказала?

– А всё просто! Секлета – это не обзывательство, а имя соседки! Её так зовут!

– А разве бывают такие имена?!!

– Бывают! Её же по святцам именовали.

– А это как?

– Раньше как вздумается детей не называли. Родители должны были идти к попу, в церковь, а у него есть такая книга «святцы», в которой на каждый день вписаны имена, женские и мужские. Вот из этого списка и выбирали. Но были такие дни, в которых значилось только одно имя. Нравится или не нравится, не важно, главное – по святцам! Я думаю, что Секлете, скорее всего, так и досталось это имя! А может быть, оно понравилось её родителям. Кто его знает!

По дороге домой Анюта думала, как хорошо, что сейчас не существует таких правил, и детей можно называть, как тебе захочется. И никаких «святцев», по которым возможно ей бы досталось какое-нибудь некрасивое имя, например, Ефросинья или ещё что похуже. Своё имя Анюте нравилось. Анна, Анечка, Анюта – её называли по-разному, и всегда получалось очень мило и по-доброму, и никакие дразнилки не прилипали к этому имени. Хотя, нет!.. Был такой мальчишка, который умудрился придумать дразнилку и для неё. «Анька-встанька», наподобие «Ваньки-встаньки», игрушки-неваляшки. Это вообще был несносный мальчишка, который всегда мешал девчонкам играть, особенно Анюте. Когда начинались классики, он хулиганил и мог отобрать у девчонок битку, баночку из-под леденцов. Анюту дёргал за косы и не давал раскачиваться на качелях, прятал скакалку, когда она была совершенно необходима, чтобы в соревнованиях между подружками показать своё умение в прыжках. Он старался сделать так, чтобы девчонки злились, бегали за ним и пытались вернуть отобранную вещь. Анюта не поддавалась на провокации, у неё была другая тактика, она садилась где-нибудь в сторонке и не обращала на всю эту возню никакого внимания. Набегавшись и сообразив, что цель не достигнута, он садился рядом, тихонько толкал Анюту в бок и отдавал злополучную скакалку. У этого мальчишки было чудное имя Гошка, и Анюта ему в отместку тоже придумала дразнилку – «вредный Гошка, нос, как картошка», но воспользовалась ей всего один только раз, когда он перешёл все границы дозволенного. Это случилось весной.

У бабушки Муси иногда возникали неотложные дела, например, посетить поликлинику, сходить в ЖКО или собес или ещё по каким-нибудь делам. В такие дни она встречала Анюту из школы, отвозила домой, кормила обедом и уходила, наивно полагая, что девочка до конца дня будет сидеть в квартире и заниматься уроками. Но между Анютой и родителями была договорённость, что если случалась такая ситуация, то после школы она может выйти во двор погулять. Нужно только не забыть закрыть дверь на ключ, который потом повесить на шею и спрятать под одежду, чтобы не светиться с ним на улице. Мало ли что! Стояли прекрасные солнечные весенние денёчки, ребята веселились, бегали, прыгали, гоняли мяч, и только один Гошка замышлял всякие проказы. Увидев Анюту, выходящую из дома, он дождался, когда она поравняется с большой лужей, разлившейся почти у самого подъезда, и со всего разбега промчался по ней на своём двухколёсном велосипеде, окатив девочку с ног до головы грязной водой. И здесь Анюта не сдержалась и прокричала обидную дразнилку вслед дерзкому хулигану. А вечером, когда мама отчищала пальто дочери от грязи, Анюта рассказала обо всех злоключениях, связанных с этим мальчишкой, на что Николай улыбался и как-то хитро поглядывал на Зою.

– А ты знаешь, доча, мне кажется, что этот самый Гошка таким образом хочет обратить на себя твоё внимание. Я не удивлюсь, если выяснится, что ты ему просто нравишься.

– Папа, что ты говоришь, если человек нравится, разве так себя ведут, разве безобразничают!?

– Но он ведь мальчишка, а мальчишки ведут себя именно так!

– И ты себя так вёл, когда влюбился в маму?!

– Да было дело! И не такое вытворял!

Николай рассмеялся и обнял Зою. А Анюта попыталась представить, как папа Коля дёргает за косы юную маму Зою, как вырывает у неё портфель, как подталкивает под руку, когда она усердно выводит буквы в тетрадке по чистописанию. Представила всё это… И рассмеялась. Быть этого не может! Папа, конечно же, пошутил? Странные всё-таки эти взрослые!

Погода постепенно начала портиться, где-то далеко были слышны раскаты грома, а иногда на горизонте появлялись чуть различимые грозовые всполохи. Дедушка говорил: «Скоро и к нам придёт, вон какая жара стоит, пора земельку и дождичком спрыснуть». Ребята, как всегда, вечерами собирались на колесе, к ним после дневного отсутствия присоединялась и Анюта. В разговорах выяснялось, что никто не был против дождика, несильного, конечно, а вот грозы все откровенно побаивались. А у некоторых ребят появилась привычка рассказывать на тему грозы всякие ужасные страшилки: то молния на пастбище попала в корову, и этот разряд разорвал её на части, то в соседней деревне в прошлом году женщина во время грозы доставала из печи чугун со щами, и через трубу в дом попала молния и лишила её жизни. То про мужчину, который прятался от дождя под деревом, и молния угодила прямо в него. Но он был не один, его находчивые товарищи сообразили и сразу закопали его в землю, оставив на поверхности только голову. Электрический разряд ушёл из тела в почву, и человек выжил, только остался шрам на том месте, куда его шарахнула молния. Рассказов было много, один страшнее другого. Когда ребята возвращались с посиделок, то наперебой делились только что полученной информацией. Особенно они верили в рассказ о спасении человека путём закапывания его в землю. Анюта хотела получить подтверждение реальности этого случая от своей мамы и приставала к ней с вопросами.

– Мама, ну скажи, так может быть?

– Ну нет, конечно! Прошло много времени, пока его друзья выкопали глубокую яму, мужчина всё это время не дышал, и его мозг был без кислорода. Да что я вам объясняю это, давайте сменим тему, неужели нам не о чем поговорить! Я только вас хочу предупредить, нечего в грозу шататься по улицам, и купаться в реке в это время тоже не стоит.

С утра небо над Римовкой было чистым, но не таким светлым, как в погожий день, а вдалеке виднелись бледно-серые небольшие тучки. Бабушка, выйдя на крыльцо, сообщила: «Сегодня будет дождь и, по всем приметам, сильный. Вон как ласточки низко над землёй летают! Зоя, пойдёте к Раиске, дождевики захватите и не засиживайтесь там дотемна!»

Во второй половине дня небо затянули тучи, пошёл дождь, ненастная погода проявляла себя не только раскатами грома, но и яркими вспышками молний. А в доме Раисы, в скромно обставленной комнате, было спокойно и тепло. В простенке между окон стоял стол со швейной машинкой, за которой работала Зоя. По обе стороны стола сидели девчонки: Таня, помогающая смётывать детали одежды, и Анюта, читающая вслух рассказы из летнего списка. За спиной у Анюты вдоль стены расположилась высокая кровать, на которую она откидывалась после прочтения очередного рассказа. Кровать была застелена тканевым одеялом в больших голубых розах, из-под одеяла, как и положено, виднелся плетёный белый подзорник – украшение всей многослойной конструкции. Завершалась конструкция пирамидой из подушек разной величины, увенчанной тюлевой накидкой. Над кроватью висел узкий гобеленовый коврик, на котором изображалась картина со странным сюжетом. По зимнему заснеженному лесу мчалась тройка, тянущая за собой сани с испуганным кучером, который кнутом со всей силы стегал бедных взмыленных лошадей. Летящие с большой скоростью сани преследовала стая волков, часть из них, того и гляди, собиралась наброситься на возницу, а другая часть с боков намеревалась напасть на лошадей. Картина получалась не из весёлых и совсем не настраивала человека на спокойный ночной сон. Анюта не любила смотреть на этот коврик, предполагая трагическую развязку, она отводила взгляд, мысленно желая лошадям побыстрее избавиться от преследования. Над столом в простенке почти у самого потолка был закреплён электросчётчик, который громко жужжал и периодически нервно щёлкал. Анюта всегда задавалась вопросом, как же тёте Рае и Тане удаётся уснуть под этот ужасный аккомпанемент. «Большую» комнату от крошечной кухни отделяла дощатая перегородка, на которой под занавеской на крючках висела одежда хозяек. Вот и всё, что можно было увидеть в маленьком деревенском домике. А за окном дождь превратился в ливень, раскаты грома звучали чаще и с большей силой, а молнии сверкали так, что Татьяне пришлось задёрнуть занавески, чтобы не видеть этих пугающих грозовых стрел, разрывающих нависшее тяжёлое небо. При каждом раскате грома все, кто находился в комнате, замирали и машинально втягивали голову в плечи. Обстановка начинала становиться напряжённой, и Зоя, чтобы как-то снять это напряжение, работая за швейной машинкой, начала тихо напевать песни. В основном это были её любимые русские народные, протяжные, лирические. Девочки, прислушиваясь к её пению, не зная слов, стали подпевать повторяющиеся строки. За совместным пением все немного успокоились, и Анюта вызвалась записать слова понравившейся ей песни «Липа вековая» и стала рассуждать о том, что народные песни в основном грустные и почти всегда заканчиваются печально, и поэтому последний, трагический куплет она, скорее всего, записывать не будет.

То, что произошло в следующее мгновение, стало полной неожиданностью. Все почувствовали удар невероятной силы, дом тряхнуло так, что со стен посыпалась штукатурка, непонятно откуда появились искры. Это так на удар молнии отреагировал электросчётчик, его разорвало на куски, и основная его масса угодила прямо в голову Зои, она отшатнулась назад и вместе со стулом рухнула на пол. Мелкие осколки поранили ей кожу головы, и кровь струйкой стекала по лицу, она в замешательстве ползала по полу, не понимая, что произошло. Ещё в худшем положении оказалась Таня. Разряд попал в розетку, находящуюся под окном, у которого она сидела. Таня получила мощный удар слева, и тугой обжигающей волной её отбросило к перегородке. После удара о доски её развернуло, и она оказалась в дверном проёме. С широко открытыми, ничего не видящими перед собой глазами она как будто застыла, ртом хватала воздух и с силой прижимала руки к груди. Под окном зияла дыра, а в просвете болтались провода, на которых висела обгоревшая розетка. Комната была наполнена пылью и дымом, и сквозь этот туман с трудом можно было рассмотреть Анюту. При ударе она мгновенно взметнулась на кровать и забилась в угол, сбросив на пол пирамиду из подушек. Её не было видно, но не услышать её было невозможно. Анюта кричала во всю мощь, насколько ей позволяли лёгкие и горло испуганного восьмилетнего ребёнка. Её крик переходил в душераздирающие вопли, и всё это перемежалось с громким причитанием. Когда дым немного рассеялся и Анюта увидела, в каком состоянии находится сестра, она начала кричать ещё громче, обращаясь к матери, призывая её на помощь Тане, как ей казалось, умирающей от удара молнии.