– Мистер Сэмюель, мистер Сэмюель, поздравляю вас с рождением сына, он просто прелесть, богатырь! Он родился с открытыми глазами, и такое ощущение, что он понимает всё, что происходит вокруг него. Ведь так не бывает… – она ещё что–то восторженно говорила мне, но я её не слышал.

Я ещё не проснулся окончательно, мой мозг сверлила одна мысль: «родился Избранный». Первое, что мне пришло в голову, после того, как я узнал, что у меня родился сын, было: «Вот и родился, наконец, мой Александр. Откуда в моей голове возникло это имя, я не знаю».

Я, как на крыльях, помчался в палату к Эмми. Перед палатой меня с восторгом приветствовала медсестра.

Немного придя в себя, я спросил у медсестры: «Нельзя ли мне увидеть Эмми и моего сына?»

– Он сейчас спит, но вы можете посмотреть на него через стекло. А немного погодя я принесу его для кормления, и вы сможете его подержать. Но для этого вам придётся переодеться, тщательно вымыть руки и надеть маску.

К моменту, как я закончил все необходимые процедуры, ребёнок был уже в палате у Эмми. Я вошёл в палату, Эмми полулежала на кровати и кормила Александра. Да действительно, он был очень красив. Я подошёл к Эмми, поблагодарил её и нежно поцеловал: «какой чудный ребёнок, спасибо дорогая, если ты не будешь против, давай назовём его Александром».

– Александр, значит Алекс, что ж хорошее имя, я не против, пусть будет Александром.

Ещё через три дня Эмми с Александром были уже дома, они чувствовали себя превосходно, и не было никаких причин дольше удерживать их в клинике.

Самую светлую комнату в доме я подготовил для Алекса. По приезде домой, я бережно положил Алекса в приготовленную для него кроватку. Этот маленький, тёплый комочек, мирно спал и во сне тихо посапывал как котёнок. Стоя возле детской кроватки, мы с Эмми долго не могли наглядеться на своего сына. Какой же он всё–таки красивый. Эмми и не догадывалась, что на её сына возложена очень ответственная миссия, миссия о цели, которой, к сожалению, даже я знал далеко не всё. Именно это меня и тяготило больше всего. Почему Пришелец не раскрыл мне всего, что предстояло совершить моему сыну? Что такого предстояло ему совершить, что это так тщательно скрывали даже от меня? С рождением Алекса эти и многие другие мысли всё чаще не давали мне покоя, хотя я изо всех сил старался забыть и не думать о них…

Мы с Эмми нашли для Алекса хорошую няню, которая очень быстро привыкла к нему, и всем сердцем полюбила его. Дядя Пит тоже старался нам помочь, хотя старость его с каждым днём всё больше давала о себе знать.

Алекс рос очень подвижным и любознательным ребёнком, вдвоём с Эмми мы бы с ним не справились. В пять месяце Алекс ползал быстрее, чем его няня за ним успевала ходить. Он везде совал свой нос, за ним нужен был глаз да глаз. Иногда одной пары глаз не хватало, чтобы уследить за ним. Мы отдыхали только тогда, когда он спал. Несмотря на то, что он не давал покоя никому, его все любили, его нельзя было не любить. Когда его ругали, он мило улыбался, чем всегда обезоруживал нас. Он не засыпал, пока ему что ни будь не почитают, если то, что читали, ему не нравилось, то он начинал капризничать. Так мы смогли определить его вкусы и пристрастия. Когда в девять месяцев он начал ходить, нам пришлось за ним бегать. Если мы упускали его из вида, то искать его иногда приходилось очень долго. Круг его интересов был поистине безграничен, он мог затеряться в кустах или саду, и играть с жуками и червяками. Когда я находил его, то старался тихо и незаметно для него подкрасться и наблюдать за его действиями. Что бы он ни делал, с кем бы ни играл, я никогда не наблюдал в его действиях даже намёка на агрессию. Этот маленький человек не переставал меня удивлять. В десять месяцев, он уже довольно сносно мог объяснить, что он хочет от нас. В год – ему перестали нравиться сказки. Эмми всё время приходилось перебирать книги в нашей, довольно большой, домашней библиотеке. Ему больше стали нравиться книги по истории, географии… А однажды Эмми показала мне книгу которую читала ему на кануне, это была книга об истории древних цивилизаций…

В два года он уже хорошо разговаривал. Однажды, когда я в очередной раз читал ему книгу, он подошёл ко мне, и ткнул своим пальчиком в книгу.

– Папа, а как ты это делаешь?

– Что, сынок?

– Ну, как ты читаешь, что там написано?

Я рассмеялся, и ответил:

– Алекс, чтобы научиться читать, надо знать буквы. Затем надо научиться соединять их в слова.

– А ты можешь и меня научить читать?

Он смотрел на меня взглядом, который никак не вязался с внешностью ребёнка. Лишь детская, непосредственная улыбка возвращала меня к мысли, что передо мной стоит маленький мальчик. Я согласился с ним, думая, что он забудет об этом на следующий день. Но он не забыл. С каждым днём он всё настойчивее просил меня научить его читать. Мне пришлось купить ему кубики с буквами, и попросить няню разучить с ним буквы. Через неделю он выучил все буквы. Няня с восторгом позвала нас, чтобы показать, как Алекс вслух повторял буквы на кубиках. Скоро он научился, и соединять буквы в слова, и читать по слогам. Все в доме привыкли к причудам Алекса. К трём годам он уже свободно читал, нам оставалось только подбирать ему подходящие книги. В четыре года, и книги он стал выбирать себе сам. Иногда его находили в гараже, он возился со старой машиной моего отца. Своими маленькими ручками он не только разбирал, но и пытался затем собрать разные детали автомобиля. Иногда это ему удавалось более или менее удачно. Тогда я стал покупать ему детские конструкторы, но Эмми эта затея не понравилась, она возражала мне, что эти игрушки не для его возраста.

– Но, дорогая, в его возрасте дети не читают так, как читает он.

Однажды, в нашей библиотеке, в руки Алекса попала книга на латинском языке.

Он бегом прибежал ко мне, и спросил: «Папа, почему я не могу прочитать, что здесь написано?»

– Алекс, эта книга написана на другом языке, на этом языке уже давно никто не разговаривает, но многие учёные мира знают его.

Я объяснил ему, что люди, живущие в разных местах на Земле, разговаривают на разных языках.

– А, как же тогда они понимают друг друга?

– Сынок, люди либо учат другие языки, либо, просят о помощи тех, кто этими языками владеет.

– Папа, я хочу выучить эти языки.

Я почувствовал, что настала пора более серьёзно заняться образованием Алекса. Я договорился в университете с преподавателем латыни, чтобы он приходил к нам давать уроки Алексу.

Все, кто видел Алекса, называли его ангелом. Он действительно был очень похож на ангела. Чёрные волнистые волосы, белая кожа, большие тёмные глаза, ровный красивый нос, розовые пухлые губки…

Все вокруг любили Алекса, и никто не отмечал дни рождения своих детей без участия Алекса.

Несмотря на свой юный возраст, Алекс находил со всеми общий язык, дети к нему тянулись.

Даже не взирая на его способности, мы отдали Алекса в школу только в шесть лет. Но по результатам первого учебного года, он был переведён сразу в третий класс. Ещё через год – в пятый. К девяти годам – он закончил шестой класс. К этому времени он уже изучил несколько языком, при этом делая поразительные успехи по всем без исключения предметам. В школе его все знали. Он участвовал во всех олимпиадах.

Но как ни странно, все его успехи никак не отражались на его характере, он оставался всё тем же ребёнком.

Из всех видов спорта, он особенно любил футбол. Несмотря на большую разницу в возрасте, он играл в команде со своими одноклассниками, и ни в чём им не уступал.

Глава 11

Некоторые дети в школе, зная о разнице в возрасте, пытались игнорировать или не включать Алекса в свои игры. Но это были лишь единичные случаи. У Алекса было много друзей, которые при случае могли заступиться за него. Он рос очень добрым мальчиком, хотя это не мешало ему частенько вступать в драки, о которых я узнавал лишь по его синякам и ссадинам.

Хотя я и пытался отогнать от себя мысли о его рождении, но всё же отдавал себе отчёт в том, что мне придётся огородить его от многих проблем. Мне уже необходимо было серьёзно поговорить с Алексом. Алекс, хоть и был ещё ребёнком, но для своего возраста знал больше чем обычный вундеркинд. Пока учителя это не поняли, мне необходимо было его предостеречь, от слишком явного проявления своих способностей.

– Алекс, сынок, я хочу поговорить с тобой.

Он перебил меня, и сказал:

– Если, папа, ты хочешь поговорить о Гарри, – это мальчик, с которым Алекс постоянно конфликтовал, – то я с ним сам справлюсь.

– Да, сынок, но я хочу поговорить не только о Гарри, но ещё, о многом другом… Я знаю, ты меня поймёшь. Алекс, постарайся не обращать внимания на такие мелочи, на твоём жизненном пути таких как Гарри будет ещё очень много, и тебе к этому надо будет привыкнуть. Я знаю, что ты изучаешь сразу несколько языков, хорошо разбираешься в астрономии, философии. Я знаю, что ты и по ночам заходишь в нашу библиотеку, и когда не находишь того, что тебе нужно там, обращаешься к дяде Майклу, твоему преподавателю по латыни, чтобы он принёс тебе книги из библиотеки университета. Я прошу тебя, в первую очередь, престать обращаться к дяде Майклу.

– Ты, что, за мной следил, – папа?

– Да, но это было необходимо для твоего же блага. Если тебе понадобятся какие-нибудь книги, то скажи об этом мне, я принесу их тебе.

– Правда, папа, – широко улыбнулся Алекс, со своей детской наивностью.

– Да, более того, я куплю тебе большой телескоп, чтобы ты мог наблюдать за звёздами дома. И с этой минуты, ты должен пообещать мне, что более никому не покажешь всей глубины своих знаний, ни в школе, ни где–либо ещё. Для всех – ты обыкновенный вундеркинд. Ты сдашь только те экзамены, которые тебе необходимы.

– Папа, я и так пытаюсь скрывать свои способности. Делаю ровно столько, сколько необходимо для успешной учёбы. Мне и самому не нравится, когда мной начинают восхищаться окружающие люди.

Я удивился подобному ответу, и одновременно обрадовался, что он и сам всё так хорошо понимает.

– Вот и хорошо, Алекс, значит мы договорились?

– Но я не могу обещать тебе ещё одного.

– Чего, сынок?

– Если, Гарри, ещё раз попытается помешать мне попасть в сборную школы, я ему врежу.

– Договорились. И ещё одно, сынок, приближаются летние каникулы, – я говорил, делая большие паузы, не зная, как он отреагирует. – Скоро приедет монах из Тибета, его зовут Енн, ты должен поехать с ним в Тибет, на летние каникулы. Я его очень хорошо знаю, и обещал отпустить тебя с ним, когда тебе исполнится девять лет. Но я решил, поехать с тобой и остаться там, на неделю, и, если тебе там не понравится – я тебя заберу.

– Хорошо? – я провёл рукой по его волосам.

– Если с тобой, конечно поеду, – он обнял меня, и тут же выбежал на улицу, не придавая особого значения моим последним словам.

Не знаю, что на меня нашло, но я в последний момент передумал отпускать его одного, и соврал, что я хорошо знаю Енна, хотя раньше с ним никогда не встречался.

Во дворе он встретился с Эмми, и сказал:

– Мама, на летних каникулах, мы с папой уезжаем в Тибет.

Эмми, так и не устроилась на работу, она целиком посвятила себя воспитанию и образованию Алекса. Хотя я и не рассказал ей ничего из того, что знал, но она подсознательно осознавала исключительность Алекса. Она водила его в музыкальную и художественную школу, водила его в театры, кино, зоопарки. Каждые выходные они совершали походы, то на озеро, то в лес. Алексу очень нравились прогулки на природе.

Она была очень привязана к Алексу, и новость, которую она услышала от Алекса, застала её врасплох. Она долго стояла неподвижно, и смотрела на меня непонимающим взглядом.

– Дорогая, извини, что я не предупредил тебя заранее. Но так вышло, что недавно к нам в институт приезжал один монах из Тибета, и когда я ему рассказал о нашем Алексе, он пригласил меня с ним на летние каникулы в Тибет. Он сказал, что Алекс очень умён, но для гармонии души и тела, он должен быть силён физически. Я согласился, но не успел сказать тебе об этом. Я буду рядом с Алексом.

– Но я хотела на каникулах поехать с вами в Египет, мы давно мечтали об этой поездке.

– Поедем на зимние каникулы, ведь там и зимой тепло, а летом в Египте нам будет слишком жарко. А на летние каникулы, я, не подумав, пообещал монаху поехать в Тибет, и он скоро приедет за нами.

Больше вопросов Эмми не задала, я видел, как она расстроилась. Мне было очень неприятно обманывать Эмми, но другого выхода я просто не видел.

Как и пообещал Пришелец, в одно летнее утро я вышел на террасу, и увидел подходящего к нашей калитке монаха. Он был одет в традиционную монашескую одежду, оранжевого цвета, лет сорока на вид, очень приятной наружности.

Увидев меня, он широко улыбнулся, вежливо поздоровался, и представился:

– Меня зовут Енн.

Он говорил хорошо, хотя и с небольшим акцентом. У меня возникло странное чувство, что мы где–то уже встречались. И все мои сомнения, и волнения вмиг улетучились, как по мановению волшебной палочки.

Я пригласил его домой, и познакомил с Эмми.

– Дорогая, это Енн, монах о котором я тебе рассказывал.

– Да, Сэмюель, я уже догадалась, – с лёгкой улыбкой проговорила Эмми. – Сэмюель рассказывал мне, что вы хотели забрать Алекса на летние каникулы с собой в Тибет. Проходите, присаживайтесь к столу, позавтракайте с нами, Алекс сейчас спустится к завтраку. Сэмюель вам сказал, что Алексу всего девять лет?

– Я знаю, – сказал монах, – вы не волнуйтесь Эмми, я не буду его слишком сильно нагружать. Я много лет тренирую детей его возраста, и хорошо знаю, как с ними работать. Ваш сын очень умён, с ним будет намного легче работать.

– Спасибо, Енн, я сейчас накрою на стол, – сказала Эмми, и пошла в кухню, хлопотать с завтраком.

Вскоре к нам спустился и Алекс. Увидев Енна, он сразу подошёл к нему.

– Здравствуйте, вы приехали за мной? Папа мне сказал, что вы заберёте меня с собой на летние каникулы.

– Да, Алекс, я приехал за тобой, – проговорил монах, дружески обнимая Алекса за плечи. – Этим же вечером мы уедем.

– Папа, нам надо собираться, мы едем сегодня же.

Монах не показал своего удивления, когда понял со слов Алекса, что я тоже поеду с ними, он просто улыбнулся, и не стал задавать никаких вопросов.

Эмми успокоилась, после того как увидела Енна своими глазами. Енн всем своим видом вселял надежду и уверенность даже в тех, кто видел его впервые.

Эмми занялась спешными сборами к отъезду, между делом разговаривая с Енном, постоянно расспрашивая его о чём–то. Енн терпеливо отвечал на все вопросы. Они так быстро подружились, что я невольно удивился тому, как этот человек, сумел так быстро найти общий язык с Эмми, которая в обычной жизни не так быстро сходилась с незнакомыми людьми. Эмми относилась к Енну, как почётному гостю. Я не переставал удивляться и восхищаться ею. Иногда мне казалось, что они ошиблись в выборе того, кому поручить мою миссию. То, что я не мог выполнить сознательно, она делала подсознательно, как–будто она всё чувствовала и вела себя точно так, как и говорил Пришелец. Мне порою казалось, что Пришелец общался не только со мной, но и с Эмми. Мои сомнения были беспочвенны. Всякий раз, когда я задавал ей вопросы о том, почему она так без остатка посвятила себя воспитанию Алекса, она отвечала мне:

– Я сама задаю себе это вопрос, и не нахожу на него рационального ответа. Мне всё время кажется, что Алекс, какой–то особенный ребёнок, непохожий на всех остальных детей, и я не в праве отвлекаться от его воспитания на что–либо ещё.

Мне ничего не оставалось как согласиться с её доводами. Так и на этот раз она интуитивно почувствовала, что в том физическом состоянии, в котором находится сейчас Алекс, ему тяжело будет справиться с всё нарастающей умственной нагрузкой. Алексу было необходимо поднять своё физическое развитие на уровень, который бы соответствовал его умственным нагрузкам, а что могло быть лучше, чем занятия с монахами, по отработанной веками в Тибете системе воспитания молодых воинов–монахов, в условиях полной гармонии с природой.

После обеда Эмми поднялась наверх, я последовал за ней, чтобы побыть с ней наедине. Нам необходимо было многое обсудить.

– Эмми, ты знаешь, я тебе ещё не всё рассказал. – Я старался говорить как можно спокойнее и убедительнее. Жестом, не дав ей возразить, я стал говорить дальше, она слушала меня, не перебивая.

– Алексу, придется остаться на Тибете до конца каникул, тот комплекс физических упражнений, который ему необходимо пройти, невозможно пройти за неделю. Мне придётся оставить его с Енном и приехать. Я не должен находиться с ним там, дорогая, и ещё, – я старался сказать быстрее, то что должен был ей открыть, чтобы не мучить ни её, ни себя, – это только начало, дорогая, он должен будет ехать туда и на следующий год тоже. А когда он закончит школу, то уедет туда на несколько лет. Прости меня, дорогая, я должен был это тебе сказать раньше. Ради всего святого, не спрашивай меня – почему.

Из глаз Эмми покатились слёзы, но внешне она вела себя спокойно.

– Сэмюель, я знаю, что возражать тебе сейчас бесполезно, – с трудом вымолвила она, – это я чувствую, но ты знаешь, я в глубине своего сердца предчувствовала что–то подобное. Монах не приехал бы суда из Тибета ради двух недель занятий с Алексом, да и знает он Алекса намного лучше нас с тобой, хотя я и не нахожу этому разумного объяснения. Но ты знаешь, Сэмюель, как бы не противилось всему этому любящее сердце матери, мой разум, говорит мне другое. И на этот раз, я решила последовать доводам разума, и ты тоже не спрашивай меня – почему. Я так же не смогу тебе ответить, – зарыдав, проговорила она.

Я подошёл к ней и обнял её так крепко, как будто после долгой разлуки. После этого мы не стали больше задавать друг другу вопросы. Я спустился вниз, а Эмми продолжила сборы.

Моё безропотное поведение, я мог ещё как–то объяснить, но Эмми – поразила меня до глубины души, это была очередная загадка для меня.

Когда я спустился, Алекс с Енном, друг другу что–то увлечённо рассказывали, и со стороны это выглядело как встреча давних знакомых.

Ближе к вечеру, мы все собрались. Я всё время ходил за Алексом, и не давал ему упаковывать всё, что он пытался взять с собой сверх того, что уже собрала Эмми. Он хотел взять с собой все свои любимые вещи. Я же пытался его отговорить:

– Алекс, сынок, мама уже положила всё необходимое.

– Нет, не всё. Например, она не положила мой любимый мяч.

Енн улыбнулся и сказал:

– Алекс, я тоже очень люблю играть в футбол, и мы с тобой обязательно поиграем, но только моим мячом, договорились.

– Конечно, договорились.

Наконец сборы были закончены, и мы вышли из дома, пора было ехать в аэропорт.

Я попросил Эмми не провожать нас, словно мы уезжаем навсегда.

Енн, тоже стал подбодрять Эмми словами, – не волнуйтесь, я скоро верну его в целости и сохранности.

Глава 12

Нас встречали с большим почётом, монахи в традиционных оранжевых одеждах. До храма, где нам предстояло жить, мы шли несколько часов по узкой, извилистой тропе, всё время круто уходящей в горы. На середине пути, мы прошли сквозь слой облаков. Дышать становилось всё труднее.

Алекс не переставал восхищаться окружающей природой. Он, в отличии от меня, ничуть не устал от этой изнурительной дороги.

За очередным поворотом, нашему взору открылся древний буддийский храм, он находился на вершине совершенно голой скалы. Мы стали подниматься по бесконечной лестнице, вырубленной прямо в скале, сотнями поколений трудолюбивых монахов.

Внутри храма нас проводили в одну из комнат, в которых жили монахи. Помещение было очень маленьким, каменное, с низким потолком и маленьким окошком. Из мебели были две тахты, небольшой сундук для личных вещей, и подобие печки, стоящее в углу комнаты, видимо служившей для отопления помещения ночью.

Мы так устали с дороги, что горячая ванная нам сейчас бы не помешала, но разве это возможно в таких условиях. Я спросил у Енна, можем ли мы обмыться, перед тем как лечь спать, потому, что сил у меня больше ни на что не было.

Енн ответил мне утвердительно, но то, что он нам показал, превзошло все мои ожидания. Он привёл нас в какое–то помещение, больше напоминавшее пещеру. В середине слабо освещённого зала находился неправильной формы бассейн, наполненный водой, от которой к потолку поднимался пар.

– Это горячая вода? – Удивлённо спросил я.

– Да, Сэмюель, это горячий подземный источник.

– Здесь всего один бассейн? И вы все купаетесь в нём?

– Есть ещё один бассейн, для детей, ведь монахом можно стать с детского возраста – с улыбкой ответил Енн, – но вы не волнуйтесь, мы следим за чистотой бассейна, и к тому же вода постоянно обновляется естественным путём. Это вода целебная, и одно из её чудесных свойств – уничтожать все болезнетворные микробы. Вы можете купаться вместе с Алексом, он уже достаточно взрослый.

Пока мы разговаривали, Алекс успел раздеться и нырнуть в бассейн. Вынырнув, он в восторге позвал меня:

– Папа, иди сюда, здесь так здорово!

Енн улыбнулся и вышел из помещения.

Мне ничего не оставалось, как раздеться и последовать за Алексом. Вода была горячая, но не на столько, чтобы обжечь. От соприкосновения с водой, тело стало на ощупь мылким, видимо вода была очень мягкой. Так, что мыло нам не понадобилось вовсе. Вода действительно имела целебные свойства, когда я вышел из бассейна, от усталости не осталось и следа. Боль во всём теле как рукой сняло. Мы переоделись, и сверху накинули одеяла, любезно предоставленные нам Енном. С заходом солнца, в горах температура воздуха сильно падает. Выйдя из пещеры, я почувствовал, что стало заметно холоднее. Енн проводил нас обратно в отведённую нам комнату. В углу комнаты, в печке уже потрескивали горячие угли, кем–то заботливо принесённые сюда. Комната быстро прогрелась. Было очень приятно, после горячей ванны, пить целебный чай, в тёплой комнате. После горячего чая, Алекс, юркнул под одеяло и моментально уснул. Было очень удивительно, что этот ребёнок, с детства привыкший к плодам цивилизации, так быстро адаптировался к суровым местным условиям. Неверное это ему наскучит через неделю, думал я, сладко засыпая.

Проснувшись утром, я заметил, что Алекса нет в постели. Я резко встал и, одеваясь на ходу, выбежал из кельи. На улице я заметил Алекса и Енна поднимавшихся по бесконечной лестнице, по которой мы на кануне взобрались на скалу, на которой находился храм. В руках они несли вёдра с водой. У Алекса вёдра были поменьше, он нёс их расплёскивая воду по сторонам. Время было ранее, солнце только встало из–за гор. Подойдя ближе, они остановились, увидев меня.

– Папа, мы встречали рассвет, – восторженно стал рассказывать Алекс, – затем набрали свежей воды в роднике, там такая прозрачная и вкусная вода.

Его слова доносились до меня словно эхо, я не верил своим глазам, он стоял передо мной в монашеской одежде и босой, хотя утро было очень холодное, как обычно бывает в горах. От возмущения я не мог вымолвить ни слова, а он радостно продолжал:

– Папа, посмотри, я настоящий монах.

Ко мне, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, подошёл Енн, и сказал:

– Не волнуйся, Сэмюель, он не заболеет. Он должен привыкать к суровым горным условиям.

В течение недели, которую я находился там, я видел Алекса только утром и вечером. Мы вместе завтракали и ужинали, а также купались каждый вечер в бассейне с целебной водой. Во время купания, Алекс, коротко рассказывал мне то, что видел за день. Добравшись до постели, Алекс моментально засыпал, видимо он очень сильно уставал за день, но старался не подавать вида. Обедал Алекс с Енном во время каждодневных отлучек. Я решил не мешать им, и в свободное время наблюдал за монахами, и старался помочь им, чем мог.

В конце этой недели, купаясь с Алексом в бассейне, я решил сказать ему, что завтра мне надо уехать, а он останется здесь с Енном. В глубине души я надеялся, что Алекс расстроится, и захочет поехать со мной, и я ни на минуту не сомневаясь, заберу его с собой, ведь он всё–таки ребёнок, и, в конце концов – мой сын. Но мои ожидания не оправдались. Алекс не только не расстроился, но и пытался меня успокоить:

– Папа, мне здесь очень нравится, я с удовольствием здесь останусь на все каникулы. Енн мой друг, он очень хороший, он всё время заботится обо мне. И ещё знаешь, папа, он начал обучать меня своему родному языку, а также боевым искусствам, и я уже делаю успехи. Когда освою язык, то продолжу своё обучение вместе с мальчиками монахами, ты же видел их во дворе храма, они такие забавные. Оказывается, они никогда не видели людей с белой кожей и круглыми глазами, и на нас они смотрели как на диковинку, а сейчас они уже привыкли к нашему виду.

Я слушал его, и ловил себя на мысли, что его слова не соответствовали его возрасту, и он всё больше становится для меня загадкой. Я не мог понять сам себя, может быть, мне было обидно, что он так быстро сдружился с Енном, и у них такие тёплые отношения. Моё сознание постоянно раздваивалось, одна половина сознания хотела забрать его, а другая – хотела, чтобы мой сын вырос сильным и выносливым человеком. Мне ничего не оставалось, как только смириться и уехать.

На следующее утро, я уехал, оставив Алекса с Енном.

Каждодневные утренние походы за водой, по бесчисленным лестницам, дальние прогулки по горам, занятия боевыми искусствами, укрепляли не только здоровье Алекса, но и его дух, развивали в нём терпение.

– Чтобы принимать правильные решения, недостаточно быть умным, нужно ещё иметь терпение. – Говорил Енн. – Гнев и поспешность, плохие советчики.

Недели через две, Алекс уже мог, хоть и с большим трудом, но общаться с мальчиками монахами, то, что он не мог выразить словами, он объяснял жестами. Алексу стали разрешать тренироваться с ними, а после тренировок, он частенько играл с мальчиками в футбол.

Два месяца пролетели для Алекса незаметно. За это время он научился очень многому.

В очередной раз, когда они с Енном встречали рассвет, сидя на скале, Енн спросил:

– Тебе нравится здесь? Ты хотел бы приехать сюда на следующий год? За год ты ещё подрастешь, и в совершенстве изучишь язык, и мы с тобой поднимемся выше, в другой храм, там тебя уже ждут.

– Кто?

– Узнаешь в следующем году, – сказал Енн, похлопав Алекса по плечу, – я буду скучать без тебя.

– Я тоже, – ответил Алекс.