Синяя птица

– Это Часы вашей жизни, – сказала Фея.

– Можно мне потанцевать с ними? – спросил Тильтиль, заворожённо глядя, как изящные создания порхают по полу.

Но тут же он расхохотался. Что это за забавное, пыхтящее толстое существо, покрытое мукой, которое с трудом соскочило с противня и теперь кланялось детям? Да это же Хлеб собственной персоной! Хлеб решил воспользоваться свободой и немного прогуляться по белу свету. Он напоминал толстого смешного старого господина с лицом из подошедшего теста и длинными толстыми руками. Эти руки никак не могли встретиться на его объёмном круглом животе, когда он их складывал.

Хлеб был одет в облегающий костюм цвета хрустящей корочки, с полосками на груди, напоминавшими полоски на щедро намазанных маслом булочках, которые мы обычно едим на завтрак. На его голове, словно тюрбан, возвышалась огромная плюшка.

Едва Хлеб неловко выбрался со своего противня, как за ним появились другие, похожие на него, но меньшие по размеру буханки. Они тотчас принялись резвиться и танцевать с Часами.

Дети были в восторге от этого странного и завораживающего зрелища. Часы вальсировали с буханками, тарелки присоединились к общему веселью, подпрыгивая в кухонном шкафу и рискуя упасть и разбиться на куски. Стаканы в буфете стукались друг о друга и звенели, словно пили за здоровье присутствующих. В это время вилки так громко болтали с ножами, что в шуме их голосов ничего не было слышно.

Неизвестно, что бы случилось, продолжайся этот гвалт и дальше. Папа с мамой наверняка проснулись бы! Но когда всеобщее веселье достигло пика, из очага вырвалось огромное пламя и заполнило всю комнату красным свечением, словно в доме начался пожар. Все в ужасе разбежались по углам, а Тильтиль и Митиль заплакали от страха, спрятав головы под мантию феи.

– Не бойтесь, – успокоила фея. – Это всего лишь Огонь, который пришёл повеселиться вместе с вами. Он добрый, но характер у него горячий, поэтому лучше его не трогать.

С тревогой выглядывая из-под роскошных золотых кружев, которыми была оторочена мантия феи, дети увидели, что высокий рыжий юноша смотрит на них и смеётся. Он был одет в алое трико с блёстками. С плеч Огня свисали полоски шёлковой ткани, которые колыхались, словно языки пламени, когда он взмахивал длинными руками, а его голову венчали стоявшие торчком огненно-рыжие пряди волос. Огонь свистнул и пустился в пляс по комнате.

Тильтиль немного успокоился, но всё ещё не решался покинуть своё убежище. Внезапно фея Берилюна что-то вспомнила и направила волшебную палочку на рукомойник. Тотчас оттуда появилась девушка. Хорошенькая, но очень печальная, она пела так мелодично, словно журчал весенний ручей. Её длинные, до земли, волосы напоминали морские водоросли. На девушке была надета только ночная рубашка, но струящаяся по ней вода заставляла рубашку переливаться всеми цветами радуги.

Это была Вода. Она недоверчиво огляделась, а затем, увидев неистово отплясывающий Огонь, внезапно рассердилась и с негодованием бросилась к нему, обдавая брызгами. Огонь злобно зашипел и задымил. Тем не менее, оказавшись лицом к лицу со своим давним врагом, он отошёл в угол. Вода тоже отступила… И наконец в комнате воцарилась тишина.

Дети, успокоившись, покинули своё убежище и принялись допытываться у феи, что же будет дальше. Внезапно раздался громкий звон разбившейся посуды. Дети повернулись к столу. И что бы вы думали? На полу лежали осколки упавшего кувшина для молока! А из них, испуганно вскрикнув, всплеснув руками и умоляюще глядя по сторонам, поднялась очаровательная госпожа.

Тильтиль поспешил утешить её. Он тотчас понял, что это Молоко. Тильтиль очень любил пить молоко и с удовольствием поцеловал юную девушку. Она выглядела свежо и прелестно, а её белое платьице, источавшее запах свежего сена, было покрыто сливками.

В это время Митиль наблюдала за сахарной головой на полке возле двери. Завёрнутая в голубую бумагу сахарная голова изо всех сил раскачивалась из стороны в сторону. Но это не приносило никакого результата.

Наконец из-под обёртки показалась длинная тонкая рука, а за ней острая голова. Потом появились ноги, такие длинные, что, казалось, они никогда не закончатся. Как же смешно выглядел Сахар! Дети не удержались и рассмеялись. Фея представила его так:

– Дети! Это Сахар. Карманы его одежды набиты сахарными кусочками, а его пальцы – это сахарные палочки.

– Как же здорово иметь такого друга, от которого при желании можно откусить сладкий кусочек! – воскликнула Митиль.

– Гав, гав, гав! Доброе утро, мой повелитель! Наконец-то мы можем поговорить! Я лаял и вилял хвостом, но ты раньше не понимал меня! А ведь я так тебя люблю! – закричало странное существо и заметалось по комнате, наполняя её шумным весельем. Это был славный Пёс Тило – преданный страж дома, добродушный, верный и надёжный друг. Он всегда старался быть ближе к людям и поэтому решил сопровождать детей в лес. И хотя теперь он ходил на задних лапах, он был таким же, как прежде: гладкая коричневая шерсть, лобастая голова, весёлая чёрненькая мордочка. Правда, теперь он стал крупнее и научился говорить. И он говорил, говорил обо всём на свете, целуя своих юных хозяев и называя их своими повелителями. При этом он прыгал по комнате, натыкался на мебель и, встав на задние лапы, опрокинул Митиль.

Наконец, высунув язык, пыхтя и тяжело дыша, Пёс уселся на пол. Переведя дух, он переключился на остальную компанию, стараясь уделить внимание всем присутствующим. Его радость не знала предела. И его можно было бы назвать самым счастливым на свете, если бы не мелкие собачьи недостатки, от которых он не смог избавиться и в новой жизни.

Главным недостатком была ревность. Тило был страшно ревнив! И его сердце заныло, когда он увидел, как дети гладят Тилетту – Кошку, которая тоже очеловечилась. О, как он ненавидел эту Кошку! Терпеть её рядом, наблюдать, как её любят в семье, – это было для Пса тяжёлым испытанием. Он смирился, видя, как радуются его повелители, он даже переступил через себя и оставил её в покое. Но из-за этой Кошки на совести Пса было много преступлений.

Не он ли однажды вечером пробрался в кухню мадам Берленго, чтобы покусать старого домашнего кота, который не сделал ему ничего плохого? Не он ли укусил персидскую кошку из богатого дома напротив? Не он ли время от времени наведывался в город, чтобы поохотиться на котов и попугать их, давая выход своей злости?

И вот теперь Тилетта обрела голос, как и он сам. Тилетта сделалась равной ему в новом, открывшемся ему мире!

«О, как же несовершенен этот мир! – с горечью подумал Пёс. – Нет на земле справедливости!»

Тем временем, умывшись и поточив коготки, Кошка с достоинством подала лапку девочке.

Это была очень красивая Кошка. Разве можно было не восхищаться глазами Тилетты, похожими на изумруды? Или отказать себе в удовольствии погладить шелковистую чёрную шёрстку? Или не залюбоваться её изяществом, кротостью и благородством осанки?

Ласково улыбаясь и тщательно подбирая слова, Кошка обратилась к Митиль:

– Доброе утро! Как хорошо вы сегодня выглядите!

И дети, как обычно, погладили её.

Тило наблюдал за Кошкой из другого конца комнаты.

– Стоит на задних лапах, как человек, – прошептал он. – Она похожа на дьявола со своими острыми ушками, длинным хвостом и угольно-чёрной шерстью!

Не удержавшись, он тихо прорычал:

– Берегись, Кошка! Я по-прежнему ненавижу тебя и никогда не стану считать равной себе, что бы ни говорили мои маленькие повелители. Ведь о многих вещах я знаю больше, чем знают они!

Внезапно, не в силах совладать с собой, он подлетел к Тилетте с воплем:

– Берегись, Тилетта! Гав, гав, гав!

Однако Тилетта, которая сохраняла величавое спокойствие, ещё будучи кошкой, теперь решила, что пора расставить всё по своим местам. Настало время отгородиться от этого Пса, который был не кем иным, как невоспитанным грубияном. Она попятилась и презрительно заявила:

– Господин, я вас не знаю!

Тило подпрыгнул от обиды. А Кошка взъерошилась, выгнула спину, задрала хвост, прошипела «ш-ш-ш» и застыла, как изваяние.

Тильтиль и Митиль расхохотались, но ссора ничем хорошим не кончилась бы, если бы в это время не произошло нечто важное. В одиннадцать часов вечера, посреди зимней ночи яркий дневной свет, сияющий и ослепительный, заполнил комнату.

– Ого, уже день! – закричал мальчик, ничего не понимая. – Что скажет папа?

Не успела фея объяснить, как Тильтиль остолбенел, очарованный тем, что увидел.

У окна в центре огромного пятна солнечного света медленно, словно искрящийся сноп огня, возникла девушка необыкновенной красоты. Сверкающее полотно покрывало её фигуру, обнажённые руки казались прозрачными. Её огромные чистые глаза дружески обнимали каждого, на кого падал взгляд.

– Королева! – воскликнул Тильтиль.

– Волшебная принцесса! – закричала Митиль, стоя возле брата.

– Нет, дети мои, – сказала фея. – Это Душа света!

Улыбаясь, Душа света подошла к малышам. Она – свет, сила и красота земли – была горда возложенной на неё задачей. Привыкшая существовать в свободном пространстве и изливать свою щедрость на себе подобных, она согласилась на короткое время принять человеческое обличье, чтобы привести детей в мир. В этом мире они узнают другой свет – свет разума, который невидим для нас, но который помогает нам узнать сущность вещей.

– Это Душа света! – воскликнули вещи и животные и принялись радостно танцевать вокруг. Тильтиль и Митиль прыгали вместе со всеми и кричали громче остальных.

И тут случилось то, что и должно было случиться. В стену три раза постучали, да так громко, что все замерли. Это был папа Тиль! Разбуженный шумом, он, видимо, собирался положить этому конец.

– Поверни алмаз! – крикнула фея Тильтилю.

Мальчик так торопился выполнить её приказание, что, не имея сноровки и боясь прихода отца, дрожащей рукой схватил алмаз и чуть не сломал его.

– Не торопись, не торопись! – проговорила фея. – О, ты повернул его слишком резко! Они не успеют занять свои обычные места, и у нас будет много неприятностей.

Возникла толчея. Стены домика поблекли. Все бегали по комнате, пытаясь занять свои привычные места. Огонь не мог отыскать очаг, Вода металась в поисках рукомойника, Сахар причитал возле порванной обёртки. А Хлеб, самый большой из всех хлебов, не мог втиснуться на противень, уже занятый вскочившими на него маленькими буханками. Выросший Пёс не помещался в конуре, а Кошка – в своей корзинке. И только Часы, привыкшие идти быстрее, чем нам хотелось бы, проворно скользнули обратно.

Душа света стояла неподвижно и невозмутимо, подавая пример спокойствия и достоинства остальным, которые плакали и причитали возле феи.

– Что же дальше будет? – спрашивали они.

– Что ж, – ответила фея, – я открою вам правду! Тот, кто пойдёт с этими двумя детьми, в конце путешествия погибнет.

Все заплакали ещё сильнее. И только Пёс, который хотел как можно дольше оставаться очеловеченным, встал около Души света, чтобы идти впереди своих маленьких хозяев.