Читать книгу: «Не было, но могло быть. Рыбный край», страница 4

Глава 6:

Детдомовец Сашка, дважды униженный, сперва примотанный в лесу и истязаемый комарами, второй раз избитый солёными вичками и осыпанный куриными перьями во всеуслышание заявил, что клянётся свой жизнью что отомстит обидчикам себя и своих друзей. В доказательство он порезал ножом левую ладонь – клянусь на крови что отомщу. Этой кровью он написал на заборе напротив корпуса слова "жди кары", он видел этот ритуал в каком-то голливудском боевике, толи со Сталлоне или Шварценеггером, он не помнил точно, но преисполнился абсолютной решимостью как в кино. Из последних сил он помылся и увалился спать без задних ног, на следующий день он стал вынашивать план мести, расписание спортсменов он уже знал и оставалось 2 дня до выходного. Тем, кто искупит грехи ближних своих был выбран самый слабый – Серёжа, его ещё называли бомжом. Именно он нападал на них вечером и вытряхнул перья. Его необходимо было заманить в ловушку, после этого отвести в уже обследованное тайное место – заброшенный корпус за забором, там раньше был другой детский лагерь, давно заброшен. Ловить бомжа решили на живца. С обеда он обычно приходил первым в номер, в это время на балконе был один из детдомовцев притворяясь что что-то ворует и завидев бомжа должен был спрыгнуть с балкона и притвориться что повредил ногу и не может бежать. Наверняка это заставит Серёжу бросится за вором в надежде наказать его и похвастаться перед спортсменами, жажда уважения его и приведёт в капкан. План отработал на все 100% кроме одного момента, подставному вору, когда он прыгал со второго этажа не понадобилось притворяться, он подвернул ногу по-настоящему, когда бомж кинулся на него с кулаками, из засады двое одели ему на голову мешок и связали по рукам и ногам, чтобы он не орал Сашка пнул ему ногой в живот, бомж крючился от боли и замолчал. Сняв мешок с головы, детдомовцы увидели слёзы на глазах жертвы, Сергей просил отпустить его, раскаивался в своей жестокости, говорил, что его заставили и что он больше так не будет. Предлагал забыть и похищение и сделать вид будто этого не было, разойтись по мирному. «Аай-ай-й» завопил он от боли и упал с колен на бетонный пол, руки и ноги у него были по-прежнему связаны. Сашка с размаху врезал ему пяткой правой ноги в ухо.

– Как тебе такой вариант, ты нам сейчас за всё ответишь, за мою ночь с комарами и за перья, кто теперь у нас петушок. Это только начало.

Он взял железную цепь, один конец которой был прицеплен вокруг железобетонной опоры крыши и намертво сцеплен прутьями и болтами так что без инструментов не расцепить, второй конец обернули вокруг шеи бомжа и нацепили навесной замок. Серёжа поднялся, ухо сильно болело и звенело, он не слышал, что ему говорят, холодная цепь сомкнулась на его шее, поняв, что это не шутки и он в опасности, он огляделся старое – здание без окон, пахнет сыростью, похоже на недострой каких в Оренбурге полно. Начинало темнеть, «что вы хотите, у меня есть деньги и, если вы меня отпустите я отдам их вам», попытка подкупа прошла неудачно. На него посыпался град из ударов, попытавшись сгруппироваться и уйти от ударов он извивался как червяк. Полежи и подумай над своим поведением, бросив бомжа лежать грязном бетонном полу, они вставили ему в рот кляп, сделанный из носков, которые сняли двое из его мучителей.

– Пожуй потников и подумай над своим поведением, завтра начнётся твоё искупление.

Оставив его мучители ушли. На утро детдомовцы вернулись том-же составе, Сашка тянул на поводке собаку с перетянутой проводами мордой, чтобы не могла укусить, собака сопротивлялась и двое других детдомовцев били её палками. Что это за хрень, подумал бомж, содрогнувшись что его собираются скормить собаке он заплакал и заёрзал, носки торчали из его рта, и он не мог сказать не слова. «Друга тебе привели», привязав собаку к соседней балке, они развязали ей пасть, псина разразилась лаем и начала кидаться на людей, удар палки по голове, и она забилась в угол скаля зубы и рыча.

– Зачем мы её сюда притащили, нас же попросили избавиться от неё чтобы она больше на мусорке не ошивалась, могли в озере утопить, проблем бы не было, теперь что нас с этими двумя делать, – рассуждал самый младший.

– Да не ссы, – малой сказал Сашка, что-нибудь придумаем.

– Вынув кляп изо рта бомжа, он стал слёзно умолять не скармилвать его собаке, что хочешь сделает, только не это.

– Ты не в том положение чтобы торговаться, – плюнул ему в лицо тот который бил собаку палкой.

Ребята начинали разводить костёр, попутно развязали ноги и руки своему пленнику, он было подумал, что его мучения кончался и его отпустят, но его реальность была нет так радужна как его фантазии. В углу валялась старая лавочка.

-Тащите её сюда, сказал Сашка. Садите на неё его и привяжите,

Бомж сопротивлялся, он вырывался и попытался убежать, но цепь к которой он уже привык и не чувствовал на своей шее натянулась, и он упал,

– Не надо, прошу, – умоляя скулил Серёжа.

– Пощады не будет. – привяжите его.

Бомжа положили животом на лавочку, ноги и руки привязали к ножкам, он был обездвижен. -Тебя даже не ищет никто, ты никому не нужен, даже твоя команда и тренера в своём отряде тебя не ждут. Уедут без тебя, в городе твоём тоже никому ты не нужен пади что. Так и проведёшь остаток жизни в этом лесу. Костёр уже разгорелся, бомж смотрел чем это всё закончится, определённо ничем хорошем для него, но что будет дальше интриговало его. Сашка поставил на костёр консервную банку и кинул в неё какие-то железяки.

– Подарок для тебя готовим, вчера весь день этим занимался, если бы тебя не поймали, то обидно бы было, но ты не подвёл, как надо повёлся, угодил в ловушку.

С улыбкой произнёс он. Сняв банку с огня палкой, он вылил содержимое в какую-то форму и сверху воткнул железный прут от забора. Подождав пока изделие застынет, он поднёс его к бомжу и показал. В глиняной формочке был залит свинец, тебе подарочек от всех нас, от "детского дома имени Горкиной А.М.". Разбив форму, за ручку он достал из неё слово "БОМЖ" вылитое из металла и на пруте.

– Тебя сейчас клеймить будет паскуда, чтобы ты до конца жизни нас помнил, тех над кем насмехался. – Серёжа забился в истерике.

-Неееет, не надо, не нааааадо. – Сашка ушёл к костру разогревать метку.

-Держите его крепче, что-бы красиво получилось.

Докрасна раскалив клеймо, он скомандовал снять с него штаны, бомж начал подкидываться смете со скамьёй, пытаться упасть или перевернуться, не дать себя заклеймить.

– Или может на лоб тебе поставить что бы видели все? – С серьёзным выражением лица произнес мучитель. Глаза Серёжи наполнились ужасом.

– Вставьте ему в рот кляп обратно и вчерашний клубок носков с землёй снова засунули в рот бомжу. Помнишь, как ты на нас напал вечером, облил маслом и перьями засыпал, я тебе этого не когда не прощу. Пережив эти воспоминания в Сашке закипела злоба, он посмотрел на клеймо, оно уже остыло и могло только обжечь обидчика, он откинул его. С размаху он стал пинать по лицу, по носу и зубам привязанного бомжа.

-Как тебя, а, нравится, кровь хлынула из носа, он выбил ему передний зуб. – Жертва выла и ревела, схватив клеймо он снова нагрел его.

-Держите крепче, будет вырываться.

Детдомовец поднёс раскалённую до красна метку и прижёг с силой к левой части попы. Бомж от боли зарычал сквозь кляп, запахло жареным мясом, собака начала лаять и пытаться кинуться в сторону жертвы, на натянутом поводке уставалось около полуметра до связанного. Саша откинул кочергу, от задницы Серёжи ещё шел дымок, он ревел, опустив голову. Собака как одержимая лаяла и рвалась в его сторону. Перед уходом детдомовцы по очереди насрали говна в одну кучу перед лицом бомжа, чтобы пока их нет он нюхал и не забывал о своих истязателях. От боли он обоссался, от запаха наблевал, вскоре они ушли, оставив обиженного страдать под лай агрессивной собаки, кучей под носом и в луже собственной мочи.

Марине вызвали скорую и увезли в больницу, Игорь поехал с ней. Всю ночь она была в отключке и проснулась только под утро, придя в себя она обнаружила гипс на левой ноге и перебинтованную правую руку. Игорь спал рядом на кресле, услышав, что Марина проснулась он стал расспрашивать что с ней случилось, от кого она бежала и почему сжимала в руках грохотку яиц и пакет из-под хлеба. Марина рассказала о том, что с ней приключилось, о походе в магазин, о приставание алкашей и почему она была босая и выбежала из леса. Убедившись, что её состояние стабильное и жизни не угрожает опасность, Игорь узнал у главврача, когда её выпишут.

– Через неделю думаю уже домой отпустим, через два дня анализы прейдут. С ней ещё из милиции хотели поговорить, у нас тут часто нападают на девушек в лесу.

На сегодняшний день у него была запланирована встреча с главой Рыбнадзора области, там он собирался обсудить условия делового сотрудничества по продаже рыбы и просить содействия, зная, что самый крупный рыбоперерабатывающий завод принадлежал ему. Встреча прошла гладко, обсудили объёмы и условия закупа. Завод мог поставлять только консервированную и замороженную рыбу. По словам главного рыбника юга России, свежая рыба быстро портится, а с копчёной возни много, а прибыли мало. Предложил поездить по округи, поспрашивать мелки производства там копчёностей и солёностей не то что Рязань, всю Россию прокормить можно. Игорь рассказал о том, как по дороге сюда купил рыбки на вокзале и до утра с туалета не слезал.

– Это тоже причина, по которой я не занимаюсь сушкой и копчением, когда объёмы большие и проблемы совершенно иного рода чем в домашней коптильне начинаются, за качеством тяжело уследить и отравиться легко.

Взяв контакты самых крупных рыбных хозяйств и наверняка друзей рыбника, Игорь поехал к Марине. Застав её за ужином, она рассказала ему что приходили из милиции, опросили о случившимся, ориентировку составили и уехали. Пара царапин, главное ты жива. – Какие это пара царапин, помахав гипсом на ноге и торчавшими из него синими пальцами. Я тут всю твою командировку проваляюсь, так и на Астрахань не посмотрю. Врач сказал, что тебя выписывают через неделю и будешь в номере жить.

– Я туда не вернусь, лучше на улице или на вокзале, мне там безопасней будет, там эти животные рядом обитают. Нет, и ещё раз нет.

Игорь предложил снять квартиру на месяц если так будет лучше, только за неё не компенсируют расходы, придётся из своего кармана расплачиваться. Ничего, раскошелишься, не просто так же, а для моего комфорта. Я тебя по вечерам ждать буду дома, улыбнувшись и послав воздушный поцелуй сказала Марина. Через две недели её выписали и на костылях она передвигалась довольно ловко, квартира была на первом этаже и с балконом. За эти две недели Игорь только ночевал там, он объехал весь город и близлежащие посёлки, и нашёл всего пару мест где могли хотя бы частично обеспечить стабильную поставку копчёной и сушеной рыбы. 9 из 10 предприятий, посещённых им, представляли домашние коптильни в старых сараях, отсутствие элементарной гигиены, невозможность наладить логистику и установить объёмы поставок.

– Сколько рыбы наловим, столько и насолим. Как продадим, так и новую готовить будем. О расширение производства и говорить не хотели, куда мол мы эту рыбу девать будем если её, не купит никто.

Основным местом сбыты были местные рынки, ларьки с пивом и пирон вокзала. Свежей рыбы было полно, оставалось договориться о транспортировке и можно было подписывать документы. Без информации о копчёной, сушёной и солёной рыбе возвращаться было нельзя, в этой стране пьяниц – рыба под закусон самый ходовой товар. Марина на улицу выходила редко, в основном она смотрела телевизор и фильмы на видеомагнитофоне, готовила она отвратительно, могла даже испортить макароны, переварить и забыть посолить, поэтому Игорь предпочитал питаться в кафе и закусочных, на производствах рыбы ему давали на пробу образцы, он приносил их домой и ел с опаской вспоминая приключения в поезде. Уже отчаявшись найти рыбу, на него вышел некто Дмитрий и рассказал о большом производстве нужной ему копчёной и солёной рыбы и предложил встретиться завтра в парке в 10.00, а оттуда уже проехать на производство и обговорить условия. Марине он сказал, что если завтра удастся договориться по рыбе, то его командировка заканчивается и он уезжает в Рязань.

– Как здорово, не была там никогда, а где ты там живёшь, чем я там займусь? Не уверен что нам по пути. У меня своя жизнь, а у тебя своя. У нас даже отношений нет, мы толком друг друга и не знаем.

Поняв куда клонит Игорь, Марина начала говорить шёпотом, еле слышно, и Игорь подошёл к ней поближе, Марина притянула его к себе и сдёрнула с него штаны. На следующий день встретившись в парке с Дмитрием, они поехали, выехали за город и по грунтовой сквозь густой лес двигались на юго-запад, не знаков, ни указателей не было.

– Куда мы едем, поинтересовался Игорь.

«Сейчас увидишь», ответил водитель. За деревьями показались высокие стены с колючей проволокой по периметру.

– Где это мы? Не похоже, чтобы так серьёзно охраняли цех по копчению рыбы?

– Это исправительная колония №9, на территории цех по производству.

– А так разве можно? Кто в такую даль поедет работать, и таким соседством? Заключённые и работают, открыли цех по государственной программе "трудоустройство в местах лишения свободы" они и зарплату получаю, могут в местном магазине потратить, семье перечислить или по освобождению получить. Они там всё равно без дела сидят, так хоть пользу приносят. В других ИК спецодежду шьют или мебель делают. Тут на широкую ногу поставлено производство, обеспечим нужное количество чего хочешь, в рабочих дефицита нет, ну это ты с начальником нашим обсудишь.

Перед заездом на территорию машину обнюхала служебная собака и просмотрели днище автомобиля зеркалами. На входе в здание Игоря обыскали. «Правила такие», не я их придумывал. Поднявшись к начальству Игорь увидел толстенного мужика, сидящего на резном дубовом кресле похожим больше на трон чем на стул. На столе стояла открытая банка чёрной икры и импортный коньяк. В руке дымилась сигара. Александр Борисович был начальником УК №9 и без его ведома тут и муха не могла пролететь. Все финансовые потоки зоны проходили через его цепкие ручонки. Передачки сверх разрешённого количества, лёгкая запрещёнка в виде электроники, вкусной еды, одежды, комната свиданий вне очереди, камеры повышенной комфортности, покровительство обеспеченных заключённых, разрешение на мобильники. Всё это и многое другое обеспечивали солидную прибавку к зарплате, вернее зарплаты скорее была небольшой прибавкой к солидному потоку серого нала. Александр Борисович сам себя считал бизнесменом, на подобие воротил с Уолл-Стрит как он сам выражался, выставлял себя ловким и умелым организатором на примере коптильно-сушильного рыбного производства. Якобы он сам без связей и без денег основал его, что на таких как он и держится этот мир, на честных и трудолюбивых предпринимателях, кто своим потом и кровью двигают этот мир в лучшую сторону. На заметку что ему эта должность досталась от его дяди, министра в правительстве, обирать заключённых, крышевать обеспеченных зэков продавая им втридорога услуги и еду и заставлять сверх всех норм по 70-80 часов в неделю за копейки работать в цехе он считал предпринимательской жилкой.

– Здрасте, здрасте. Прошу садиться Игорь, мне стало известно, что вам нужно много рыбы, а у меня как раз она есть. Самое лучшее рыбоперерабатывающие предприятие по копчению, сушению и засолу даров моря Астраханского края.

Обсудив детали по объёму, ассортименту и срокам поставок Игоря проводили на производство для демонстрации мощностей. Цех находился прямо за забором со стороны леса и для него были сделаны отдельные ворота, площадь помещения была размером с футбольное поле и потолком на уровне трёхэтажного дома. по периметру были большие блестящие баки и автоматические коптильные камеры с электроникой, была парочка конвейеров и сушильный цех. Стоял сильный гули и не было слышно слов собеседника с расстояния 1 метр, стояла невыносимая жарища и духота, рабочие были по пояс голые и обливались потом. Помахав руками Игорь показал на дверь, что он собирается выйти из помещения, оказавшись снаружи он поинтересовался как в таких условиях вообще могут работать люди, для дальнейшего обсуждения деловой сделки Александр Борисович предложил пройти в его кабинет, оставшись наедине он сказал.

– Это не люди, а заключённые, прошу не путать. И работают они там, где я скажу и как я скажу, у них тут права голоса нет, и жаловаться некому. Это не обычные рабочие, которых по ТВ показывают, а закоренелые преступники, которые должны спасибо мне сказать, что у них есть возможность хоть какую-то пользу обществу принести, – он ударил кулаком по столу.

– Рома, – крикнул он стоявшему за дверью, – приведи главсмены из коптильни, хочу показать гостю нашему с кем и как нам тут приходится работать.

Через 5 минут привели худого под два метра высотой мужика в татуировках.

-Ну рассказывай Стасик, как дела, есть ли жалобы на условия труда, может предложения какие есть. Не стесняйся, у нас гость сегодня, будет нашу рыбу покупать и по всей России торговать. Стасик ответил, что всё нормально, жалоб нет, работой доволен.

Игорь встрял в разговор.

– Как вы в таком шуме работаете, невозможно же, дышать в помещение нечем. А если кому плохо станет, как она на помощь позовёт, у вас не тревожных кнопок нет, ничего. Так можно и рабочего по ошибке в коптильне приготовить вместо рыбы, в таком грохоте никто и не разберёт. Стасик ухмыльнулся на слова о копчение людей и хотел было что-то сказать, но взглядом начальник показал, чтобы он не открывал рта. Хотели бы вы вентиляцию хорошую с вытяжкой, а?, или шум уменьшить может? было-бы комфортнее работать?

– Ну было-бы не плохо, – ответил Стасик.

– Ах не плохо бы было, значить плохо тебе всё-таки работается, а минуту назад говорил, что всё устраивает.

Александр Борисович крикнул, «приведите охрану», у нас заключённый общественный порядок подрывает. Дежурный за дверью вызвал по рации охранников. Так и до бунта не далеко, подмигнул он Игорю. Стасик попытался оправдаться что он не то имел ввиду, и вообще лучших условий не найти чем здесь, то что есть даже не обязательно, он не подумав сказав. В дверь влетели два здоровенных амбала, из тех, которые на входе их обыскивали, с лёту один из них ударил заключённого дубинкой по голове, с криками "не бейте, помогите" он упал сопровождаемый ударами руками и ногами. "Завернуть его" скомандовал Александр Борисович, и избитого бедолагу завернули в ковёр и положил посреди комнаты так что с одной стороны торчала голова, а с другой ноги. Жертва кричала что всё он понял и больше такого не повториться, молил отпустить. Александр Борисович в слух сказа что необходима профилактическая беседа, но сначала надо выпить. Игорь был в ужасе от увиденного, но выпить не отказался. После небольшого перерыва начальник начал пинать ковёр ногами, а после бить по нему дубинкой приговаривая, чтобы это было в последний раз, жертва ревела и молила о прощение.

– Да нечего ты не понял, а только притворяешься паскуда, – заключительные удары он наносил по торчащим ногам и голове.

– Ещё раз рот свой откроешь сначала в пресс-хату⁵ поедешь, а оттуда сразу в угол, ты меня понял.

Заключённый перестал орать, его размотали и отпустили. Вот так мы тут и перевоспитываем, я в этой сфере уже давно вращаюсь, по-другому они не понимают. Застолье продолжилось до самой ночи, проснувшись с утра всё там-же начальник сделал вид что вчера ничего не было, договорились о поставках и подписали предварительное соглашение. Обратно Игоря отвозил тоже Дмитрий.

– У вас всегда так с зэками обращаются.

– Они народ хитрый и ленивый, по-другому не получается. Слова до головы только через дубинки доходят.

Высадив его в парке, водитель пожелал приятного дня и уехал. Придя домой Игорь позвонил в Рязань и отчитался о проделанной работе, ему хотели заказать обратный билет через кассу, но он сказал, что купит сам, а потом принесёт чек и ему компенсируют, что уезжать он будет скоро, но, когда точно сказать не может, могут появиться неожиданные дела.