Мечты и звёзды. Wishing on Stars

Мечтать о Bentley безопасней. Без таких вот сюрпризов

29 марта 2008

Мартина поехала в институт, а Милана решила прогуляться. Хотелось пройтись по центру уже родного Парижа, ощутить тёплые прикосновения весеннего солнца и проветрить мысли.

Она шла по Авеню Монтень. В Париже – март. В наушниках – любимая песня «Let me show you the way», та, что из рекламы Lacoste. В сердце – любовь. Всё так четко.

Макс, Испания. Макс, Bentley.

Стоп.

Что делает Bentley Макса около бутика «Harry Winston»?

Милана остановилась на противоположной стороне улицы в нерешительности. Интуиция деликатно напевала: «Иди мимо, иди мимо». Но ноги почему-то не спешили подчиняться сигналам, вяло посылаемым нерешительным мозгом.

Как раз в это время из бутика вышел Макс вместе с какой-то брюнеткой. Что-то оживлённо обсуждая, они сели в Bentley. Машина с рёвом проехала мимо и скрылась из вида. Милана моргнула пару раз и поправила солнцезащитные очки.

Почему именно Harry Winston, о котором мы только что говорили с Мартиной? И кто эта элегантная высокая незнакомка, стильно одетая в Chanel? Я никогда не умела определять чужой возраст, но она старше меня – факт. Мы с ней вообще не похожи, а с Максом они смотрятся отлично.

Да, Смоленская, лучше тебе мечтать о Bentley – точно сбудется. Мечтать о машине безопасней: нравится – купила, обладаю, кайфую. Чисто, чётко, подконтрольно. Без таких вот сюрпризов.

Милана прошла мимо знакомых бутиков.

«Prada», «Dior», «Ferragamo»… Love you all, но сейчас не до любви. Была бы машина – разогналась бы до первой пробки. А пока что просто быстрой походкой пройду по Елисейским. И всё равно, что каблуки убивают ноги. Это – приятное ощущение внешнего дискомфорта, на него отвлекаются мои шумные мысли.

И музыку погромче, please, чтобы вообще не слышать себя. Размечталась что-то. Любимые «Queen» – «The show must go on». К черту это искренность.

Знаю, куда ехать – недалеко. Вот только что происходит?

29 марта 2008

Дома Миланы не было. Странно. Фотосета сегодня у неё нет, время уже десять вечера.

Макс достал телефон. Долгие гудки, затем голос оператора, предлагающий оставить сообщение после сигнала. Никогда так не делал, и сейчас тоже не буду. Можно подождать.

Через пять минут он снова позвонил, и снова никакого ответа. Куда делась?

Родригес протяжно мяукал.

Думаю, мартовские коты заслуживают Грэмми. Столько страсти, такой звук.

Макс пошёл на кухню за «Purina». Кот, конечно, хочет чего-то другого, но сейчас пусть лучше поест и, может, заткнётся. И так неспокойно как-то.

Спустя полчаса и десять неотвеченных вызовов Макс реально начал нервничать. Милана как-то звонила ему с номера своей лучшей подруги, который он, к счастью, сохранил. Макс набрал Мартину и в самой незаинтересованной манере уточнил, нет ли с ней Миланы. Выяснилось, что нет.

Может, что-то случилось? Он стал ходить по гостиной из угла в угол, пытаясь собраться с мыслями. Надо за руль. Одиннадцать уже, пробок меньше, можно на скорости всё решить. Вот только вопрос: куда ехать?

Утром всё было нормально. Он отвёз Милану в лицей, затем у неё по плану была встреча с подругой, с Мартиной этой. И всё, домой. А он полдня решал важные дела, затем универ, и всё это время думал, что она дома. А её нет. И где она может быть – ноль идей.

Зазвонил его телефон.

– Да?

– Она в «George V», но я тебе этого не говорила, – сказала Мартина отстранённо.

– В смысле? – не понял он. – С кем она там?

Мартина рассмеялась.

– С тонной шоколада, насколько я знаю. Спасай её, мне некогда.

– Что случилось вообще?

Но Мартина уже сбросила вызов.

Знаю, куда ехать – недалеко. Вот только что происходит?

Главное – не плакать. Я модель, я блогер, я Смоленская. Справлюсь

29 марта 2008

Сюжет а-ля бульварный роман. Тиражировано, дёшево и кажется, что всё это не со мной. Хотя у нас не дёшево совсем. У нас Bentley, Chanel и Harry Winston. Статусные декорации низкопробных сцен.

С другой стороны, на что рассчитывала? Молоды, свободны, богаты. Никаких особенных границ и рамок. Только любовь. А её каждый по-своему понимает. Для меня любовь – это когда весь мир вращается вокруг одного человека. Ему, видимо, нужно ассорти, как Новикову. От реальности надо уходить красиво: окружить себя шикарными вещами, побаловать себя чем-то вкусным и поспать. Главное – не плакать. Если сейчас начну плакать, трудно будет остановиться. А это, как минимум, вредно для кожи. Я модель, я блогер, я Смоленская. Справлюсь.

Сейчас надо переосмыслить жизнь. А для этого – роскошь снаружи и сладость во рту: шоколад, клубничное мороженое и любимые макаруны. И люкс с таким изящным и величественным интерьером, что невольно чувствуешь себя героиней какого-то очень важного сюжета. Правильно, сюжет безмерно важен – моя жизнь. Какой смысл расстраиваться из-за неудачных глав, когда в моей власти управлять своими поступками и декорациями.

Я Милана Смоленская – наследница, автор и главная героиня своей книги. С соавтором беда какая-то получилась. Надо продумать достойное решение.

Она подошла к высоким окнам. Замечательный вид. Париж такой разный, как жизнь. Но сейчас он великолепен. Всё так красиво, когда выбран правильный угол обзора. Может, в этом дело. Пора изменить свой взгляд на некоторые вещи, Смоленская. Пора, но я пока не готова думать – я люблю.

Снова зазвонил телефон. Снова Макс. Хватит уже строить из себя обиженную девочку, Милана. Обижаться на него нет смысла. Ты обижаешься на саму себя.

– Привет.

– В каком ты номере? – сразу перешёл к делу Макс.

Fuck. Мартина молодец, умеет поддержать и оказать оперативную помощь.

– Макс, я не хочу сейчас ни с кем общаться.

– Окей.

Он сбросил вызов. Странно.

Через пару минут в дверь постучали. Затем в номер уверенно вошёл Макс Легран. Порешал, король жизни. К чему играл в вежливость по телефону?

Вот фантазёрка-актриса-модель! Устроила себе роскошную печаль

29 марта 2008

Минутный порыв начать разговор с наезда и претензий пропал, когда он увидел её. Ослепительная просто. В смысле, вся в бриллиантах и золоте. И в каком-то длинном чёрном платье. Всё такое шикарное, и всего так много.

– Фотосет? – спросил он, просканировав номер взглядом.

– Нет, – Милана прошла вглубь номера и опустилась на диван.

– Шокотерапия? – с улыбкой предположил он.

Она удивлённо посмотрела на него. Он указал на золотые и серебряные обёртки, украшавшие низкий стеклянный столик.

– Да. Лечу шок шоколадом.

Милана, высоко подняв голову, пыталась смотреть на него, словно она императрица, а он провинившийся в чём-то подданный. А вообще-то всё наоборот.

– Ты чего на звонки не отвечала? – он сел напротив, заняв наблюдательную позицию.

– Не слышала, – тихо сказала она, опустив глаза.

Врёт. Я не один раз звонил. Не хотела слышать, скорее. Не люблю сложные разговоры.

– Поехали домой? – предложил он.

Она отрицательно покачала головой, всё ещё разглядывая свои туфли.

– Милана, что случилось?

Макс встал и подошёл к ней. Милана тоже резко встала, но отстранилась. Отошла от него к высоким окнам. Длинный шлейф платья скользил за ней по полу.

Странная картина. Слишком много роскоши, всё так декоративно, так театрально, что реальность ускользает. Властвуют вещи, чувства как-то подавляются. Так много всего внешнего, что с мыслями собраться нелегко.

Милана слишком, номер слишком. Но она обычно совсем не такая. Из украшений носит только свои часы, любит минимализм, скорость и свободу. Не вписывается она в эти декорации. Зачем загнала себя сюда?

– Je t’aime, – вдруг сказала она. – So much that it fucking hurts¹⁴.

От любви убегает в роскошь, что ли? Неожиданный поворот. Очень странный антураж. И почему она сказала это раньше? Я планировал по-другому.

– И поэтому ты не хочешь со мной общаться? – он подошёл к ней.

– Хочу…

Милана посмотрела на него и снова быстро опустила глаза. Он обнял её, она больше не отстранялась. Женские заморочки непостижимы и захватывающе увлекательны. Но Милана что-то всё слишком усложнила. Там, где женская логика заводит в тупик, нужно подключать мужской взгляд на мир.

– Так в чём проблема? Объяснишь?

Она молчала.

– Принцесса?

Она всхлипнула. Милана? Плачет?

Она крепко обнимала его, положив голову на плечо, и тихо плакала. Слишком сладкая жизнь вызывает стресс?

– Кто? В «Harry Winston», – снова всхлипнула Милана.

– Что «Harry Winston»? – удивился он.

– С кем ты был в «Harry Winston»? Я проходила мимо and saw you, didn’t mean to. Just saw your car and then… Ты с ней встречаешься, yes? Только не ври to mе, I’m ready to accept the truth¹⁵!

Слова было нелегко разобрать, она снова смешивала французский с английским, но когда он наконец понял смысл, всё сразу прояснилось. Красиво сказано, театрально так, профессионально. Вот фантазерка-актриса-модель! Устроила себе роскошную печаль.

– Драму любишь, что ли? – он, смеясь, посмотрел на неё. – Сара Бернар…

Она удивлённо моргнула пару раз. Слёзы красиво поблёскивали на длинных ресницах, как бриллианты.

– What? – спросила она.

– Это была моя мама.

– Мама?

Милана отстранилась и внимательно посмотрела на него.

– Красивая мама. Молодая такая. Не подумала… Fuck.

– Да, мама. Передам ей твой комплимент.

Милана рассмеялась и спрятала лицо в ладонях.

– Прости меня, – пробормотала она. – Я такая…

– Что?

Он не понял слово, прозвучавшее в конце фразы.

– Это по-русски, – Милана все ещё говорила в ладони. – Значит, что я fucking stupid.

На русский она ещё не переходила. Какой у неё интересный микс в голове.

– Да брось, ты fucking awesome, – он мягко убрал её руки от лица и посмотрел ей в глаза.

– Я красноглазый упоротый кролик, не смотри на меня, – пробормотала она, снова пытаясь закрыть лицо руками.

Он провёл рукой по её щеке, убирая блестящие дорожки слёз.

– Ты красивая. Но в следующий раз сначала спроси у меня, а потом плачь, хорошо?

Она кивнула и улыбнулась. Он поцеловал её. От неё пахло шоколадом.

– Ты такая сладкая, – сказал он ей в губы.

Она рассмеялась.

Тонна шоколада, бриллианты, номер в «George V», слёзы и je t’aime. Ревнует эффектно. Любит сильно. Приятно. Но.

– На будущее, если я люблю, я не изменяю, поняла?

– А ты меня любишь? – она внимательно смотрела ему в глаза.

Скажу, когда сам посчитаю нужным. Не здесь и не сейчас.

– Я тебе не изменяю.

Милана довольно улыбнулась и поцеловала его.

– Let’s have royal sex, раз уж кругом такие декорации, – предложила она.

Вот это – нормальный разговор. Надо снять стресс. И снять с неё это платье.

– Fuck yes, Princess.

– Я твоя мечта? Хочешь сказать, ты уже максимально счастлива?

30 марта 2008

– М-м-м, так классно, – Милана довольно улыбалась.

Реально классно. И день, и настроение, и разговор. Стали ещё ближе на каком-то непонятном, но очень важном уровне.

– Знаешь, с тобой каждый день волшебный, – быстро сказала она и рассмеялась. – Мне всё время кажется, что это сон.

Он поцеловал её.

– Не сон, видишь.

Она снова рассмеялась.

– Мечта, значит.

– Я твоя мечта? – он с интересом посмотрел на неё.

– Si¹⁶, – она улыбнулась. – Похоже на то.

– Разве можно мечтать о том, что уже имеешь?

Он провёл пальцем по её губам.

– Можно. Maybe я…. Не важно.

Снова недосказанная мечта, снова убегает от чего-то.

– Maybe ты что?

– Maybe I’m silly,¹⁷ – она улыбнулась и поцеловала его.

Спальня в стиле Людовика XVI располагала к размышлениям – идеальное место, чтобы мечтать.

– Подожди, ты не silly. Просто я считаю, что мечта – это то, к чему стремишься, – подумав, сказал Макс.

– А я считаю, что мечта – это максима моего счастья.

Милана интонационно выделила его имя в слове «максима». Он улыбнулся. Интересный взгляд на мечту.

– Хочешь сказать, что ты уже максимально счастлива?

– Хочу сказать, что с тобой каждый день счастлива. Короче, тема закрыта, – она снова поцеловала его.

Если моя мечта сбудется, я точно знаю, что буду абсолютно счастлив каждый день. Хотя с Миланой тоже счастлив. Вроде. Только как-то по-другому. Наверное, пока не осуществлю мечту, не пойму, что для меня значит настоящее счастье.

– О чём думаешь?

Милана переняла его манеру задавать этот вопрос.

– About the way we make love¹⁸, – улыбнулся он.

– Have sex, – поправила она.

– Цинизм как защитная реакция, что ли?

– Нет, – она слегка смутилась. – Просто…

– We make love.

Он предотвратил дальнейшие возражения долгим поцелуем.

– Whatever you call it, it’s awesome¹⁹, – сдалась она.

Моя мечта и моё счастье – это Макс. Его счастье дорого мне

30 марта 2008

Не ясно, почему он ездил с мамой в «Harry Winston». Не знаю, мама ли это была. В одном уверена на сто процентов, я его люблю и потому доверяю. Особенно после нашего разговора. И после того, как он помог мне понять, что к нашим отношениям не относится фраза: «Секс – это просто секс».

We make love. У нас с Максом какая-то особая близость, редкое взаимопонимание без слов.

Они выехали из отеля ночью и, разогнавшись на провокационно пустой трассе, уверенно пролетели мимо его дома. Макс думал о чём-то своём и, как обычно, жал на газ. Вопрос «куда мы едем» она уже не задавала, просто наблюдала за ним и думала.

Я знаю точно, что он не просто любит гонки. Прочитала «Жизнь взаймы», и теперь, кажется, понимаю, почему он её перечитывает иногда. Если он хочет быть, как Клерфэ, многое объяснимо. И «Формула» для него – проекция мечты. Или сама мечта?

– Ты мечтаешь стать пилотом «Формулы»? – прямо спросила она.

Макс удивлённо посмотрел на неё, затем на дорогу, затем снова на неё. Рассмеялся и немного сбавил скорость.

– Извини, задумался.

Ну-ну.

– Я серьёзно. Мне кажется, это твоя мечта, – повторила Милана, наблюдая за ним.

Макс молчал.

– Почему ты так решила? – спросил он через некоторое время.

– Чувствую, – она улыбнулась.

Она внимательно смотрела на него, а он – на дорогу, но в мыслях был где-то далеко. На гоночной трассе, наверное. И слышал он наверняка не трек, играющий в салоне, а рев множества моторов, визг шин и крики болельщиков.

– Мечтаю об этом. Лет шесть уже, с тех пор как побывал на «Formula-1» Grand Prix de Monaco.

– Долго, – задумчиво произнесла она. Так верен своей мечте.

Макс улыбнулся.

Несколько минут они ехали молча, играл какой-то модный микс.

– Включи «Шторм», – неожиданно попросил он.

Они оба любили слушать Ванессу Мэй. Милана нашла нужный трек и закрыла глаза. Какая тут нереальная сила и искренность чувств, какая экспрессия. Мурашки просто. Каждый раз вздрагиваю, когда слышу этот звук – словно лопается струна. Музыка рвущихся эмоций и невысказанных чувств. Музыка принятия решений. Музыка мечты. Его мечты, видимо.

Наступила звенящая тишина, наполненная прозвучавшими смыслами. Они остановились. Милана открыла глаза. Макс выключил музыку и смотрел на неё.

– Как ты догадалась?

– Ну, ты любишь скорость, разгоняешься при первом удобном случае…

Милана посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Он рассмеялся.

– Да каждый второй так делает.

– Нет, тут другое! Ты не просто водишь машину, ты её чувствуешь, – возразила она.

– И что ты теперь думаешь по поводу «Формулы»?

– Мы едем в Барселону!

– Давай ещё на Ибицу, у тебя же каникулы будут, – предложил он в своей привычной манере «а давай сегодня мы не будем спать».

– Давай, – согласилась она. С ним приятно соглашаться.

– А что ты думаешь про мою мечту? – так же прямо спросил он.

Вот это – сложный вопрос. Думаю, что это чертовски рисково и опасно, что гонщик Клерфэ погиб, что это очень сложная профессия, игра с судьбой на скорости…

Много всего думаю, но я не имею права осуждать чужую мечту. Мечта – то единственное, где нет правил, границ и формальностей. Макс сейчас искренен со мной, и я не должна ломать крылья его мечте. Читала Моэма, помню «The Kite».

Надо внимательно и бережно относиться к чужим привязанностям и мечтам. Моя мечта и моё счастье – это Макс. Его мечта – это его счастье. Его счастье дорого мне.

– Я думаю, что у тебя очень яркая и красивая мечта, – она улыбнулась. – Восхищена, если честно.

– Правда?

– Да.

– Я люблю тебя, – просто сказал он.

Так неожиданно. Словно струна лопнула в «Шторме». Je t’aime. Он меня тоже любит.

Dreams come true, when I’m with you²⁰.

Жизнь, время, любовь. Carpe diem

30 марта 2008

Она смотрела на него так, словно он сказал что-то невероятное.

Слова сами вырвались на волне эмоций. Вовремя, к месту. За рулём я могу быть собой. И с ней так же легко и свободно. Она первый человек, которому я озвучил свою мечту. И только с ней я смог разобраться в своих желаниях.

Если любовь – это свадьба, много родственников и подобная муть, то я пасс. Но наша с ней любовь – это скорость, свобода, яркие чувства и многогранная близость. И эту любовь я признаю как единственно возможную для себя. Она не мешает жить, она дополняет и вдохновляет. Окрыляет круче любого «Рэд Булла».

Он поцеловал её. Милана улыбалась так ярко, как будто сбылась её мечта.

– Куда поедем?

– Ты же куда-то ехал, – она удивлённо посмотрела на него.

– К точке откровенности, видимо.

И «Шторм», и ревность в тему. Весь день сложился в сложную симфонию чувств, завершившуюся таким шикарным аккордом. Она понимает мою мечту!

– Позавтракаем, может? – предложила она, посмотрев на свои часы. – Полпятого уже.

Он рассмеялся. Новый день на нужной ноте – то, что надо.

– Я, кстати, прочитала Ремарка, – с важным видом сообщила Милана.

– И как?

– Понравилось. Очень, – она улыбнулась. – Теперь по-другому вижу некоторые вещи.

– Какие? – спросил он с интересом.

– Жизнь, время, любовь. Carpe diem.

– Знаешь, ты мне Лилиан напоминаешь, – подумав, сказал он.

– Чем?

– Отношением к жизни, может. Или лёгкостью. Мне нравится быть с тобой.

– А ты чем-то похож на Клерфэ, – улыбнулась Милана. – Только давай в нашей истории все будут живы?

– Давай. Я не против, – рассмеялся Макс.

– Кстати, как считаешь, почему Ремарк их убил? – спросил он через некоторое время.

Милана, собирая волосы в высокий хвост, задумалась.

– Мне кажется, они просто дошли до своего максимума, у них уже не было будущего, – сказала она, закончив причёску.

– Думаешь, у людей есть свой максимум? – он с интересом посмотрел на неё.

Она кивнула.

– У всего есть максимум. У машины – максимальная скорость разгона, у людей – пик переживаемых эмоций. Вот только невозможно долго жить на пределе. А дальше – либо finite, либо скучная жизнь.

– Философ ты, – улыбнулся он. – Хочешь сказать, у нас с тобой тоже есть максимум?

– Конечно. Но если люди не стоят на месте, максимум тоже в динамике. Как в альпинизме подъём в гору. Ты на вершине – что делать дальше: спускаться вниз или покорять новые высоты? Это уже выбор. Только мало кто любит покорять новые рубежи и наслаждаться процессом. Многие предпочитают умирать при жизни.

– В смысле? – Макс резко сбавил скорость.

– Я о другом! – Милана рассмеялась и замолчала, собираясь с мыслями. – У нас вся жизнь поделена на этапы: школа, универ, работа, свадьба… И мы так часто живём в рассрочку, откладываем жизнь на потом, экономим на чувствах и усилиях, ждём чего-то особенного: «когда я закончу школу», «когда выйду замуж», «когда перееду куда-нибудь»…

Милана жестом изобразила кавычки и рассмеялась.

– It’s fucking crazy. Как будто что-то резко изменится. По итогу окончили школу и продолжают амёбничать. Ждут новый рубеж, откладывают перемены до понедельника или нового года. А жизнь – она здесь и сейчас. Единственный реальный рубеж, после которого можно остановиться, – это когда нас не станет. И его мы никак не можем контролировать, – она замолчала и, подумав, добавила. – Ну, суицид не в счёт.

По факту, carpe diem. Маленький лучик солнышка она. Динамичный солнечный зайчик. Выдала пищи для размышлений. Надо бы её покормить чем-то вкусным. Срочно. И подумать самому. Много.

– И ты ничего не откладываешь на потом? – осторожно спросил он.

– Откладываю, конечно, – честно призналась Милана. – Машину вот водить пока не могу. А когда получу права, буду гонять так же, как ты.

Ахах, вдохновил её.

– Зачем откладывать? Поехали, покатаемся, – улыбнулся он. – Только давай позавтракаем сначала.

– Ты amazing! – воскликнула она.

Я просто тоже carpe diem. Единственный рубеж, на который я делаю ставку, – это моя мечта. Точно знаю, что с ней связано абсолютное счастье. Вот только в рассрочку я не живу и ничего важного не откладываю на потом. Просто ни разу всерьёз не думал, что эту мечту можно осуществить.

http://Smolenskaya.Moscow

Часть 2 #Париж #Барселона #Формула-1 #Ибица #Рим

Listen to me

Don’t go chasing waterfalls,

Please stick to the rivers

And lakes that you are used to

I know that you’re gonna have

it your way or nothing at all

but I think you’re moving too fast…

«Waterfalls», TLC feat. Namie Amuro

Мы летим к какому-то максимуму и наслаждаемся моментом

8 апреля 2008

«Обособленный от общества человек может структурировать время двумя способами: с помощью деятельности или фантазии. Человек может быть „обособлен“ от других даже в присутствии большого числа людей».

Вся жизнь, по сути, игра. Игры, в которые играют люди, – это, конечно, интересно. Но меня больше занимают игры, в которых играют людьми. Земля – это миллиарды микромиров, тесно связанных между собой. Каждый из нас – планета, вселенная даже. И все мы вечно играем во что-то, думая, что рулим своей жизнью. А по итогу даже в себе разобраться не можем. Забавно копошимся, строим планы, верим в мечты, откладываем жизнь на потом.

Мы подчиняемся внешним рамкам, чужим правилам и стандартным сценариям жизни. Вот, к примеру, конвейер моей беспроблемной жизни так хорошо налажен, что даже думать ни о чём не надо. И лучше не думать – начинаешь и сразу понимаешь, что на две трети не доволен происходящим. Моя настоящая жизнь начинается где-то на грани этой зоны комфорта.

Хочется выйти за пределы, но знаю, что там начнётся иная игра. Игра, где придётся нарушить все старые правила и установить новые. Перемены такого порядка – это ответственный выбор. Сложно так всё.

Кто играет людьми и почему им это ещё не надоело? Такая предсказуемая игра, наверное. И куклы такие неблагодарные и непослушные, со своими заморочками мирового масштаба. Забавно так всё устроено. А, может, это мы сами играем и заигрываемся? Оказываемся проигравшими в собственной, казалось бы, беспроигрышной игре.

Короли жизни. Но наш трон под нами – не наш. Жизнь полна тайн, и узнать все сразу никак не получится. А хотелось бы.

«Настоящая близость начинается тогда, когда индивидуальное планирование становится интенсивнее, а социальные схемы, скрытые мотивы и ограничения отходят на задний план».

У нас с Миланой та самая близость – общие планы и никаких игр, навязанных обществом, никаких подавленных желаний. Всё четко, ярко и круто. Отношения с ней вне зоны всяких формальностей, вне зоны условного комфорта, вне каких-то навязанных рамок.

Объединённые любовью к скорости и свободе, способные мечтать, чувствующие друг друга, мы с ней летим к какому-то максимуму и наслаждаемся моментом.