Река времени. История одного оператора

2.2

Город ещё спит, и солнце едва освещает крыши и стены домов мягким пастельным золотисто-оранжевым светом. Его косые лучи сонно скользят по влажным от ночной росы плоскостям крыш. И резкие жирные чёрные, тёмно-синие и тёмно-фиолетовые тени, прячась от света, сползают вниз, в глубину, к первым этажам.

Из окон нашего сектора на сто шестидесятом этаже город кажется бескрайним искусным архитектурным макетом. Двухсотэтажная башня-цитадель Института Изучения Времени, или как мы его называем Института, видна из любой точки города, возвышаясь над всеми городскими строениями подобно могучему замковому донжону.

***

Наш город единственный на планете. Другого подобного ему нет. По сути это

единый огромный институт. И цитадель самого института, и западный, северный, восточный и южный сектора города, и его округа, районы, улицы, проспекты, бульвары и парки – всё это единый организм. Таким его задумала великая основатель города Глава Всепланетарного правительства госпожа Купер, в ту далёкую эпоху, когда перемещение во времени выбиралось из подполья секретности, рамок отдельных государств и превращалось в общепланетарное явление.

С тех далёких времён, как дань традиции сохранились такие нейтрально завуалированные спецслужбами понятия как «перемещение», или, как выразились бы в старину путешествие во времени. Что является куда более точным обозначением явления. Из того далёкого времени к нам пришло и название нашей профессии – оператор-исследователь, или как мы говорим просто – оператор. Хотя, по сути, мы обыкновенные офицеры спецназа. Правда, выполняющие не совсем обычную работу….

По передаваемой из поколения в поколение институтской легенде госпожа Купер увидела город во сне. Увидела таким, каков он теперь. С центрально расположенной институтской Цитаделью, секторным членением городского пространства….

В городе всё подчинено и направленно на выполнение одной задачи – перемещению во времени. Этой задаче подчинены и все мы, миллионы его обитателей выполняющих каждый свою работу. Например, Леночкина компания, расположенная в невидимом из моего окна северном секторе города, занимается подготовкой для перемещений необходимых документов. И для моих операций документы изготавливает она. Не одна, конечно, а с сотнями, тысячами коллег. А это вовсе не простая работа, как может показаться непосвященным. Только в старинных фильмах о перемещениях во времени герой попадает в точку локализации «в чём мама родила». Господи, какой наив! Как примитивно в то время представляли перемещение во времени. Не хотел бы оказаться на месте тех бедолаг. Что я в таком виде стану делать? Искать фиговый листок? Или предков пугать? И как я смогу выполнить задание без финансовых средств, документов. Наконец, без кучи других всевозможных

материальных деталей и элементов обеспечения операции.

Перемещение имеет один важнейший недостаток: обратной связи с нашим временем при выполнении задания у оператора нет. Следовательно, приходится до мельчайших подробностей продумывать всё, что нужно взять с собой в прошлое. И все эти предметы в деталях и технологиях должно соответствовать изделиям того времени. В противном случае операция может провалиться, и смертельная опасность нависнет

над жизнью оператора или даже целой группы.

Обеспечением операции нужными документами, предметами, атрибутами и занимается многомиллионная команда учёных, инженеров, технологов, мастеров, специалистов самых немыслимых и разнообразных профессий и роботов.

А ещё на околосолнечной орбите и орбите планеты расположены колоссальные энергетические установки, питающие все «вены и артерии» города, обеспечивающие гигантской энергией сам чудовищно энергоёмки процесс перемещения во времени.

***

Я люблю этот город. За свою, в общем-то, короткую, но насыщенную жизнь я многое повидал. Я видел древние и старинные города. Я бродил по прекрасным, фантастическим дворцам, от которых захватывал дух, и рядом с которыми тебя охватывала гордость за величие человеческого разума, способного создать всё это. Но ни один из них не вызывал в моей душе такой теплоты, и не заставлял так бешено колотиться сердце, как мой любимый город.

Особенно остро это ощущаешь, вернувшись сюда после операции….

Я люблю Институт. Здесь, по существу прошла вся моя жизнь. С тех теперь уже почти забытых детских лет, когда я впервые переступил порог гимназии. Здесь я рос, учился, формировался как личность и профессионал. Я многого оказался лишён в детстве. И, наверное, самое важное – родителей, семьи. Точнее, моей семьёй стали мои товарищи-однокурсники, учителя педагоги, тренеры и наставники….

Впрочем, в наше время многие лишены семейных отношений, свойственных

прошлым эпохам. Для современного человека это непозволительная роскошь. Нам с Ленкой повезло, что мы вместе. А вот наши родители разбросаны по разным уголкам всепланетарного пространства. Бизнес моего отца связан с марсианской колонией, где он и проводит значительную часть своей жизни. Я вижу его редко. Научная деятельность мамы связана с Луной, и она разрывается между нею и Марсом отца. Мама часто посещает и Землю и до сих пор пытается меня воспитывать. Смешно…. Леночкина мама архитектор-реставратор, специалист по древневосточной архитектуре практически всё время мотается по планете, возвращая жизнь старинным памятникам. А Леночкин отец важный политический деятель планетарного масштаба.

Так сложилась наша жизнь, и я об этом не жалею. В детстве я имел многое, о чём миллионы моих сверстников могли только мечтать: насыщенную и интересную гимназическую и студенческую жизнь, и самое важное, стабильную перспективу в будущем. Мне много пришлось работать. И работать «не по-детски». Кто сам не прошёл через всё это и не прочувствовал на своей шкуре, не может даже на сотую долю представить насколько это тяжёлый труд. Сколько раз отчаяние охватывало меня. Сколько раз мне хотелось бросить и гимназию и колледж. Сколько крови и пота стоила моя самая малая, незначительная на первый взгляд победа…. Только в бесконечных сериалах жизнь оператора сплошная романтика и победы. На самом деле процентов на восемьдесят наша работа, скучнейшая подготовительная рутина, с изучением документов, исторических особенностей той или иной эпохи, отработкой легенды, языка, миллиона возможных операционных схем, и одуряющие, послеоперационные отчёты…. Это огромный труд и выдерживают его не многие. Из сотен, тысяч отобранных Институтской Глобальной Аналитической Машиной кандидатов операторами становятся единицы….

Да за эти годы мне многое пришлось пройти. Но зато теперь я здесь, в секторе

Отдела Стратегических Перемещений во Времени или просто Отдела Перемещений. И стою теперь возле окна на сто шестидесятом этаже и смотрю на просыпающийся город.

Порой мне не верится, что я работаю здесь, хожу по улицам этого

необыкновенного города, участвую в операциях….

Я часто думаю, что было бы со мной сложись моя жизнь иначе, если бы тогда в детстве институтский анализатор не отобрал мою кандидатуру среди сотен тысяч, а может и миллионов подобных мне малышей….

Я люблю Институт в эту раннюю пору, когда в коридорах и офисах стоит тишина,

нет дневного шума, суеты и спешки, и только охранники-«андры*» неутомимо и бесшумно несут свою вахту….

***

Но теперь мне не до панорамных красот. Я уже вторые сутки на ногах и за это время удалось вздремнуть всего несколько часов. Глаза слипаются, голова раскалывается, трудно сосредоточится. Виной всему блокнот. Тот самый блокнот, который мы вытащили с квартиры бандюгана Кости Малыша. Обычный для своего времени блокнот писчебумажной мануфактуры Ллейса, одна тысяча семьсот девяносто четвёртого года от Рождества Христова, в потёртом кожаном переплёте и несколькими хрупкими пожелтевшими страничками исписанными цифрами. Только цифрами. И не одного слова. Цифры идут от первой до последней страницы сплошным потоком, без каких-либо разрывов указывающих на возможные слова. Совершенно очевидно, что это шифр. Но этот шифр не смог «расколоть» самый мощный институтский дешифратор.

Единственное, что достоверно известно, принадлежал блокнот князю Илье Алексеевичу Тураеву.

Князь происходил из старинного и знатного аристократического рода. Получил прекрасное образование, знал множество европейских языков. С ранних лет при дворе. Был определён на службу по дипломатической линии.

При Императрице Екатерине второй сделал стремительную и блестящую карьеру, о чём свидетельствовали разнообразные и многочисленные награды, от титулов и орденов до жалованных земель в различных губерниях Российской державы.

При Павле Петровиче прямой и честный князь попал в опалу и был сослан в родовое имение в Смоленскую губернию. Там этот деятельный и энергичный человек весьма успешно занялся преобразованием своей вотчины. Через несколько лет некогда прозябавшие деревеньки и сёла его поместья превратились в крепкие хозяйства со вновь возведёнными и отреставрированными церквами, открытыми для крестьянских ребятишек школами, сельскохозяйственными мануфактурами и предприятиями.

Император Александр первый князя реабилитировал и пригласил ко двору. Но князь отказался и остался в своём имении, где его и застала война с Наполеоном.

***

Среди сохранившихся архивных документов большую и важнейшую часть занимают материалы смоленского губернского сыскного ведомства «об исчезновении Действительного Тайного Советника князя Тураева Ильи Алексеевича в июле месяце 1812года.»

Из них следовало, что незадолго до прихода французов князь покинул своё имение, отбыл в неизвестном направлении и исчез при загадочных обстоятельствах. К делу прилагались обширные свидетельские показания, из которых вырисовывались версии, одна противоречивее другой.

Как водится в подобных случаях, многочисленные свидетели толком ничего не

знали и пересказывали чужие версии, а то и откровенно «отливали пули*».

Все версии исчезновения столь заметной в губернии фигуры можно разделить на

три основных.

Первая. Князь ушёл вместе со смоленским губернатором бароном Казимиром

Ивановичем Ашем незадолго до прихода неприятеля в Москву. Версия логичная и наиболее вероятная. В столице находилась армия, и было наиболее безопасно. Но так сложились обстоятельства, что князь в столице погиб. Возможно, во время всем известного Ростопчинского пожара. Возможно после захвата Москвы армией Наполеона.

Вторая, озвученная неким почтмейстерским уездным чином господином Свечновым, который встречал князя в Смоленске, и который в приватной беседе узнал о намерении князя отправиться в Санкт-Петербург ко двору, чтобы в эту лихую годину возможно в последний раз послужить Отчизне.

Некоторые свидетели показывали, что незадолго до появления неприятеля князь

ушёл на восток, дабы переждать смутное время.

Особый интерес вызывали, прилагаемые к делу показания некоторых уездных помещиков о передаче князю ценностей «для временного сокрытия от врага». Документального подтверждения этому никакого не имелось, поэтому серьёзно следствием не рассматривалось – все знали высочайшую честность и порядочность князя. Единственный же свидетель, который в то время мог пролить свет на это таинственное дело, – сестра князя Мария Алексеевна не пережила исчезновение, или вероятную гибель горячо любимого брата скончалась в январе одна тысяча восемьсот тринадцатого года.

В общем, следствие ничего конкретного не раскопало, и через несколько месяцев дело закрыли. Прочие исторические документы никакого отношения к исчезновению князя не имели и свет на него пролить не могли….

***

У нас оставался блокнот. На первых страницах блокнота ребята из технического отдела восстановили исчезнувшую со временем запись:

Дорогой князь Михаил!

Если теперь ты держишь в руках эту записку, увидеться нам не суждено никогда. Хотя более всего мне теперь хочется увидеть и обнять тебя, твою супругу Александру, деток. Мария и Илюша, поди, уже совсем взрослые. О многом хотелось бы поговорить с тобой.

Князь Михаил, надеюсь, тебя не смутит форма моего послания. Делаю это намерено, дабы посторонние понять не смогли. Ты же, наоборот, без затруднения осилишь его. Внимательно отнесись к моему посланию. Как знать, может статься, оно ещё сослужит службу моему доброму имени и чести.

На этом прощай. Крепко обнимаю и целую тебя, Вас всех.

Из текста записки следовало, что князь придавал серьёзное значение блокноту.

О самом князе Михаиле известно, что находился он на дипломатической службе в

Англии с момента установления Наполеоном блокады и до тысяча восемьсот шестнадцатого года. Потом высочайшим повелением оказался переведён на континент. Сначала в Голландию, затем во Францию. А в тысяча восемьсот тридцать первом году князь Михаил ушёл в отставку, вернулся на родину. Поселился в родительском имени на Смоленщине. Долгие годы безрезультатно князь Михаил искал следы отца….

2.3

– …Да-с Илья Алексеевич тяжко, очень тяжко. Я теперь уже вторую

неделю на ногах. Всю губернию объехал. И везде в каждом уезде, городе, да что в городе в любом придорожном селении полно беженцев, военных, раненных. Дороги забиты. Кругом неразбериха, неготовность войне, бестолковость наша в полной мере проявляется. И масштаб сего огромен…. Всюду неспокойно. Мужики лихие да дезертиры в стаи сбиваются. По глухим норам пока прячутся. Но это пока. Погоди, дай только срок, – повыползают из нор своих. Как только Бонапарт поближе придвинется,

время этих упырей придёт. Вот тогда Содом и Гоморра то и начнётся.

Пойдёт по губернии «красный петух» гулять, польётся кровушка….

Казимир Иванович говорил тихим усталым чуть хрипловатым каким-то невзрачным голосом. Сорока шестилетний губернатор был не высок, по-юношески худощав, строен, в движениях медлителен, и, даже, можно сказать малоподвижен, при этом педантичен.

Высокому, крупному, подвижному и деятельному князю губернатор составлял полную противоположность.

Илья Алексеевич и Казимир Иванович дружили давно. С того времени, когда в одна тысяча восемьсот седьмом барон Аш Высочайшим повелением был назначен на губернаторство Смоленской губернии, приняв Смоленскую губернию, после Архангельской с жалованием чина действительного статского советника….

В губернии деятельного и хозяйственного, строгого, но справедливого и участливого, готового оказать посильную помощь в прибыльном начинании сметливому человеку, вне зависимости от рангов и сословного положения, уважало и высшее общество, и негоциантство, и значительная часть мещанства.

Казимир Иванович в губернии имел власть глубокую, и всю её теперь, в этот тяжёлую и трагическую для Отчизны пору употреблял на помощь военным в организации обороны. А что Наполеон всей своей мощью обрушится на Смоленск, знающий историю, губернатор нисколько не сомневался. Не было в истории России ни одного, сколь-нибудь крупного нападения врага с западных рубежей не миновавшее

Смоленской земли….

– Кончилась наша спокойная жизнь. Всё двинулось. Многие из дворянства, помещики, да и купеческие в дорогу засобирались. Даже те, коих раньше и першероном с места не сдвинешь. Приятель мой Александр Юрьевич из Рославля который, граф Норовский c семейством, знакомый тебе Иван Савич Поречаев давно в Москву подались, да и другие тебе известные…. Непонятно мне Илья Алексеевич чего ты сидишь? Чего ждешь? Али, думаешь, француз тебя не заметит? Заметит, ещё как

заметит…. Право, брал бы ты Марию Алексеевну, да и в Москву.

Илья Алексеевич внимательно посмотрел на барона и ничего не ответил….

Наскоро отобедав, губернатор отбыл. А князь ещё долго сидел в кабинете за столом, записывая что-то в изящный кожаный блокнот….

2.4

Я плохой шифровальщик. В колледже с этой дисциплиной у меня были серьёзные проблемы, но одно я усвоил крепко, любой шифр, разработанный одним человеком, может расшифровать другой. Хотя в нашем случае, скорее всего, действует исключение из правила – самая мощная шифровальная машина не смогла «расколоть» блокнот. Вероятно, князь и сын знали систему шифра, то есть говорили на одном языке.

Следовательно, шансов на дешифровку практически нет….

Я не знаю, какое значение в предстоящей операции имеет блокнот и насколько

важна зашифрованная в нём информация, но внутренний голос подсказывает, что блокнот появился в нашем деле неспроста….

В принципе для выполнения операции материала у нас и теперь достаточно.

Единственное, и самое важное, что нам неизвестно, – маршрут передвижения князя. Но эту проблему мы можем решить с помощью сканеров, разместив их на всех возможных направлениях. Конечно, это удовольствие дорогое и хлопотное, требующее огромной энергии и большого штата операторов. Но в принципе оно позволяет с высокой степенью точности выполнить задание и разыскать князя. Основная сложность, в нашем случае, состоит в том, что князь передвигался в лесистой местности, где пролегают десятки всевозможных дорог, просек троп и тропинок, что увеличивает масштабы поисков до размеров серьёзной войсковой операции….

***

При подготовке к операции у каждого своё точно определённое задание. Мне шеф, учитывая, наверное, напряжение предыдущей операции, дал возможность передохнуть и формально поручил только блокнот.

– Виктор, особенно не усердствуй. Результат, сам понимаешь, не жду. Если мощнейший дешифратор не справился…. Но поверти его так и сяк – возможно, чего-нибудь и «нароешь». Главное без лобовых атак. Только время потеряешь….

Густав прав. Просто расшифровать эту цифровую «абракадабру» не получится. Необходим какой-то ход….

Я снова и снова всматриваюсь в пожелтевшие страницы, «напрягаю извилины», а ребята между тем приступили к выполнению задания. По плану операции три группы операторов блокируют все возможные направления.

Марсель, Настя и Алёнка – наиболее вероятное направление на Москву.

Северное направление, на Санкт-Петербург перекрывают Чеслав и Никита.

Южное, на Малороссию – Игорь и Светланка.

У всех групп одинаковое задание: обнаружить князя и установить наблюдение за

ним.

Моё юго-восточное направление на Калугу и Тулу аналитики считают малоперспективным, и я пока на базе, поскольку в операции на вторых ролях. Меня, честно говоря, это более чем устраивает. Не надо до одури отрабатывать легенду, вникать в тонкости эпохи, «долбить» древний язык….

***

Я в тысячный раз просматриваю страницу за страницей.

Текст написан аккуратным, крупным старческим почерком. Цифры идут от начала

страницы и до конца. И не одного разрыва, намёка на слово. Всё монотонно и скучно как унылый рифф посредственного гитариста. Но что-то в записях настораживает….

При всей аккуратности записей одни цифры в некоторых местах почему-то наползают на другие, в других местах между соседними цифрами попадаются небольшие пробелы. Такое ощущение, что текст составлял человек «под изрядным шофе». Конечно, это можно списать на естественные факторы: старость, изменившую подчерк; волнение, усталость, поспешность записей….

Но не похоже. Так бывает, если вписывать знаки между другими, уже стоящими,

когда трудно рассчитать границу знака, или если писать справа налево, что для европейца непривычно и вызовет естественное смещение знаков….

Стоп!.. А если дело именно в этом? Если князь вписывал часть цифр между уже

написанными?..

Но, зачем? Это должно было усложнить ему задачу написания….

Если в этом шифре каждая цифра или группа цифр соответствует букве, а буквы-

цифры собираются естественным образом в слова – не понятно, зачем нужно было

усложнять задачу. Проще писать одну цифру за другим слева направо. В этом случае не

требуется оставлять свободные места для ещё ненаписанных цифр….

Интуиция подсказывает мне, что в этом кроется разгадка. И если разгадать это, можно разгадать шифр….

Я снова перечитал послание, и какая-то догадка промелькнула в мозгу….

2.5

Когда малиновый край заспанного солнца едва показался из-за волнистой кромки дальнего леса, из ворот усадьбы выехала процессия.

Впереди двигалась простая без герба лёгкая карета запряжённая парой великолепных лошадей, в которой расположился князь Тураев. Рядом с кучером примостился слуга князя старик Филипп. За каретой следовали пять крестьянских телег. За телегами весело трусили сменные

лошадки.

Поднимая густую прохладную пыль, отряд неспешно двинулся по просёлочной дороге на юго-восток, миновала поле и углубилась в сумрак леса. Было тихо. Негромко, монотонно и сонно шелестели своими могучими листвяными и хвойными гривами дремлющий лес. Ещё несмело, вполголоса заводили свои утренние песни разбуженные появлением незнакомцев птахи. Под колёсами похрустывали сухие ветки. Утренняя прохлада приятно бодрила. Скоро лес сделался гуще и угрюмей. Теперь на пути всё чаще попадались завалы, которые крестьянам приходилось расчищать, затрачивая на это немало времени и сил.

К обеду выбрались на берег извилистой, неширокой, мелкой и быстрой в этом месте Угры. Устроили привал. Крестьяне нарубили дров, и скоро весело затрещал походный костерок. После обеда лагерь погрузился в сон под журчание воды, шелест и шорох леса, жужжание неугомонных трудяг-пчёл, и тихий шорох слабого тёплого ветерка….

Около трёх по полудню отыскав удобную переправу, отряд снова двинулся в путь….