Читать книгу: «Барабан Будды», страница 4

Глава 7

– Тебе постелить на кровати или на полу? – улыбаясь одними краешками губ спросила Джо. Итай понимал, какие мысли роятся у нее в голове- ей нравилось быть хозяйкой положения, тем более что он- Итай- богатый израильтянин, нуждается в ее помощи. Они вошли в комнату Джо. Ее жилище напомнило Итаю комнату в студенческом общежитии- обстановка состояла из облезлого платяного шкафа, небольшого захламленного стола с пластиковым стулом и самой обыкновенной кроватью. На столе рядом с несколькими баночками с кремами и парой тюбиков губной помады Итай заметил небольшую цветную фотографию улыбающейся пожилой африканки в цветастом платье. Крошечная девочка трех лет с заплетеннми в упругие косички волосами вцепилась одной рукой в подол платья и насторожено смотрела в объектив. И женщина, и девочка неуловимо напоминали Джо, и Итай понял, что это ее мама и дочка, о которых Джо не раз рассказывала. На стене висели несколько плакатов, запечатлевших незнакомых Итаю чернокожих музыкантов.

– Это мне мама прислала. Иногда скучаю по нашей музыке. Хочешь послушать? – уловив его взгляд спросила Джо.

Слушать нигерийскую музыку Итаю не хотелось, но отказать Джо ему было не удобно. Джо покопалась в сотовом телефоне и оттуда послышалась ритмичная мелодия, напомнившая Итаю ямайский стиль рэггэй.

– Это Маджек Фашек – любовь моего детства. Но потом он уехал в Америку и там подсел на наркотики- улыбнулась Джо и вышла из комнаты. На удивление песня Итаю понравилась.

Вскоре Итай лежал на довольно жесткой кровати Джо, укрывшись ватным одеялом и понимал, что заснуть удастся нескоро. Он вдруг вспомнил, что самолет в Нью Дели уже несколько часов как, находится в воздухе, и он должен был быть там, в компании беззаботных путешественников наслаждаться полетом в предверии незабываемого месяца в Индии. Всего несколько дней прошло с того дня, как в жизни Итая все круто изменилось- увольнение с фирмы отчима, разрыв с Керен- казалось все это было так давно, что может быть и не было вовсе, а было только это: убогая комната африканской иммигрантки, страшные вооруженных люди на заправке и этот непонятный Моше Хаимов, которого надо слушаться, если конечно он -Итай- не торопится стать трупом….

Керен… Он попытался представить как они обнимают друг друга перед сном, упругую маленькую грудь под ночной рубашкой, аромат влажных после душа волос, крохотные капельки воды скатывавшиеся по ее бледной коже..Итай почувствовал на несколько секунд сладкую истому внизу живота, однако новая волна воспоминаний вернула его к реальности. Неужели это – все? Больше ничего этого не будет? Ни утренних пробежек, на которые Итаю так не хотелось вставать, а Керен лупила его подушкой по голове, пока он не соблаговолил выползти из-под теплого одеяла, ни совместного приготовления завтрака по субботам, ни спонтанных вылазок в кино или на концерты, ни огромных подносов суши, которые они заказывали из японского ресторана в те вечера, когда готовить ужин не хотелось, а хотелось сидеть перед телевизором и смотреть глупейшие программы.

– Боже какой я идиот! – почти что вслух простонал Итай и в отчаянии боднул головой подушку заботливо приготовленную Джо. – Ничтожество! Кем ты себя вообразил? Авивом Гефеном? Вот и прячься теперь в Южном Тель Авиве и трясись от страха, что тебя пристрелит какой-нибудь отморозок. Надо было сразу рассказать о проблемах на работе Керен, а не устраивать истерику…. Ну да… ну пропустил бы несколько болезных шпилек, но ведь не смертельно… И наверняка бы получил дельный совет. Итай представил, как его подруга смотрит на него чуть наклонив голову в сторону с плохо скрываемой насмешкой в глазах как бы говоря: «Ну я понимаю, конечно, что тебе эти проблемы кажутся неразрешимыми. Но на самом-то деле это проще простого. Решение лежит на поверхности, просто ты о нем, как всегда, не подумал».

И, наконец, слегка нахмурив брови и состроив недовольную физиономию: «И всегда я вынуждена решать твои проблемы! Это из-за того, что тебя с детства не приучили к самостоятельности!»

Итая охватило отчаяние. Через стенку он услышал, как открылась входная дверь, послышался приглушенный разговор на непонятном Итаю языке. По-видимому, это был соседки Джо по квартире. Через минуту Джо поздоровалась с ними, и разговор продолжился уже по-английски.

– Я не могу больше с ним- послышался глуховатый женский голос с хорошо различимым азиатским акцентом.

– Он меня просто изводит своими придирками. Все, что я не сделаю – он недоволен. – девушка почти плакала- Сегодня заставил меня три раза убираться в его комнате. Я хотела отвести его в гостиную, но он решил остаться в комнате и лично проследить, как я убираю.-послышались всхлипывания и наконец голос Джо:

– Мария! Сладкая моя! Дай я тебя обниму! Мы что-нибудь обязательно придумаем! Никакая работа не стоит твоих слез! А меня сегодня вообще выгнали с работы…

Мария снова готова была расплакаться, теперь уже из сочувствия к Джо, но Джо решила переменить тему:

– Вы извините- сказала она, обращаясь к соседкам. – но у меня сегодня переночует один мой приятель. Так получилось, ему некуда идти. Если наткнетесь на него ночью в туалете, не пугайтесь. Он сегодня немного не в себе…

Что за приятель? А Нкваме знает? Из какой он страны? – послышался голос третей девушки.

– Нкваме тут не при чем. Это израильтянин, сын моей бывшей хозяйки.

Последовала недолгая немая сцена, после чего обе девушки заговорили хором, так что Итай с трудом мог что-то разобрать.

– Израильтянин? И вы поженитесь? Это так чудесно! Сестра моя, я буду за тебя молиться! – в голосе Марии больше не слышалось слез, а было одно только ликование.

– И он привезет сюда Фибикеме? А матери ты уже сообщила?

– О, Всевышний! Пошли немного ума этим двум своим неразумным дочерям! – едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, резюмировала Джо.

Джо расстелила принесенный от соседки матрас на полу возле кровати Итая. Перед сном она облачилась в старую бесформенную футболку, которая едва доходила ей до бедер. Взгляд Итая, который все еще боролся с бессонницей задержался на ее фигуре чуть больше обычного, что не ускользнуло от внимания Джо. Даже в темноте комнаты Итай заметил, как она улыбнулась одними губами прежде, чем пожелав ему спокойной ночи опуститься на разложенный на полу матрас.

Всю ночь Итай чувствовал сладковатый запах ванили, исходивший от духов, которыми пользовалась Джо. Итай старался не ворочаться на своей кровати чтобы не разбудить Джо, которая, как ему показалось, мгновенно провалилась в глубокий сон, словно спать на полу было для нее привычным делом. С улицы доносились приглушенные крики на непонятном Итаю языке, гудели машины, мысли постоянно роились вокруг событий предыдущего дня, так что заснуть удалось только под утро.

Как обычно бывает в подобных ситуациях (хотя, надо признать, такие ситуации имеют место нечасто), проснувшись, Итай не сразу сообразил, где находится. Как и не сразу вспомнил, что ему снилось- кажется это была Индия, и Итай где то забыл свой рюкзак с деньгами и паспортом… Вокруг бурлила яркая непонятная жизнь, и что делать дальше было также непонятно. Итаю потребовалась примерно минута чтобы вспомнить события вчерашнего вечера. Вспомнив все, он уныло сел на кровати. В комнатке было холодно и Итай укрыл ноги одеялом. Вчерашняя буря благополучно закончилась, и из-за окна выглядывал обычный серый осенний день. Джо в комнате не было. Матрас, на котором она спала, был свернут и стоял возле шкафа. Ввиду произошедшего вчера, что делать сейчас Итай решительно не понимал. Но сначала надо было одеться, помыться и почистить зубы, хотя зубная щетка осталась в украденном рюкзаке. Итай поискал глазами свою одежду, которую вчера развесил на единственный колченогий стул, который был в комнате, однако на стуле ничего не было. Одежда была мокрой и грязной после вчерашних приключений, но поменять ее было решительно не на что. Поскольку ходить в трусах по чужому дому Итаю не позволяло воспитание, он обернул одеяло вокруг пояса и осторожно выглянул из комнаты.

Первое, что увидел Итай была Джо в компании двух филлипинок, которые как ему показалось только и ждали его пробуждения. Две девушки показались ему очень похожими. Обе были невысокими и чуть полноватыми. Обе приветливо заулыбались во весь рот при виде Итая

– Good morning! – сказали девушки хором

– Morning! – только и выдавил из себя Итай. После сна на неудобной кровати болела спина, от холода першило в горле, и перспектива начинать утро со светской беседы, не умывшись и не выпив кофе Итая явно не вдохновляла.

– Мария! – представилась одна из девушек и протянула руку для рукопожатия не переставая улыбаться. Итай пожал протянутую руку, второй рукой безуспешно пытаясь поймать сползшее на пол одеяло.

– Тереза! – представилась вторая соседка Джо и тоже протянула руку.

Что же касается самой Джо, то она говорила, не переставая, о том, что встала пораньше чтобы постирать одежду Итая, которая была грязная и мокрая. Только вот сушилки у них нет. Всю стирку они сушат за окном, а поскольку солнце сейчас нет и не предвидится, то высохнут джинсы только через несколько дней. Но если это какая-то проблема, то она попросит у Марии ее фен и попробует с его помощью высушить брюки. И Мария обязательно поможет, потому что они как сестры, и всегда помогают друг другу… Ну а пока Итай может взять чистое полотенце и идти в душ, пока они с девочками что-нибудь придумают и приготовят завтрак. И уже обращаясь к соседкам по квартире, Джо пообещала в конце месяца увеличить свою долю в общем счете за воду и коммунальные услуги…

В крохотном санузле Итай порылся в шкафчике и обнаружил обещанное чистое полотенце. Также он увидел стаканчик с тремя зубными щетками, флакон дешевого жидкого мыла, зубную пасту и бритвенный станок. «Это тут зачем?» – подумал Итай и провел рукой по лицу. Недолго думая, он намылил жидким мылом лицо и тщательно побрился. После этого выдавил зубную пасту на палец и попытался почистить зубы. Неприятный утренний привкус исчез, и Итай включив воду, зашел за нейлоновую занавеску, огораживающую небольшое пространство душа. Вода была едва теплая, но Итай стоически вынес испытание и даже помыл голову дамским шампунем, обещающим придать волосам «здоровый блеск и шелковистую мягкость».

Решить проблему с одеждой Итая оказалось не так-то просто. Все имеющиеся в наличии предметы одежды помимо того, что были женскими (что не было такой уж большой проблемой), но и еще и категорически на Итая не лезли. В итоге он остановился на широченных спортивных трусах Терезы и старой футболке Джо с изображением мисс Пигги.

За завтраком, состоявшим из большого омлета с луком и зеленью, багета с маслом и большой чашки растворимого кофе Итай узнал почти все о людях, с которыми волею судьбы ему пришлось столкнуться. Мария и Тереза вместе приехали с Филиппин. Вместе работали сиделками в одной и то же компании по найму, там же встретились с Джо, которая только приехала и ужасно скучала по оставшейся дома маме с дочерью.

– Сколько лет ты не видела Фибикеме? – спросил Итай.

– Два с половиной года… я не могу чаще ездить домой. Это очень дорого. – грустно сказала Джо.

У бедняжки Марии была другая проблема. Примерно месяц назад фирма послала ее к весьма пренеприятному клиенту. Это был средних лет архитектор из Тель-Авива из-за врожденного заболевания с трудом, передвигающегося по квартире. Из за его несносного характера с ним прекратили общение все его родственники, а дети от его бывшей жены (которая конечно же от него сбежала, ибо никакая самая терпеливая женщина не выдержит жизни с таким монстром) только и ждут его смерти, чтобы завладеть его квартирой. Ни одна израильская сиделка не могла с ним совладать, и только обладающая ангельским терпением Мария еще как то сносит его бесконечные придирки, хотя каждый вечер возвращается в слезах.

После завтрака Джо придирчиво осмотрела Итая и покачала головой. Действительно, в спортивных трусах и футболке, из-под которой выглядывал волосатый живот Итай выглядел по меньшей мере нелепо. Не говоря о том, что в таком прикиде было холодно.

– А давайте спросим Нкваме- заметив взгляд Джо, сказала Тереза- Может быть у него есть что-то подходящего размера.

– Наверняка есть! Как я сама не подумала! – оживилась Джо и схватив телефон, стала набирать чей-то номер. Поговорив пару минут в соседей комнате, она вернулась на кухню.

– Нкваме скоро все принесет! – заявила она, немного потупив взгляд и добавила шепотом, наклонившись к Итаю:

– Мария и Тереза думают, что это мой boyfriend, но на самом деле это просто мой очень хороший друг.

Нкваме постучал в дверь буквально через четверть часа. За это время Джо успела рассказать, что Нкваме гражданин Ганы и живет буквально в доме напротив. Нкваме работал в фирме, специализирующейся на мойке стекол в высотных зданиях, зарабатывал отличные деньги и не было такой просьбы, с которой к нему нельзя было бы обратиться.

Нкваме оказался высоким, улыбчивым парнем примерно одного с Итаем возраста и такой же комплекции. Правда, если Итай мускулатурой ненамного отличался от скелета, то бицепсы Нкваме внушительно перекатывлись под длиннымии рукавами рубашки. Он по-дружески поцеловал Джо, крепко пожал руку Итаю и сердечно поздоровался с Марией и Терезой. В огромном пакете, который приволок Нкваме Итай нашел все что нужно- брюки, рубашку нейлоновую куртку и даже носки и белье. Все вещи были изрядно ношенными, но чистыми и издавали резкий запах дешевого стирального порошка.

Пока Итай переодевался, девушки привлекли Нкваме к починке старого компьютера, стоявшего в комнате у филиппинок. Агрегат сломался несколько дней назад и никак не хотел подключаться к интернету к большой печали Марии и Терезы, любивших по вечерам болтать по скайпу с родными. Нкваме копался во внутренностях компьютера, изредка отхлебывая черный кофе, приготовленный Джо. Итаю он рассказал, что учился в университете Джеймстауна на факультете компьютерных наук, но не смог закончить так как дела в семейном бизнесе пошли не очень хорошо и за обучение стало банально нечем платить. После этого он устроился школьным учителем, но через пару лет решил попытать счастья за границей, чтобы заработать денег на образование младшим братьям и сестрам и на обеспечение собственного будущего. В своих мечтах он видел себя африканским Марком Цукербергом, а родную Аккру – мировым центром высоких технологий.

Итай и Нкваме расстались почти друзьями, когда компьютер наконец заработал. Чувствуя, что надо как то объяснить свое присутствие, Итай рассказал, не вдаваясь в подробности что попал в неприятное положение и вынужден был просить помощи у Джоб которая работала в доме у его матери.

На это Нкваме перестав улыбаться коротко кивнул и сказал:

– Большинство из нас знает, что это такое, когда некуда идти. Мы бы здесь не выжили если бы не помогали друг другу. Так что, если что-то понадобится, моя дверь открыта- и на прощание пожал Итаю руку.

Перед тем, как Нкваме смог покинуть гостеприимную квартиру, Джо попыталась рекрутировать его на починку протекающего унитаза, на что Нкваме извиняющимся тоном сказал, что опаздывает на работу и пообещал обязательно зайти в ближайшее время.

После ухода Нкваме, Джо тоже стала собираться на работу.

– Если проголодаешься, в холодильнике есть тушеная крыса с рисом и овощами. Тереза готовила. Очень вкусно. Рекомендую. – с невинной улыбкой сказала Джо, лукаво посмотрев на Итая.

Увидев его перекошенную от ужаса физиономию, девушки расхохотались.

– Никакая не крыса, а курица – смеясь сказала Тереза- Хороших мясных крыс у вас в стране не купить. Вот у нас на Филиппинах… – девушка мечтательно закатила глаза.

Перед уходом Итай попросил Джо купить для него некоторые вещи – сим карту для телефона зубную щетку…

А бритву? – спросила Джо

– Аа… Я нашел у вас какой-то бритвенный станок и побрился- сказал Итай.

– А, ну хорошо… Вообще-то мы с девочками этим удаляем лишние волосы с ног, но если это тебе не мешает, то ты можешь и дальше им пользоваться… – и, расхохотавшись, закрыла входную дверь.

Глава 8

Перекресток улиц Кинг Джордж, Шенкин и Алленби был одним из самых оживленных в городе. Хипстерская улица Шенкин и знаменитая своими пабами и ярмаркой пешеходная Нахлат Беньямин пересекаются с некогда элегантной, а ныне весьма запущенной Алленби и торговой Кинг Джордж, создавая немыслимый человеческий водоворот и столь же немыслимую какофонию звуков. Одними из постоянных участников тель-авивской уличной сцены, наряду с музыкантами, попрошайкам, промоутерами и разношерстными политическими активистами, были ультраортодоксальные евреи, предлагавшие (иногда довольно навязчиво) всем прохожим мужчинам выполнить заповедь наложения тфиллин. Большинство прохожих от них шарахались, некоторые цедили что-то наподобие извинений и ускоряли шаг, но, а некоторые соглашались, принимали постное выражение лица, пока миссионеры заученными движениями оборачивали их левые руки кожаными ремешками тфиллин.

Одним из завсегдатаев перекрестка был некто Йехезкель. Каждую пятницу рано утром он приезжал из Бней Брака на тяжело груженном мотороллере, устанавливал раскладной столик, раскладывал на нем молитвенники и коробочки тфиллин и начинал активный поиск желающих в предверии священного субботнего дня совершить важнейшую дл иудеев заповедь Программа максимум была после наложения тфиллин завести душеспасительную беседу и в конце пригласить дорогого еврея на уроки Священного писания, предварительно вручив ему диск с лекцией одного из самых блистательных знатоков Торы, иерусалимского раввина Альтшулера. Как и многие ортодоксальные евреи, Йехезкель носил широкополую шляпу и мешковатый темно-синий костюм, но в теплые дни он снимал слегка замызганный пиджак и оставался в белоснежной рубашке и брюках на подтяжках. Отличительной особенностью Хези, как его все называли, была клокастая нечесаная рыжая бородища, придававшая ему вид немного комичный. Но Хези это особо не волновало- он мурлыкал под нос хасидские песни и не обижался, даже когда на предложение исполнить заповедь прохожие ему открыто грубили или назидательно советовали идти работать. Последнее в отношении Хези было несправедливо- за те несколько лет, что прошли с тех пор как он вернулся к соблюдению строгих заповедей иудаизма (как раз, после посещения семинара раввина Альтшулера), Хези овладел престижной в религиозных кругах профессией переписчика священных книг, что давало его семье скромный, но стабильный достаток. Вообщем, за то время, что Хези каждую пятницу появлялся на перекрестке Аленнби и Шенкин, он стал местной достопримечательностью, и даже двадцатилетняя продавщица фруктовых шейков из киоска, расположенного неподалеку начинала завидев его напевать что-то, вроде: «Эль-эль-эль- Йехезкель!» на мотив старой шуточной песенки Шмулика Крауса.

В эту пятницу к прилавку Хези приблизился долговязый, но крепко сложенный человек по виду немного младше самого Хези. Его голову украшала взъерошенная шевелюра, а лицо – длинный нос. Моше Хаимов (разумеется, это был он) несколько минут украдкой наблюдал за Хези, пока тот не закончит очередную душеспасительную беседу, после чего решительно двинулся в путь.

Дабы не загружать читателя абсолютно излишними диалогами, попытаюсь описать дальнейшее с позиции стороннего наблюдателя, которому вдруг вздумалось проследить за Моше Хаимовым и уличным миссионером, хасидом по имени Хези. Поначалу, казалось, что Хези не столько рад, сколько удивлен появлением Хаимова. Он крепко обнял приятеля, наградив его двумя церемонными поцелуями, однако взгляд был напряженный, как будто долговязый бандит внес какую-то абсолютно ненужную сумятицу в размеренную жизнь хасида. Однако постепенно взгяд Хези становился все более заинтересованным, так, что он даже перестал предлагать прохожим наложить тфиллин, а лишь только с вниманием слушал Хаимова. Наконец Моше кончил рассказ, Хези ненадолго задумался, запустив пальцы в длинную бороду, после чего стал решительно собирать вещи. Оставив свой скарб на попечение симпатичной киоскерши, приятели быстро пошли по оживленной улице, что-то с жаром обсуждая. Впрочем, говорил в основном Моше Хаимов, а Хези переодически хватался за голову, цокал языком, издавал странные удивленно-восторженные звуки и осторожно дотрагивался до руки приятеля, дабы убедиться, что имеет дело с живым человеком. Наконец приятели зашли в небольшую кашерную пиццерию и продолжили захватывающий разговор за огромной «семейной» пиццей и бокалами с пивом. Там же в пиццерии приятели стали невольными свидетелями довольно неприятной сцены- группа довольно разнузданного вида молодых людей за соседним столом, до этого ведших занимательную беседу на тему фекалий, гениталий и каких-то сомнительных сделок, закончив обильную трапезу, ушли не заплатив, предварительно обложив матом престарелого хозяина заведения.

Допив пиво, Моше Хаимов бросил на стол крупную купюру, и приятели быстро вышли на улицу. Хаимов, при этом, сделал ободряющий жест расстроенному хозяину пиццерии. Однако молодых людей и след простыл. Приятели кинулись к оставленному неподалеку мотороллеру и начали, ловко лавируя по запруженным транспортом улицам искать наглецов, резонно полагая, что уйти далеко они не могли. Наконец в узком переулке, примыкающем к рынку Кармель они встретили одного из искомых ушлепков. Ушлепок что-то кричал в сотовый телефон, размахивал левой рукой с зажатой в ней сигаретой, но по большому счету излучал полное удовлетворение своим положением хозяина жизни.

Мотороллер Моше Хаимова с резким лающим звуком остановился в считанных сантиметрах от молодого человека, обдав его грязной водой из оставшейся от последнего дождя лужи. «Хозяин жизни» в поледний момент отпрыгнул к стене, при этом сигарета и сотовый телефон вылетели у него из рук. Немало не впечатлившись потоком ругани молодого человека, Моше Хаимов интеллигентно предложил ему побеседовать. Выслушав вполне ожидаемое послание по известному адресу, Моше обратился к Хези:

– Да он в штаны наделал! Ты только посмотри на него!

– Ну испугался парень. Он же еще ребенок. – попытался сгладить ситуацию Хези.

Подросток довольно легко попался в эту не хитрую ловушку и, шмыгнув носом, согласился побеседовать, дабы не прослыть трусливым сопляком, хотя с большим удовольствием смылся бы через переулки от этих непонятных людей. Разговор получился короткий и содержательный- подросток довольно быстро оставил вызывающий тон с приблатненной хрипотцой, пробубнил что-то о недопустимостии физического насилия в отношении несовершеннолетних и наконец замолчал, уставившись исподлобья на возвышающегося над ним Хаимова, который казалось не слушал его, поигрывал золотой цепочкой и перебрасывался ничего не значащими фразами с Хези.

Наконец поняв, что этим странным людям нужно чтобы он и его приятели заплатили за пиццу, он затравленно огляделся и грязно выругавшись потянулся к сотовому телефону.

– Я, кажется, просил не выражаться! Моему другу это не нравится. – мягко предостерег его Моше Хаимов, кивнув в сторогу Хези.

– Печально все это. – сказал Хези, слушая как молодой человек обзваниет приятелей с требованием вернутся в пиццерию и заплатить. – Ну и поколение пошло.

– И не говори… Как по мне лучше быть преступником, чем мелким говнюком. Вот сравни, к примеру, твоего отца и твоего двоюродного братца Лиора…

– Моше, друг мой. Оставь это, ради всего святого… Раввин Альтшулер все время говорит что тот, кто напоминает еврею который обрел веру, о его прошлом, совершает один из самых страшных грехов…

После того, как последний из приятелей молодого человека, хлюпая носом и опасливо поглядывая по сторонам, принес деньги в пиццерию, Моше и Хези наконец позволили ему убираться домой. Но как только молодой человек двинулся к двери, Хези окликнул его.

– Чего вам еще? – не слишком вежливо спросил тот.

– Вот возьми… Это брошюра раввина Альтшулера. Поверь мне, это на корню изменит твою жизнь. В тебе есть сильное доброе начало, просто тебе нужен кто-то кто помог бы тебе раскрыть в себе это…

– Да нафига… – произнес озадаченный подросток.

– По четвергам у нас есть уроки в Бней Браке. Мы будем ждать тебя. Я обещаю тебе, что уже после первого урока ты просто не поймешь, как ты жил раньше без этого…

– Да нахрена вы ко мне привязались- буркнул подросток и скрылся за дверью, но подаренную Хези брошюру не выбросил, а сунул в карман куртки.

– Он придет! – с уверенностью сказал Хези. – Ты знаешь, Моше, он напомнил мне себя самого. Тогда нас с тобой выдворили из этого Богом проклятого Таиланда. У меня начались разногласия с отцом. Я болтался по городу, озлобленный на весь свет, я ненавидел всех и вся- себя самого, отца, его людей… Я понимал, что возвращение за решетку это дело времени… И тут мне кто-то дал бумажку с адресом школы, где раввин Альтшулер проводил свои лекции. Я вдруг понял, что есть место, где меня ждут и будут рады если я приду…

В тот же день, буквально за полчаса до захода субботы, вежливо отказавшись от заманчивого предложения провести выходные в доме Хези, Моше Хаимов на занятом у приятеля мотороллере и имея при себе полный комплект одежды благочестивого хасида, быстро ехал по опустевшим улицам Бней Брака в сторону Тель-Авива.