Странные игры

Глава 10

Робин наблюдала в окно кухни, как Клэр паркует машину у обочины. Ее пальцы невольно стиснули кофейную чашку, а сердце застучало чаще. Чего она, интересно, нервничает? Подобной работой занимается уже несколько лет, каждый месяц – новый пациент. Чем отличается сегодняшний день?

И все же отличия имелись.

Кто знает, через что прошла Кэти? Травма могла оказаться тяжелейшей. Обычно Робин была уверена в своих профессиональных способностях, а сегодня в душу закрадывались сомнения. Справится ли она? Сумеет ли по-настоящему помочь?

Жаль, не выспалась – иначе чувствовала бы себя куда спокойнее. Увы, тревога и возбуждение по поводу предстоящей встречи с Кэти поспать почти не дали. Три чашки кофе с утра лишь еще больше взбудоражили нервную систему.

Ладно, ничего. В любом случае показать, что она не в форме, непозволительно. Общаясь с Клэр и Кэти, Робин должна проявить несокрушимую уверенность, дать им надежное убежище от ужасных событий недавнего прошлого, безопасное место, где девочка сделает первые шаги к выздоровлению.

Клэр вышла из машины и, заколебавшись, огляделась. Дело привычное – отдельного входа в кабинет не было, и новые клиенты частенько стеснялись постучаться в дверь жилого дома. Робин быстро сделала последний глоток кофе, поставила чашку и вышла на крыльцо.

– Привет, Клэр! – окликнула она женщину, подойдя к машине. – Кабинет у меня в доме.

– А, здорово, – робко ответила та.

Выглядела она куда лучше, чем при прошлой их встрече, и это еще мягко сказано. На щеки вернулся румянец, и Клэр немного поправилась: лицо уже не было таким угловатым. Печаль, волочившаяся за ней, словно шлейф, уступила место волнению.

– Кэти обязательно нужно, чтобы я находилась с ней в одной комнате. Это проблема?

– Вовсе нет. Так часто бывает, – ответила Робин и бросила быстрый взгляд в салон машины. Девочка сидела сзади, опустив голову, и что-то придерживала на коленях.

– Копы пока не выяснили, кто ее похитил, – продолжила Клэр. – На самом деле им почти ничего не известно. Говорят, что явных следов… хм… насилия не обнаружили. У меня есть копия медицинского заключения. Если тебе нужно…

– Посмотрю позже. Что ты ей сказала по поводу сегодняшнего визита?

– Придумала, что мы идем в гости к моей хорошей подруге… – Клэр пожала плечами. – Может, неправильно?

– То, что надо. Расположимся, и я ей все объясню.

– Хорошо бы не напоминать дочке о случившемся, – обеспокоенно предложила Клэр. – Кэти плохо реагирует на такие разговоры.

– Мы никуда от этого не денемся, – мягко возразила Робин. – Скрывать от нее цель посещения психотерапевта нельзя – Кэти лишь встревожится, поняв, что мы недоговариваем. Дети прекрасно чувствуют, когда им лгут.

– Хм… – Клэр нерешительно затопталась у закрытой дверцы автомобиля. – Есть надежда в итоге узнать, что с ней происходило?

– Цель моих сеансов – вовсе не расследование, – вздохнула Робин. – Задача у меня одна: облегчить состояние ребенка. Возможно, во время занятий мы узнаем какую-то информацию, но не факт. Сегодня речь вообще не об этом.

– О чем же?

– Постараемся, чтобы Кэти ощутила себя в безопасности в игровой комнате. Кроме того, она должна понять: я для нее угрозы не представляю. Пока не закрепим это ощущение, работать с устранением травмы не начнем.

– Я сказала, что ты очень милая женщина и беспокоиться ей не о чем.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулась Робин, – однако слов тут недостаточно. Мир Кэти серьезно пошатнулся, и словами, даже материнскими, делу не поможешь. Почувствует себя в безопасности – приступим к лечению.

Клэр задумалась, затем кивнула:

– Хорошо. – Открыв дверцу машины, она пригласила Кэти выйти: – Солнышко, мы приехали.

Девочка неловко выбралась наружу и, оторвав взгляд от земли, посмотрела сначала на мать, а затем на Робин.

Пару лет назад, как и говорила Робин, она в самом деле встречала Кэти у сестры. Особого внимания на нее тогда не обратила – в доме Мелоди вечно носилась толпа играющих и вопящих детей. Да, точно, Кэти в тот день присутствовала в шумной компании. С тех пор Робин видела ее лишь на фотографиях в новостных выпусках да в соцсетях, и все они были сделаны до исчезновения.

Ребенок, разглядывающий ее лицо, на снимки не походил совершенно.

Конечно, выросла. Полтора года – большой срок для маленькой девочки. Черные волосы теперь спускались почти до пояса. На большинстве фотографий Кэти улыбалась, а сегодня от той улыбки не осталось и следа. Глаза широко раскрытые, тревожные – словно у оленя, застывшего под светом фар.

Кэти прижимала к боку тряпичную куклу. Вероятно, когда-то та была миленькой темноволосой девочкой в платьице с цветочным орнаментом. Теперь ее покрывал слой впитавшейся грязи, а из дырки в щеке выбивался клок шерстяной набивки. Похоже, она вылезла почти вся – лицо куклы обвисло, и голова склонилась под неестественным углом.

Робин охватила ребенка долгим взглядом, не позволяя себе внешне выразить собственные чувства. Напротив, сохранила спокойную, теплую улыбку.

– Привет, Кэти! Я – Робин. Давайте пройдем?

Она провела Клэр с дочерью в дом. Кабинет располагался слева от входа, и гости обычно имели возможность мимоходом заглянуть в гостиную. Дверь в спальню Робин всегда держала закрытой, разделяя профессиональную и личную жизнь. Кроме того, там сидел Менни – как обычно, когда приходил новый пациент. После нескольких сеансов ребенок осваивался, и тогда Робин выпускала собаку гулять по комнатам. Однако при первом посещении так делать было нельзя: все еще зыбко и неопределенно, маленький пациент настороже…

Пройдя в кабинет, Робин с улыбкой обернулась. Как поведет себя Кэти?

Некоторые дети стремглав бросались к игрушкам или к маленькой песочнице, но Кэти замерла, едва перешагнув порог, и медленно обвела глазами комнату. Затем прижалась к матери и обхватила ее руками за бедро.

Робин закрыла дверь.

– Кэти, это моя игровая комната. Здесь совершенно безопасно. Можешь заняться игрушками – никто не будет заставлять тебя делать того, что тебе не по душе.

Кэти по-прежнему бросала взгляды в разные стороны, однако стояла неподвижно.

– Твоя мама знает: с тобой случилось нечто плохое, – спокойно и мягко продолжила Робин. – Поэтому она решила привести тебя ко мне в гости, чтобы помочь справиться с тревогой.

Она отступила на несколько шагов, освобождая место для Клэр и Кэти, и приготовилась ждать.

Клэр откашлялась.

– Кэти, не хочешь поиграть?

Девочка съежилась и еще сильнее вцепилась в материнскую ногу. Клэр метнула на Робин отчаянный взгляд, но та ответила ей легкой улыбкой, пытаясь внушить уверенность. Неторопливо прошлась по кабинету – поставила на ножки упавшего на бок слоника, повесила на пластиковый крючок игрушечный стетоскоп, поправила на столе коробку с карандашами. Снова обернулась к Кэти. Девочка слегка расслабилась – и все же была явно настороже.

– Игрушек много, так сразу и не выберешь, правда? – заговорила Робин. – Не хочешь поиграть с мамой в песочнице? Или лучше что-нибудь приготовишь на кухне?

Она оставила Кэти два варианта – теперь пусть думает сама. Когда выбор слишком большой, ребенок может впасть в ступор.

Кэти посмотрела на песочницу, потом на игрушечную кухоньку, и выражение ее лица изменилось. Испуганная девочка исчезла, а вместо нее появилась другая, пытающаяся принять решение.

Через несколько секунд Кэти, взяв мать за руку, двинулась вперед, подошла к песочнице и присела рядом.

– Ты решила поиграть в песочнице, – прокомментировала Робин.

Девочка нарисовала круг на ровной золотистой поверхности, а затем, отложив в сторону тряпичную куклу, погрузила обе руки в песок до самых запястий.

– Ты спрятала руки в песке. Теперь мы их не видим, но ты продолжаешь их чувствовать. Никто, кроме тебя, не знает, где твои пальчики.

Похоже, на лице Кэти появился намек на улыбку? Или просто дрогнули губы? Песчаный холмик изменил форму – Кэти шевелила пальцами. Глубоко вздохнув, она чуть отодвинулась и вынула руки. Позволила песку течь из кулачка тонкой струйкой и, когда выросла маленькая пирамидка, набрала еще и продолжила ее достраивать.

– О, ты построила высокую песчаную горку, – заметила Робин.

Говорить она старалась естественно, невозмутимо и мягко – давала Кэти понять, что внимательно за ней наблюдает, интересуется. Пусть девочка видит – хозяйке кабинета не все равно. Действия пациента Робин всегда проговаривала вслух. Вербальное отражение – основной и самый мощный инструмент психотерапевтического арсенала.

Некоторое время Кэти работала над песчаным холмиком, делая его выше и шире, а Робин терпеливо и спокойно комментировала ее действия.

Через несколько минут девочка подняла глаза, и они встретились взглядами. Песок из ее ладошки медленно посыпался на ковер.

– Кэти! – попыталась одернуть ее Клэр. – Пожалуйста, не…

– Ты дала песку просыпаться на пол, – гнула свою линию Робин, чуть повысив голос, чтобы перебить Клэр. – Теперь он не только в песочнице, но и на ковре.

Кэти глянула себе под ноги и нахмурилась. Нагнулась, попыталась собрать песок и пересыпать его на место.

– Ты убираешь песок туда, где он и должен быть.

На этот раз на лице маленькой пациентки точно появилась слабая улыбка. Отвернувшись к песочнице, Кэти одним взмахом руки смела пирамидку.

– Ты разрушила свой холмик. Теперь песок…

Мимо дома с ревом проехал мотоцикл. Робин, сосредоточившись на девочке, почти не обратила на этот звук внимания. Кэти же вскочила на ноги и бросилась к матери, открыв рот в беззвучном крике. Схватила Клэр за руку и, заметно дрожа, спряталась за ее спиной. Дышала она теперь часто и хрипло.

– Кэти, солнышко, успокойся. Это всего лишь мотоцикл, – повысила голос Клэр.

В ее тоне Робин уловила отчетливые нотки раздражения. Видимо, подобные происшествия случались по нескольку раз на дню. Наверное, Клэр совсем измучилась.

Впрочем, девочке явно приходилось еще хуже, о чем говорила реакция на шум мотора, – а ведь лишь несколько секунд назад она была увлечена песочницей. Кэти все время чутко прислушивалась и присматривалась, поминутно ожидая неизвестной угрозы. Отсюда и гипервентиляция: несомненный признак некомпенсированной психологической травмы. Вечная настороженность жутко выматывала девочку, сосала из нее силы и оставляла совершенно опустошенной. Над этой проблемой и предстояло поработать в первую очередь.

Робин подошла к одному из шкафов и достала синюю бутылочку с мыльной пеной, затем повернулась ко все еще прячущейся за матерью Кэти. Та дрожала и не двигалась с места, а Клэр пыталась ее успокоить. Робин открутила крышку, вынула трубку и дунула.

Глаза девочки неотрывно следовали за плавающими в воздухе мыльными пузырями, а те лопались один за другим. Дышала Кэти все еще прерывисто, однако фокус явно приковал ее внимание.

– Я могу регулировать количество пузырьков силой дуновения, – рассказала Робин, присев на корточки рядом с девочкой. – Если хочу сделать больше пузырей – дуну сильнее.

В подтверждение своих слов она дунула – и выпустила два маленьких пузырика и невесомый шлейф мыльной пены.

– Сработало не очень хорошо, – Робин пожала плечами. – Наверное, надо сделать глубокий вдох, а вот выдыхать медленно.

Она втянула в легкие воздух и долго дула в трубочку – еще и еще. По комнате поплыла целая куча пузырей.

– По-моему, четырнадцать, – быстро пересчитала их Робин. – Рекорд нашей игровой комнаты!

Завинтив колпачок, она протянула бутылочку Кэти. Та на миг заколебалась, а затем выхватила контейнер, раскрутила крышку и вытащила трубку. Глубоко вдохнув, дунула. В мягком свете, проникавшем сквозь занавешенное окно, замерцали мыльные пузыри, и Кэти забегала глазами по комнате, пытаясь их сосчитать.

– Прекрасно! – улыбнулась Робин. – Хочешь попробовать еще разок?

Кэти кивнула и повторила фокус.

С третьего подхода ей удалось выдуть целое облако пузырей, и те разлетелись по всем углам.

– Восемнадцать! – ахнула Робин. – Да ты побила мой рекорд!

Глубокие вдохи дали заранее задуманный эффект: Кэти заметно расслабилась и теперь без опаски занималась с трубочкой.

– А знаешь что? – предложила Робин. – Забери-ка ты эту волшебную бутылочку домой и занимайся с ней каждый день. Посмотрим, получится ли у тебя перекрыть собственное достижение. Мама поможет тебе считать пузыри. Годится?

Кэти кивнула, бросив взгляд на подарок, а Робин обернулась к Клэр.

– Делайте это упражнение по вечерам, перед сном. Пожалуй, утром тоже, а еще разочек в районе полудня, хорошо?

Клэр, с удивлением наблюдая, как Кэти забавляется с выдуванием пузырей, прошептала:

– Хорошо.

Оставалось надеяться, что дыхательные упражнения помогут Кэти снизить гипертонус перед отходом ко сну, да и в течение дня. Итак, начало положено.

Девочка настолько увлеклась, что Робин предположила: на этом занятие, по сути, и закончится. Первый сеанс обычно заключался в знакомстве ребенка с игровой комнатой и самим психотерапевтом. Чем активнее Кэти станет играть, тем более безопасным будет считать пространство кабинета. В идеале – обретет уверенность, что и Робин не представляет для нее никакой угрозы. Оставалось лишь подбадривать пациентку, следя за ее успехами – и то ладно.

И все же через некоторое время Кэти закрутила бутылочку и передала Клэр, а потом осмотрелась. К обстановке она немного привыкла и, похоже, заинтересовалась возможностями игровой комнаты.

Подняв с пола тряпичную куклу, девочка перенесла ее на пластмассовый столик и уселась на стул. Куклу разместила сидя, прислонив спиной к стенке. Удовлетворенно на нее глянула, взяла чистый лист бумаги и некоторое время пристально на него смотрела.

– В этой комнате только ты решаешь, что нарисовать, – подбодрила малышку Робин. – Можешь потом показать нам рисунок, но это необязательно. Бери что хочешь – карандаши, мелки или краски.

Кэти выбрала коробку с черной дактилоскопической краской. Открыв ее, изучила блестящую гладкую поверхность, а затем аккуратно обмакнула палец в ванночку и медленно начала наносить краску на бумагу.

Сперва изобразила улыбающегося человечка, замерла в нерешительности и снова принялась за рисунок. Погрузила в ванночку два пальца, потом три. Ее действия становились все более уверенными и целеустремленными.

– Ты рисуешь человечка, – сказала Робин. – Улыбающегося человечка. По-моему, он счастлив.

Кэти сделала паузу, разглядывая свое произведение. Открыв коробку с красной краской, коснулась ее подушечкой пальца и провела длинную красную линию поперек руки человечка.

– Кажется, человек поранил руку, – спокойно прокомментировала Робин.

Еще мазок.

– Другую руку тоже…

Сузив глаза, Кэти хорошенько зачерпнула красной краски и вновь провела пальцем по листу.

– Теперь он повредил ногу. И вторую.

Клэр издала неопределенный звук, и Робин бросила на нее быстрый взгляд, слегка покачав головой. Кэти ни в коем случае не должна была почувствовать, что рисунок расстроил мать или психотерапевта. Ей не следовало волноваться насчет маминого восприятия. В противном случае она сочла бы себя провинившейся или задалась вопросом: не стала ли мама любить ее меньше? Цель рисунка заключалась в выражении чувств и потребностей пациента.

Похоже, Клэр готова была разрыдаться. Робин пристально на нее смотрела, пока та не кивнула, затем отступила на несколько шагов, отвернулась и, утерев слезы, глубоко вздохнула.

Отлично, до истерики дело не дойдет. Робин вновь обратила внимание на Кэти. Та продолжала наносить красную краску, замазывая нижнюю часть листа.

– Красная краска покрывает пол.

Кэти макнула палец в черную ванночку и мазнула по лицу человечка, увеличив его глаза и заставив рот зиять огромной дырой.

– Человечек уже не радуется. Похоже, ему больно.

Еще мазок красной краской. И еще один. Кэти старательно закрашивала рисунок.

– Красная краска покрывает все вокруг.

Кэти наносила алые полосы круговыми движениями, создавая нечто вроде багрового вихря под ногами человечка. Перешла выше, и черное тело начало исчезать в красной спирали. Наконец осталось лишь изуродованное до неузнаваемости лицо с выпученными глазами и вопящим ртом, а потом скрылось и оно. Кэти продолжала закрашивать лист алым, иногда выходя за его границы.

– Человек исчез под красной краской.

Девочка судорожно вздохнула и посмотрела на свои ладони.

– Твои руки покрыты липкой красной краской. Она везде.

Кэти огляделась. Попробовала вытереть руки другим листом бумаги, оставила на нем большое цветное пятно, однако результата, естественно, не добилась.

– Не хочешь смыть липкую красную краску? – мягко предложила Робин. – Раковина вон там, в туалете.

Девочка кивнула.

Они вошли в санузел и включили воду. Кэти подставила обе руки под струю из крана и стояла, наблюдая, как краска уходит в сток.

– Вода смывает липкую красную краску, – заговорила Робин. – Руки снова становятся чистыми.

Она показала девочке, как пользоваться дозатором для жидкого мыла, и та долго отмывалась, зачарованно разглядывая розовую мыльную пену. Клэр в туалет не заходила. Ждала дочь в дальнем конце игровой комнаты, изучая игрушки на полках – видимо, пыталась собраться.

Робин отметила некоторые плюсы: Кэти вроде бы не осознала, что матери нет рядом. Или поняла, однако с Робин ей было вполне комфортно.

Руки она мыла куда дольше, чем необходимо. Наконец сочтя их достаточно чистыми, выключила воду и, проигнорировав полотенце, вытерла ладошки о футболку. Затем нахмурилась и встала у двери, разглядывая ногти, под которыми остались частички краски.

– Вот, возьми, попробуй отчистить, – предложила Робин, протянув девочке маленькую пилку для ногтей.

Сама встала на изготовку – вдруг Кэти вздумает использовать пилку не по назначению? Мало ли что острие затуплено, а сам инструмент крошечный… Если приложить усилие, вполне можно пораниться. Но опасения были напрасны: девочка аккуратно поскребла под ногтями и, добившись сносного результата, вернула пилку.

Затем она вернулась в игровую комнату и присоединилась к матери, по-прежнему стоящей у полки с игрушками. Прошлась вдоль стены, рассматривая фигурки, и вдруг остановилась. Подумав, взяла улыбающуюся женщину с тортом, изучила ее и вернулась к кукольному домику. Посадила кондитера в кухоньку, а затем попыталась запихнуть туда же свою тряпичную куклу.

– Девочка устроилась в кухне рядом с женщиной, – прокомментировала Робин. – Похоже, им там тесновато.

Места и впрямь было не слишком много – большую куклу пришлось утрамбовывать. Кэти явно осталась недовольна. Вытащив свою игрушку обратно, она вновь пошла к полкам и схватила фигурку девочки. Та поместилась в кухоньку без всяких усилий.

– В кухню зашла девочка.

Кэти потихоньку втянулась в игру и начала перебирать игрушки: покрутила в руках Чудо-женщину, затем пластмассового фермера. Выбирала явно не наобум – рассматривала фигурки, ставила на место, а тех, что приглянулись, заселяла в домик. Компанию женщине с тортом и девочке составили балерина, а потом и усатый Мистер Монополия в черном цилиндре.

Кэти внимательно изучила игрушки, окружившие женщину, и наконец взяла с полки последнюю фигурку – Джокера, заклятого врага Бэтмена. Робин купила его на распродаже во дворе, и Джокер стал одним из самых зловещих персонажей в кабинете. Походил он на злого клоуна: большие, налитые кровью глаза и жуткая улыбка. Кэти перенесла его в дом и, немного поколебавшись, посадила в отдельную комнату на втором этаже.

Посчитав игру законченной, девочка обернулась к матери, а затем к Робин. Выглядела она бледной, измученной и напряженной. На какой-то миг Робин испугалась, что Кэти вот-вот упадет в обморок. Однако та нашла опору – прислонилась к стене и застыла, вяло поглядывая вокруг.

Робин покосилась на часы. Как правило, сеанс продолжался ровно час, у них же получилось семьдесят минут. Время прошло быстро – Робин и не заметила, настолько насыщенной событиями оказалась первая встреча.

– Наверное, на сегодня достаточно, – сказала она и глянула на кукольный домик.

Хм, похоже, у игрушек что-то типа вечеринки…

А на втором этаже, сложив на груди руки и мерзко улыбаясь, стоял злой клоун.

Глава 11

Робин дописала короткий отчет о первом сеансе с Кэти и, откинувшись на стуле, помассировала лоб. Подремать бы… Увы, вечером ей еще предстояла встреча с Клэр и Питом. Она посмотрела на часы. Немного времени до начала есть.

Перед глазами снова всплыл тревожный рисунок. Некоторые ее пациенты практиковали подобное, однако Кэти наносила красную краску в особой манере, а открытый в беззвучном крике рот изображенного ею человека никак не шел из памяти.

А игрушки, которые Кэти поселила в кукольном домике? Она ведь явно действовала с определенным намерением. Похоже на отголосок тяжелого, рвущегося наружу воспоминания… Хорошо бы заставить Кэти вернуться к этому занятию на следующем сеансе.

Робин задумалась о выпавших из жизни девочки месяцах. Что с ней происходило? Держал ли похититель ее взаперти? И где именно – в Джаспере? Ведь Кэти нашли именно там. Как связано поведение малышки на сеансе с никому не известными событиями?

Робин встала и вытащила из сумки медицинское заключение, которое принесла Клэр. Присев за стол, открыла документ.

Несколько первых страниц содержали фотографии, и сердце Робин подпрыгнуло. Ей не довелось увидеть Кэти ни в первый день, когда ту доставили в полицейский участок, ни сразу после. Господи, совсем исхудавшая, глаза запали, на спине многочисленные воспаленные царапины…

Робин перешла к следующей странице и бегло просмотрела отчет. Из леса Кэти вышла босая, и на подошвах ее ног обнаружили кровоточащие ранки, а на рубашке и верхней части штанишек – пятна крови. Скорее всего, как предположил врач, из ссадин на спине. Зубы, вероятно, девочка не чистила все пятнадцать месяцев своего отсутствия. Следующая часть заключения была посвящена установленным исключениям: переломов нет, кровоподтеки отсутствуют, как и признаки сексуального насилия. Никаких видимых причин для затруднений с устной и письменной речью.

Робин снова бросила взгляд на часы. Скоро начало сеанса со Стоунами. Поскольку Кэти отказывалась оставаться в доме без матери, договорились, что встреча состоится в «Зуме». Не самый удачный формат: во-первых, поздний вечер, во-вторых, уже за два часа до отхода ко сну Робин старалась избегать контакта с любыми экранами. Мозг расценивает их мерцание как дневной свет, а потому заснуть становится сложнее, а Робин и так находилась на грани нервного истощения.

Она открыла приложение. Ага, Клэр уже ждет. Так, подключаемся. Вот и Пит. Камера у Стоунов была направлена под таким углом, что Клэр оказалась в центре экрана, а ее муж – в правом углу, даже одно ухо осталось за кадром. Пит излучал бодрость и энергию, Клэр же, судя по уныло опущенным плечам, явно устала. Оба сидели на диванчике в гостиной, как определила Робин. Ноутбук, похоже, стоит на кофейном столике.

– Привет, – поздоровалась Робин, мельком глянув на окошко с собственным изображением.

Рыжую шевелюру она откинула назад, час назад подкрасила губы и теперь выглядела не слишком утомленной, хотя чувствовала себя отвратительно. Впрочем, скрывать свое состояние ей было не впервой – пара десятков лет опыта точно имеется. Разумеется, она позаботилась, чтобы пространство за ее спиной смотрелось аккуратно. Собственно, Клэр с Питом увидят лишь книжный шкаф, забитый трудами по психотерапии, да комнатное растение в горшке. Захламленный стол камера точно не покажет.

Гостиная Стоунов предстала перед Робин практически идеальной. Возможно, в других частях дома царит жуткий беспорядок? Ставшие привычными за последние пару лет онлайн-встречи научили людей: перед общением в Сети тщательно прибираться в доме смысла нет. Достаточно привести в порядок пятачок, попадающий в поле зрения камеры.

– Привет! – откликнулась Клэр.

– Рад тебя видеть, Робин, – добавил Пит.

Раньше, во время замужества, ей нередко приходилось видеть супруга Клэр – Эван любил приглашать их с Фредом на мальчишники. Мужчины попивали пивко, а еще Эван готовил на гриле бургеры. Бывший муж никогда не говорил, что Робин не следует путаться под ногами: был слишком хорошо воспитан. Однако, если ей случалось вдруг оказаться поблизости, разговор друзей медленно затухал, улыбки становились напряженными и вымученными. Робин ничего не оставалось, как ретироваться и смотреть у себя в комнате сериалы «Нетфликс». Мелочь, но мелочь ненавистная, наряду с раскатистым смехом Фреда за стенкой или самоуверенным тоном Пита, когда тот разглагольствовал о политике. По утрам она обнаруживала во дворе грязные тарелки и пустые пивные банки, однако подчеркнуто их игнорировала, пока у Эвана не возникало желания прибраться.

Однажды Робин спросила мужа – почему они практически никогда не встречаются с друзьями на их территории? Эван заявил, что он – единственный из приятелей, у кого пока нет детей, поэтому у них собираться гораздо проще. Заявил довольно раздраженно – видимо, в бездетности обвинял именно ее.

Что было, то прошло. Робин улыбнулась мужу Клэр:

– Я тоже, Пит. Сразу скажу пару важных слов, пока не приступили к делу. Мы с вами прекрасно знаем друг друга. С Клэр я училась в одной школе, Пит с Эваном были хорошими друзьями, так что за прошедшие годы нам приходилось встречаться не раз. Однако в процессе восстановления Кэти придется о прежних отношениях забыть – они не должны влиять на мое общение с вашей дочерью и на наши с вами сеансы.

– Конечно, – откликнулась Клэр.

Робин взглянула на Пита, и тот кивнул. Посчитав предварительную часть завершенной, она спросила:

– Как дела у Кэти?

– Вот, наконец улеглась, – с ощутимым облегчением ответила Клэр.

– Прекрасно. Пузыри пускали?

– Да, и, по-моему, ей помогло. Сегодня вечером Кэти была спокойнее, чем в последние дни. А потом на одной из улиц завыла сирена «Скорой помощи», и малышка напугалась. Долго не могла прийти в себя – как на сеансе, когда мимо проехал мотоцикл. У нее такое часто бывает.

– В основном плохо реагирует на громкие звуки? – уточнила Робин.

– Похоже на то. Хотя всякое случается. Например, ходили с ней в парк. Там ребята играли в футбол, и мяч подлетел к нам. Кэти тогда сильно занервничала. Еще боится незнакомых людей. Пару дней назад к нам заглядывал детектив, и Кэти пришла в ужас.

– Дело не только в незнакомцах, – добавил Пит. – На днях забегал мой брат, и Кэти ни в какую не желала оставаться с ним в одной комнате.

– Да-да, – подтвердила Клэр. – Томас – здоровенный парень, и Кэти пережила шок, когда он появился в дверях.

– А ведь она знает Тома с детства, – продолжил Пит. – Я тогда еще подумал… хм… короче, не очень приятная история.

– Понимаю, – согласилась Робин. – Наверняка вам в подобных случаях бывает непросто.

– Мы-то ладно, а вот Кэти действительно тяжело, – вздохнула Клэр.

– Да, правда. Но для вас ее реакции – тяжелое испытание, это вполне естественно. Как вы успокаиваете дочку?

– Сразу обнимаю и говорю, что с нами она в безопасности, – сказала Клэр.

– Убеждаем, что бояться нечего, – поддакнул Пит.

Внимательно наблюдая за родителями Кэти, Робин отметила: Пит старался говорить за двоих, а вот Клэр явно себя от него отделяла. Их попытки совладать с тревогой дочери были классическими: Клэр словно давала Кэти убежище и пыталась создать для нее ощущение безопасности, а Пит, как и любой отец, больше старался ободрить ребенка.

– Отлично. Мы с вами проработаем некоторые дополнительные упражнения, которые помогут успокоить Кэти, когда ее настигает стресс. Будет здорово, если вы станете действовать как сплоченная команда.

– О чем это ты? – вскинулся Пит. – Естественно, мы так и делаем. Ну, то есть… Я ведь работаю и целый день торчать дома не могу, но в любом случае возвращаюсь как можно раньше – хочу побыть с Кэти, пока она не легла спать.

– Понимаю, – кивнула Робин, – однако я имела в виду другое. У вас разные подходы, и мне хотелось, чтобы вы их между собой обсудили. Нет, подобная разница может оказаться полезной – разные методы дополняют друг друга и в итоге синхронизируются, – однако Кэти не должна почувствовать ваши разногласия.

– Мы в ее присутствии не спорим, – возразил Пит.

Робин кивнула. Дети куда более восприимчивы, чем представлялось Питу, а уж те, кто, подобно Кэти, остро ощущают перемену настроения окружающих, – вдвойне. Наверняка девочка улавливала любую напряженность между родителями, легко считывая возникающие между ними противоречия.

– Знаете, чего я от вас хочу? Каждый из вас должен сейчас поставить себя на место другого. Скажите от первого лица, что чувствует ваш партнер.

– Но… мы ведь планировали обсудить способы помочь Кэти? – спросила Клэр.

– Совершенно верно, и мой вопрос – часть плана. Нам следует сообразить, как работать плечом к плечу, добиться лучшего понимания. Тем самым я получу представление о наилучших подходах к Кэти во время сеансов. Мне следует знать ваши точки зрения и отношение к методам партнера.

В гостиной Стоунов воцарилось долгое молчание, затем Пит откашлялся.

– Ну, Клэр считает…

– Попробуй говорить от первого лица. Как будто ты – Клэр, – предложила Робин.

Пит неловко заерзал.

– Хм… Я считаю, что Пит мог бы забегать домой и днем – немного пообщаться с Кэти. Он не приходит – говорит, она все равно не отвечает, а Клэр… то есть я уверена: Кэти нас слушает и от звука наших голосов успокаивается.

Робин растерянно заморгала. Не ожидала от Пита подобной способности к рефлексии, да еще на первом сеансе.

– И Клэр… в смысле, мне кажется, что Питу стоит попытаться и вообще проявить больше понимания к ужасу, через который прошла Кэти.

Он вновь откашлялся и несколько напрягся.

– Хорошо, – улыбнулась Робин. – Как насчет тебя, Клэр? Что чувствует Пит?

– По-моему, – твердо заявила та, – жена слишком уж носится с Кэти и тем самым подавляет ее. Ставит дочь в полную от себя зависимость.

– Я никогда не говорил… – ощетинился Пит.

– Дай ей закончить, – мягко перебила его Робин.

– Когда мы были детьми, родители над нами не кудахтали, даже если мы сталкивались с проблемами. Они давали нам возможность принимать решения самостоятельно, – продолжила Клэр, насмешливо копируя интонации мужа. – И мы должны поступать с Кэти точно так же, однако Клэр со мной не согласна.

Робин уловила промелькнувшую в глазах бывшей одноклассницы искорку гнева. Впервые та позволила себе выразить раздражение. Что ж, лучше выпустить пар, чем держать его в себе. И все же плохо, что Клэр злится на супруга: эту помеху придется устранять.

– Хорошо, – подытожила Робин. – Давайте пока отложим ваши разногласия в сторону. Я вижу преимущества и одного, и другого подхода, так что, зная ваши точки зрения, смогу помочь Кэти более качественно. Нам же следует продолжить встречи – попробуем добиться синхронизации и работать сообща.