От дома сбегает тропинка, вся в причудливых, словно по лекалу вырезанных кусочках сосновой коры. Среди шишек и длинных иголок копошатся полупрозрачные янтарного цвета муравьи.

Тропинка приводит на поляну, где ранняя пташка в розовом платьице крошит хрустящий багет большой стае голубей. Серые, белые, пятнистые, они суетятся, отталкивают друг друга толстыми боками, торопятся подобрать побольше крошек, а чуть подалеку в высокой траве сидит взъерошенный котенок, выпучив глаза на такую кучу дичи и размышляя, как их всех поймать разом или уцепить хотя бы одну, самую толстую.

Солнце играет в светлых кудряшках. Пташка поворачивает лицо, щурится и с улыбкой говорит: «Пошли завтракать, мамочка?»

***

В зале на первом этаже распахнуты стеклянные двери, но еще слышен запах вчерашнего кутежа.

– Не пойму, откуда бычками тянет? Кажется, уже весь дом перетрясла, – виновато оправдывается Катя.

Видно, встала давно: на голове полотенце, в руках спрей для чистки стекол, где-то шумит стиральная машина. Женщина до кончиков ногтей: гулять до трех ночи, а утром за уборку!

– Ой, да мне всегда с похмелья не спится! – смущенно машет тряпкой хозяйка. – Совесть мучает. Ладно, потом закончу. Пошли завтракать, мамочка?

– Что?!

Сердце стукнуло и замерло, вслушиваясь.

– Говорю, завтракать пошли, дамочка! Я про вчерашнее, помнишь? Ну, баскетболист тебя так звал. Оладьи или овсяная каша?

Полчаса спустя на кухне появляется дух перегара, а за ним Эмма. Щеки рыхлые, под глазами мешки. Вчерашнюю обиду как ветром сдувает: природа уже отомстила этой язвительной бестактной женщине.

– Всем доброе утро. Сразу говорю: анальгина, водички, полежать не надо, чувствую себя прекрасно, – и, обведя глазами смущенных подруг, продолжает: – Просто каждый раз одно и то же. Люди пугаются, думают, мне плохо. Пару бокалов выпью, а на утро выгляжу, как последний алкоголик.

– Но вчера было не совсем «пара бокалов», – робко вставляет Катя.

– А, какая разница, – машет рукой Эмма. – Раз все равно терять лицо, так зачем себе отказывать в удовольствиях? Лесь, прости меня, вчера разговор пошел не по той дорожке.

– И ты меня. Пойдем все вместе в лес гулять? Там утром так здорово!

Там в сосновых ветках шуршит ветер, и ангелочки кормят голубей.

Глава 9

На фоне умопомрачительно стильного интерьера грациозно вышагивает кошка. Дымчатая шерсть отливает здоровым блеском, под шкурой перекатываются мускулы. Истинный стандарт кошачьей красоты: совершенство форм, безупречность манер. Кошка вспархивает на белоснежный диван, где приютился образцово обаятельный котенок. Пушистая мама принимается вылизывать малыша, тот блаженно щурится и урчит. Идиллию застенчиво прикрывает известный логотип, вкрадчивый голос призывает покупать лучший в мире корм, и телеэфир возвращается к новостям.

Румяный ведущий освещает тему дня:

– Удивительно, но факт: менее чем за девять недель проект «Эпилог» из разовой, можно даже сказать, уличной акции вырос до влиятельной организации практически государственного масштаба. И этот рост продолжается. С каждым днем «Эпилог» занимает все более прочное место в социальной и экономической жизни страны.

Показывают грустного дядьку в усах и массивных очках. Подпись исчезает настолько быстро, что можно рассмотреть лишь начало и конец: «эксперт» и «Тарлеев В.С.» Область, в которой усатый В.С. стал экспертом, остается неизвестной. Глядя на такие молниеносные подписи, думается, что редактор титров пошалил и вставил совсем неподходящие слова: «паук» вместо «наук», не «профессор», а «агрессор». Но нет, не поймать этот мираж, не успеть прочесть, не схватить хулигана за руку…

«Верните кошку», – наверняка думает добрая половина зрителей, глядя в усталые очки Тарлеева и слушая его экспертные рассуждения:

– Без сомнения, столь стремительное развитие является показателем острой потребности в решении проблемы неродивших матерей в частности и психологической поддержки женщин в целом. Очевидно, что в нашем обществе назрела данная проблема, и необходимо было среагировать на нее. Раньше или позже, подобный проект обязательно появился бы. Его создала, можно сказать, сама природа современной жизни.

От монотонного бубнежа тоска сгущается, и камера торопливо переключается на ведущего.

– В данном случае природа действовала руками вполне реального человека: Анны Костомаровой, которая всего два месяца назад собрала группу женщин и провела первое мероприятие.

На экране – душещипательные шары, взмывающие в пасмурное небо.

– Многие зрители помнят эти кадры. Тогда сложно было представить, что на наших глазах рождается могущественная организация. Сегодня о фонде «Эпилог» слышал, наверно, каждый. Проект стремительно развивается с каждым днем. Слово исполнительному директору компании Валерии Ювазовой.

У Ювазовой доброе лицо и командирский голос.

– С радостью заявляем, что в списке наших партнеров появился такой солидный друг, как группа компаний «НьюГрад», крупнейший застройщик и реализатор недвижимости, – докладывает она. – Благодаря помощи «НьюГрада», наш фонд теперь сможет не только оказывать участницам психологическую и финансовую поддержку, но и решать проблему жилья. Женщинам с острым квартирным вопросом будут предоставлены существенные льготы на приобретение недвижимости. К примеру, можно будет получить квартиру без первоначального взноса и выплачивать ее стоимость посильными ежемесячными платежами. Также «НьюГрадом» запущен проект строительства специального дачного комплекса для подопечных «Эпилога». Все это поможет нашим «мамочкам» быстрее выходить из кризиса и приступать к новой счастливой и светлой главе своей жизни.

На экране оживленно беседует компания симпатичных женщин. Одеты по-домашнему, сидят вокруг стола, уставленного чашками, блюдцами с конфетами и фруктами. Голос Ювазовой поясняет:

– Сейчас фонд предоставляет бесплатное комфортабельное общежитие. Да даже общежитием это назвать язык не повернется: отель, санаторий, дом душевного и физического отдыха.

В кадре – директор общежития:

– Не всем женщинам, увы, есть куда пойти после операции. У кого-то дома никого, только пустота и детские уже ненужные вещи. У кого-то расстроенный или даже злой, пьющий муж: многие мужчины не только не способны поддержать жену, потерявшую ребенка, но и винят ее в трагедии, тем самым усугубляя состояние. Обычно родственники пытаются проявить поддержку, но делают это совершенно неуклюже. Одни плачут и горюют настолько, что приходится утешать еще и их. Чаще так поступает старшее поколение: мамы, бабушки. Своими причитаниями они усиливают, растравливают боль. К тому же появляется страх расстроить близких своим несчастным видом, особенно если в семье есть нездоровые люди, скажем, сердечники, которым нельзя волноваться. И тогда «неродившая мать» загоняет свое горе глубоко внутрь.

Группа женщин смотрит телевизор в уютной гостиной. Одна из них всхлипывает и светло улыбается сквозь слезы, остальные утешают: поглаживают по плечам, понимающе кивают.

– Другая категория сочувствующих старается ободрить, «встряхнуть», – продолжает директор. – Такие люди говорят: ерунда, не отчаивайся, нарожаешь еще, и этими словами словно обесценивают страдания женщины. Все это лишь расширяет пропасть между безутешной матерью и ее окружением. Женщине хочется сбежать и отсидеться в тишине, рядом с теми, кто действительно поймет и поддержит. Сейчас таким местом является наше общежитие. Сюда можно прийти сразу из больницы и остаться на срок до двух-трех месяцев. Конечно, никто не живет здесь так подолгу. Пары недель бывает достаточно, чтобы отгоревать и подготовиться к выходу «в мир», к людям. Но осознание, что можно остаться на долгий срок, успокаивает и дает уверенность.

Глава 10

– Эти недомамаши отлично устроились, я считаю! – негодует девушка в метро. Поезд едет неровно, и ее сильно шатает. – Их там кормят, холят и лелеют, селят в санатории. Работать не надо, отдыхай сколько хочешь!

– Ну что ты, – пытается утихомирить ее собеседница, курносая блондинка. – У них же дети умерли. Такую утрату не восполнишь ни санаторием, ни отдыхом.

Сегодня все выглядит ненастоящим. Люди словно вырядились для любительского спектакля. Неумело, наспех, небрежно.

У дверей покачивается мужчина: черный плащ, ладный костюм, дипломат – идеальный шпионский типаж, но нелепая шляпа выдает дилетанта с головой.

Девчушка уступает старушке, да вот странность: в руках у бабули чистый, яркий, абсолютно новый новогодний пакет. Откуда бы ему взяться в июле? Новых еще не продают. Прошлогоднему уже поизноситься бы. И взгляд у бабули хитрый-хитрый, пальчики ухоженные, из-под платка выбивается блестящая прядь, будто и не бабуля это вовсе, а загримированная барышня.

Да и к девчушке вопросы. На дворе снова дожди и слякоть, а ее белые брючки ослепительны, ни пятнышка.

Парень рядом тоже бутафорский. Издали видно: борода-то ненастоящая! И сочетание бейсболки с темными очками подозрительно, ведь всем известно, что это самый простой вариант камуфляжа на скорую руку.

Две дамы сидят рядом и делают вид, что не знакомы, а у самих одинаковые туфли и чулки.

Тетка с несоразмерной копной волос: парик? Мальчик с ранцем – изображает школьника, но зачем ранец летом, в каникулы? Парочка в углу вагона. Вроде целуются, милуются, а сами так и зыркают по сторонам: доволен ли режиссер, впечатлены ли зрители?

И все эти ряженые статисты напряженно прислушиваются к диалогу на первом плане.

– Ой, да ладно тебе их защищать! Они своих детей на руках не держали, ничего в них не вложили. Одно дело, когда ты растишь этого спиногрыза, все силы и деньги в него вбухиваешь, а он бац! – и помирает. Вот это да, трагедия. А тут? Раздули из мухи слона!

Девушка повышает голос. Пассажирская массовка выныривает из телефонов.

– Ну ладно, ладно, – успокаивает курносая. – Для кого-то, может, это и вправду трагедия. Все переживают смерть по-разному.

– Знаешь, я и сама не бессердечная. И много чего в жизни повидала. Точно знаю: все депрессии – от безделья. Чем больше с этими недомамашами будут носиться, тем сильнее они расклеятся. Сама подумай: отчего бы не погрустить, если живешь на всем готовеньком? Ты видела в новостях, как у них там все классно устроено? Бассейн, джакузи, массажисты приходят. Все включено! Бесплатно! Я бы тоже не отказалась на месяцок от такого отпуска!

Поезд тормозит на станции, толпа протискивается мимо подруг. Одна грустная женщина не выдерживает:

– Типун вам на язык. Вы не знаете, о чем разглагольствуете.

– Это я разглагольствую? – взвивается зачинщица. – Разглагольствуют все эти спонсоры в телеке, которые не знают, как еще деньги отмыть! А у меня на шее двое школьников, одна их тяну, никто не поможет! Ни спонсоры, ни психологи!

Кто-то хмыкает, кто-то многозначительно качает головой.

Курносая не выдерживает всеобщего внимания, хватает разбушевавшуюся подругу, и парочка выскакивает на платформу.

– Достали морализаторы! – доносится из закрывающихся дверей.

Поезд набирает скорость.

Сонный парень напротив вздрагивает, вынимает один наушник и озирается по сторонам: что за шум? Драки нет? Какая станция? Сколько детей должно умереть, чтобы люди перестали быть черствыми?

Глава 11

Эмма приезжает без предупреждения.

– Тебе все равно не дозвонишься, – поясняет она, выставляя на стол гостинцы. – У Катьки день рождения скоро, помнишь? Предлагаю сейчас подкрепиться, набросать идей и съездить за подарком.

Воскресное утро имеет нотку грусти. Вроде бы целый выходной впереди, но непонятно, куда же потрачена драгоценная суббота? И почему сутки отдыха прошли, а усталости стало как будто еще больше?

Чтобы справиться с горьким привкусом уходящего сквозь пальцы времени, приходится прибегнуть к гастрономическому самоубийству. Эммины подношения оказываются как нельзя кстати. В ход идут пирожные, копченая рыба, кофеин и немного алкоголя.

– Ты что, только встала? – она окидывает подозрительным взглядом халат и разобранную постель. – Погодка стоит сонная, согласна, но нельзя же дрыхнуть весь день! Заработаешь пролежни. На, глотни.

Эмма протягивает стакан американо, от которого разит ликером. И пусть на часах одиннадцать утра.

– Значит, так. Катя у нас из буржуазии, поэтому вещами мы ее вряд ли удивим. Давай подарим ей женственность! Как это так, спросишь ты? Сейчас поясню.

Она в ажиотаже бродит по кухне и дирижирует себе круассаном. Эмма из тех людей, кто способен жить и без порции ликера на завтрак.

– Катя у нас кто? Катя у нас мать, жена и хозяюшка. То есть кто угодно, но только не женщина. Нет, я ничего не хочу сказать против ее внешности или женских качеств. Это все у нашей Катьки на высоте. Но знает ли она сама об этом? Помнит ли? Вот в чем вопрос. И ответ на этот вопрос мы ей и подарим. Точнее, не ответ, а напоминание!

Ликер явно не стимулирует мыслительный процесс. Поспевать за полетом Эмминой мысли нелегко. Особенно когда за окном тарабанит дождь, и из сумрачной детской, кутаясь в одеялко, сонным привидением выходит заспанная дочка. Волоча по полу одеяловый шлейф, она подходит ближе, поднимает мордашку и вопросительно заглядывает в лицо безмятежными голубыми глазами. Хоть лето выдалось и не солнечным, но щечки и переносица уже украшены веснушками. Кожу она унаследовала от прабабушки: идеальный фарфоровый оттенок в редкую бледную крапинку. Где-то на семейных чердаках еще хранятся письма молодого прадедушки, где он с неожиданной для простого солдата романтикой сравнивает конопушки на лице своей любимой с созвездиями далеких галактик.

– Короче, доедай, умывайся, и поедем в сауну договариваться о девичнике, – вклинивается Эмма. – Масочки, массажики, гидропроцедурки и все в таком духе. Пять часов женских удовольствий для нас троих. Я уже звонила: нас ждут. Ты собирайся пока, а я поищу всякие глупости для праздничного настроения. Ну там букеты, шарики, стриптизеров… Ладно, ладно, про стриптизеров шучу, не нужны они там.

Горячий душ смывает одурь и сонливость. Представляются испуганные стриптизеры перед тремя тетками в полотенцах и с синей глиной на лицах. Становится смешно. Эмма знает, как расшевелить.

Полчаса спустя жизнь не кажется такой мерзкой.

Эмма все еще на кухне. В початой бутылке вина поубавилось. Кажется, Эммина машина сегодня в родной гараж не попадет.

– Искала воздушные шары, а наткнулась на это. Смотри!

Она сует под нос планшет и запускает видео.

На экране три рядком стоящие женщины. Их видно от плеч до бедер, никаких лиц, только туловища.

Наверное, сейчас в кадре появятся стриптизеры, увидят троицу без косметики и рухнут в обморок. Вырывается невольный смешок, Эмма толкает в бок.

Вдруг у актрис, как в ускоренной съемке, начинают распухать животы: первый, второй, пятый, девятый месяц беременности. После секундной паузы девушки поднимают руки с зажатыми в них ножницами и внезапно резким движением пронзают свои животы. Раздается тройной оглушительный хлопок. Животы сдуваются. Из-под маек вытаскиваются обрывки воздушных шаров, слышен веселый хохот, и ролик обрывается.

– Провокация! – комментирует Эмма. – Все ополоумели с этим «Эпилогом». Ты только почитай комментарии!

Из бесконечной ленты ответов взгляд выхватывает несколько высказываний.

«Хулиганская выходка».

«Оскорбительно! Нужно найти тех, кто совершил это глумление, и наказать их. В 2012-м девок-панков посадили за песни в храме, а это видео – еще большее преступление!»

«Да достали эти недомамы! Что-то их стало слишком много. В начале проекта я им сочувствовала, но теперь от всего этого уже тошнит!»

«Раздули из ерунды масштабную трагедию! Их проблема похожа на их же воздушные шарики. Авторам ролика – респект! Лопнуть бы всю эту проблему так же просто, как воздушный шар».

За стеной начинаются гаммы. В такое утро даже до-мажор звучит слегка меланхолично.

Эмма залпом допивает вино, стоя в победной позе: одна нога впереди, рука на бутылке, осанка статная. Со стуком поставив пустой стакан, царски поводит взором.

– Так, – энергично говорит она. – Поедем на такси.

Глава 12

День прошел в хлопотах. Эмма не давала зависать у детских площадок и заглядывать в чужие коляски. СПА-салон оказался приличным, в соседней пекарне пообещали волшебный торт, и подготовку к Катиным именинам посчитали оконченной. После веселого обеда в суши-баре Эмма вызвала такси, чтобы укатить по своим бесконечным делам.

– Можешь меня возненавидеть, – говорит она на прощание, – но мой тебе совет: обратись в «Эпилог». Судя по отзывам, они действительно помогают людям в твоей ситуации. Нет, пожалуйста, не возражай, просто послушай! Прийти за помощью – это не стыдно. Ты ни в чем не виновата, случилась трагедия, и тебе нужно с ней справиться, понимаешь? Разве тут есть место для стыда? Тем более, у руля Анька Костомарова, старая подруга. Такие совпадения, думаешь, бывают просто так? Да сама вселенная шлет тебе знаки!..

При этих словах Эмма выпучивает глаза и зажимает ладошками рот.

– Черт знает что говорю в последнее время, – жалуется она. – Какие-то чужие слова из меня лезут. Знаки вселенной, это ж надо!

Такси, сверкая крышей, исчезает за поворотом. С отъездом Эммы становится невероятно тихо, и гул города только подчеркивает эту тишину. Эмма из тех людей, кто своим присутствием заполняет все трещины, всю пустоту, и так хорошо бывает отдаться уверенному потоку ее энергии! Но стоит Эмме уйти, как тоска возвращается и мстительно заглядывает в самую душу: «Ну что, отдохнула без меня? Развеялась? Повеселилась? А теперь давай наверстывать упущенное…»

Эмма приносит радость, но радость эта утомительна. Приятно идти по улице в одиночку, с гудящей после болтовни головой. Разглядывать дома, прохожих. Наблюдать, как ветер раскидывает тучи по небу и торопливо высушивает город.

В предзакатном свете мир похож на декорации приключенческого романа. Многоэтажки отражают солнце, сияют огненными окнами – и легко вообразить, что это золотые крыши храмов на неприступных скалистых берегах.

Сотовая вышка на фоне туч кажется мачтой пиратского корабля, а ленивого голубя фантазия превращает в дикую морскую чайку.

В сумрачном, тенистом, насквозь сыром дворе уже включились первые огни – то старый трактирщик зажег лампадку над входом в свой кабак, завлекая моряков жареной камбалой да дубовым ромом.

А дома – она. Сладко спит на софе, раскинув ручонки и тихонько посапывая. Дремлет и стоящий рядом ноутбук, уснула на окне докучливая муха.

Поднять бы ее и отнести в детскую,

(«Тут никого нет», – противно шепчет внутренний голос)

подоткнуть одеяло и смотреть, как оранжевый луч уличного фонаря подсвечивает курносый детский профиль,

(«Посмотри же: на софе пусто!»)

а на полке смирно выстроились жирафики и мишки,

(«Ты здесь совершенно одна»)

ожидая, когда наступит утро,

(«Ее никогда не было, не было, не было!»)

и снова начнется игра.

Глава 13

«Доброе утро, мои дорогие френды! Спешу поделиться новостью. Фонд «Эпилог» добрался и до нас. Если честно, я была уверена, что за рамки Московской области этот проект не выйдет. Ан нет. Сегодня днем практически прямо под нашими окнами совершилось то самое действо. Столики, шарики, плачущие дамочки. Все как в столице, прям гордость берет!

Конечно, я быстренько выбежала и сделала несколько снимков для любимых подписчиков. Смотрите фотки, ставьте лайки. Похоже, фонд начал свое триумфальное шествие по городам и весям. Возможно, скоро акции будут устраиваться и в вашем городе. Как вы отнесетесь к этому? Будете рады видеть «Эпилог» у себя в гостях? Делитесь мнениями в комментариях!»

В конце текста блоггер не удержалась и присовокупила портрет себя любимой. Но читатели настолько погрузились в обсуждение «Эпилога», что комплиментов автору не досталось.

По обыкновению, бурная дискуссия привела лишь к тому, что каждый остался при своем мнении:

«В нашем городке все просто. Никаких тебе психоаналитиков, горячих линий и групп поддержки. И как-то справляемся!»

«Ясен пень, врачебную помощь в столице оказывают на более высоком уровне, чем в глубинке. И врачи не такие бездушные и тупые. По-моему, «Эпилогу» надо было с России начинать, а не с Москвы».

«Привет от “бездушных и тупых врачей глубинки”! Вообще-то у нас тут нескончаемый поток людей с настоящими серьезными заболеваниями, требующими помощи. А возиться с такими “пациентками”, которыми занимается фонд, ни у кого нет ни времени, ни сил».

«+1 к предыдущему комментарию. Если мне в больнице скажут: извините, пусть ваш отец с сердечным приступом подождет, пока доктор утешает недомамашу, я, наверно, с этой недомамашей сама так разберусь, что ей реально врач понадобится!»

«Вы передергиваете. Никто не призывает хирургов или там кардиологов заниматься женщиной, потерявшей младенца. Речь о другом вообще. О том, что в обычных больницах женщине после аборта, выкидыша или неудачных родов не к кому обратиться со своей болью».

«Пусть со своей болью домой идет! Мест в больницах нет для этих депрессивных».

«Так о том и речь, что фонд «Эпилог» берет заботу о таких женщинах на себя! Появилась организация, которая всеми силами помогает женщинам справиться с их горем – бесплатно, не влезая в бюджет страны, почему этим кто-то может быть недоволен?»

«Не знаю, что там как в Москве, а в нашем городе пенсионерам помогать надо и малоимущим. Вы еще детдом наш не видели. Может, в столице все эти проблемы уже и решены, но если «Эпилог» заявится со своими шариками к нам и начнет недомамашам сопли подтирать, народ не поймет, это точно».

«Да у них же детки умерли! Как вы можете, изверги, сердца у вас нет!»

«Вот то-то и оно, что умерли. А помогать надо живым».

«Да уж. Чем ближе к народу, тем меньше душевных терзаний».

К середине ночи просмотрены десятки сайтов. Форумы, блоги, ленты новостей. Как там сказала Катя? «Аньку разве что по утюгу не показывают»? Точно подмечено. «Эпилог» обсуждается активнее, чем политика. Хотя, наверно, «Эпилог» уже и есть политика?

Профессиональные порталы тоже, разумеется, не остаются в стороне. Психологи и гинекологи, экономисты и учителя – у каждого нашлось свое мнение на горячую тему.

«Нельзя забывать про чувство вины, которое испытывает мама нерожденного ребенка. Что бы ни говорили врачи, какой бы ни была причина трагедии, факт остается фактом: малыш умер в материнской утробе или едва выйдя из нее. В большинстве случаев место, где развивалась патология или произошел несчастный случай, место, где младенец заболел или даже умер – это тело его мамы. Вы представляете себе груз вины, а часто и отвращения, недоверия к собственному телу, который взваливается на плечи женщины? Она и без того раздавлена горем, а тут еще самобичевание и навязчивые мысли о том, что будь она более здоровой, ответственной, спокойной, ребенок, возможно, был бы жив».

Точно подмечено. К собственному телу появляются большие вопросы. Уж от кого-кого, но от родного организма такой подставы никто не ожидает.

Странные намеки попадаются в сети. Люди грозят расправой участницам акций, если фонд осмелится провести мероприятие в их городе. Такая добрая и светлая идея почему-то порождает волну агрессии и злобы. Может, написать Костомаровой, предупредить?

Найти старую знакомую, особенно знаменитую, совсем несложно: достаточно просто вбить в поисковик имя, и сайт тут же выдаст контакты и свежие фото.

– Мамочка, а что это за тетя? – любимый голосок раздается прямо под ухом.

– Три часа ночи, почему ты не спишь? Разве маленьким девочкам не надо спать такой глубокой ночью?

– Пойдем вместе в постельку? – умоляюще тянет она.

И кухня пустеет. Квартира наполняется вязкой тишиной. За окном занимается рассвет, и за пробуждением нового дня строго следит с монитора Анна Костомарова, основательница фонда «Эпилог».