Читать книгу: «Земля раздора», страница 5

Они бегут, влекомые страданьем

К воде, туда, где буря правит бал.

Там, скрежеща, качаясь у причал,

Ладья отца Алиды билась в муке.

Ее канат, истерзанный, из луки

Натянутой струной вот-вот порвется,

И лодку в щепки о скалу расшибет.

То не была лишь лодка. В ней сплелось

Все то, что в сердце девушки жилось:

Колыбель детства, парусник мечты,

Надежда на простор и зов свободы,

Что был ей слаще всех земных щедрот.

Но вот канат трещит, и разворот

Судна неминуем…

Алида, не боясь

Ни волн, ни смерти, риском упиваясь,

Как будто в море родилась она,

Прыжком отчаянным на палубу вскочила.

И в тот же миг волна ее схватила,

Швырнув о мачту. Но она жива!

Перебросить канат – ее слова

Беззвучно прокричали в реве бури.

И вот летит веревка в серой хмури!

Дамир, чей каждый шаг привык к земле,

Стоял на пирсе, скользком, как во мгле

Застывший лед. Под ним качались доски.

Он видит канат, ловит отголоски

Последней их надежды. И вцепился,

Как будто в землю корнем он ввинтился,

В ту мокрую, соленую змею.

Он всю свою крестьянскую семью

Как будто чувствовал за правым плечом.

Всю силу, что земля дает с ручьем,

С зерном, с рассветом, он вложил в рывок,

Чтоб удержать от гибели челнок.

В его руках, привыкших к тишине

И весу плуга, на одной струне

Теперь висела вольная душа

Его любимой. Море, не спеша,

Что было ей свободой, стало клеткой,

Смертельной западней, последней меткой

На их пути. И он держал его,

Не отпуская больше ничего.

Им показалось – миг, еще одно усилье,

И буря сдастся, опустивши крылья.

Победа близко! Лодка спасена,

Земля отведена от злого сна

Потопа… Но у шторма был свой план.

Из бездны, словно древний левиафан,

Поднялся вал, последний, исполинский.

Девятый вал. Не просто вал морской —

Он был душой всей бури, ярый, дикий,

Вобравший в себя ненависть и крики,

И мощь небес, и ярость вод земных.

Он шел на них. Один вал за двоих.

Он снес причал, как карточную кладку,

Сметая доски, тросы, беспорядку

И хаосу отдав остатки сил.

Дамир увидел. Взгляд его скользил

По гребню волн. И не было в нем страха.

Лишь доля вечности. Одним размахом,

Последним жестом, что ему был дан,

Он оттолкнул Алиду, словно б в стан

Ее родной стихии, и собою

Закрыл ее. И принял тяжесть боя.

Их смыло. В адский, клокочущий котел,

Где каждый обломок смыслом был тяжел.

Вода и грязь, и щепки, и песок —

Все закрутилось в бешеный клубок.

И в этом хаосе, где мир исчез,

Где не было ни моря, ни небес,

Где смерть и жизнь смешались воедино,

Они нашли друг друга. Как лавина,

Их чувства пронеслись сквозь этот мрак.

Их руки встретились. И этот знак

Был крепче клятвы. Их последнее объятье

Скрепило их судьбу, сняло проклятье

Вражды и спора. Их поглотил шторм —

Единая, немыслимая мощь,

Где не было ни неба, ни земли.

Их души вместе в вечность утекли.

И спор утих. О воле и оковах.

О том, кто прав в своих мирах суровых.

В объятьях смерти, перед лицом стихии,

Они нашли и то, и то. Отныне

Им вечная свобода и покой

Были даны одной слепой рукой.

Их поглотила буря, но они

Остались вместе, завершая дни

В единстве том, к которому стремились,

И в вечности навеки побратались.

Настало утро. Шторм ушел во мрак,

Оставив тишину и голый страх.

И небо, чистое, как будто ни при чем,

Смотрело безмятежным синим днем

На дело рук своих. Внизу, в пыли,

Лежала в ранах плоть родной земли.

Разруха, хаос. На прибрежной кромке —

Судов рыбацких жалкие обломки.

А дальше – поле, где соленый ил

Навек надежду года схоронил.

И из домов, что выстоять смогли,

Как тени, выходили жители земли

И моря. И в глазах у тех и тех

Был не вражды заносчивый успех,

А общий крах. И каждый видел ясно

Картину поражения, ужасную

В своей немой и праведной тоске:

Все проиграли в этой злой игре.

А затем они нашли их. На песке,

В последнем, роковом своем броске,

Лежали двое. На черте меж двух миров,

Где спор волны и пашни был суров.