Читать книгу: «Кровавый лотос Чиангмая»

Глава 1. Голос воды

В Чиангмае утро начиналось с запаха жареного риса и сладкой дымки благовоний. Но у Буа был свой ритм. Она вставала раньше, чем просыпались рынки, и шла по узким улочкам старого города, где тени домов ложились длинными полосами, и никто не обращал внимания на вторую жизнь, что начала проживать в ней.

Её имя на тайском значило "лотос". Это была странная ирония: цветок, чистый и нежный, растущий в грязной воде. Буа знала, что именно в этой двойственности и крылась её сила. Она умела видеть людей так, как будто каждый был открыт, как книга, – достаточно присмотреться, и страницы становились прозрачными.

Она работала в небольшой гестхаусе на окраине старого города – место, куда иногда заходили туристы, ищущие простоты и уюта. Буа встречала их с улыбкой, предлагала чай и рассказы о местных храмах. Но настоящий её промысел начинался позже, когда тишина наполняла улицы, и поздние гости возвращались с вечерних прогулок.

Она выслеживала особый тип человека: одинокие, немного потерянные любители приключений, уставшие от гудения собственных жизней, которым хотелось заблудиться в чужом городе. Их бедро держало дорогие марки, в их чемоданах были часы, и они редко выключали телефон. У них был слабый барьер между осторожностью и доверием. Это было её окно.

Она не любила спешки. План работал как медленный ритм: разговоры на веранде, приглашение на ужин, настой из местных трав, который успокаивал и усыплял, как тёплая беседа. Она брала всё, что ценно – часы, карты, бумажники – и прятала их в старом сундуке под полом. Тела – если случалось худшее – она уводила в тихий пруд с лотосами за домом. Там рыба редко прикасалась к их телам; цветы закрывали глаза, и вода хранила тайну лучше, чем земля.

Её мир был прост: правила, которые она выстроила, не требовали слов. Это была её месть судьбе, её способ жить в мире, который так легко обходил её стороной. День за днём её рутина стала хладной, ровной, как лезвие ножа, которое точат месяцами.

Глава 2. Игра тени

Первый раз, когда Буа увидела Сергея, он шел без карты и без спешки, как потерянный герой в старой книге. Он отставал от группы, остановившейся у торговых рядов, и останавливался у каждого прилавка, как будто выбирал по памяти. Его пальцы были грубыми от работы; в глазах – спокойная усталость. Он говорил по‑русски тихо, с лёгким акцентом, словно каждое слово весило.

Буа заметила, как он остановился у её веранды. Его взгляд долго скользил по фарфоровым чашкам, по плетеным салфеткам, и наконец он улыбнулся – улыбка была простой, не рассчитанной. Это была улыбка человека, который привык быть самим собой, а не ролью туриста.

Она подошла с чашкой чая, как обычно. – Откуда вы? – спросила она по‑английски, и в голосе её была деловая теплая нотка, которую она использовала с каждым новым гостем.

– Россия, – сказал он, и её уши уловили звук имени: Сергей. – Я еду один. Я люблю ходить пешком. – Он сделал паузу и добавил по‑русски, почти не ожидая ответа: – Ты знаешь дорогу к горе Дой Сутеп?

Буа улыбнулась, удивлённая внезапным знакомством на его языке. Она ответила по‑русски несколько фраз, которых выучила раньше, и они заговорили. Разговор растопил лёд. Он рассказывал о своей работе: простой мастер, который в городе давал уроки по ремонту часов. Он не был богат, он был утомлён, но спокойный. Это делало его непривлекательной добычей – слишком мало ценностей, думала она. И тем не менее что‑то в нём встряхнуло её.

Вечером она пригласила его на ужин. Он пришел без предосторожности, с доверием, которое она редко встречала. Разговор за столом длился долго; он рассказывал о доме в маленьком русском городе, о матери, которая ждёт его писем, о запахе свежего хлеба. Он не поднимал темы материального. Когда Буа внесла чай, она почувствовала, как её привычный план соскользнул с рельсов.

Ночью она стояла у окна и смотрела на его профиль, когда он спал в гостевой комнате. Серое утро плывало по улицам, а она думала о том, что изменилась. Что если можно не брать, не резать, не прятать? Что если она могла бы иметь человека, который не оценивал её по богатству, а просто любил бы её? Это чувство было чужим и опасным.