Читать книгу: «Междулистье», страница 4

– И даже от Люмилии? – Бейрик с ехидством улыбнулся.

– Ну не думаю, что она заслужила такое. Все же, это опасно, и потом будешь себя корить всю жизнь, – покачав головой, сказала Элия.

Неожиданно, из-за их спин появилась Люмилия.

– Что я не заслужила? – осторожно прошептала она.

– Да мы с Элией вот подумываем, что она будет делать, когда сойдет с корабля, – поспешил вставить свое слово Бейрик, пока Элия не сказала ей первой какую-нибудь колкость.

– У тебя очень редкое имя, Элия. Много лет запрещено так называть детей, – не отрывая глаз от девушки, сказала она.

На это Элия только хмыкнула и послала смачный плевок в море. Бейрик огляделся вокруг, убедившись, что никто не слышит их.

– А чего это она тебя так заинтересовала?

– Бейрик, вот только не надо мне сейчас начинать рассказывать сказки о ней. Я видела «знак дракона» у нее на ноге. И будьте благодарны случаю, что никто кроме меня не увидел. А то бы тут такое началось!

Элия встревожено поправила платье, и с опаской посмотрела на каждого на палубе. Но люди были заняты каждый своим. Похоже, что никто и вправду не обратил на «ожог» особого внимания. Только изредка на них поглядывали и покачивали головами.

– Я не собираюсь выдавать ваш секрет, раз уж вы им так дорожите. Но впредь будьте осторожней, когда решите платье перед всеми до пупа задирать, – улыбаясь, сказала Люмилия. – И еще… Я очень рада нашему знакомству, Ваше Величество. Хоть оно и было столь неоднозначным.

С этими словами она подмигнула Элии и убежала обратно к музыкантам.

– Как я тебе и сказал, Люмилия тебя не будет больше доставать, – улыбаясь во весь рот, подытожил Бейрик.

– Я теперь так рада, что прямо сейчас начну песни в ее честь сочинять, – съязвила Элия.

– Во всяком случае, это куда лучше, чем терпеть ее нападки весь путь. Вот еще окажись все на поверхности часик тому назад, я еще больше был бы счастлив, – вздохнув, пробубнил подмастерье.

– Зато с девушкой хорошо провел время. Это тебе тоже подарок от меня, – расхохоталась Элия.

– Не думайте, Ваше Величество, что Вам все будет сходить с рук. До Хиндалина вы все еще остаетесь моей гостьей.

– О, я и забыла, мастер Бейрик. Слушаюсь и повинуюсь, – заливаясь от хохота, не унималась Элия.

Люмилия посмотрела в их сторону и улыбнулась, вероятно, догадавшись о происходящем разговоре.

– Если ты не возражаешь, я еще побуду здесь. Эта тишина меня успокаивает, – сказала Элия и положила подбородок на ладони.

– Конечно. Если что, я буду в каюте.

Бейрик кивнул Элии и быстрым шагом направился в нижние отсеки.

Глава пятая.

Остров Эмири.

Паэлий осторожно шел по тропе, призывая держаться Неоллу позади него и остерегаться кустов. На остров опустилась такая тягучая тишина, что даже хруст травы под ногами был еле слышен. Она вонзалась в уши со свистом, изредка, словно из-под воды, донося речь отца. Неолла сжимала уши ладонями, но становилось только еще тише. И воздух словно загустел, дышать становилось все трудней и трудней. Ни единого дуновения ветра не доносилось вглубь острова, где жила семья Саэгли.

Неолла, ступая след в след за отцом, следила за окружающими их кустарниками и, выставив кулаки, ждала нападения из-за каждого поворота. Неподалеку промчалась стая супельмункий, но, так и не заметив чужаков, унеслась в противоположном направлении. Лес наполнился бурной жизнью. Что-то всколыхнуло его привычную безмятежность.

А на листьях кустов покачивалась серебристая роса, искрясь в редких солнечных лучах. Высокие заросли кустарников и тянущихся вверх крючкообразных растений затеняли местность, сгущая мрак. Неолла старалась не показать своего испуга и только криво улыбалась, когда отец поворачивал голову, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.

Дом Саэгли уже был близко. Но пока стояла тишина, и ничего не выдавало, что здесь произошло что-то ужасное, как и в доме Эмири. Паэлий всем сердцем надеялся на лучшее. Дван Саэгли был очень вспыльчивым мужчиной, и можно было полагать, что ему вряд ли понравится вторжение Рантов на его территорию. Но ситуация была из ряда вон выходящей. Во что бы то ни стало, нужно было предупредить их о происходящем на острове.

Паэлий и Неолла вышли на открытое пространство, залитое ярким полуденным солнцем, и осмотрелись. Неолла была здесь впервые. В этой части острова ей запрещалось появляться. Каждая из семей поселилась на отдельной территории и жила обособленно. Это только Паэлий Рант и Кенджи Эмири с сыном, втайне от Саэгли, сговорились охотиться вместе. Особенно после того, как несколько семей были убиты животными на охоте, а иные погибли в собственных постелях, не пожелав заблаговременно обезопасить свои дома.

Семья Саэгли состояла из трех человек: Двана Саэгли, его жены Ниоры, и их взрослой дочери Цэчимы. Все трое не отличались учтивостью и доброжелательностью. Правда, Сэту Эмири очень была по нраву их дочь. Более красивой девушки на острове было не сыскать. Высокая, с волосами цвета вороньего крыла, Цэчима словно сошла со страниц книг, хранящихся в доме у Рантов. Неолла несколько раз пересекалась с ней на восточном пляже острова, но девушка всегда была замкнутой и отстраненной. Она никогда не купалась в море с остальными детьми, а сидела на песчаном берегу и смотрела куда-то вдаль. И никто не нарушал ее одиночества. Дван Саэгли отсек все попытки соседей к общению, и они поселились в самой глубине острова, куда мало кто заходил.

Паэлий осторожно, не касаясь ветвей, сделал несколько шагов вперед и подозвал к себе дочь.

– Ты сиди здесь и, если что случится, беги к дому. Дорогу запомнила?

Неолла утвердительно кивнула и легла в траву. Девочка неотрывно следила за каждым шагом отца, пока тот не оказался у ограды. Она слышала его голос, который словно эхо долетал до нее. Отец позвал по имени всех Саэгли, но никто не ответил на его призывы. Неолла лежала на теплой траве, и зеленые острые кончики щекотали ее открытые ноги. Она перевернулась на спину и замерла. Над ней парило странное насекомое. Огромное, похожее на земляных жуков, только с крыльями как у летучих мышей. Оно вперило в нее взгляды многочисленных глаз и зловеще зависло над ней. Его мохнатые лапки потянулись в ее сторону. Но встревоженное чем-то, оно резко взмыло вверх. Послышался хлопок и, будто вывернутое наизнанку, насекомое исчезло в ту же секунду. Только маленькая светящаяся капелька успела соскользнуть с его крылышка, и стала падать вниз.

Неолла, итак до чертиков напуганная, зажмурила глаза и попыталась успокоиться. Она старалась думать о том, что ничего не произойдет, и эта капля упадет рядом с ней в траву. Но ее ожидания не сбылись. Прозрачная капля упала прямо ей на лоб. Неолла почувствовала, как тело ее стало горячим. Капля растеклась по лбу тонким слоем и устремилась к краешкам глаз, исчезая под веками девочки. Все вокруг перед ее глазами заволокла золотистая дымка. Неолла вздрогнула и вскочила на ноги.

В этот момент раздался еще один хлопок, и дом Саэгли разлетелся на куски. Но тут же обломки, среди которых она увидела своего отца, снова сошлись воедино, и сплющились в маленький комок, исчезнув с оглушительным грохотом. Неолла попыталась закричать, но ни единого звука не вырвалось из ее рта. Только жар внутри тела все усиливался. Она, что есть сил, побежала к месту, где еще минуту назад стоял дом, но упала на колени, почувствовав себя плохо.

Девочка попыталась снова встать на ноги, но резкая боль пронзила ее голову. Из глаз потекли слезы и были они такие же серебристые, как и капля. Она посмотрела на свои руки и ужаснулась, увидев, что они светятся изнутри. На указательном пальце, под ногтем, мерцали две зеленые точки. Она поднесла его к лицу и увидела маленькую головку неизвестного ей существа, которая тоже смотрела на нее и моргала. Приступ паники сдавил горло Неоллы, и она упала навзничь, в траву. Всего одного раза хватило ей моргнуть, чтобы исчезнуть с острова Эмири, переносясь из одного мира в другой через портал Междулистья.

* * *

Лестия не могла найти себе места от переживаний. Муж и дочь ушли уже много часов назад и пропали. А она, запершись с детьми в доме, ходила от окна к окну и ждала их возвращения. Мирроль лежала на постели Неоллы и мирно посапывала. А Тони сидел на полу и рисовал на листке какие-то узоры. Но Лестия чувствовала, что произошло что-то плохое с ее родными. Никогда еще ночью никто из них не покидал дом. И ее мучили страшные картины, когда она представляла себе, что может твориться там, за оградой, в это темное время. Но побежать к мужу и дочери на помощь женщина не могла. Она не могла оставить детей одних. Ведь неизвестно, кто мог забраться в дом, пока они были бы вдвоем. И ей ничего не оставалось, как сидеть в запертом доме и дожидаться их возвращения.

Лестия решила хоть ненадолго отвлечься от мыслей и приготовить ужин. Дети уже много часов ничего не ели и в скором времени могли проголодаться не на шутку. Поэтому она набрала в миску немного кореньев и клубней и ушла на кухню. Но, скрывшись в ее тени, разрыдалась. Слезы душили Лестию, и она судорожно глотала воздух. Мысли о гибели Паэлия и Неоллы одолевали ее с каждой минутой все больше и больше.

Выронив из рук нож, Лестия упала на колени и схватилась за подол, отрывая от него куски.

– Мамочка, а где папа и Неолла? – спросил, вошедший Тони.

Она обняла его и прижала к себе.

– Они скоро вернутся. Видимо, у них появились еще дела или они поймали на ужин чего-нибудь вкусного, – уже спокойней, ответила она сыну.

– Хорошо бы это была не супельмункия. А то у меня живот после них пучит.

– Я тоже надеюсь, что они принесут что-то получше, – она взъерошила его волосы и отправила мальчика обратно в комнату.

Встав у окна, Лестия всмотрелась в сгущающиеся сумерки. Но ни одной тени не увидела во дворе. Она стала молиться Богам, чтобы они сберегли всех их. Но ее встревожил крик Тони.

– Мама, Мама!

Лестия со всех ног бросилась в комнату. Тони стоял у распахнутой двери и по его щекам текли слезы.

– Тони, зачем ты раскрыл дверь? – плача, Лестия кинулась закрывать дверь.

– Это не я, мамочка. Это тетя Малла.

Мирроль вскочила на кровати, услышав имя своей матери. Но Лестия только отшвырнула Тони вглубь комнаты и приказала им молчать. Прислонившись к двери ухом, она вслушивалась в происходящее за ней. Вдруг в дверь постучали.

– Кто там? – испугавшись, прокричала она.

Но никто не ответил. Раздался хлопок и снова раздался стук в дверь. Но и в этот раз никто не ответил на вопрос. Лестия осторожно прокралась к окну и посмотрела в него. На секунду она увидела лицо Маллы Эмири, но оно словно растаяло тут же, прямо на ее глазах. И снова постучали в дверь. Но, взглянув через окно на порог, Лестия никого не увидела. Мирроль и Тони уселись на кровати и прижались друг к дружке. Пришелец за дверью пугал их своими играми.

Снова раздался стук в дверь. На этот раз он был намного настойчивей. И послышался женский голос. Лестия узнала голос Маллы. Она распахнула дверь, но на пороге снова никого не было. И в тот самый момент, когда она стала закрывать дверь, в комнату вбежала Малла Эмири. Но, сделав несколько шагов, она растаяла в воздухе как тень. Лестия отпрянула от двери в испуге и взяла в руку топорик Паэлия, который лежал на полке рядом с ней.

В этот миг в комнату снова вбежала Малла. Но также, как и несколько секунд назад, она исчезла. Мирроль громко заревела, и Тони тоже сопел со слезами на глазах. Лестия встала на пороге в ожидании всего возможного. Но ждать долго не пришлось. Спустя секунд десять, из темноты выпорхнула мать семьи Эмири и упала в объятья испуганной женщины.

– Спасай детей! – успела прошептать Малла, и снова растворилась в воздухе.

Лестия сомкнула руки, будто стараясь ухватиться за нее, но тут снова посмотрела на дверь, в которой стояла исчезнувшая женщина. Фантом успел протянуть руки к двери и произнести два слова: «Слишком поздно». Тут ее подкинуло в воздух, и тело женщины закрутилось, сжимаясь в бесформенный комок. В следующую секунду раздался хлопок. По всей комнате полетели куски плоти, и фонтан крови забрызгал Лестию и детей. Мирроль истошно визжала. Тони тоже рыдал во все горло, закрывшись руками. А Лестия сидела у двери и не могла поверить в происходящее.

Растерянно Лестия поднялась на ноги и со всей силы захлопнула дверь, чуть не снеся ее с петель. У нее в голове не укладывалось все произошедшее. Прислонившись к двери спиной, она глубоко дышала, пытаясь прийти в себя. Повсюду валялись куски плоти Маллы, а ее расплющенная голова лежала под столом, развернутая к детям. В одно и то же время она боялась отойти от двери, боялась за детей, которые были сейчас так далеко от нее, на противоположной стороне комнаты и боялась принять неправильное решение.

Лестия схватила куртку мужа с вешалки и накинула ее на голову несчастной. Подбежав к детям, она прижала их к себе.

– Быстро на кухню! – резко, командным голосом прокричала женщина, выталкивая детей из комнаты.

Тони и Мирроль, испуганные смертью мамы девочки, нехотя повиновались и сели за порогом комнаты на кухне. Но их рыдания не стихали. Да и некогда было сейчас сидеть и успокаивать детей, нужно было понять, что следовало делать дальше. Она пробежала к окну, пригибаясь как можно ниже к полу, и посмотрела за стекло. Яркие вспышки, что возникали и исчезали в темноте где-то во дворе, еще больше испугали ее. Но посреди этого светопреставления, она увидела длинную темную фигуру, которая неспешно приближалась к их дому. В руке у визитера был посох, конец которого сиял фиолетовым и от него расходилось множество вспыхивающих молний. Стекла в окне потрескались, а рамы вот-вот были готовы разлететься на куски.

Лестия услышала среди завывающих звуков ветра мужской голос. Незнакомая речь громоподобным эхом врезалась ей в уши и заставляла сжиматься от страха. Словно он читал заклинание. Но это был не эльфийский язык, его женщина знала в совершенстве. Нет, это было какое-то темное наречие, каждый звук которого повергал в ужас своего слушателя. Да и волшебством подобной силы не обладало ни одно существо на Аминадоре. Лестия понимала, что визитер прибыл на остров из Междулистья, но как противостоять ему, она не знала.

Придвинув шкаф к окну, она подбежала к двери и подперла ее вешалкой. Оглянувшись назад, Лестия увидела детей, стоявших в дверях кухни. Те молча смотрели на нее, обнявшись.

– Стойте там и не двигайтесь!

А голос уже доносился из-за двери. И мужчина стал переходить на крик, призывая только ему одному известные силы. Без промедлений, женщина подбежала к задней двери и, выставив перед собой нож, приоткрыла ее. Никого не было за ней, только темнота. И как бы ни было страшно ей, но оставаться в доме было не безопаснее, чем бежать в ночной лес. Она схватила Тони за руку, а Мирроль закинула себе на спину и выбежала во двор.

Это было сделано вовремя, поскольку в доме послышались звуки разбиваемой двери. Дом озарил фиолетовый свет и раздался громкий хлопок. Но Лестия уже выбежала за ограду и скрылась в зарослях кустарника. Она слышала только крики где-то позади. Визитер, видимо, пришел в неистовую ярость, упустив их. Молнии взвились в небо, осветив все вокруг фиолетовым заревом. Но они бежали, не разбирая дороги, к дому семьи Саэгли, куда сегодня днем ушли Паэлий и Неолла.

Тони, не роняя ни слова, крепко ухватился за руку матери и бежал, раздвигая ветви кустарников. Мальчик изредка смотрел на нее и даже вырвался немного вперед, показывая ей верное направление.

– Сюда, мамочка, – тихим голосом подсказывал он Лестии на каждой развилке.

А Мирроль крепко вжалась в нее, обхватив своими ручками, и тоже не издала ни единого звука. Все трое были напуганы, но понимали, что за ними по следам движется зло, которое не оставит их в живых. Но, несмотря на опасности ночного леса, они взяли себя в руки и не поддались страху.

Однако темнота преподнесла им кое-что пострашней, чем опасные животные. Лестия вступила в зыбучие пески. Она упала на живот, а Мирроль, перелетев через нее, упала на твердую землю, в нескольких метрах. Тони тоже споткнулся и отлетел в сторону. Лестия же не успела произнести ни слова, как оказалась погребена под землей. Только фонтан песка вырвался, донеся предсмертный крик женщины.

Тони вскочил и отстранился от прожорливой трясины, чуть тоже не угодив в ловушку.

– Мама?! – срывающимся голосом прошептал он.

Но ему никто не ответил. Тогда он подполз к Мирроль.

– Вставай, бежим!

Голова девочки перекатилась в его сторону, и он увидел, что из нее торчит окровавленная ручка ножа. Мальчик вскрикнул. В этот миг фиолетовое зарево померкло. Он попятился спиной вперед, плача и совсем не зная, что делать дальше.

Укрывшись под одним из кустов, Тони лег на землю и закрыл уши руками. Несколько минут ничего не происходило. Но визитер словно чувствовал, куда они бежали, и скоро настиг их. Черный подол плаща оказался всего в нескольких шагах от мальчика. Пришелец ходил из стороны в сторону, и явно чувствовал, что беглецы где-то рядом. Посох воткнулся в землю, практически перед лицом Тони. Он зажал рот ладонями и чуть не вскрикнул, когда фиолетовая молния скользнула по его лицу. Но существо привлекло тело девочки, которое лежало неподалеку.

Тони увидел, как фиолетовый кристалл на посохе коснулся тела Мирроль, и она исчезла, превратившись в золотую пыль, которая подплыла к существу и растаяла в его руке. Только нож Лестии с глухим звоном упал на песок. И Тони все же чуть слышно простонал, что не скрылось от ушей визитера. Он подошел к кусту, под которым лежал мальчик, и что-то прокричал.

Множество разрядов пронзило мальчика, и куст приподнялся, переплетая ветвями его руки и ноги. Тень в черном плаще приблизилась к нему вплотную.

– Где она? – прошипело существо.

Но Тони словно онемел от страха.

– Где она? – повторило оно вопрос.

По щекам мальчика потекли слезы, он заревел. Тони извивался в путах растения, но оно прочно схватило его, еще сильней сдавливая ему руки и ноги. А существо наклонилось к нему и сняло капюшон. Безобразное лицо со светящимися красными глазами уставилось на мальчика.

– Повторять не стану. Где она? Где она?! – закричало существо.

Но так и не получив ответа, оно коснулось посохом мальчика, превратив его в золотую пыль, и поглотило ее своей рукой. Потом накинуло капюшон и, осмотрев еще раз поляну, скрылось в лесной чаще.

Вот так на острове Эмири открылся выход в мир Аминадоры великому Злу из Междулистья. Но никто на всей планете еще и не догадывался, что в скором времени Тень, накрывшая этот маленький остров, расползется по всей Аминадоре. И что Тень эта ищет «ее».

Эллинит Пахтомик.

Проснувшись ранним утром, Феста чувствовала себя совершенно разбитой. Всю ночь она ворочалась и следила, как бы ее злополучная покупка не выдала себя. Она забросала книгу ворохом белья, но все беспокоилась, чтобы из-под ее кровати не проявился ни один проблеск Воды. Девушка боялась, ведь если кто-нибудь прознает о запретном предмете, то ее навсегда могут сослать на Острова Забвения или Острова Обреченных. Всех преступников и нарушителей ссылали туда в вечное изгнание. И никто оттуда еще не возвращался. Даже если бы кто-нибудь и отважился сбежать оттуда на большую землю, то лишь по счастливой случайности смог бы избежать чудовищ, обитающих в тех морях. Она их, правда, только на картинках видела, но ей и этого хватило. Ужасные рыбоподобные существа с клыками и рогами потом еще долго снились ей в ночных кошмарах.

Не придумав ничего лучше, чем избавиться от книги, Феста замотала ее в плотную ткань и вышла во двор. Все мастера и подмастерья еще спали. Только работницы кухни уже вовсю копошились, наготавливая на завтрак несметное количество еды. И девушка решила использовать драгоценное время, чтобы улизнуть из мастерской в ближайший лес.

Она бежала со всех ног через поле по высокой траве, скрываясь от глаз пастухов, многие из которых были ее друзьями. Им незачем было знать, что она в такую рань была здесь. Но долго бежать с тяжелым грузом было нелегко. Феста то и дело останавливалась и делала передышку. Казалось, что чем ближе она приближалась к лесному массиву, тем тяжелей становилась ее ноша. Да еще так некстати ее палец светился в предрассветных сумерках. Но в этих лесах было множество светлячков, и он вполне мог сойти за них. И еще, как показалось Фесте, с каждым шагом ей все меньше хотелось расстаться со своей покупкой. Книга будто знала о намерении своей хозяйки, и противилась, стараясь подчинить себе ее волю. Девушке даже захотелось открыть ее снова, и посмотреть на сияние, исходящее изнутри. Но книга оказалась слабей хозяйки.

Феста только сильней прижимала ее к себе и, стараясь больше не останавливаться, бежала в лесную глушь, где запретное сокровище уж точно никто не нашел бы. Ветки хлестали ее по ногам и рукам так, будто лес противился и не пропускал чужака в свои владения. Кусты цеплялись за ее платье, превращая бег в пытку. Но девушка, не обращая внимания на порванное платье, стремилась, как можно быстрее добраться до нужного места. Фесте даже показалось, что детские сказки о колдовстве, живущем в этом лесу, были не совсем сказками. По сторонам, на деревьях, она видела множество глаз, следящих за ней. А все живое старалось устроить ей подножку в каждый миг. Хотя, может быть, Фесте все это почудилось со страху.

Но тут перед ней возникла тень. Феста вскрикнула и попятилась назад. Но это оказался всего лишь иссохший куст. Правда, в темноте он был очень похож на силуэт человека. Феста усмехнулась своему испугу и подошла к нему. Старый орешник одарил ее несколькими своими плодами, так и оставшись стоять на своем месте.

Феста положила орехи в карман, но они выпали наружу, проскочив в дыру. Она нагнулась, чтобы поднять их, и почувствовала на себе чей-то взгляд. Девушка осторожно подняла голову и увидела, что к ней тянутся кривые древесные руки. Высокое дерево устремило к ней десятки своих щупалец и попыталось схватить ее. Но она оказалась слишком быстрой и проворной для старого дерева. Проскользнув мимо всех ветвей, Феста в последний момент успела покинуть зачарованное место. Девушка бежала все дальше и дальше, стараясь держаться поодаль от опасных растений, протаптывая себе путь среди высоких зарослей.

Углубившись довольно далеко в темную чащу, она подошла к Склону потерянных душ. В эту часть леса никто не ходил – слишком страшные истории ходили об этом месте. Но Феста не придумала лучшего тайника. Здесь находилось множество пещер, в которых когда-то жили драконы и всадники Пахтомика. Но после войны они все были сосланы на Туманные острова. А вот подземный газ, который добывали всадники, теперь выходил на поверхность из самых глубин шахт и беспрепятственно смешивался с воздухом. Поэтому зачастую здесь гремели взрывы, да и дышать было невыносимо. Феста обмотала лицо куском ткани и подошла к самому обрыву. Темная пропасть, разверзшаяся у ее ног, уходила на многие сотни метров вниз. Поговаривали, что эльфы, обитавшие в стародавние времена в Пахтомике, углубились в недра настолько, что достигли центра планеты. Это, конечно же, были сказки, поскольку многие экспедиции, спускавшиеся в глубины пещер, не смогли найти этому подтверждения. Но ее крестная рассказывала ей истории из книг, в которых говорилось, что эльфы обладали магией и запечатали все ходы, дабы ни один смертный не проник в них и не выпустил зло, таившееся в глубинах этих земель. Феста стояла на обрыве и держала в вытянутой руке злосчастную книгу, мерцавшую под тканью и завораживающую ее своей красотой. Но девушка понимала, что это магическая сила таинственного артефакта играет с ней в игры. Она посмотрела еще раз вниз и увидела несколько тусклых вспышек. Огненная масса стала подниматься кверху и в скором времени грозила обрушить свою ярость на поверхность. Деревья и земля здесь были черными от пожаров. Оставаться в этом месте девушке было опасно.

Оглянувшись по сторонам, она бросила в пропасть сверток и поспешила удалиться, поскольку и так уже достаточно успела надышаться газами. Из глубин донесся звук разбиваемого стекла. Феста обернулась назад и увидела, что золотистое зарево осветило всю округу. Палец ее стал пульсировать таким же золотым светом, и она не на шутку перепугалась. Если кто-то заметит, что лес сияет золотым, то ее могут изобличить, когда она выбежит в поле или на дорогу. Не дай Бог еще заподозрят в колдовстве, а это уже прямой путь на острова. Или на плаху.

Засунув подмышку руку, она бежала прочь оттуда, молясь о лучшем исходе и уповая на удачу. А зарево за ее спиной разгоралось все сильней и сильней и уже почти настигло ее. Феста оглянулась и с ужасом увидела, как на нее несется золотой шар.

Подобрав подол своего платья и забыв о руке, она усилила бег, повторяя только слово «Боже». Ведь сзади ее настигала огненная кара, а впереди еще предстояло пробежать через поляну, на которой за ней совсем недавно охотились деревья. Но тишина, окутавшая предрассветный лес, испугала девушку еще больше. Теперь ей всюду мерещились ужасные когтистые лапы и скользкие щупальца корней. Она бешено перепрыгивала с ноги на ногу, обегая враждебные отростки.

Когда до опушки оставалось всего несколько десятков метров, сзади ее настигла теплая волна. Сгусток ударился об нее и расплескался в подобии двух золотых крыльев за спиной девушки. Она подлетела на кочке в воздух и выгнулась дугой. Крылья сомкнулись в единый шар и рассыпались на миллионы золотых искр, которые за секунду исчезли, врезаясь в тело Фесты.

Она приземлилась на землю в полном шоке. Ее глаза были широко распахнуты, а роговица переливалась золотистым цветом. Запыхавшись, девушка старалась отдышаться. Перед глазами все плыло в золотом мареве. И по всему телу волна за волной разливалось тепло.

Феста почувствовала, как ее сердце бешено колотится, а тело тяжелеет. Она повалилась на землю, тяжело дыша. Веки ее сомкнулись, и тело растаяло, словно призрак поутру. Междулистье поглотило Фесту.

«Морской бродяга»

Бейрик вошел в каюту и запер дверь. Он решил немного отдохнуть, пока Люмилия и Элия находились на палубе и не тревожили его. Слишком бурным выдалось это утро, но, вместе с тем, настолько удивительным, что голова его шла кругом. Он вспомнил про сверток в своем кармане и осторожно извлек его. На столе лежала небольшая шкатулка, которая по размерам вполне подходила, чтобы спрятать в ней опасность из другого мира. Бейрик осторожно вложил сверток внутрь и закрыл крышку. Вздохнув с облегчением, он повалился на кровать и сомкнул глаза. Ему приснился странный сон, в котором девушка с белоснежными волосами, но не Элия, танцевала на торговой площади эллинита Пахтомик. Ее волосы украшали белые цветы, а глаза были ярко-зеленого цвета, как у Элии. И она пела странную песню, в которой звучало всего одно слово – Вода.

Резкий толчок разбудил Бейрика. Выглянув в окно, он понял, что корабль пристал к берегу. Потянувшись, парень обнаружил, что его карман топорщится. Вложив в него руку, Бейрик обнаружил, что там лежит сверток, который он совсем недавно клал в шкатулку. Достав его, он подошел к шкатулке и открыл ее. Внутри, как Бейрик и предполагал, оказалось пусто. Но когда он решил положить Воду обратно в шкатулку, то ощутил, что внутри свертка пусто. Упругая жидкость пропала из него.

Подмастерье вскинул руками и обхватил голову. Пропажа столь опасной вещи перепугала его не на шутку. Вор мог и не догадываться, какой страшный артефакт попал к нему в руки. Или, наоборот, очень даже хорошо знал, и поэтому залез к нему в каюту. Бейрик старался припомнить, была ли Вода на месте, когда он убирал ее в шкатулку. И он точно помнил, как ткань колыхалась под давлением его руки. Так что кто-то проник сюда, пока он спал! Бейрик сел на кровать и стал думать, кто имел ключи к его каюте.

Набралось немного человек: Люмилия, Терпин (мастер-певец) и он сам. Сжав в кулаках простыню, Бейрик ругал себя за столь оплошное поведение. И как он расскажет Элии о том, что Вода пропала? Она отдала ее ему, пусть даже и не желая владеть, а он так некстати опростоволосился. Его кулаки разжались, и левой рукой он почувствовал что-то прохладное. Опустив голову, юноша увидел, как рядом с его рукой колыхается искрящийся прозрачный сгусток. Выкатившись из-под покрывала, он рассеял тысячи лучей по всему помещению, вдобавок заворожив Бейрика. Глаза подмастерья неотрывно следили за перекатыванием Воды по складкам простыни. Воздух стал словно наэлектризованным. То тут, то там вспыхивали голубоватые искорки. А в голове его звучал мягкий женский голос, говорящий на непонятном языке. Но он так ласкал слух, что Бейрик верил каждому его звуку, словно понимал смысл всего произнесенного.

Его руки потянулись к запретному сокровищу, которым он возжелал всем сердцем завладеть. Кончиками пальцев он перекатывал его из стороны в сторону, а по его лицу расплылась улыбка безумства. Искрящийся свет завладел его разумом и шептал ему лживые доводы в пользу того, чтобы овладеть Водой. Бейрик поддался магическим заклинаниям, исходящим от коварного вещества, и взял его в руки.

Но в этот момент лицо юноши исказила гримаса боли. Беззвучный крик вырвался из его горла, и руки, сжимавшие «запретное», разомкнулись. Но оно растеклось по его рукам и повисло между ними. Голову Бейрика пронзила острая боль, и он сжал ее руками. Прозрачная жидкость соприкоснулась с головой, и подмастерье, сотрясаемый крупной дрожью, рухнул на пол.

В каюту вбежали Элия и Люмилия. Вторая вжалась в дверной косяк, боясь приблизиться к Бейрику. А Элия воздела руки к потолку и стала произносить заклинание, значение которого никто, кроме нее, не понимал. Голос ее звучал громогласно и даже угрожающе. Весь трюм наполнило эхо этих слов. Она пропарывала воздух резкими движениями рук и перешла на крик. Корабль затрясло, словно на штормовых волнах, а она топала ногами, призывая что-то или кого-то. Люмилия осела на пол и заворожено наблюдала за действиями девушки.

Бейрика трясло в агонии. Его руками и ногами будто управлял кукловод, и тело его перекручивалось в воздухе. Элия прокричала что-то на непонятном наречии, разведя руки в стороны. Вода подчинилась заклинательнице и сжалась в прозрачный шар, соскользнув с лица подмастерья. Тело Бейрика с грохотом упало на пол. В этот момент в каюту ворвались матросы и несколько пассажиров. Им было невдомек, что снова произошло в каюте музыкантов. Элия подбежала к парню и села на колени.

– Нет. Нет! Бейрик, ты слышишь меня?

Но он лежал с закрытыми глазами. Грудь его не вздымалась.