Ведьма

Глава 3

– Тамара, а почему нельзя вам любить?

Плохой вопрос. Неправильный.

Зачем тебе это, Матвей? Что изменится от знания? Перестанешь смотреть на меня так, как сейчас, поблескивая угольками глаз из темноты? Перестанешь прикосновений искать? Останавливаться каждую ночь у двери моей, набираясь решимости?

– Потому что ведьма, полюбившая, отдает себя любимому. И теряет свои силы.

– Но ведь как-то же вы живете? Неужели, без любви совсем?

– А что в этом такого? Многие без любви живут. Может и нет ее? Откуда ты знаешь?

– Знаю. Я – знаю.

– Вспомнил?

– Нет.

Я больше не задаю вопросов. И не жду от него. Он все понимает. Я уверена, что понимает. Он живет здесь, в лесном домике, со мной, уже два месяца. Июль и август. Он видит, какой я возвращаюсь каждый раз из поездок в деревню, где принимаю пациентов два дня в неделю. Хотела бы чаще, но не смогу. После этих лечебных смен я восстанавливаюсь примерно пару дней. Когда легче все проходит, когда тяжелее. Но по-другому никак. Он не говорит ничего. Просто молча снимает меня, обессилевшую, с сидения мотоцикла, несет в комнату. Укладывает.

А еще я знаю, что он не уходит к себе в этих ситуациях. Сидит рядом со мной и смотрит. Иногда берет за руку. И один раз поцеловал ладонь. Я это почувствовала сквозь морок беспамятства. Словно дружеское, теплое плечо. Мой камень на солнце.

Я могла бы его отпустить. Процесс восстановления запущен, его не остановить. Матвей может возвращаться к нормальной жизни. Для службы он, конечно, не годен, навсегда останется инвалидом, но жить будет полноценной жизнью. Заведет семью, детей…

Но Матвей на все мои слова молчит. Иногда скалится:

– Нихрена ты, ведьма, еще не закончила. Не долечила.

А я и не сопротивляюсь его словам. Мне так легче. Мне уже привычней. И, хотя и понимаю, что отпускать потом будет больно, но ничего с собой поделать не могу.

Глупость я сделала, когда взяла его. Огромную глупость, о которой предупреждала бабушка. Не протяну я долго теперь.

Глава 4

Эти парень и девушка, натолкнувшиеся на меня в лесу случайно, смотрят недоверчиво и растерянно. Я знаю, что произошло. И это уже в прошлом. А вот их взгляды, их маленькие движения друг к другу… Это тоже тепло. Такое взаимопроникновение, от которого становится жарко. Всем, кто при этом присутствует.

Парень очень серьезный, собранный, решительный. Девушка хрупкая и нежная. Еще у них маленькая смешная собачка, доверчиво подставившая мне пузико для ласк, опрокинувшаяся на спинку.

Чудо. Ну как им не помочь?

Мой пес настороженно обнюхивает новую животинку, а потом позволяет великодушно залезть себе на голову.

Я только головой качаю, мимо проходя. Что, пес, и тебя эта милость тронула?

А вечером они уходят в баню, вдвоем, уединяясь, и эмоции их настолько яркие, настолько жар от них идет, что мне не по себе от этого. Редко такое увидишь. Редко почувствуешь.

Даже Матвея пронимает. Этой ночью он останавливается у моей двери, как всегда. А потом заходит. Я сижу, прижимаясь к стене спиной, и смотрю на него.

Он опускается на колени перед кроватью, протягивает руки к одеялу, укутывающему ноги. Я только головой качаю. Не могу ничего говорить. Нельзя. Ну нельзя мне. Просто так, без души – не смогу. А если отдам все… Не останется ничего. Совсем ничего.

А он смотрит, смотрит, смотрит на меня… И тянется, не руками уже, нет… И я думаю: пускай. Пускай берет. Хотя бы раз. Ну сколько можно, сколько? А так, хотя бы напоследок радость почувствую. От того, что отдаю. Болезненную, сладкую радость. Эмоции змейки на раскаленном камне.