Патип и Акери приветливо заулыбались, заметив, что она не спит, только Саирим печально потупила взгляд, трясущимися руками отодвигая плошку на край скамьи.

– Ну что ж, Каихьнедт. Коль ты поведал мне свою историю, пришла моя очередь рассказывать, – проговорила она, сквозь всполохи пламени пристально глядя на Илано, – Когда я была маленькой девочкой, на западе шла страшная война. Войска государства-крепости Арат разоряли и сжигали соседние города, разрушали купола и поселения. Они продвигались на восток. Туда, где ещё были маленькие оазисы живого леса, где можно было найти воду, пригодную для питья. Мои старшие братья и сёстры собрали всех детей и покинули наш прежний город всего за несколько дней до вторжения войск. Мы ушли ещё дальше на восток, так далеко, как это только возможно. Но и там не нашли приюта. Много лет мы скитались от поселения к поселению, прячась от падальщиков и караванов охотников. Мне приходилось носить мужскую одежду, чтоб не попасть в рабство. И вот, наконец, на границе западной пустыни мы нашли свой дом. Среди развалин древнего города мы основали Гелион. Многие люди последовали за нами, чтоб помочь восстановить дома и стены, строить купола, очищать воду и сажать деревья. Но, война не прекращалась… Весть о благодатном Гелионе в конце концов достигла стен крепости Арат, что теперь зовётся Цитаделью, и её непобедимая армия двинулась на восток. Незадолго до того, в наш город пришёл одинокий воин. Путник, не знавший усталости, не нуждавшийся в отдыхе и пище. Я никогда не произнесу его имени, не упомяну его. Это был Ангел Смерти, – она умолкла, сквозь огонь глядя в широко распахнутые глаза Маифь, которая зачарованно ловила каждое её слово. Патип и Акери испуганно воздели руки к небу, в суеверном страхе закрывая ладонями глаза. Илано Десмедт даже не шелохнулся. Он положил руку на плечо Маифь. Тяжёлую, холодную руку.

– Тогда я была молода, наивна и бесстрашна, – продолжала Саирим, чуть дрогнувшим голосом – Но я и сейчас признаю, он спас Гелион. Я подошла к нему, превозмогая страх, и попросила спасти наш город. И Ангел ответил мне, что исполнит мою просьбу, если я обещаю всю свою жизнь хранить город и его жителей. И я согласилась.

Один этот воин стоил всей многотысячной армии проклятой крепости. В то далёкое время сам Ангел Смерти защитил Гелион от разрушения, спас его людей и благословенные купола.

Но за это чудо нам пришлось заплатить страшную цену. Многие девушки ушли в пустыню вслед за Ангелом, и ни одна из них не вернулась домой. Я тоже ушла за ними, потому что среди их числа была моя сестра, потому что сама была очарована, и не могла не пойти, не могла думать ни о ком, кроме Ангела. И в страшную песчаную бурю я была ослеплена летящим песком. Я лишилась зрения, но сохранила свою жизнь. Это Ангел спас меня, потому что я должна была хранить и защищать Гелион, как обещала, – Саирим тягостно вздохнула, переводя взгляд на клочок звёздного неба в провале стены – Наверное, сейчас я сказала бы ему спасибо, встреть я его вновь. Зрение удивительным образом вернулось ко мне, чтоб я смогла наконец увидеть, каким великолепным и сильным стал мой Гелион, как обширны его сады, как свободны и счастливы люди. Но я по-прежнему не могу забыть опустошённые глаза моей сестры и подруг, которые погибли, последовав за ним. Всякий, кто однажды встретил взгляд Ангела, навсегда лишился своей души… – она умолкла, всматриваясь в лицо Маифь, которая безмолвно глядела на неё, не находя в ответ ни единого слова. Кай нервно ворошил угли в очаге. Илано Десмедт молчал.

– Утром вам принесут запас воды и пищи, необходимый для перехода по пустыне, – наконец проговорила старуха, нахмурившись, – А сейчас нам пора возвращаться в нижний купол. Эта ночь будет долгой, к рассвету похолодает, так что будьте внимательны и поддерживайте огонь. Это место смотрителя верхнего сада. Так мы согреваем купола, будьте ответственны и осторожны. Я верю тебе, Каихьнедт. Прощайте, – с этими словами Саирим поднялась. За ней поднялись Патип и Акери, и не спеша все они ушли прочь, в темноту лестниц и галерей.

Маифь бессознательно моргала.

«Что это? Эта жуткая история не может быть правдой…» – мучительно размышляла она, глядя на всполохи пламени в очаге под котлом. Хотелось есть. Хотелось плакать с досады, догнать старуху и расспросить её обо всём – обо всём… Но всё-таки, больше всего сейчас хотелось есть. Догадливый Кай тут же протянул ей целую плошку горячей похлёбки, и Маифь тут же позабыла о том, что только что была в отчаянии.

– Не удивляйся, Саирим просто ударилась в воспоминания, – усмехнулся старый слуга, подавая ей ложку – Она всегда была странной, но, несмотря на это, очень сильной. Ведь без неё не было бы здесь ни садов, ни воды. Ничего бы не было, пустыня одна, да развалины.

– Саирим родилась далеко на востоке, она унаследовала стойкий характер своего народа, – задумчиво добавил Илано Десмедт – Первый раз я встретил её на войне. Она была тогда босоногой девчонкой, вместе с братьями самоотверженно защищавшей детей. Она не помнит той встречи, но её благородство и смелость тогда удивили меня.

Маифь округлила глаза.

– Но, если действительно так… Если всё то, что я услышала, правда… То… Сколько же тебе лет, чёрт возьми?! – потрясённо прошептала она, отставляя в сторону недоеденный суп.

– Не знаю, – Илано Десмедт лениво поморщился, – Разве это имеет для тебя какое-то значение?

– Ещё как имеет!

– Тогда, я отвечу что много. Столько, что давно потерял счёт. Этого достаточно для удовлетворения любопытства? – съязвил Илано.

Маифь напряжённо уставилась в пол. Пальцы судорожно стиснули край скамьи, да так, что побелели костяшки.

– Как же так… Ты не спишь, тебе не нужна пища и вода, ты живёшь на этой земле дольше, чем простой человек может себе даже представить… – она вдруг поднялась со своего места и встала прямо перед ним. Сняла с его лица чёрную повязку. Бесцветные глаза смотрели на неё, пустые и страшные, наполненные тяжёлой, первозданной тьмой.

– Я не боюсь лишиться души! Но скажи мне, если возможно это, то почему невозможно и неправильно помнить пение птиц и зеленый лес, поля, луга, болота? Почему невозможна такая простая вещь? Ведь я помню всё так отчётливо, будто видела это вчера. Это сводит с ума, не даёт мне покоя!

Илано Десмедт глядел на Маифь и молчал. Он словно бы вообще не собирался ничего говорить, только вдруг взял её за руки, крепко-крепко, и произнёс:

– Ты ничего этого не можешь помнить только потому, что этого не помню даже я. Так давно земля под ногами стала грязной и отравленной, так давно сгорело солнце, так давно нет больше лугов, полей и зеленых лесов. Нет моря. Ничего больше нет. А ты, Маифь, дерзкая девчонка, без страха стоишь передо мной, перед Ангелом Смерти, и смотришь мне в глаза. Без тени страха! Это я должен спрашивать тебя, почему.

– Потому что не боюсь, – ответила она – Я не боюсь тебя. Вот и всё.

Илано отпустил её руки и отвернулся. Маифь поняла, что разговаривать с ней он больше не станет. Ей осталось только размышлять над всем услышанным, с леденящим кровь осознанием того, что сами люди превратили свою жизнь в существование, а землю в отравленную пустыню. И, как же больно и горько должно быть тому, кто с самого начала видел всё это, и ничего не смог изменить.

Забрав плошку с едой, она ушла от очага к холодному и пустому провалу в стене, за которым сияло звёздное небо. Где-то там, невидимая линия горизонта, где небосвод сливается с землёй и непроглядная холодная ночь, и мерцающие россыпи звёзд. Дыхание паром вырывалось изо рта, так холодно было снаружи. Захотелось снова в сад, в мокрый тёплый мох под сводами деревьев. Но она просто вернулась к очагу, легла на лавку, укрывшись одеялом, которое принёс Кай, и закрыла глаза. Слышала щёлканье горящего огня, чувствовала тепло. Тени пламени прыгали по векам, мягко нагоняя дрёму. Вскоре и старый слуга устроился на ночлег. Только Илано Десмедт не спал. Молчаливый и спокойный, как камень.

***

Она летела над землёй. Быстро, будто птица. Словно бы у неё были такие же сильные, стремительные крылья, как у птиц. Ловкие, широкие, на которых можно парить над морской волной, как чайка. У неё не было крыльев, но она все равно летела.

Ветер…

Я ветер!

А внизу была земля. Леса, луга, поля и горы. Долины и болота, моря. Пустыни жёлтого песка и разноцветные северные тундры. Снега… Зеленые тропические джунгли. Пампасы, скалы и каньоны. И всё это многообразие, яркое, светлое, чистое, под ясным солнцем и синим небом, таяло.

Растворялось, сменяясь серой, ровной пустыней. Безжизненной и страшной. Будто туман стелился перед глазами. А потом, сквозь эту дымку, сквозь ровную муть проступили камни, мусор, руины и мёртвые леса. Грязные, страшные, неузнаваемые следы войн и разрушений. Воронки взрывов, искореженный металл, серый песок и радужная плёнка на воде… Нет птиц. Нет зверей. Ничего нет. Чёрный дым над редкими городами. И этот дым преобладал, копился, складывался, собирался, покуда не превратился в силуэт ужасного чудовища. Оно сжалось в пружину, и прыгнуло, повалив навзничь, сбивая с ног. Навалилось всем весом, прижало к земле, и Маифь увидела его глаза.

Это были пустые глаза Ангела Смерти.

Она вздрогнула. Проснулась, тупо уставившись на огонь, горящий в очаге. Долго смотрела на движения медленного пламени, на искры, тающие в темноте, пока сон вновь не сморил её.

Глава 3

Ещё даже не наступило утро, хоть времени прошло много. Маифь проснулась от того, что огонь в очаге разгорелся сильнее, и ей стало жарко. Она зевнула и села, сонно моргая. Заметила неясную тень, мелькнувшую в провале стены на фоне звёздного неба. Илано Десмедта не было на месте, только Кай похрапывал на лавке, укутавшись с головой.

Она поднялась, завернулась в одеяло, и босая, на цыпочках пошла посмотреть.

Илано стоял в неровной арке провала. В призрачном свете звезд и отблесках пламени он казался каменной статуей, только меч на поясе блестел холодно и остро, узорчатые ножны выглядывали из-за плаща.

– Ты чего тут сторожишь? – осипшим от сна голосом спросила Маифь – Ещё темно, далеко до утра.

– Я ухожу, – тихо ответил он, не оборачиваясь, – Я хочу, чтоб вы с Каем остались в Гелионе.

– Остались?

– Это лучшее место на земле для такого старика и девчонки.

– Погоди, но как же…

– Пожалуйста, не спорь, – он обернулся и сурово взглянул на неё, да так, что Маифь невольно съёжилась, – Я действительно ненавижу прощаться.

– Хочу пойти с тобой, – упрямо заявила она через минуту, – Я всё равно уйду. Одна уйду в пустыню! Ты обещал отвести меня домой. Но этот город – чужой. Здесь все мне чужое! Если не сдержишь слово, я сама отыщу свой дом.

– Одумайся, ведь даже не понимаешь, что говоришь, – с сожалением вздохнул Илано, – Ты погибнешь.

– Уйду! – Маифь звонко шлепнула босой пяткой по каменному полу.

– Как знаешь, – Илано Десмедт пожал плечами, – Рассказы старших ничему не учат молодёжь. Ты разве не слышала о чём говорила Саирим?

Но Маифь не слышала. Она уже поспешно собирала всё самое необходимое, сунув озябшие ноги в ещё тёплые от очага ботинки. Она и не заметила, как он ушел.

Темнота ночного неба казалась бархатной бумагой, черной и ворсистой. А звезды – мелким бисером, рассыпанным по ней. Маифь поёжилась и шагнула в ветхий дверной проем, покидая висячие сады Гелиона. Она обмотала ботинки тряпками, чтоб охрана не услышала ее шагов и теперь бежала вниз по бесчисленным лестницам, бесшумная и ловкая. Словно зная куда идти, она проникала в лабиринты коридоров и галерей, порхала по ним и вновь оказывалась на лестницах.

Так, медленно но верно она вышла вниз, к подножию башен. Осторожно ступая, незамеченная покинула верхний город и устремилась в пустыню. Словно идя по невидимому следу, оставленному Илано Десмедтом.

Через несколько часов она догнала его, но ближе подходить не решалась. Шла поодаль, нарушая своими следами ровную цепочку его следов. Казалось, он не замечал её. Но это казалось.

Горькая досада на бледном лице Илано выдала бы его сразу, но Маифь не могла этого видеть. Поэтому он просто шёл вперед, проламывая черными сапогами волнистую поверхность песчаных дюн. Мысли его были сейчас далеко, в другом времени, но здесь же. Ровно так же, более восьмидесяти лет назад за ним бежала, увязая в песке, чуть живая от горя и страха малышка Саирим. Она умоляла вернуть ее сестер. Она падала в ледяной острый песок и вновь поднималась, бежала за суровым Ангелом Смерти, умоляя его смилостивиться. Умоляя его…

– Илано!

Ангел остановился. Его собственное имя сейчас ударило его в спину как нож. Досада захлестнула и он остановился. Сам не знал, что теперь делать.

– Илано, постой! Пожалуйста, подожди! – выкрикнула Маифь, выхватывая взглядом темную фигуру на фоне звездного неба, – Отведи меня туда, где мой дом! Прошу тебя! Я уверена, я узнаю его!

Она подошла ближе и обомлела.

В свете звезд бесцветные глаза Илано Десмедта обрели какой-то нечеловеческий цвет. Они обжигали леденящим холодом, лишая воли, движения, лишая самой жизни. Маифь замерла, словно ее за волосы подвесили к небу. Уронила жалкий узелок с вещами и упала на колени.

– Что с тобой? – чуть слышно проронила она, оседая на холодный песок, – Я не понимаю…

– Ты пошла за мной, по своей ли искренней воле? – ужасающе ровным голосом спросил он, – Ты желаешь погибнуть? Желаешь стать невестой ангела, как другие очарованные и проклятые? Отвечай!

Он вдруг стал так близко, что ресницы Маифь вот-вот касались его ресниц. Она ощутила как к затылку прильнуло острое лезвие меча и по её щекам вдруг побежали горячие слезы. Сердце провалилось.

– Помоги мне найти мой дом, – всхлипнула она, – Я хочу домой… мне страшно… я ничего не помню. Кто я и откуда? Илано… пожалуйста!..

Повисла пауза. Даже песчинки на скатах дюн замерли и перестали сползать тонкими сухими ручейками.

– Не надо, не плачь, – он поднялся, убрал меч и протянул ей руку, – Хорошо. Я помогу тебе.

Дальше они шли молча. Илано Десмедт был задумчив и нелюдим. Маифь держала его за рукав, боясь отпустить. Спотыкалась в вязком песке, но продолжала идти.

Дыхание паром вырывалось изо рта, так было холодно. Пальцы зябли и немели.

– Какая долгая ночь, – прошептала Маифь через несколько часов пути – и такая холодная.

– Однажды наступит день, когда солнце больше не взойдёт, – вдруг отозвался Илано Десмедт.

– Не взойдёт? – удивилась она, дрожа от холода – Как вообще такое возможно?..

Илано не ответил. Он только прибавил шагу, тревожно вглядываясь в сумрачную даль. Думал сейчас что-то своё, будто и вовсе не слышал её слов.

Вперёд и во все стороны, тянулась бесконечная, голая пустыня, и не видно было ей конца. В темноте под ногами то и дело возникали заметённые песком остатки дорог, острые ржавые железки и мусор. Скупой звёздный свет обрисовывал силуэты вертикально стоящих труб и редкие развалины отдельных зданий. Но то, что встречалось на пути, ни на сотую долю секунды не могло отвлечь от того, что было над головой.

Там раскинулось небо. Сверкающее миллиардами огней звёзд, созвездий и планет… Как волшебный купол, оно обнимало землю от горизонта до горизонта, и не было его глубже. Блёклая луна потухла и завяла, приглушённая его великолепием. На востоке, за спиной больше не видно города. Приближался рассвет.

– Нужно поторопиться, – проговорил Илано, встревоженно хмурясь, – ты слышишь меня? Прибавь-ка шагу!

– Что? – заволновалась Маифь, – Что? Почему?

– Поднимается ветер. Тебе нужно укрытие.

– Чего плохого в ветре? – недоумевала она, спотыкаясь на дюнах – Что происходит?

– Идем, все вопросы потом, – фыркнул Илано – Поторапливайся, слишком много болтаешь и слишком медленно идёшь!

Они поспешно спустились вниз с высокого бархана и перевалили через острую полосу наметенного песка, из которой торчали камни и железные балки. Илано Десмедт чуть ли не бежал, волоча Маифь за собой, а она понемногу уже начинала жалеть, что не осталась с Каем в Гелионе.

И вот сейчас она заметила ветер. Он поднимал песок, бил по ногам больно и хлёстко. Маифь терпела, но каждый шаг давался ей всё тяжелее. Ветер бесстыже задирал подол платья, стегал по голым коленкам острыми песчинками. И, чем больше светлело небо на востоке, тем сильнее становились порывы. Наконец, на пути им попалась развалина. Единственное, что было в ней целого – это кирпичная стена. Часть её обвалилась, часть была засыпана толстым слоем тёмного песка. Почти на уровне земли виднелась глухая неглубокая ниша.

– Туда! – выкрикнул Илано Десмедт, голосом заглушая шум ветра – Полезай!

– В нишу?

– Давай!

– А ты?..

– Обойдусь.

Поднимая песчаные волны до самого неба, вокруг ревел ураган. Песок гудел, летел удушливым потоком и беспощадно врезался в тело. Залеплял глаза и нос, не давая дышать.

– А как же ты? Ведь тебе тут не уместиться, – хотела выкрикнуть Маифь, но не смогла сказать ни слова. За считанные секунды она наелась пыли, песок хрустел на зубах.

Ниша оказалась узкая, мелкая, ей самой-то от плеча до плеча. Только чтоб едва протиснуться. Илано поспешно задвинул её в это никудышное убежище, завернул в плащ, прижал к себе словно котёнка, спиной закрывая выход. Маифь чувствовала лопатками холодные камни, но могла хотя бы нормально дышать, кое-как защищённая от пыли.

Земля вздрогнула, вздрогнуло небо, озарилось вспышкой молнии. Затем оглушительно шарахнул гром, пробирая до пяток. После Маифь не слышала больше ничего. Только через несколько минут, когда затих звон в ушах, она ощутила, как ровно бьется сердце Илано Десмедта под её щекой. Равномерно, как метроном.

Выл ветер. Гудел и рвал пустыню на части, рвал на части чёрные брюха неповоротливых туч. Сверкали молнии, гром раскалывал небо, а Илано ни разу не вздрогнул.

Холодный…

Маифь поняла, что он совершенно холодный. Раньше она этого не заметила. Когда держал за руку, даже не обратила внимания. А теперь… Холодный! Как неживой. Она снова прислушалась к ровному стуку его сердца, всё больше понимая, что нет никакой разницы между Илано и кирпичами за её спиной.

«Какая глупость!» – вдруг подумала она – «Я встретила множество странных и непонятных вещей, и человек, который не ест, не пьёт и не спит, может быть тут – самое обычное дело…»

От холода мысли путались и сминались, перемешиваясь с воем ветра и шумом проходящей грозы, превращая Маифь в дрожащий комок, не способный мыслить. Ноги совсем окоченели, и казались шаткими и неродными.

– Как же холодно…

…

Когда ветер и песок улеглись, а облака столпились у горизонта, как послушные овцы, на небо медленно выползло тусклое, огромное солнце. Запотевшее и мутное, оно поднимало над пустыней низкое марево, неторопливо нагревая землю. Кирпичную стену с одной стороны целиком скрыло под барханом. Илано Десмедт, по колено в песке, выволок из укрытия осоловелую Маифь. Отогревшись в рассветных лучах, она постепенно ожила и принялась вертеть головой по сторонам, удивлённо оглядываясь. Всего за несколько часов долина успела превратиться в бушующее песчаное море. Деревья, камни и развалины, давно скрытые под холмами, вышли на поверхность, но что-то бесследно исчезло до следующей бури. Маифь жмурилась, подставляя лицо долгожданному солнцу.

– Холодный, – вдруг сказала она, не открывая глаз, задрав голову к небу, – Ты ужасно холодный.

Илано Десмедт только рассмеялся в ответ.

– Это не единственное моё отличие от таких как ты, – произнёс он, наконец – Ладно, хватит болтать, поднимайся. Нужно уходить.

– Да что такое? – она вскочила на ноги, поспешно собирая свои вещи – Опять какая-нибудь опасность?

– Здесь для тебя повсюду опасность, – он отвернулся и пошёл прочь.

– Постой, я за тобой не успеваю…

– Надо было оставаться в Гелионе, – сухо отрезал Илано, – Я предупреждал.

Он ушёл от стены и, поднявшись на холм, повернул на запад. Маифь след в след брела за ним, черпая разбитыми ботинками песок. Буря во множестве обнажила скрытые раньше руины и мусор, горы железа и обломки. При свете дня всё казалось ещё страшнее, чем ночью. У подножия дюн россыпями белели обточенные временем человеческие кости, оружие и ветошь.

«Когда-то тут была война,– печально думала Маифь, провожая взглядом одинокий расколотый череп – А до того, огромный город, лес и поля. Здесь жили люди, они радовались и грустили. Рождались, умирали… А потом была война. После войны ничего не остаётся».

Взобравшись на бархан, она остановилась возле Илано, который неподвижно замер, не доходя до вершины.

– Смотри, – сказал он, указывая на юг – Видишь караван в долине?

Она вздрогнула. И тут же радостно взлетела на самый верх, щурясь от солнца, прикрывая ладонью глаза.

– Люди! Они путешествуют через пустыню! – закричала Маифь, всплеснув руками, – Мы можем пойти с ними!

Но, молниеносным движением Илано Десмедт вдруг сдернул её с кромки холма, повалив в песок.

– С ума сошла?! Что ты делаешь, это же падальщики!

– Падальщики? Но я вижу людей!

Илано нахмурился. Завязал волосы в хвост.

– Люди? Никому не пожелаю хотя бы раз встречаться с ними. Те, кто пожирает себе подобных, не могут называться людьми. Эти грязные убийцы не гнушаются ничем, ради своей выгоды. А ты выскакиваешь у них перед самым носом, как чёрт из табакерки. Лакомый кусок. Пригнись и иди за мной вдоль склона, так они не смогут тебя увидеть. Но если они нас уже заметили, не обессудь.

– Какой ужас! Неужели всё это правда? – волновалась Маифь, переминаясь с ноги на ногу в текучем песке – Падальщики… Что они ищут в пустыне?

– Города. Слабые и маленькие поселения они разоряют, в больших пополняют запасы, продают пленников. Они никогда долго не задерживаются на одном месте. На нашем пути мы увидим ещё очень много таких караванов. Главное, будь осторожна, – он доверительно положил руку ей на плечо, – Берегись падальщиков. Для них ты всего лишь выгодный товар, а зачастую, просто пища. Идём.

Маифь ничего не ответила. Она долго думала, как же такое возможно. Неужели, всё это правда… Она шла за Илано след в след, держась в тени холма, как он велел. И как же мерзко было сейчас на душе, не передать.

Что-то раскатисто грохнуло позади.

И вдруг, она упала.

Сама испугалась, не понимая, почему, но тут же ощутила ужасную боль в правой ноге. Что-то жгучее пронзило её насквозь.

Кровь…

Маифь закричала, сворачиваясь в жалкий беспомощный комок. Пуля прошла навылет, по подолу платья расползалось яркое алое пятно. Она лежала лицом в песок, скрипя зубами, сама не своя от боли и страха.

– Охотники! – отрывисто крикнул Илано Десмедт, выхватывая из ножен зеркальное лезвие старинного меча. Небо померкло, померкло солнце, чей свет преломлялся на ясном клинке. Снова раздались выстрелы, но Илано даже не шелохнулся. Только ухмылялся жадно и недобро.

С обеих сторон холма к ним приближались трое вооруженных всадников. Снова раздался выстрел, и пуля прошила его плечо. Но он будто не чувствовал боли. Ярко-синяя кровь растекалась по пыльной рубахе, тут же застывая на ней мокрыми пятнами. Несколько капель упали в песок, и он запёкся, почернел как уголь.

Вслед за этими тремя, на холмах появился целый отряд верховых, они приближались, расходясь широкой полосой и замыкая в клещи.

Илано Десмедт молчал. Он так и не двинулся с места, подняв меч. Всё ждал, когда они подберутся для ближнего боя. Но охотники не торопились. Кружили и стреляли, медленно сужая кольцо.

Маифь их пока не занимала, она была ранена, а значит не в силах сбежать или драться. Охотники совершенно точно знали, с кем имеют дело, и этот факт немного огорчал Илано Десмедта. Наконец, поймав момент, когда двое подобрались ближе других, он сорвался с места.

Мгновение, и убитые кони рухнули на землю, поднимая волны острого песка. Безжалостный меч рассекал тела и кости, дробил сталь, в осколки разбивал броню. Не было стремительнее воина, не было никого, подобного Ангелу Смерти. Его плащ, чёрными дьявольскими крыльями танцевал среди хаоса кровавой пыли.

Маифь бессознательно следила за ним, дрожащими руками зажимая рану. Песок хрустел на зубах. Казалось, он был повсюду: в слабых пальцах, в глазах, в спине, в голове и сердце. Это боль и ужас, словно песок, осыпались в колени.

Тем временем, один охотник поспешно скрылся за холмом, но остальные продолжали кружить, не смея подступиться ближе.

Вскоре, из-за дюн появились ещё всадники. Они перемахивали через песчаный гребень холма, и их становилось всё больше и больше. Копыта тощих лошадей были так близко от Маифь, что казалось, вот-вот наступят ей на голову, и она расколется как орех. Стреляли ружья, свистели сабли. Ангел убивал. И чем больше воинов падало от его руки, тем сильнее и стремительнее он становился. Словно пил их жизни, мелькал как молния, быстрый и неумолимый.

Удар меча – выстрел – синяя кровь вскипает на песке, оставляя черную грязь – выстрел – Ангел Смерти смеется – удар – удар – снова удар – обезглавленный всадник тяжелым мешком повисает в стременах, заваливаясь набок, чертя по бархану кроваво-красную линию, вдоль крупа взбесившейся лошади.

Маифь не могла больше видеть, как песок багровеет от крови. К горлу подкатывала тошнота, смешивалась с адской болью и ударяла в голову, словно молот. Она закрыла глаза. Чувствовала, что убив всех охотников, Илано Десмедт не остановится. И тут предательски защипало в носу и она зарыдала. Необъяснимый ужас сковал её так, что она не могла даже пошевелиться. Только лежала в красном от крови песке и рыдала.

Вскоре всё затихло, только слышно было, как топчется на месте осоловелая от запаха крови лошадь. Маифь нашла в себе силы открыть глаза. Приподняв голову, она увидела Илано. В руке его блестел окровавленный меч. Ангел Смерти смотрел на караван, стоявший по ту сторону холма.

– Нет, – прокашляла Маифь, снова опадая в песок, – Пожалуйста, хватит…

Он обернулся, спокойно вытер меч краем плаща и спустился к ней.

– Ты всё ещё считаешь их людьми? – спросил он, склоняясь над ней и внимательно разглядывая рану, – Упрямая девчонка. Охотники не отступят, ты для них ценный товар. А в пустыне свои законы и цены свои.

– Ты хочешь убить их всех? – мучительно выдохнула она, – Там могут быть старики, женщины и дети. Пленники…

– Ты истекаешь кровью, и говоришь мне о сострадании? – усмехнулся Илано Десмедт, раскапывая на дне её узелка с вещами сверток грязных бинтов – А ведь это из-за тебя они нас заметили. Никогда не слушаешь, что тебе говорят.

– Больно!.. – заскулила Маифь, когда он попытался ее перевернуть.

– Думаешь, мне не больно, когда в меня стреляют? Терпи!

Он торопливо и довольно неумело перевязал рану и усадил Маифь в седло уцелевшей лошади. Сам ловко запрыгнул следом, и лошадь рванула в галоп. Слёзы боли градом катились из глаз Маифь. Ногу жгло невыносимо, и слабое тело, обескровленное и тяжёлое, казалось, вот-вот выскользнет из седла и упадёт, разобъётся вдребезги. Как же больно… Пальцы цеплялись за тёмную гриву тощей клячи, холодные и непослушные.

«Надо было оставаться с Каем в Гелионе…»

Солнце поднялось выше, и вскоре над пустыней повисло густое раскалённое марево. Караван остался далеко позади, но Илано Десмедт всё ещё гнал лошадь галопом. Она задыхалась, исходила бешеной пеной, спотыкаясь о камни и мусор, но продолжала бежать, замедляясь на пологих подъёмах. Медленно но верно, с угнетающей постепенностью пески отступали, сменяясь такой же безжизненной каменистой долиной. Вскоре, лошадь сдохла. В начале, она заплетала усталые ноги, дышала хрипло и тяжело. Потом, медленно перейдя на шаг, она покосилась вся, вздрогнула, и бездыханная, тяжело рухнула на землю.

Но Маифь этого не видела. Она давно потеряла сознание от боли. Хотя, так для неё было даже лучше.

– Да, так лучше, – рассудил Ангел Смерти.

Глава 4

Здесь не было других звуков, кроме мерного тиканья часов. Не было палящего солнца, ветра и песка. Только темнота и тупая боль.

Открыв глаза, она поняла, что находится в маленькой грязной комнатке, полной всякого старья. На косоногом стуле возле неё сидел Илано Десмедт. Кроме него в комнате был ещё один человек. Он сосредоточенно читал старую затёртую книжку, то и дело поправляя тяжёлые мутные очки, съезжавшие на кончик носа.

– О, ты проснулась! – заметил он, отложив книгу в сторону – Ты потеряла много крови, постарайся не двигаться, Маифь. Ведь так тебя зовут?

– Да, – слабо выдохнула она, медленно моргая – Где я? Кто вы?..

– Меня зовут Вердхи, когда-то я был военным врачом. Тебе повезло, что пуля не повредила кость. Караваны кочевников никогда не поднимаются в горы, так что здесь безопасно, – он мельком взглянул на Илано Десмедта.

– Я видела лошадей, – улыбнулась Маифь, – Так странно их видеть там, где нет для них воды и пищи.

– Охотники находят для них несколько иную пищу, – поморщился доктор. – Не стоит об этом говорить. Да и не лошади это вовсе. Падальщики. Одна только видимость. Забудь обо всём, отдыхай, – он посмотрел в просвет приоткрытой двери и поспешно вышел из комнаты.

Сквозь щели в стенах проникали тусклые солнечные лучи. Они узкими полосками рассекали полумрак, и в них танцевала радужная пыль. На стене тикали старые часы. У них не было стрелок, и они не показывали время. Всюду густо лепились книжные шкафы и стопки бумаг.

Маифь попыталась сесть и уже почти поднялась, но Илано Десмедт поглядел на неё осуждающе строго. Он встал со своего места и настойчиво опрокинул её назад, на подушки.

– Тебе велено лежать.

– Сколько времени прошло? – спросила она, хватая его за запястье, – Как давно я здесь?

– Три дня, – ответил он.

– Так долго?

– Тебя серьезно ранили. Нас преследовали. И после того как лошадь издохла, мне пришлось ещё раз встретиться с падальщиками. Ни женщин, ни детей в караване не оказалось. Только несколько рабов на продажу.

– Ты их убил? – горько всхлипнула Маифь, отпустив его руку – Только не говори мне, что ты их убил… – по её щекам ручьями побежали слёзы.

– Я могу и тебя убить, если захочу, – произнёс он почти шёпотом, склоняясь над ней – Ты забываешься, смеешь говорить со мной как с мальчишкой, будто я должен это терпеть. Ты сама увязалась за мной в пустыню, не зная даже зачем, сбежала из безопасного Гелиона, который мог стать твоим домом. Посмотри, ведь ты даже ни капли не отличаешься от прочих, подобных тебе, – его взгляд стал вдруг тяжёлым и вязким. Маифь захлебнулась им, беспомощно дрожа. А он глядел на неё, и бесцветный взгляд его жёг, медленным пламенем растекаясь по телу. Сердце Маифь вдруг осыпалось, пропадая и плавясь, словно бы непомерный вес всего мира навалился на неё, не давая дышать. Она могла сейчас только беспомощно смотреть в глаза Илано Десмедта, и растворяться в них.