За этими ребятами приходилось хорошо следить. Ид был поджигателем, постоянно хотел что-нибудь сжечь. Но помимо этого он также любил гулять, а другой либо ходил за ним, словно тень, либо прятался в библиотеке. Я был уверен, что он, как и Ад, читает там, правда, потом я узнал, читать он не умел.

– Ид, ты умеешь читать? – однажды спросил я.

Мы все были на улице. Безымянный сидел рядом, но не обращал на нас никакого внимания, а Ид поначалу задумывал поджечь яблоню, но на улице появился я и испортил всё веселье. Я конфисковал у него уже третий коробок спичек.

– Я умею, – сказал он.

Ид стоял у яблони и уже подумывал залезть на самую высокую ветку.

– Кто тебя научил? – спросил я.

– Ад, – признался Ид. – Хотя ему запретили это делать.

– А кто запретил?

Ид не стал отвечать.

– Как ты думаешь, почему вам помогли и спрятали здесь? – спросил я.

– Потому что призраки побрезговали им, – он показал на другого клона.

Иван Матвеевич, пока рылся в своём саду, уже видел нас и не один раз, но мы были настолько не похожи, что я больше не боялся, что нас кто-то застукает.

Да, они напоминали меня, но всё же были резкие отличия. Ид казался выше, а безымянный казался намного младше, чем я. На руках и у того, и у другого были синяки, которые поначалу они скрывали, нося кофты, но в них было жарко.

– А почему вы не научили читать его? – спросил я про безымянного.

– Зачем? – удивился Ид. – Это не надо.

Потом он спросил меня:

– Можешь отдать мне спички?

– Чтобы ты сжёг эту несчастную яблоню? – спросил я.

Он покачал головой.

– Я хочу костёр! Большой, – сказал он. – Было бы красиво!

– Нет, не нужен костёр.

Но, тем не менее, я не боялся иногда оставить Ида одного. Даже если он что-то натворит, то на улице есть садовник, а в доме – дворецкий, повар и уборщица.

– Хочешь, я научу тебя читать? – как-то предложил я безымянному, когда мы были в библиотеке.

Он тут же покачал головой.

– Не хочу, – сказал он.

– Почему? – удивился я.

– Я не умею.

– Так поэтому я и предлагаю научиться, – сказал я. – Ты знаешь буквы?

– Да.

– Ну тогда вообще проблем нет, – заявил я и взял первую попавшуюся книгу. – Читай, а я помогу.

Он испуганно посмотрел на меня, но послушался. Он очень медленно читал по слогам и часто путал буквы, но я бы не сказал, что здесь всё потеряно.

– Нет, это не «Д», а «Т», – поправил я его, и он испуганно заморгал.

Каждый раз, когда я его поправлял, он вздрагивал и то жмурился, то моргал.

Он осилил всего пару страниц.

– Тебя всё же учили читать, – понял я.

Он кивнул.

– Кто учил?

– Сначала Ад, потом, когда они узнали, рассердились, но решили сами научить.

– А они, это кто? – спросил я.

– Ну, это Сева, ещё есть Ива, – ответил он. – Сева меня учил. Они в таком же доме, как у тебя живут, а мы в другом. Они приходят и дают еды. Ещё чему-нибудь учат, потому что призракам не нужны такие недоумки, как я.

– Кто такой Сева? – не понял я.

– Он занимается с нами. Говорит, что мы ещё недостаточно хороши для привидения, поэтому он и старается для нас, а мы неблагодарные. Но я о нём больше ничего не знаю.

Утром Ид копался на чердаке и отыскал там мяч. Он вышел с ним на улицу и поджёг его, наблюдая, как долго горит резина.

Я наблюдал за ним через окно в библиотеке, но тут я услышал звук бьющегося стекла. Я вышел в коридор, как оказалось, другой клон уронил портрет бабушки, и разбилась рама. Я видел, что портрет чудом не повредился, но всё равно пришёл в ярость.

– Ты что, совсем? – спросил я. – Этот портрет нельзя было трогать. Никому нельзя!

Он испуганно прижался к стене подальше от картины.

– Чего ты вообще здесь ходишь?

Он не знал, что ответить.

На втором этаже появился Ид.

– Вы чего орёте? – спросил он, а я всё продолжал кричать на другого.

– Эй, прекрати! – Ид встал между мной и безымянным. – Чего орёшь? Он не нарочно!

– Плевать я хотел, нарочно или нет! Слепошарый он просто, – я поднял портрет и ушёл с ним в библиотеку.

Я закрылся в комнате. Меня трясло от злости и страха, что он мог повредить портрет. Я аккуратно положил картину на стол и больше не притрагивался к ней. Не мог я её трогать.

Я до вечера не выходил из библиотеки, хотя меня пугало то, что Ид мог чего-нибудь натворить, ещё мне хотелось извиниться перед тем клоном.

Я заставил себя встать и вышел в коридор. Безымянного я нашёл в гостиной. Он сидел на диване и смотрел на пол. Я подошёл к нему.

Увидев меня, он тут же вскочил и закрыл лицо руками.

– Ты серьёзно? – удивился я. – Я не собираюсь тебя бить.

Он осторожно убрал руки с лица.

– Прости, я напугал тебя. Я так больше не буду.

Он ничего не ответил, боясь, что я снова начну на него орать. Но я больше не собирался так делать. Чтобы хоть как-то разредить обстановку, я снова предложил ему почитать. Конечно, для него это было не самое приятное занятие, но я больше не знал, что ему предложить. Вряд ли он умел во что-нибудь играть или мог вести со мной интересную беседу, он же боялся меня. А читать он с трудом, но умел.

Я притащил в гостиную книгу, но, так как я брал её в тёмной библиотеке, то я случайно взял дневник сестры. Я решил, что и он пойдёт, да и вряд ли тот понимал, что читал.

Сестра любила писать печатными буквами, так что проблем с пониманием почерка не возникало.

– П-по-ез… д… ка в ла-герь пре… приш-ла-сь на и-ию-нь. Ла-ги… ге-рь на-хо-ди-л-лся у р-ре-ки. Мне ска-за-ле… ли, что т-там жи-вёт мо-н-нст-нстр. Он был по-хож на бо-ль-шу-шую ры-бу, но то-ль-ко с бо-ль-льши-ми к-клы-ка-ми. Мо-нстр мог пе-ри… рево-во-раче… чи-ва-ть ло-д-ки и по-жи-ра-ть п-лов-цов. Но э-то был-ла о-обы-ч-ная бай-ка.

С этим абзацем он справился за полчаса. Я молчал и ничего не говорил, как оказалось, он и сам замечал свои ошибки и поправлять его было необязательно. Может, он от страха поумнел?

– Ад говорил, что в какой-то реке тоже живёт монстр. Сначала это был рыбак, но он съел очень солёную рыбу, из-за чего превратился в дракона, – сказал он.

Я так удивился, что сначала не нашёлся, что ответить. Он понимал, что читал, а я был уверен, что он не ведает.

Ночевали клоны в гостиной. Сначала я думал, что они могут поселиться в двух разных комнатах, к примеру, гостиной и библиотеке, почему бы и нет, но Иду эта идея категорически не понравилась. Как он мне заявил: «Этого недоумка нельзя оставлять одного, иначе с ним обязательно что-нибудь случится». Вот как-то так.

Ночью я так и не смог уснуть. Я лежал в библиотеке на диване и смотрел в потолок. Было темно и скучно.

Я встал с дивана и вышел из комнаты. Я думал пойти на кухню и чего-нибудь попить, но я что-то услышал. Первое, что я подумал по этому поводу, было то, что Ид снова решил что-нибудь поджечь. Но нет, я проверил их: они спали в гостиной.

Я снова поднялся на второй этаж.

К сожалению, у нас в коридоре не было лампочки. Никогда. Наверно, именно поэтому в детстве я не очень любил оставаться здесь.

Я снова что-то услышал. Будто бы голос. Я огляделся. Может, голос шёл из зеркала? Я сделал пару шагов в его сторону.

– Эй, это не смешно! Кто там? – тихо спросил я, но мне не ответили.

В голову тут же полезли мои сны и воспоминания о том, как я вызывал здесь Пиковую Даму.

Я весь покрылся мурашками и у меня дрожали ноги. У меня не получалось остановить эту глупую дрожь.

Я сделал ещё пару шагов в сторону зеркала. Никто так и не прыгнул на меня из темноты, и никто не собирался закричать или расхохотаться, как в тех ужастиках, которые мы смотрим с Дики.

Так как ничего не происходило, я осмелел и подошёл совсем вплотную. Я сел на пол по-турецки и приложил ухо к зеркалу. Ничего. Ни звука.

Я с негодованием посмотрел на себя, но не увидел своего хмурящегося лица. Вместо этого передо мной пристал родной коридор, но только там из окон валил солнечный свет.

Зеркало на половину было заслонёно чем-то большим. Не сразу я догадался, что с той стороны на зеркало облокотился портрет моей бабушки. Из-за него было не очень удобно подглядывать за тем, что происходило там.

В том коридоре появился мужчина. Красивый и высокий. Он не заметил меня, а просто посмотрел на себя в зеркале.

Из спальни вышла молодая девушка. У неё были длинные светлые волосы и бледная кожа. Она подошла к мужчине и сказала, что она приготовила его вещи.

– Ты их погладила? – несмотря на девушку, спросил тот.

– Да.

– Всё сделала? – удивлённо спросил он.

– Да.

– Ну хорошо.

Мужчина ушёл в комнату, откуда девушка только что вышла. Она осталась стоять здесь и её лицо выражало беспокойство, которое оправдалось. Мужчина уже через минуту выбежал в коридор и сердито сказал:

– Как я должен ходить перед людьми в таких вещах?!

– Я всё сделала: это свежая одежда, которую ты надеваешь исключительно по выходным. Я приготовила её для тебя: постирала и погладила.

– Но она же мятая, ты что, не видишь?! – он подошёл и ударил девушку по лицу.

Потом он, всё же надев приготовленный для него костюм, ушёл из дома.

Девушка осталась здесь, в коридоре. Она подошла к зеркалу, отодвинула портрет. Села на колени и заплакала перед своим отражением, закрыв лицо руками.

– Что я сделала не так? – спросила она.

Мне стало её жалко. Мне хотелось, чтобы она перестала плакать, но я был уверен, что она всё равно не видит меня.

Она убрала руки с лица и всмотрелась в себя, но тут она начала видеть меня.

Она испугалась, но не отпрянула, наверно, решив, что спятила.

– Ты кто? – спросила она шёпотом.

– Меня зовут Влад, – ответил я. – А тебя?

– Я Виктория, – сказала она. – Зачем ты следишь за мной?

– Я случайно, я не знаю, почему зеркало показывает мне тебя, – постарался объяснить я. – Я живу в том же доме, что и ты. Только здесь темно, у меня ночь, а в коридоре свет же не включить.

Виктория смотрела на меня, удивляясь тому, что происходит. Я всмотрелся в её лицо и вдруг понял, кто она. Я же видел молодую девушку, когда мы с Адом были заперты. Она спасла нас.

Я попросил Викторию показать мне картину, которую она отодвинула.

– Да, хорошо, – сказала она и показала мне картину.

Это был портрет Виктории. Портрет её и моей прабабушки.

Я сказал ей об этом.

– Он всегда висит у нас на стене, – добавил я.

– Это правда? – не поверила она.

Я кивнул.

– Красивый портрет? – спросила она.

Я снова кивнул.

– Да, портрет правда хороший, – вздохнула Виктория. – Чтобы он получился таким, мой муж неделю не трогал меня, чтобы зажили все следы на лице. Но портрет замечательный!

– Да, отличная картина, – сказал я.

– Я давно такой не была, – призналась она. – Я стала такой страшной! Иногда скучаю по своему отражению. Я делала пару раз: долго смотрела в зеркало, пока не вспомню, как я выглядела до побоев. Раньше было трудно вспомнить, а сейчас очень легко!

Мне стало не по себе. Виктория каждый день могла подолгу смотреть в зеркало на себя. Медленно меняется её лицо: становится красивее, моложе. Что если потом это дело выйдет из положения? А может ли её собственное отражение напасть на неё?

Я осторожно спросил её об этом.

– Не понимаю, о чём ты, – сказала она. – Хотя… Я знаю, У Игоря есть любовница. Но я ничего не могу с этим поделать.

– Почему? – спросил я

– Я заперта здесь и у меня нет телефона, – призналась Виктория.

Я услышал тяжёлые шаги по лестнице. Я испугался, что её муж заметит меня, но, нет, он меня не заметил.

Он пришёл сюда не один, а в компании Ивы – так он представил девушку, которая… чем-то отдалённо напоминала Викторию.

Ива взглянула на девушку брезгливо, но и горделиво.

– Это моя домработница, – соврал ей Игорь.

– Что, да как ты так можешь? – воскликнула Виктория.

Игорь подошёл к ней и начал бить. Я не мог на это смотреть. Я от злости стал стучать по зеркалу и кричать, и внезапно я провалился в чужой коридор.

Ива испуганно вскрикнула, а я ударил Игоря. Потом схватил Викторию за руку, и мы забежали обратно в зеркало. Как ни странно, но в отличие от моих копий, я за раз смог попасть и туда, и обратно.

Оказавшись по уши в темноте, мы отдышались. Девушка засмеялась, заразив смехом и меня.

Я взглянул на зеркало, но то лишь показало мне отражение.

– Виктория, – позвал я.

Она тоже поднялась и обняла меня.

– Спасибо, Владик, – сказала она.

Я не знал, что ответить.

Мы сели с ней у зеркала напротив друг друга. Она изучала моё лицо и один раз даже заявила, что я напоминаю ей её сына Витьку.

Виктор Матвеевич – мой дедушка, которого я смог застать в живых. Он умер, когда мне было 12 лет. Значит, насколько я понял, тот Игорь даже не был моим родственником, ведь я точно знал, что мужа Виктории Павловны звали Матвеем Осиповичем, но он умер раньше, чем успел родиться его сын. Получается, Виктория была вынуждена снова выйти замуж, чтобы у её сына Виктора был отец.

– Правда, похожа на меня? – шёпотом спросила Виктория.

– Кто? – не понял я.

– Ива.

– А, ну да, – согласился я.

– Она красивая.

С этим я не стал соглашаться, хотя я обманул. Девушка была очень красивой.

– Ива была в нашем доме и раньше, – сказала Виктория так тихо, что я с трудом понимал, что она говорит. – Я видела её однажды ночью. Ты не подумай, я не шучу!.. Она вышла из зеркала, тогда я подумала, что она – моё отражение…

– Я не думаю, что ты шутишь, я ж сам через зеркало к тебе перелез.

– Она вылезла и побежала от меня в гостиную, и там выбросила мой альбом в камин!

Её глаза наполнились слезами. Какой-то альбом её сильно волновал.

– Не плачь, – попросил я. – Что за альбом?

– Там были фотографии, – сказала Виктория. – Моих родителей, братьев и других родственников. Больше ничего от них не осталось, но она сожгла его… Я пыталась Игорю всё объяснить, но он мне не поверил.

– У тебя все умерли? – удивился я.

Мне было совсем мало известно о своих родственниках.

– Да.

Я рассказал ей, что тоже остался один. Все мои родственники погибли в авиакатастрофе.

Я остался полностью один: не родственников, ни истории, ничего. Без должной родословной и адекватных мыслей. Я понял, что нахожусь в том же положении, что и мой клон, который не имел своего имени.

Потом мы сидели молча.

Виктория была той девушка из портрета, которая всю мою жизнь выслушивала мои рассказни и жалобы, мне становилось легче, хотя она даже не отвечала мне и не знала меня при жизни. А ведь она знала обо мне, по моим меркам, слишком много.

А теперь я слушал её, правда, я отвечал. Мне не хотелось отпускать её, но, когда начало рассветать, она встала и протянула руку к зеркалу. Виктория могла пройти сквозь него!

– Подожди, – сказал я. – Возможно, я не должен это говорить, но ты должна быть осторожной. Мне неизвестно, что с тобой случилось. Мне говорили, что ты пропала. Твоё исчезновение до сих пор не раскрыто.

Она подошла ко мне и снова обняла. Её удивляла и радовала моя забота, но со мной она не могла остаться. Виктория ушла.