Все выходные Авраам провел, беседуя со своим новым другом. Он лежал на полу рядом и рассказывал обо всех несчастьях и несправедливости, на которые его обрекла жизнь.

Он говорил о родителях, которые все детство запрещали ему кататься на велосипеде, отчего погубили его мечту, ведь теперь у него артрит, и держать руль он больше не сможет. Рассказывал о своем первом друге, который забыл его, как только поступил в другой институт. О жене, которая предала его и забрала половину имущества. О работе, которую он ненавидит, но делает, потому что больше ни на что нет сил; начальство урезает зарплату и откладывает повышение, коллеги презирают и зло шутят над ним.

Десятки больших трагедий и маленьких неудач делали его похожим на сморщенного старичка, обозленного на весь мир и ждущего, когда жизнь отдаст ему все долги.

– Знаешь, змейка, я хочу чтобы все они сгинули, и мы бы остались с тобой вдвоем, – приговаривал он, поглаживая полоза, – не нужен нам никто.

Полоз пошевелился и медленно пополз к воде.

– Дурак я дурак! – вскрикнул Авраам, – Ведь ты ничего не ела! Чем же тебя кормить, если ты крыс не хочешь?

Он ушел на кухню и через минуту вернулся с куском ветчины. Полоз понюхал мясо и целиком проглотил его.

– Вот и молодец. Не быть же тебе вегетарианцем.

Весь день сорока двухлетний старик изливал свою душу. Наконец-то у него было с кем поговорить. Ему никто не давал советы и не осуждал. Чем больше он говорил, тем больше ему хотелось рассказывать о том, какого зла желают ему все вокруг. Чем больше он говорил о зле, тем больше злился сам. Когда он злился, то переходил на крик и упивался им. В глазах темнело от собственной смелости, он представлял, как вершит месть над обидчиками, иногда мысли были жестокими, но они не пугали его, а только удивляли своей изобретательностью.

Вечером снова пришел Александр Иванович. Он говорил мало, но выслушал все, до чего додумался Авраам.

– Вот, значит, чем ты занимаешься, – вздохнул он, – Мне грустно, друг мой.

– Ясно. Значит, зря я тебе все рассказал.

– Может и зря. Но не должно быть у тебя таких мыслей.

На несколько минут воцарилось тяжелое молчание.

– Думаю, мне пора идти. Можно мне напоследок взглянуть на твоего зверя?

Авраам принес новую коробку, в которую еще вчера определил полоза. Она была немного больше предыдущей, и полоз занимал ее на треть.

– Ого, да он подрос! – Александр Иванович осторожно погладил животное, – А что с его цветом?

– А что с ним?

– Может мне это кажется… Как будто он темнее теперь.

– Может и так.

– Ну… Не буду задерживаться. Береги себя.

***

Теперь Авраам уже не нуждался в обществе профессора. Он все чаще ласково поглаживал полоза и приговаривал "Нам ведь никто не нужен, правда, змейка?".

В тот день ему удалось накормить своего питомца целой крысой. Он с восхищением заметил, что тот действительно подрос, шкура стала красиво блестеть, узор почернел, а желтый цвет преобразился в благородный коричневый. Авраам взял его на руки, чтобы лучше рассмотреть. Теперь в диаметре он был почти вровень с запястье. Но это ничуть не казалось странным, ведь все животные быстро растут в первые дни жизни.

– Он огромный! – в недоумении воскликнул Александр Иванович, – Как? Когда он успел?

– По-моему, вполне закономерно, – устало отозвался Авраам. Сегодня он потратил все свои силы на очередную задушевную беседу с единственным другом.

– Совсем не закономерно. Он стал больше раза в четыре! Тебе стоит показать его ветеринару, он болен.

– Нет! – резко вскрикнул Авраам. Его глаза бешено округлились, будто он был в приступе ярости. Заметив удивление своего соседа, он добавил, уже более спокойно, – Он здоров.

– С тобой что-то происходит. Я хочу сказать.. Ты всегда был странным. Но сейчас я тебя не узнаю совсем.

– И что же со мной случилось? – ехидно спросил Авраам, поглаживая змею.

– Тебе нужно умерить свою злобу, вот что, – заключил профессор.

– Не смей мне указывать, – в его голосе стали появляться истеричные ноты, – Ты потерял право на это с тех пор, как стал порицать меня!

– Ты живешь в ущерб себе.

– Я? – закричал Авраам, – Я живу в ущерб? – он подскочил с кресла с такой скоростью, что полоз взлетел, упал на паркет и в ту же секунду яростно укусил ногу хозяина.

– Ах ты мразь! – закричал он еще громче и пнул питомца ногой. Полоз обиженно зашипел и юркнул под кровать.

– До свидания, – попрощался Александр Иванович.

Больше он не появлялся в этой квартире.