Чужой не сладок мёд

Елена Николаевна, не прекращая знакомить учеников с новой темой, строго, поверх очков посмотрела на Игнашову и укоризненно покачала головой. Она уже более сорока лет преподавала в школе, в последние годы заметно сдала и махнула рукой на дисциплину, но её уроки продолжали оставаться интересными и насыщенными.

Лешка, поняв, что его действия стали всем очевидны, отвернулся и убрал фотоаппарат.

– Лучше бы меня фотографировал! – не успокаивалась Нюша.

Лариса старалась не обращать на неё внимания, прилежно конспектируя всё, что говорила Елена Николаевна.

– Лариска, сегодня дискотека в шесть часов. Ты собираешься?

– Нельзя отложить выяснение этого вопроса до перемены? Ты мне мешаешь, Нюша! – рассердилась Лариса.

Игнашова обиженно засопела и посмотрела на свои маленькие ручные часики в позолоченном корпусе. Валентина Васильевна ни в чём ей не отказывала. Анька всегда выделялась среди девочек оригинальностью. Если все девчонки сплошь и рядом носили брюки-клеш, то Аня только платья и юбки. На её фигуре всё сидело ладно, и смотрелась она очень и очень стильно. В моде были ещё сарафаны, особенно пользовалась популярностью «клетка». Лариса выпросила у Галины Павловны купить ей штапель и сама сшила себе сарафанчик с воланчиками по подолу и крылышками. Ей не терпелось продемонстрировать свой новый наряд, но кроме спортзала она никуда больше не ходила. А там ведь в сарафане не побежишь. Нюшка же только грубо высмеяла её обновку, да так, что сарафан так и остался висеть ненадеванным.

Долгожданный для Нюши звонок прозвенел ровно по её часикам.

– Ну чего?

Лариса, забыв о дискотеке, удивлённо посмотрела на Аню, не понимая, что она от неё ждёт.

– На дискотеку пойдёшь? У тебя в субботу нет тренировки, я знаю.

Пожав плечами, Лариса стала убирать в портфель учебник с тетрадью. Раньше школьные дискотеки проводились только для старших классов, коими являлись девятые и десятые. Но в последнее время старшеклассники неохотно посещали школьные вечеринки, им больше нравилось ходить в дом культуры. То ли дело дискотеки для взрослых! Там работает буфет, играет вокально-инструментальный ансамбль. Поэтому в этот раз педагогическим коллективом было принято решение разрешить прийти на дискотеку восьмиклассникам.

К девочкам подошёл Лешка Паль.

– Лариса, приходи на дискотеку сегодня, – смотря в пол, а не на девушку, с трудом выдавил из себя Лёшка.

Удивительно, но Нюша по этому поводу никаких комментариев со своей стороны не высказала, но и в сторонку отойти не посчитала нужным.

– Не знаю, Леша. Может, и приду.

– Приходи! Мы сегодня играть будем, нам разрешили. Так что танцевать будете не под пластинки, – немного горделиво сообщил Паль.

Анна говорила ей о том, что Лёшка был солистом хора, постоянно выступал на всех концертах, но Лариса ни разу не слышала, как он поёт.

– Хорошо! – пообещала она, слегка смущаясь.

Предложение Паля чем-то напомнило ей приглашение на свидание, отчего стало неловко.

Лариса перемерила весь свой гардероб, пока решала, что надеть на вечеринку. Несколько раз надевала и снимала новый сарафан, но выбор всё же остановила на брюках и ярко- жёлтой в красную полоску кофточке, называемой всеми «лапшой». Анна прибежала уже перед самым выходом.

– Пална, я к тебе за духами! – с порога заявила она Галине Павловне. – Дай мне твоим «Летним садом» политься, а то у моей Валентины Васильевны, кроме «Красной Москвы» и «Голубых цветов», никаких приличных духов нет. Лариска, ты бы хоть глаза накрасила! Вон у Палны сколько косметики! Прыщ тональником замажь! Всему тебя учить надо… – беспрерывно трещала Нюша, обильно поливая себя духами.

– Нюш, ты же не клумба! Остановись, – попыталась вразумить Лариса подругу, посматривая на себя в зеркало.

Права Анька, не мешало бы немного подкраситься, а то бледная, как покойник, глаза тусклые. Лариса почти не пользовалась косметикой. Куда? В школу нельзя, в спортзал – нет необходимости, гулять во дворе – ни к чему. Столько времени затратить, чтобы через час всё смыть в ванной?!

Наскоро проведя по ресничкам щеточкой с тушью, чуть мазнув по лицу тональным кремом и добавив румян на щёчки, Лариса увидела в зеркале совершенно другую девушку. Загорелись серо-зелёным огоньком глаза, стал почти незаметным прыщик на подбородке, она каким-то непонятным образом выросла и повзрослела.

– Сними ты свои брюки! Как балахоны машутся! Неужели юбку не надеть?! – наставляла её Нюша. – Я в юбке, например. Еня, ну как тебе не надоела эта стадность?! В школе – форма, на улице – брюки… Жаль мне вас! Ходите, как ущербные, все.

Галина Павловна внимательно прислушивалась к разговору девочек, но помалкивала. Знала, что в этом вопросе Ларису очень трудно переубедить. Дочь всегда боялась выделиться из толпы, ей проще быть такой, как все.

– Ты всё? Полилась? Тогда пошли. Некогда мне уже переодеваться.

– Я подожду, – тут же охотно предложила Нюша.

– В другой раз! – сказала, как отрезала, Лариса и вышла в прихожую.

Поняв, что спорить бесполезно, Анна покачала головой и понимающе посмотрела на Галину Павловну.

Когда в школе Нюша сняла в раздевалке пальто, Лариса чуть не присвистнула. На высокой, худенькой Анне бесподобно смотрелись коротенькая чёрная юбочка в крупную складку, белая шёлковая блузка с великолепным бантом и изящные коротенькие сапожки на высоком каблуке. Распущенные по плечам, слегка завитые волосы были приподняты на затылке и залиты лаком.

– Ань, ты бесподобно выглядишь! Просто красавица! – восхищённо сказала Лариса.

Анна горделиво осмотрела себя в зеркале, после чего бросила взгляд на казавшуюся невзрачной рядом с ней Ларису.

– Говорила тебе, что надо юбку надеть! Твоё достоинство – ноги! А ты их вечно под штанами прячешь. Но Паль и так с тебя глаз не сводит. Вон, уже бежит, – указала она глазами на торопившегося к ним Лёшку. – А как ты думаешь, Панин будет?

Лариса не успела ответить, так как к ним подошёл Лёшка.

– Привет! Я думал, что ты уже не придёшь, – сказал он, обращаясь к Ларисе, потом перевёл взгляд на Игнашову и добавил, – здесь Панин. Я его видел.

Нюша тут же выпрямилась, горделиво откинула свою изящную головку назад и продефилировала в актовый зал, Лариса с Лёшкой последовали за ней.

Панин стоял с десятиклассниками возле окна и при появлении в зале Анны скривился.

– Вот же хамло! – подумала про себя Лариса. Она никак не могла понять, почему он так ведёт себя по отношению к Нюшке. Красивая ведь девчонка, не сводит в школе с него влюблённых глаз. Да другой бы гордился вниманием такой красавицы!

На сцене заняли места ребята из школьного ансамбля. После выхода на советский экран кинофильма «Розыгрыш» с потрясающей музыкой мальчишки как с ума посходили, им сразу захотелось создать свой школьный ансамбль. Школа нашла возможность и закупила необходимую аппаратуру и кое-что из музыкальных инструментов, что-то было у самих ребят, так вот общими усилиями и был создан ансамбль. Коллектив состоял из старшеклассников, единственным исключением оказался Паль. Обойтись без него они просто не могли, всё-таки он был лучшим голосом школы.

Лёшка важно встал у микрофона и объявил начало вечера. Заиграла музыка, Лариса сразу узнала мотив песни «Это странно всё…» из фильма «Розыгрыш». Паль пел и время от времени поглядывал на неё.

 
Это странно все действительно,
Шел по кругу день обыденно,
Просто стрелок жест невидимый
Свел на время нас двоих.
 
 
Просто сел с тобой случайно я,
Просто ты чуть-чуть печальная,
Просто я совсем нечаянно
Заглянул в глаза твои.
 
 
Что же все-таки случается,
Если взгляды вдруг встречаются?
Что навеки в нас кончается,
Что придет к нам?
 
 
Песня мной еще не сложена,
Что звучит во мне встревоженно,
Неуверенно, непрошенно
Вдруг поет.
 
 
Просто сел с тобой случайно я,
Просто ты чуть-чуть печальная,
Просто я совсем нечаянно
Заглянул в глаза твои…
 

Спасением было то, что Анька была занята Паниным, поэтому не обращала внимания на Лёшкины взгляды.

– Может, пригласить? А, Ень, как ты думаешь? – беспокойно крутилась Нюша.

– Я бы не стала! Много чести, – ответила Лариса.

Танцующих пар не было, девочки жались по стенкам, а мальчики стояли группами и делали вид, что им не интересно. Но когда заиграли «Во французской стороне», потихоньку началось движение. Лариса с Аней присоединились к своему классу и стали танцевать.

Через некоторое время все освоились, разбились на группы и лихо отплясывали под музыку в образовавшихся кружках.

Лариса раскраснелась, ей нравилось двигаться в такт музыке, нравилась и сама музыка, и голос Лёшки… Анна же, не скрывая, грустила. Вовка Панин так и не пригласил её на танец, зато охотно танцевал с другими девочками из разных классов.

– Ты не знаешь, белый танец будет?

– Откуда мне знать? – пожала плечами Лариса. В это время к ней подошёл Лёшка и пригласил на медленный танец. Солистов было трое, как и отделений. Он пел первое отделение, Витя Горностаев – второе, а последнее – парень из десятого класса, которого Лариса не знала.

– Можно?

Лара утвердительно кивнула головой и подала ему руку.

– Лёш, а белый танец будет?

– Организуем! – улыбнулся ей довольный Паль.

Лёшка был достаточно симпатичным мальчиком, к тому же ещё и гордостью школы: хорошо учился, даже лучше Ларисы, за ним бегали девочки, на которых он просто не обращал внимания, но и никогда не оскорблял. Спокойный, хороший мальчик из приличной семьи. Его мама часто приходила в школу, состояла в родительском комитете, организовывала поездки в Ленинград на экскурсии и в театр.

– Ларис, я провожу тебя сегодня домой? – спросил у неё Лёшка.

– Спасибо, Лёш! Но я с Аней в одном доме живу, нам всё равно по пути, – не задумываясь, ответила она.

– Не понимаю я тебя! Умная девчонка, а дружишь с этой курицей безмозглой! С ней никто не то что дружить, разговаривать не хочет! – с обидой, даже злостью стал выговаривать ей Паль.

Лариса от неожиданности остановилась. Стало неприятно от таких высказываний в адрес её подруги.

– Лёш, ты как-нибудь со своими друзьями разберись! А я уж сама решу, с кем дружить, а с кем не дружить! Хорошо?

Музыка продолжала звучать, а они так и стояли на одном месте. Руки Ларисы продолжали лежать на Лёшкиных плечах.

– Извини, Лариса, – тихо проговорил он.

На что она дружелюбно улыбнулась и продолжила танцевать.

Когда музыка закончилась, Лёшка побежал к сцене и что-то сказал ребятам. Объявили белый танец. Нюша, не теряя времени, понеслась по направлению к Вовке Панину. Но её ждало разочарование. Лариса видела, как тот отрицательно покачал головой и выбрал подошедшую к нему девушку из девятого класса, с которой он неоднократно танцевал в этот вечер. Девчонка как девчонка, не красавица, но и дурнушкой не назовёшь. Мышь серая – окрестила её Лариса, понимая, что девочка по сути ни в чём не виновата. Но Нюшку было жалко. Она вернулась недовольная и потащила Ларису к выходу.

– Пойдём! Надоела мне их дискотека!

Понимая, в каком сейчас Анна состоянии, Лариса безоговорочно собралась и, не дожидаясь окончания вечера, пошла домой.

Сама того не осознавая и не желая, Лариса вдруг стала известной личностью в школе. Во-первых, призовое место на районных соревнованиях, а во-вторых, внимание Леши Паля, которое не осталось незамеченным на дискотеке. Второе, конечно, было важнее. Лёшка ей тоже начинал нравиться, но, как часто бывает, он вдруг прекратил обращать на Ларису внимание. Не трудно догадаться почему! Сама виновата, брякнула, не подумав, про этот злосчастный танец и ушла, даже не ушла, а сбежала с Нюшей с дискотеки. Выставила его непонятно кем! Парень лично договорился с ребятами из ансамбля, объявил белый танец, а просительница испарилась. Лёшка – не последний парень в школе, девчонок за ним бегает симпатичных достаточно, не чета невзрачной Ларисе!

– А чего это Паль стороной тебя обходит? – подливала масла в огонь Нюшка. – Вчера с Грековой Ленкой на перемене тёрся. Я мимо проходила, слышала, что в кино собираются. Чего он в ней нашёл? Кроме косы и посмотреть не на что! Нос курносый, губёхи тонкие, ни лица, ни фигуры. Фу!

– Нормальная девчонка! – Лариса не понимала, почему Анна ненавидит практически всех девчонок, в каждой она старалась найти какой-нибудь изъян. Ну не всем же быть такими красавицами, как она! Впрочем, девочки особой симпатии к ней тоже не питали. Да и мальчишки обходили Нюшку стороной.

Как бы там ни было, но неприятный осадок из-за Паля у неё остался. Всё чаще и чаще она ловила себя на мысли, что думает о нём.

Лёшка стал общаться с ней, как и со всеми, не выделяя, как это было раньше. Возникало желание самой пригласить его сходить в кино, но гордость не позволяла. Стыдно было услышать отказ, а ещё хуже – насмешку. Незаметно пришли осенние каникулы. Впереди было празднование 7 ноября, а значит, всех обяжут явиться на демонстрацию. Лариса спокойно принимала участие в сборе металлолома, макулатуры, рисовала стенгазеты, в общем, принимала активное участие в комсомольской жизни школы, но она ненавидела ходить на демонстрации, которые проходили два раза в учебном году – 7 ноября и 1 мая. Этот проход в колонне с флагами, транспарантами, шариками и прочей атрибутикой выводил её из себя.

– Мам, напиши записку, что я заболела, – просила она Галину Павловну, но та лишь отрицательно качала головой.

Анна – та не заморачивалась, просто не ходила, ей было глубоко наплевать на замечания учителей, «неуды» за поведение. Валентина Васильевна на это не обращала никакого внимания, для неё важнее были двойки за успеваемость, которых у Нюши хватало с лихвой. Правда, в последнее время она немного выправилась с учёбой благодаря Ларисе. Первую четверть закончила без единой двойки к несказанной радости Валентины Васильевны.

– Нюш, пойдём на демонстрацию, – ныла Лариса, – мне скучно одной.

– Енька, тебе надо – ты и иди! У меня других забот хватает! Что я дурочка, что ли, тащить на себе морду Карла Маркса или Фридриха Энгельса?!

– Не обязательно же что-то нести. Хочешь, я за тебя понесу? – всячески уговаривала её Лариса.

– Пойду, если ты на танцы со мной сходишь в дом культуры!

– Меня родители не пустят, ты же знаешь!

У Ларисы уже были попытки отпроситься у мамы на танцы в ДК, но та, округлив глаза, категорично заявила – нет!

– Мала ещё по танцулькам бегать! Можешь больше по этому поводу вопросов не задавать.

– Палну с Леонидычем я беру на себя. Пустят!

– Пустят – пойду, – согласно закивала Лара, заранее зная, что ничего подобного не случится.

В праздничный день они с Анной вышли из дома нарядные, Лариса даже слегка подкрасила глаза и губы. На подруге была лёгкая натуральная шубка чёрного цвета, на голове небрежно, но в то же время изящно подвязанный белый пуховый платок-паутинка. На шубку Нюша заработала себе сама – всю осень вместе с мамой в выходные дни, пока Лариса отсыпалась, ходила за клюквой, которую Валентина Васильевна свезла в Мурманск и продала втридорога. На эти самые деньги Нюша и купила себе шубку. На Ларисе было обычное пальто, украшением которого служил приличный по размеру воротник из песца, из того же меха была и шапочка с длинными ушами по бокам. Брат Галины Павловны жил в Сибири, последние годы занимался разведением песцов, вот и привёз им в подарок три шкурки, а своей любимой крестнице Ларисе – ещё и шапку. Арсений Павлович, любовно поглаживая то, что осталось от зверьков, называл их голубыми. Никакой голубизны Лариса не заметила, шкурки были обычного серого цвета. Но воротник и шапочка из них смотрелись чудесно!

Возле школы собирались ученики, почти каждому выдавали в руки плакат, портрет, либо транспарант, были ещё и лозунги. Флаги обычно несли ребята. Во главе колонны стояли со знамёнами старшеклассники. Лариса несла в руке шарики, привязанные к маленькому флажку, поэтому её оставили в покое, а Нюша, получив портрет одного из членов ЦК КПСС, тут же оставила его в углу гардероба.

– Пусть отдыхает! Буду я его ещё таскать на себе!

– Игнашова, что ты себе позволяешь?! – раздался командный колос комсорга Юры Кошелева.

Анна не посчитала нужным даже посмотреть в его сторону. Комсомолкой она не была и пополнять ряды этой организации не собиралась, во всяком случае, в ближайшее время.

– Считали бы за счастье, что я пришла! – вызывающе громко сказала она Ларисе.

– Нюшка, да прекрати же ты выделываться! – пыталась урезонить подругу Лариса, понимая, что её слова как мёртвому припарки.

Лёшка Паль стоял с Грековой, они о чём-то оживлённо беседовали. Ларисе стало неприятно наблюдать за ними, и она постаралась оттащить Анну подальше.

– Еня, куда ты меня тащишь? Не хочу я в центр. Давай где-нибудь с краешку, будет возможность сбежать, не доходя до трибуны. Слава Богу, ничего сдавать нам с тобой не надо.

Сбежать они, конечно, не сбежали, как и все, несколько раз громко прокричали «Ура!», славя Великую Октябрьскую революцию, марксистско-ленинскую партию и советский народ. Настроение поднялось, внутри закипела гордость за свою страну, за партию. Звучал духовой оркестр, то там, то тут играли на гармошке, баяне, пели и плясали. Народ праздновал! Счастливые лица светились радостными улыбками, никто не торопился расходиться. Среди демонстрантов Лариса заметила своих родителей. У папы в руках откуда-то появилась гармонь, и он наигрывал «Дунайские волны». Кто-то танцевал вальс, а чуть в стороне пели под баян «Шумел камыш…».

– Лариска, пойдём домой, я есть хочу. Васильевна пирогов напекла с капустой и творогом.

– А у меня мама корзиночки и орешки со сгущёнкой. Я с утра торопилась, не успела даже попробовать, – вспомнила Лариса.

Лёшка так к ней и не подошёл, а она надеялась.

Во дворе они встретили Андрея с Толиком Шумиловым.

– С праздником вас, промокашки!

– И вас с праздником! – весело ответила им Лариса.

– Нашли праздник, тоже мне, – проворчала Анна.

Её интерес к Андрею то начинал активно проявляться, то на время затухал, отчего это зависело, Ларисе было непонятно.

Стрельнув по обыкновению у ребят сигарет, Анна уболтала их постоять с ними в подъезде. Так можно было спокойно курить и не думать о том, что кто-то увидит. Сигарету спрятать можно, а вот дым от неё за считанные секунды не развеется.

– Куда собираетесь сегодня вечером? – поинтересовался у них Андрей.

– На танцы в ДК, – сообщила им Нюша, искоса посматривая на Ларису, тем самым давая ей понять, чтобы молчала о родителях.

– Я тоже хочу, да вот Андрюху не уломать!

Андрей улыбнулся, демонстрируя свои привлекательные ямочки. Лариса заметила, что он не любил много говорить. Чаще всего молчаливо курил, лишь изредка вставляя слово в разговор.

– Давай, Толик, с нами! – предложила Анна. – Мы с Лариской где-то в половине девятого пойдём, с самого начала там делать нечего.

Ей-то откуда знать, когда там нечего делать?! Лариса знала, что Нюша и сама-то идёт всего лишь второй раз на танцы. А вид делает, что она там завсегдатай. Ох, Нюшка, Нюшка!

– Девчонки, может, в кафешку на Карла Маркса сходим? Мороженого поедим? – предложил неожиданно Андрей.

Раздался откровенный Нюшкин смех. Ларисе стало неловко за подругу, вечно она со своими выкрутасами!

– Я ещё понимаю – «Тамянки» бы нам предложил! А то мороженое…

– Не доросла ещё! – грубо оборвал её Андрей. – Пойдём, Толян!

– Катись! – со злостью прокричала вслед уходящим ребятам Анна.

Ни слова не говоря, Лариса вышла из подъезда и направилась домой. Праздничное настроение как корова языком слизала. Ну почему Анна не может спокойно разговаривать с людьми? Ей было не понять. Сама по натуре спокойная, можно сказать, немного замкнутая, Лара не переносила грубости и хамства. Ей всегда делалось неловко за таких людей. Не хочешь – откажись вежливо, всегда можно найти повод, но не так же откровенно хамить!

Через несколько минут Анна с пирогами в руках примчалась к ней как ни в чём не бывало.

– Еня, ставь чайник! Твои любимые – с капустой! – выложила она на стол румяные и ароматные пирожки.

Когда Ларисины родители вернулись домой, Анна принялась их обрабатывать. Получилось у неё это так искусно, что, на удивление, Галина Павловна разрешила дочери сходить на праздничный бал в дом культуры.

– Я же говорила! – похвасталась Нюша.

Толик Шумилов с ними не пошёл, они встретили его уже в ДК. Будучи немного под градусом, он ни на шаг не отходил от них, танцевал в одном кругу, несколько раз пригласил Ларису и Аню, короче, понятно было, что он усиленно их опекает. Анна просто блистала на балу! Она упивалась вниманием парней, ни одного медленного танца не простояла в сторонке, в отличие от Ларисы. Спасибо Толику – он стоял рядышком, а то выглядела бы она белой вороной!

– Еня, нас идут провожать два мальчика! Я познакомилась с Сашей, у него есть друг, не помню имени, так что мы с тобой с провожатыми, – в перерыве между танцами сообщила она Ларисе радостное известие, едва не прыгая от счастья.

Лара не могла дождаться окончания, ей уже надоело всё! И громкая музыка, и стояние у стенки, и толпа, в которой негде развернуться, а больше всего – пьяная молодёжь. В туалет было просто не войти – дымовая завеса, блюющие над унитазом девушки, ругань и драки… Господи! Да что же хорошего находят другие в этом балагане?! Школьная дискотека намного лучше!

За весь вечер Ларису несколько раз пригласил на медленный один солдатик в форме. Во время танца он рассказал ей о том, что прибыл на побывку к родителям, через пять дней возвращается в часть, назвал своё имя, которое Лариса не расслышала из-за громкой музыки, пригласил к себе в гости, чтобы продолжить, так сказать, знакомство. Решив, что в данной ситуации лучше промолчать, а потом незаметно уйти с Толиком, Лариса только улыбнулась.

Наконец-то объявили последний танец! Лариса, взяв у Анны номерок, побежала в гардероб.

Довольная подруга спускалась с лестницы в окружении двух молодых людей, один из которых был, вероятно, тот самый Саша, а второй – его друг. Нюша пальцем показала им на Ларису, стоявшую с её шубкой в руках рядом с Толиком в фойе.

Минут десять Анна крутилась у зеркала, демонстрируя всем свою шубку, а заодно и себя. Она не поленилась несколько раз перевязать платок с головы на шею и обратно, завязывая его различными узлами и просто накидывая, пока у Ларисы не лопнуло терпение.

– Ань, долго ещё ждать тебя? В фойе уже никого не осталось!

В последний раз окинув взглядом в зеркале себя красивую, Анна вздернула свою очаровательную головку и не спеша направилась к выходу, следом за ней потянулась и её свита в лице Ларисы, Толика, Саши и его друга.

Недолго музыка играла… Недалеко от входа дружной компанией стояли Ларисины родители и Валентина Васильевна, а сразу же на выходе – Андрей.

– Еня, что же это такое?! Позор на мою седую голову! – чуть не плача, возмущалась Нюша. – Куда мы такой делегацией двинемся? Если только на демонстрацию.

– Анюта! – прогремел зычный голос Валентины Васильевны.

– Я тут, – только и сказала Нюша, понуро опустив голову.