Барабан бьет сбор

Интерлюдия

Поздравляю вас, дорогие читатели! Теперь в мире существует не четыре, а пять Великих Держав!

Три года два месяца и четыре дня шла война. Неизвестно осознали ли военные произошедшее, но благодаря корреспондентам нашей газеты подробно освещавшим события, уже можно сделать далеко идущие выводы. Столкнулись два государства, одно из которых по недавней переписи имеет население около 50 миллионов человек, включая протекторат и две колониальные территории, другое – свыше 800 миллионов по приблизительным оценкам. По своим грандиозным масштабам – ширине театра военных действий и количеству войск – эта война не имеет аналогов.

И кто победил? Мы знаем ответ. Почему? Интереснейший вопрос!

Как не удивительно, победили не умение офицеров и не героизм солдат. Опыта крупных боевых действий в последние десятилетия не имелось ни у одной стороны. На интересных наблюдениях о новых тенденциях в деле убиения себе подобных в массовом количестве я непременно остановлюсь подробнее в следующей статье. Сейчас важнее иное.

Войну выиграла Шиольская промышленность. Она создала мощный военно-морской и транспортный флот, обеспечила оружием, амуницией и связью армию. Отрыв в количестве продукции от соперника в королевстве превысил два и более раза. Если сравнить еще и на душу населения, нет слов. Это не просто комфортабельная жизнь. Мы присутствуем при открытии новой эры – войны с резко возросшим значением военной техники и экономического потенциала.

«Известия Серкана»

Глава 1. Демобилизация. 2695 г от ПВХ^[1]

Бум-бум-бум гудел барабан, перекрывая крики. Любой патран, вскакивающий с койки в казарме прекрасно знал мелодию. За подобные штучки недолго и под трибунал, в число военных она не входит и прямо запрещена. Очень простая и с детства знакомая дробь – общий сбор, тревога, к оружию. Во времена восстания Ангуса с барабанов началась резня.

Взбудораженная, недоумевающая толпа солдат выплеснулась наружу и практически сразу растворилась в потоке своих товарищей, рвущемся мимо палаток к зданию караульной роты. Собственно на весь лагерь и было две казармы, для штабников и оружейной роты. Остальные размещались в стандартных брезентовых укрытиях на десяток человек. Все бы ничего, но три месяца в подвешенном состоянии, без ясности о будущем, а для пущего счастья начались дожди. Восемь с лишним тысяч человек давно на взводе и готовы вспыхнуть по любому поводу. Вот он и состоялся.

Бум-бум-бум вторили первому уже не один барабан. Звуки были не слишком четкие, явно использовали нечто жестяное, но дробь все та же. Многие люди в толпе полуодеты, с недоумевающими лицами. Большинство вообще не понимает что происходит, но топают в общей компании. Впрочем, в недоумении люди долго не оставались. Прямо у дверей караульной роты лежит мертвый человек в солдатской форме. Даже не прикрыли, бросили на землю и смылись. Следствие не требуется – все кристально ясно. Следы побоев и кровь даже не прятали. Не первый раз являют свою власть караульщики, но такого раньше не случалось. Окончательно зарвались.

– Справедливости! – орет чей-то голос и толпа взрывается.

– Смерть убийцам!

– Шиольцев на кол!

– К оружию Кланы!

– Злодеев к ответу!

– Выдайте душегубов!

Молоденький лейтенант у ступенек казармы что-то орет, про следствие, суд и виновность. Его не слушают. Там хоть король личной персоной начнет речи толкать, никто и не почешется. Слова ничего не значат, солдатское сборище жаждет крови и первые шеренги продолжают наступать. Лейтенант пытается вытащить револьвер. Его небрежно сметает многорукий и многоногий зверь. Сейчас не существует отдельных людей, все они в едином порыве, не думая над последствиями, действуют.

Многоголовое чудовище непринужденно проходит по телу, превращая его в страшную кровавую массу и ломиться в дверь. Те, внутри, не совсем идиоты и поспешно заперли вход при виде жуткого зрелища гибели своего командира. Толпа, бессмысленно рыча, бьется о препятствие. Из окна выстрелили. Еще раз. Со вскриком упал человек.

Может кого и способно напугать такое поведение, но не прошедших войну и понюхавших пороха солдат из пятой дивизии морской пехоты, прошедших не одно сражение и высадку под огнем противника. Далеко не все оружие отобрали при переводе. Многие имеют трофейные винтовки и револьверы.

Звенят стекла от ответных выстрелов. В окна летят бутылки с горящим керосином и одна за другой несколько гранат. Дверь тоже выбили и врываются внутрь с победным криком. Хищник жаждет крови…

Стен рывком сел на нарах и машинально выругался. Подумал и выдал длинную тираду со смаком, запихав в нее все известные ему фадзийские выражения. Мысленно сплюнул и попытался успокоиться. Извлек из портсигара последнюю сигарету и, закурив от зажигалки (и то и другое самоделки из оружейной мастерской, сделанные на заказ в подарок бывшими подчиненными и с красивой гравировкой), принялся пускать дым в зарешеченное окошко.

Если бы это зависело от него, все эти замечательные сны он с удовольствием выкинул бы навсегда, как и кое-что другое, но сделать это не мог при всем желании. Что дается на роду, то дается навсегда и предки не спрашивают твоего желания.

Наверное, в древности прошедший соответствующее обучение мог всерьез пугать своих соседей разными штучками и предсказаниями. Потом храмовники всех мастей долго целенаправленно выбивали такие роды. Ну да горы большие и чужакам подробности редко расскажут. Кое-кто умудрился выжить, хоть и без особых таинственных знаний. Так… Мелочи всякие. Когда королевское правительство при его деде обязало неизвестно из каких соображений всех патранов в течение года обзавестись фамилиями, большинство, не особо мудрствуя, называлось по профессии или местожительству. Портнов к примеру или Синендов от всем известного города, подчеркивая происхождение. Мы мол не забыли откуда род пошел.

Случалось давали фамилию по отцу или матери. Брали имя и превращали в фамилию. Изредка попадались особо заковыристые вроде Буйнова. Наверное, предок выделялся жутко диким нравом. Потом обнаружилась масса случаев, когда родные оказывались под разными фамилиями, не согласовав заранее соответствующие записи. А было и наоборот, как в их деревне, где на двести человек четыре фамилии.

Хвала Солнцу лично его в городе никогда не спрашивали с чего они вдруг Шамановы. Кривошеев звучит заметно хуже, а человек известный. Естественно не всем подряд, но в учебниках про электричество без изоляторов и трансформаторов Кривошеева никак. Он решил возможность передачи тока на дальние расстояния.

Дома-то все и так прекрасно в курсе. А причина была и не слишком приятная. Хотя как посмотреть. Пока на костер не суют, а в нынешние просвещенные времена с этим обстоит нормально, в пыточную по одному подозрению волочь не станут – жить можно. Оно не у всех в роду проявлялось и исключительно по мужской линии, однако когда выяснилось в детстве про иные его способности, отец кое-чему научил. Особенно оглядке. Чем меньше знают окружающие об его умениях, тем лучше. Реклама совсем не к чему. Контролировать он как сейчас со сном не способен и по заказу ничего не выйдет.

Вот что толку, что сны у него случаются вещие? Это сегодня была часть вторая, хотя хронологически первая должна быть. Вечно никакого порядка с этими дурными предсказаниями. Нет бы все подробненько, да с четкими подсказками. Это не делай, а тут соломки подстели. Нет. Ни разу так не повезло. Постоянно общая невразумительная картина без конкретной даты. Может завтра, а может и через год.

Хорошо, что ученый, не впервой и выводы научен делать заранее. Выбора и не было. Сцена расстрела артиллерией взбунтовавшихся солдат ему крайне не понравилась. Привязка к местности четкая, тут не ошибешься. Знакомое место. И лица мелькали вполне узнаваемые. Уж своих подчиненных он ни с кем не спутает, да и вообще память цепкая и если пересекался где, редко забудет.

А причина бунта не ясна. Вот теперь, почти через две недели и всплыла. Когда уже без надобности. Крутись! Предотвращай заранее неизвестно что. А то ведь и тебя осколком запросто. За компанию, хоть сорок раз лоялен. И дезертировать заранее, чтобы избежать бунта не станешь. Не так воспитан.

Ха! Выкрутился. И никому ведь не объяснишь – все могло быть гораздо хуже. Десятки убитых, сотни раненых и сомнительные последствия. Этого никогда не было и уже точно не случится. Потому что он все чисто проделал. Почти, да не совсем. Не головой подумал – кровь взыграла. Ну да на полное счастье он с детства не рассчитывал. Давно доверчивость с наивностью испарилась. Хотя… гордиться особо нечем. Пойти добровольцем изрядная глупость и могла плохо закончиться. Пронесло.

Опыт войны – страшное испытание, зато и на окружающий мир, на людей, на человеческие мотивы совсем по-другому смотришь. Не лишнее это. Полезно на будущее. Ему не требуются пророческие видения и так ясно – пригодится. Сохранять самообладание в критической ситуации, брать на себя ответственность, принимая решения самостоятельно, а не оглядываясь на начальство, выслушивать мнение нижестоящих, не отмахиваясь, даже если они в школе не учились. И беречь людей, притом, что иногда частью приходится жертвовать в интересах большинства. Ни в каком университете не дадут подобных знаний. Они добываются кровью. И не в переносном смысле. Реально.

В дверях заскрежетал ключ и Стен поспешно выкинул загашенный окурок в окошко. Мастер-сержант Финли вошел и внутри камеры сразу стало не хватать места. Ему бы грузчиком трудиться, а не в военной полиции. Рост под два метра и плечи соответствующего размера. Мундир подобрать под эти габариты та еще работенка для каптерщика. Да и руки длиннющие и страшно мохнатые. Натуральная горилла еще и с мощными усами. Финли их старательно холил, лелеял и страшно гордился.

– Собирайся, – приказал. – Посетитель явился.

– Кто?

Финли не отвечая, демонстративно втянул носом воздух и грустно закатил глаза, ничего не сказав. И так все ясно. Наглое нарушение условий содержаний. Собственно и спать было не положено днем, да и отобрать должны были при посадке имущество. Никакие сигареты и уж тем более зажигалки не разрешены. А взбредет в голову задержанному подпалить казенный тюфяк или стены?!

– Спасибо, – искренне сказал Стен, поправляя измятую форму. Ремня не имелось – это все-таки забрали. Либерализм охранников имел определенные границы. – Отдохнул спокойно.

Финли понял и с достоинством кивнул.

– Разве ж мы без разуменья? Одно дело пакостники уголовные, другое выпимши кто и совсем иначе… хм… пострадавший за обчество. За товарищей.

При всем своем пугающем виде мастер-сержант был не глуп и справедлив. К сидельцам относился не согласно должности и звания, а исключительно по совершенным делам. И происхождение с верой его ни капли не волновали. Если уж арестованному прилетали тумаки, так за дело и никогда из-за плохого настроения. Финли был пугающе уравновешен и жутко спокоен. Оно и к лучшему. Такой если двинет сгоряча, голова запросто оторвется и улетит очень далеко.

Они остановились у двери в канцелярию и, получив разрешающий кивок, Стен нажал ручку. Финли остался снаружи. Не то охранять, не то из деликатности.

Шагнув внутрь Стен поспешно содрал с головы фуражку и старательно выпучивая глаза, взревел:

– Лейтенант Шаманов прибыл!

Бригадный генерал Бакли невозмутимо кивнул с высоты своего почти двух локтевого роста и показал на стул.

– Садись!

Покачал головой, рассматривая человека, на которого возлагал серьезные надежды, чувствуя себя виноватым перед ним.

Высокий темный шатен, что практически стандартно для патранов. Рыжие, брюнеты тоже попадались, но гораздо реже. Не особо мускулистый с виду, но жилистый и выносливый с широкими плечами и считающуюся признаком твердого характера квадратной челюстью.

Способный. Он схватывал идеи на лету, не стесняясь спрашивать у компетентных людей и любую новинку моментально пускал в дело, нередко улучшая ее. При этом имел опыт работы руками, но и голова прекрасно соображала. Да и язык неплохо подвешен и ошарашивал не ожидающего неожиданно звучным басом, перекрывая любые крики и стрельбу. Мог выйти прекрасный офицер высокого ранга, однако, не в данном случае.

Сам Юарт Бакли по общему мнению был очень странным типом. Вывести его из себя еще никому не удалось. При этом происходил он по материнской линии от вошедшего в анекдоты необузданностью нрава клана ухтаров и переехавшего из метрополии в Синенд лет сто назад подозрительного типа с большим облегчением отправленного родственниками в протекторат от вполне вероятной тюрьмы.

Своих потомков предок наградил изрядной склонностью к авантюризму и нелюбовью к законам, помогшим им неплохо жить. Однако от засухи и падежа скота никто не гарантирован и отец Юарта разорился. До нищенства их семье было далеко, но общеобразовательная школа и работа клерка в конторе молодого человека абсолютно не устраивали.

При первой возможности он поступил в военное училище, угодив в очередной тупик. Выше капитана ему ничего не светило, королевство Шиол натужно переварило захваченные ранее на юге Черного континента богатые территории и воевать в ближайшее время не стремилось, а уже появилась жена и двое детей. Он хотел делать карьеру, но толкаться локтями в приемных высокого начальства Бакли претило. И здесь очень удачно решили проявить характер желтозадые. Подумаешь, морских котиков с китами в чужих водах шиольские корабли били и контрабандой занимались. За три года на четыре звания вырос. И за дело.

Пятая дивизия морской пехоты была сформирована практически с нуля и третий батальон, на который его назначили, всегда был лучше обучен, экипирован и действовал достаточно уверено даже на первых порах, не смотря на то, что две трети личного состава не имели опыта. Ничего не дается даром. Если бы в свое время не пошел двухлетний курс обучения в штабном колледже, так бы и остался капитаном в захолустном гарнизоне. А в сложный момент про перспективного вспомнили. До войны штабное училище было дозволено пройти разве что пол-десятку человек из каждого пехотного полка.

Он был суровым и бесцеремонным по характеру, не пользовался любовью ни солдат, ни офицеров, однако сменить его на другого подчиненные вряд ли бы пожелали. Молниеносно вникал в суть проблемы, от организации до тактики. У него имелся ответ уже тогда, когда вопрос только возникал, а многие всё ещё мучительно обдумывали факты. Бакли выполнял свою работу с наименьшими потерями и хорошими результатами. Это видели не только нижестоящие, но и начальство. В конце концов, был назначен на должность начальника штаба корпуса морской пехоты и неплохо проявил себя, отвечая последний год за жизнедеятельность корпуса во всех его проявлениях.

– Что ты натворил лейтенант-комендор Шаманов? – спросил Бакли. В обычно монотонном голосе отчетливо прозвучало негодование. Стен не особо удивился. Так подгадить по дружбе!

Знакомы они были еще со времен формирования дивизии. Все его повышения в должности и награды шли через будущего генерала и при его активном участии. Стен точно знал о желании Бакли видеть его в гораздо более высоком чине. Не за красивые глаза или умение гладко говорить.

К началу большой войны никто не сомневался в необходимости пулеметов. Колониальные войны малого масштаба дали определенный опыт. В теории батальон по новому уставу располагал двумя пулеметами. Орудия монтировались на колесных лафетах с передками. Если пулемет сопровождал конницу, использовалась упряжка из четырех лошадей.

Практически, хотя от перегрева ствола удалось избавиться, заключив ствол в толстый кожух, внутрь которого заливалась вода, игравшая роль охладителя, военные остались недовольны. Пулемет из-за этого заметно потяжелел, зато мог теперь долго ввести стрельбу длинными очередями. Тяжелые станковые пулеметы не имели необходимой на поле боя быстроты перемещения и военное министерство крайне смущало бездарно расстреливаемое количество боеприпасов.

На всю дивизию было выделено двадцать четыре пулемета «Остин». Два на батальон. Восемнадцать с лишним тысяч человек, пять с половиной тысяч лошадей, 76 артиллерийских орудий и всего 24 пулемета, с которыми мало кто умел обращаться.

Солдаты не проходили специальной подготовки по обращению с ними. Офицер-пулемётчик полка и сержант пулемётного отделения были теми специалистами, которые обучали некоторых бойцов использованию полковых пушек. Именно так. Пулеметы и по весу и по огневой мощи в те времена относились к артиллерийским частям.

По довоенному штату расчет одного пулемета – офицер и 12 военнослужащих сержантского и рядового состава. Особенно это забавно было вспоминать под конец, когда в каждой роте насчитывалось шесть, а число обслуживающих военнослужащих сократилось до трех на один ствол. Но в тот момент пулеметные команды были сборищем неумех.

Когда среди новобранцев обнаружился человек не просто что-то там смутно понимающий, а обладающий опытом починки и практической стрельбы, способный для наглядности разрезать ствол дерева очередью и исправить перекос патрона, Бакли моментально назначил Стена мастер-комендором пулеметной команды. Для вчерашнего рядового высшая сержантская должность совсем не плохо.

Офицер не прогадал. Материальная часть всегда находилась на высшем уровне, а во время высадки на остров Лахти пулеметная команда несколько часов удерживала плацдарм, прикрывая выгрузку с кораблей подразделений дивизии. Опыт удачного применения автоматического оружия был впечатляющий, как и трехмесячные бои в окружении годом позже. Без заранее выкопанных укрытий и созданного по предложению Шаманова пулеметного кулака отрезанный полк непременно бы уничтожили.

Именно благодаря Бакли был создан Сводный отряд тяжелого вооружения под командованием Стена, включающим пулеметную роту (двадцать штук), две артиллерийских батареи, автобронированный отряд из трех пулеметных самодвижущихся машин, прикрытых листами металла, саперную роту и части обеспечения. Им придали собранные отовсюду грузовые, легковые машины разнообразного назначения, вроде санитарной или с легкой артустановкой, а также велосипеды для мобильности разведчиков.

По результатам массированного применения автоматического оружия в боях и опыта отряда впоследствии сформировали роты пулеметчиков в составе полков. Неофициально Стен занимал пост Главнокомандующего Пулеметных Войск, что никак не отразилось ни на звании, ни жаловании. Зато давало широкую известность в Корпусе Морской пехоты и множество разнообразных знакомств во всех слоях военного общества, включая армейские и флотские.

Можно сказать замечательная карьера, если бы он так навсегда и не застыл в звании лейтенант-комендора, командуя фактически усиленным батальоном по численности. И даже «Военно-морской» и «За боевые заслуги» ордена не утешали. К концу третьего года пулеметы использовались уже массово, но у истоков применения в новых условиях стоял Корпус, Бакли и лично он – Шаманов. Даже наставления соответствующие писал и по ним обучались. А результат?

– Я пресек очень высокую вероятность мятежа, – без особого вызова сказал Стен. – Задержка с демобилизацией сильно ударила по дисциплине. Официально отбой объявлялся в 21:30. На деле же каждую ночь солдаты и офицеры шатались неизвестно где до самого утра. Однако это еще не причина избивать пойманных в самоволке до смерти. Это не просто нарушение любых инструкций, это прямой путь к большой крови. В караульной роте не имелось ни одного патрана и капитан Гриффин хорошо известен своими замечательными взглядами. Не первый случай, хотите фамилии трех умерших от побоев раньше назову?

– Все это так, – кивнул генерал, – и именно поэтому ты поступил правильно. Он скривился. – До убийства пресловутого капитана Гриффина!

– Я просто дал ему пистолет с одним патроном. Он предпочел честь позорному увольнению и трибуналу.

Бакли неприятно хохотнул. Он сам писал в характеристике: «лейтенант-комендор Шаманов всякий раз предпринимал своевременные действия и проявил себя как офицер с исключительно ценным качеством – принимать безошибочные решения». Есть одна существенная разница. До сих пор он это делал в отношении вооруженного врага. Наводит на противнейшие мысли.

– Ты это кому другому расскажи. Честь у этого… так называемого офицера. Он на фронте-то ни разу не был. Дважды больным сказался. Этот сержант, заявивший при свидетелях, что у него был приказ и капитан требовал бить дальше… Да под штыком еще не то скажут, а уж адвокатов бы хватило. Кто его отец знаешь? Большая шишка в министерстве торговли. Какой трибунал!!!! За все расплатились бы двое-трое рядовых из караульной роты. Все!

Ну вот ты сам все и сказал, подумал Стен, слушая с внимательным лицом и почтительно кивая. Капитану все бы сошло с рук. А расплачиваться пришлось бы солдатам. В моем сне сотням. В реальности всего нескольким, но ведь Гриффин и в дальнейшем, чувствуя безнаказность, непременно бы продолжал издеваться над людьми. Не в армии, так на гражданке. Нет, ему самая дорога на суд Божий и пусть провалится в вечный Мрак. Надеюсь, за такого скота парочка грехов и мне спишется после смерти.

– Он хоть и сволочь, но патологический трус и наверняка стреляться бы не стал. Все это знают! – генерал уже практически кричал.

– Видимо все знали и про его садистские развлечения, – не удержавшись, пробормотал Стен.

В пьесах это называется «реплика в сторону». Специально для публики и вроде не требует ответа собеседника. Но то в литературе. В жизни генералы не любят когда их перебивают. Правда Бакли в очередной раз продемонстрировал высокое самообладание и не взорвался. Замолчал и тяжко вздохнув, швырнул через стол в руки лейтенанту документы.

– То есть суда не будет, – обнаружив, что отныне он абсолютно гражданский человек, подытожил Стен.

Без особого удивления зафиксировал в бумагах сержантскую пенсию. Поскольку тянуть армейскую лямку в дальнейшем он не собирался, скаредное королевское правительство заочно поотрывало звездочки на погонах. В бумагах он оставался офицером запаса на случай еще одной войны, зато платить из государственного бюджета слишком много не требуется.

Обычно у демобилизовавшихся слетали два звания. Сержантов данная практика касалась не всегда. Им все одно пенсии положены через пятнадцать лет доблестной службы, а кто раньше демобилизовался – шиш. Пусть гордятся полосками на погонах.

Неплохая экономия для бюджета по нынешним временам – десятки тысяч людей получат намного меньше. На офицерскую пенсию Стен и не рассчитывал, а на сержантский прощальный подарок от королевства можно максимально неделю прилично выпить. Если самогон. Зато инвалидам армии звания не резали и пенсию платили полностью. Хвала Солнцу ему такой льготы не требовалось.

– Решили грязь на общественное рассмотрение не выносить, – подытожил впечатление от бумаг.

– Можешь высказаться на прощанье, – брюзгливо предложил генерал. – Больше ничего для тебя сделать не могу.

– Почему бы и нет? Я всегда говорил правду в глаза начальству, за что и не пользовался любовью и в отчётах отражал факты, ничем их не приукрашивая. Или ты пытаешься угодить начальнику и непременно завалишь дело, подстраиваясь под его мнение, или прямо говоришь, как все на самом деле, не приукрашивая. Это часто не слишком приятно, зато полезно, если командир не дурак.

– Большое спасибо. Уж в этом смысле ты не стеснялся, даже не будучи офицером. Неоднократно поступал вопреки прямым приказам, изображая неполучение указаний или вообще без всякого стеснения нарушал. Никакого пиетета, кто кроме тебя способен в лицо командиру полка заявить, что тот идиот?

– Слушать правду выгодно, – убежденно заявил Стен. – Человек имеет правильную картину происходящего и это касается не только армейской жизни. Хотя реально не всегда приятно и выполнимо. Я все-таки не совсем сумасшедший лезть к генералам с нравоучениями.

– Хм?

– Высшее командование Корпуса наверняка не хотело серьезного разбора случившегося. Я хоть какой, но офицер. Рот не закроешь. А то еще начнутся речи и не очень приятные сравнения в положении двух основных народов проживающих в нашем замечательном королевстве.

– Где ты видел народ на острове? – не выдержал Бакли. – Патраны народ?! Пять племен, почти полторы сотни кланов, из которых не меньше трети образовались не от коренного населения, а от пришлых, включая пиратов и самых разнообразных захватчиков.

– Да! Три волны пришельцев с Шиола. Корабли, неоднократно пришедшие с севера, запада и востока. С материков и островов. В поисках удобных земель, спасаясь от холода и врагов. Сотни лет мы варились в одном котле, превращаясь в единый народ. Иногда пришельцы вторгались с целью захвата, случалось склоняли шею в надежде на новую жизнь. Тем не менее, мы давно все составляем одно общество. С общей культурой и кровным родством.

– И без своего языка.

– Ну не надо, да! Вы все-таки из Синенда. Это посторонним можно рассказывать. Всем местным прекрасно известно – первая волна переселенцев из Шиола пришла во время Мрака и Холода и практически полностью вырезала аборигенов, совсем немногих ассимилировали. От первоначальных жителей остались частично названия и десяток слов. Неудивительна близость нашего языка с современным шиольским. С трудом, но понять и сегодня можно. В горах еще сохранился крэльский. А в школах давненько учат язык метрополии, считая его эталонным.

Он откровенно усмехнулся.

– На самом деле это крэльский сохранился достаточно чистым и понимающие речь способны читать древние рукописи без особых затруднений. Конечно, языки развиваются и заимствуют слова из других, но в данном случае – это целенаправленная политика королевского правительства. Не мы утеряли язык, нас его лишили сознательно. Мы с самого начала были близки и по языку, и по крови, и по воспитанию с метрополией. На данном фоне дискриминация особенно обидна и вызывает резкий протест.

Кто считает себя патраном – им и является. Вне зависимости от цвета волос, кожи или даже религии. Потому что это не выгодно. Патраны в стране второй сорт, но мы не исчезаем, а растем в численности. И королевское правительство об этом прекрасно знает и старается не дать подняться. Мы, люди острова Патра, второе столетие живем при явном и демонстративном неравноправии. Даже эмигрировать в метрополию запрещено. Набирают рабочих по контракту на определенный срок и живут они в скотских условиях. А кто недоволен и смеет возмущаться – высылка или каторга. Приходилось видеть, когда проходил практику на заводе в Литгоу.

Я закончил Инженерный факультет университета в Синенде. Говорю на правильном шиольском и пошел на войну добровольцем. В надежде, между прочим, на полноценное гражданство. И даже при моем близком знакомстве с генералом, – он показал рукой на собеседника, – наградах и отсутствии любых нареканий по служебной линии (сплошные благодарности), я Шаманов из племени Бетинов, из Клана Чипоте. Неумытый горец не из офицерского королевского клуба. Мне в нем не место и отношение всегда будет предвзятым по одной единственной причине – происхождение. Заслуги побоку, всегда под подозрением в отсутствии восторженного образа мыслей. Прекрасно знаю про то, как минимум дважды зарезали повышение в штабе Корпуса. Звание старше лейтенанта, когда бывшие подчиненные уже в майорских погонах ходят, мне не положено, а вернуться в сержанты для продолжения службы после сокращения армии – извините. Придется начать с новой страницы.

– И где?

– Лучше всего в политике. Одна беда, прогрессисты разочаровали, популисты еще хуже. Хотя вина обеих партий в неисполнении обещаний не столь велика.

– Злодеи с метрополии.

– А что плохого в их идеях для королевства? Движение популистов ставило целью улучшение условий жизни всех. Прогрессисты хотели добиться равенства в политической системе. Они также надеялись добиться большей демократизации в экономической системе. Те, кто владеет природными ресурсами страны, говорили лидеры движения, должны поделиться частью своего богатства с теми, кому меньше повезло. С чего это наше богатство уходит в другие края? Это Шиол давит любые реформы, ставя нас на уровень колонии. А то вы не знаете!

– В националисты иди, – хмуро подсказал Бакли. – В пивных распинаться о величии патранов. Одна беда. Рано или поздно будет кровь. Никто не даст независимости острову. Ни одно правительство.

– Кровь всегда бывает. Она вроде смазки в механизме движения вперед общества. Задача ее минимизировать. Для этого действовать необходимо постепенно. Никаких восстаний. Глава государства – король при внутреннем самоуправлении без подчинения во внутренней и внешней политике.

– У тебя даже программа действий имеется? – брови генерала поползли в изумлении вверх.

– Наброски, – сознался Стен. – Было время подумать и определиться. Три месяца в ожидании отправки домой. Да и тюрьма очень способствуют работе воображения.

– Смотри, – предупредил Бакли, поднимаясь, – не хотелось бы встретиться в бою, когда Корпус бросят на подавление восстания. Почему-то всегда замечательные идеи приводят к восстаниям и массовым казням.

– Мне тоже не хочется воевать со своими бывшими товарищами. Иногда приходится драться помимо желания. Гриффины слов не понимают.

– Да! – вспомнил Бакли уже в дверях. Где этот самый Чипоте находится? Ведь должна быть у Клана земля?

– Я горец не в шутку, – пожимая плечами, ответил Шаманов. – Срединный хребет. Не сильно широкая долина среди заросших лесами гор, куда нормальной дороги отроду не было. Там множество пещер, две небольших речки и совсем немного плодородной земли. Вечно живут впроголодь. Правда слегка охотятся, но это не для доходов, а для еды. Даже у немногих сохранившихся патранских аристократов не конфисковывали владения. За полной бесперспективностью на них разбогатеть. Места красивые и жутко бедные. Это на самом краю района Биронге и наши уходят работать на шахты добывать уголь, железную руду. Несколько десятков лиг в сторону и антрацита сколько угодно, а у нас сплошные камни под ногами. Вот и разбредаются потихоньку из родных мест. Еще на сталелитейные заводы Хоупа многие поступают. А что?

– Чтобы знать, где тебя ловить, – очень серьезно ответил генерал. – Когда награду король за голову борца за независимость назначит.

– Ха! Да поставить на перевале парочку пулеметов и дивизия не пройдет! – уже в закрытую дверь сообщил Стен. – Лучше нам действительно не встречаться в бою.