Читать книгу: «Веянка. Часть 1», страница 3

Сначала Айлану охватил страх. Она и представить не могла, что все так обернется. В ее планы не входил контакт с землянами. Она не знала ни языка, ни обычаев данной цивилизации. Ее готовили только к научной работе. Сбор информации о подводном мире планеты Земля – вот ее главная цель. Она не должна была себя обнаружить, по крайней мере сейчас, на первом этапе. Не успев начать операцию, она ее провалила, потеряв корабль и став пленницей землян. Девушка прекрасно знала, что ее может ожидать в такой ситуации – бесконечные пытки и допросы, пока от нее не останется только оболочка. Возможно – эксперименты над телом, если ей заинтересуются ученые. А ведь на нее возлагали надежды на спасение жителей целой планеты. Средняя плотность облаков на Вее уменьшалась с каждым тысячелетием, воздух разряжался, вследствие чего, планета медленно нагревалась, испытывая на себе пагубное воздействие далекого Солнца. Процесс происходил очень медленно, однако, подводная флора, произрастающая на планете, уже начала реагировать бурным ростом на повышение температуры. Все подводные материки стали зарастать гигантскими бурыми водорослями. Они занимали свободные площади с огромной скоростью, отвоевывая у цивилизации просторы для жизни и отравляя воду продуктами своей жизнедеятельности. Голубая планета неотвратимо превращалась в бурую. Губительно менялся состав воды и атмосферы. Высокоразвитая древняя цивилизация была бессильна перед колонией одноклеточных примитивных растений. Единственным спасением для будущих потомков веян было переселение на другие планеты.

Когда доктор ушёл, Айлана решила привести себя в порядок и обследовать каюту. Она встала и покрыла себя защитной кожей. Больше она не позволит никому к себе прикасаться. Очевидно, когда она потеряла сознание, ее контроль за функциями кожи ослаб и она осталась обнаженной и уязвимой для нападения. Ловкими движениями она собрала развивающиеся волосы в пучок и закрепила его на голове, использовав тонкий деревянный предмет непонятного назначения, лежащий на столике. Затем она подошла к двери. Дернув ручку, она убедилась, что дверь заперта. Она действительно пленница. Никакой электроники, просто механический замок. Примитивная цивилизация с низким уровнем развития. Можно было попытаться выбить дверь, но на шум сбегутся другие земляне и тогда ей не ускользнуть. Окошко иллюминатора было слишком маленьким и не могло служить путем для спасения. Оставалось только одно – ждать удобного момента для побега.

Через некоторое время в каюту постучали. Это был повар и вел он себя, как будто девушка была не пленницей, а гостьей. Он не знал о распоряжении капитана, запрещающим любой контакт с потерпевшей. Весь день он проработал на камбузе и когда случайно услышал о спасенной девушке, тут же решил навестить ее, поддержав добрым словом и вкусным обедом. Но дернув ручку каюты, он недоуменно пожал плечами, дверь была заперта на ключ.

– Diavolo! Черти, балбесы, скучно им паразитам, решили развлечься за чужой счет, а девушка должна страдать голодная, сами-то небось набили свои утробы, не понимают, бестии, что человек ослаб, что забота нужна и понимание.

Мариано Трезоне решив, что молодые матросы забавляются, хотел потом пойти и дать им нагоняй. Для поиска ключа нужно было время, а времени у него не было. Обед остывал на подносе, да и дел было невпроворот. Старый итальянец решил вспомнить свою бурную молодость. Ему понадобилось лишь одно ловкое движение рук и карманный нож стал прекрасным инструментом для отмыкания запертых дверей.

– Bravo, Мариано! Сколько лет прошло, а навык не потерял, что значит римская школа! – Повар аж крякнул от удовольствия. Подняв с пола поднос, он пнул дверь ногой и довольный вошел в каюту. Веянка стояла возле иллюминатора, готовая к нападению. Девушка приготовилась к самому худшему, живой она не дастся. Несмотря на слабость, она решила бороться до конца. Но когда дверь с шумом открылась, и она увидела лицо, широко улыбающееся, пожилого мужчины, несущего поднос, наполненный тарелками, что-то в душе перевернулось. Агрессия прошла, уступив место любопытству и симпатии. Отвечая на искреннюю улыбку, веянка сама улыбнулась. Каюта вмиг наполнилась приятными запахами свежеприготовленной еды. О существовании таких ароматов девушка и не подозревала, у нее тут же заныл пустой желудок.

– Buongiorno, сеньорита, меня зовут Мариано, я кок, как вы уже догадались.

Мужчина начал смешно играть длинными, слегка закручивающимися на концах, усами, продолжая улыбаться. Этот фокус никого не оставлял равнодушным, обычно помогая наладить отношения с маленькими детьми. Но девушки – они же как дети, такие же ранимые и восприимчивые к шуткам. Тут по неволе озлобишься, если тебя заперли в каюте и не кормят. Доброму итальянцу было стыдно за свою нерадивую команду.

Не задавая лишних вопросов, которые могли напомнить девушке о пережитом стрессе, повар стал быстро накрывать на стол, весело распевая мелодичные итальянские песни. Айлана просканировала ауру мужчины и успокоилась, увидев теплые цвета, которые передавали всю гамму его щедрой души. Девушка просто купалась в теплых флюидах, исходящих от землянина. Хотелось расслабиться и довериться этому странному поющему человеку. Его накрахмаленный поварской колпак слегка съехал набок, открывая взору густую шевелюру, завязанную в тугой хвост. Хотя, главным достоинством и непомерной гордостью итальянца были большие, не поседевшие от безжалостного времени, черные усы. Они молодили хозяина, вызывая неподдельный интерес у женщин и зависть у мужчин. По несколько раз в день, Мариано любовно расчесывал свое достоинство, не забывая, правда, и о копне длинных седых волос.

– Ну вот, сеньорита, прошу за стол. Buen appetito! Не стесняйтесь. Как видите, я здесь единственный кормилец. Есть у меня, правда, помощник, но слишком бестолковый, чтобы зваться поваренком, от него одни неприятности.

Мариано Трезоне плавал на разных пароходах уже двадцать лет и прекрасно знал, как вести себя с людьми, пережившими сильный стресс. Нужно переключить их внимание на чужие проблемы и обязательно заставить поесть. Это главный путь к выздоровлению.

– А ты, дочка, не стесняйся, садись и ешь. Я – дед противный, пока не накормлю тебя – не уйду. Вот так. Все просто.

Девушка подошла к столу. Она не умела пользоваться столовыми приборами. Она не знала, как люди едят пищу. На Вее все питались концентрированными капсулами. Доза и состав менялись в зависимости от возраста. Она была страшно голодна, поэтому стала с жадностью хватать еду руками, запихивая в рот. Мужчина продолжал жаловаться на своего бестолкового помощника, искоса наблюдая за своей подопечной. Его густые седые брови поползли вверх от удивления, когда он увидел, как девушка напихивает рот едой. Но тут же его лицо осветила по-отечески добрая, широкая улыбка. Главное, что она ест, а этикетом он займется с ней позже.

– Вот и молодец, ешь, дочка. Не спеши, я так старался. Как тебя зовут? Ну да ладно, не мое это дело. Знаешь, а ты очень похожа на мою дочь, – видя, что гостья откусила большой кусок сладкого яблочного пирога, он очень обрадовался, он любил людей с хорошим аппетитом.

– Знаешь, милая, вот так в жизни бывает, дети вырастают и улетают из родного гнезда. Я в одном океане плаваю, а Анжела моя далеко отсюда живет, на побережье другого океана. Представляешь, она вышла замуж и улетела в Австралию, как будто ближе не могла найти себе мужа, я ее много лет не видел, тоскую… – Мариано тяжело вздохнул.

– Может, вспомнит отца когда-нибудь, а ты ешь, ешь, со всем исхудала, моя Анжела пофигуристей будет, вся в меня.

Айлана внимательно смотрела на мужчину, стараясь уловить по интонации голоса его настроение. Сначала веселое, бодрое, потом оно изменилось, грустные нотки прокрались в речь, взгляд увлажнился.

Какие же эмоциональные эти земляне, – подумала девушка, – только пел, радовался жизни и вот уже грустит и пускает слезу, ну как это возможно? Климат такой, что ли?

У повара был низкий приятный бас. Говорил он громко, растягивая слова, это придавало каждой фразе певучесть и выразительность. Не то, что доктор, у которого был сиплый колючий голос. Он мерзко выплевывал слова в собеседника, если только не притворялся добрым и радушным. Веянке уже не было страшно. Ей хотелось слушать старика, разглядывать его удивительное лицо, а еще хотелось есть, не переставая, все вкусности, которые он принес. Она никогда не испытывала такого голода. Уносимый воспоминаниями о дочери в счастливое прошлое, итальянец отвернулся и посмотрел в иллюминатор. Он не хотел выглядеть, как глупый сентиментальный старик, но слезы появились самопроизвольно на его лице. Воспользовавшись задумчивым состоянием мужчины, Айлана мысленно поблагодарила его за еду и добрые намерения, а затем бесшумно выскользнула из каюты. Она не понимала, что хотят от нее земляне, но четко знала, что ей нужно покинуть судно. В океане у нее было больше шансов спастись, чем рядом с безумным доктором. Чувствовала она себя хорошо и могла провести в воде не один день. Через несколько минут, повар вернулся в реальность. Оглянувшись вокруг, он увидел, что девушка исчезла.

– Дочка, где ты? Куда ты делась? – в недоумении он выбежал из каюты, но коридор был пуст. – Старый я осел, что же я скажу капитану?

И тут моряку, умудренному жизненным опытом, пришла спасительная мысль. Он решил скрыть от всех свой визит. Он выполнил свой человеческий долг – накормил несчастную девушку. Мариано собрал на поднос все остатки еды, не забыв даже о хлебных крошках, затем открыл иллюминатор и спокойно вышел из каюты, заперев ее на замок тем же способом, каким и отпирал. Пусть сами гадают, куда пропала девушка, это не его дело. Она- не пленница, а свободная пассажирка. Напустив на себя притворное веселье, он направился по коридору на камбуз, насвистывая какую-то мелодию, хотя на душе у него было паршиво. Всю жизнь его чрезмерная доброта и человечность шли вразрез с законами общества, втягивая Мариано в неприятные истории. Но он не собирался меняться и всегда поступал так, как считал нужным. И даже сейчас ни о чем не жалел. Никто не имеет права держать под замком беззащитную девушку. Он еще разберется, что это за шутки такие. Это проведение направило его к несчастной, ну а за последствия он не отвечает. Все в руках Божьих. Главное помалкивать и делать вид, что ничего не произошло. А если девушка решила свести счеты с жизнью, то никакие замки ее не остановят. Но зачем она тогда ела, жадно накидываясь на еду? Может это была ее последняя радость? И его лицо будет последним, кого она видела перед смертью. Это было Божие проведение. Мужчина перекрестился и незамеченным вернулся на камбуз. Ни в его характере были долгие терзания и совестливые монологи. Нужно было готовить ужин для команды.

Исчезновение девушки обнаружилось через десять минут после того, как взволнованный и запыхавшийся доктор, открыл своим ключом дверь запертой каюты и никого там не нашел. За спиной он прятал шприц с наркотиком. Не обнаружив девушки, он пришел в бешенство и спрятав шприц, побежал жаловаться капитану. Он был уверен, что это происки команды, которая не считалась с его мнением. Кто-то открыл каюту и выпустил его добычу. Какая досада, нужно было поставить охрану. Док устроил настоящий скандал, с пеной у рта упрашивая капитана обыскать судно. Команду подняли на уши. Последующие поиски пропавшей девушки не дали результата, она просто испарилась. Узнав о том, что окошко иллюминатора было открыто, а дверь заперта – все пришли к неутешительному выводу, что корабль посетила нечистая сила, приняв образ красивой девушки, а может это Нептун послал свою дочь, чтобы проверить доброту людей? Вместо работы, матросы дружно обсуждали произошедшее. Никому и в голову не пришло, что незнакомка просто решила броситься за борт и утонуть. Гипотезы обрастали мистическими деталями. Было решено в ближайшем порту пригласить священника, чтобы освятить судно.

Следствие продолжалось. Сначала под подозрение попал доктор. Все предположили, что это он выкинул несчастную за борт, побоявшись распространения вируса. Но тот клялся, что он не при чем. Запершись в своей каюте, он объявил бойкот команде, заодно обезопасив себя от мстительных мерзких мужиков, которые давно точили на него зуб. Потом капитан опросил тех членов экипажа, кто дежурил в это время. Никто ничего подозрительного не заметил. В разборках участвовали все, кроме, повара, который спокойно колдовал в своем царстве кастрюль и сковородок. Спустя время, Мариано Трезоне совсем успокоился и стал видеть только мистической подоплеку в случившейся истории. Чем чаще он вспоминал похожие таинственные случаи, красноречиво пересказывая морякам старые байки, тем больше и сам он начинал верить в Божественное проведение. Загадочная девушка, сначала вышла из воды, а потом опять попала в свою стихию. Со временем. эта история, как и многие другие, обросла множеством домыслов. Ее рассказывали в портах болтливые моряки, хотя капитан категорически запретил команде трепаться. Временами, старого итальянца посещали сомнения. Не открой он тогда дверь, может девушка была бы еще жива. И некому было ему рассказать правду и успокоить его, уберечь от ненужных угрызений совести. Итальянец и не подозревал, что случайно спасенная им девушка, впоследствии изменит ход жизни многих людей.

Глава 6 Частный остров 15 километров от города Акапулько. Мексика

Палящее тропическое солнце выжигало из Кламни остатки влаги. Испаряясь и высыхая, он размышлял о покинутой планете Вея. Он не имел собственных воспоминаний, как и собственного прошлого, но это не мешало ему философствовать, опираясь в своих умозаключениях исключительно на картинки из памяти Айланы, тело которой было его донором. Земля ему напоминала далекую Вею и вместе с тем была совершенно другой. Полная контрастов и неожиданностей, она пугала и притягивала одновременно. Здесь все живые виды, включая людей, боролись за свое существование и среди многообразия, выживали только сильнейшие, те, кто умел подстраиваться под внешние изменения. На Вее было все наоборот.

Привыкшие к размеренности, сдержанные и даже флегматичные жители планеты, могли спрогнозировать всю свою жизнь по минутам. Отсутствие беспокойств и волнений с течением временем превратило их в безынициативных, инертных, но стабильно исполнительных и интеллектуально-развитых существ. Уравновешенность и хладнокровие вытеснили все другие качества, став главными жизненными приоритетами мирного сосуществования. С точки зрения здравомыслия, не нужные и даже опасные эмоции были похоронены в далеком прошлом. Веяне перестали дотрагиваться друг до друга, они не испытывали в этом потребности. Физическое влечение, как и разделение по половым признакам, стало рудиментом, почти исчезнув, после вмешательства генетиков в гормональную систему. Такое изменение привело к обезличиванию полов и несло в себе положительную сторону – конфликты на сексуальной почве прекратились, и цивилизация вышла на новый виток развития. За это вмешательство в природу пришлось дорого заплатить – замороженный материал для размножения, уменьшался с каждым столетием. Яйцеклетки, как и сперматозоиды, перестали вырабатываться в телах веян еще тысячелетие назад, и ученым приходилось все чаще клонировать уже умерших своих собратьев. Дети выращивались в инкубаторах и их численность регулировал Правитель каждой колонии самостоятельно. Цвета, звуки и запахи не имели особого смысла, так как несли только эмоциональную окрашенность, но не имели практического значения.

Жизнь в отсутствии борьбы и конкуренции медленно теряла свой первозданный смысл, заложенный самим Космосом. Планета превращалась в высокоразвитую колонию гуманоидов, способную лишь к искусственному клонированию, обучению и передаче знаний новым поколениям. Сделав скачок в интеллектуальном и техническом развитии, цивилизация пришла в эволюционный тупик. Атрофировался инстинкт самосохранения, так как отсутствовала реальная опасность и борьба за жизнь. Вот почему, искусственно созданный интеллект Кламни был лишен даже элементарных знаний об эволюции видов, о борьбе и способах выживания, эти знания просто были потеряны на Вее. В агрессивной среде на победу могут претендовать лишь сильнейшие, веянин вдруг отчетливо это понял. Как и то, что он слабый и беспомощный слизняк, от которого скоро останется только мокрая лужица, да и та, к вечеру испарится. Ему стало сначала грустно, а потом радостно. Он – горе-мутант, ошибка ученых, был создан из генов Айланы и мог чувствовать так же, как и его прародительница с планеты Земля. Гордость распирала Кламни, он считал себя особенным. Вот почему он вел себя странно в организме девушки. Он волновался за нее весь полет. И он победил! Вот только, поймав эйфорию, он слишком увлекся новой планетой и своими впечатлениями. Неужели все земляне такие же эмоциональные, и это делает их глупыми и безрассудными? Его короткая бесславная жизнь-однодневка доказывала его гипотезу. Ни один веянин так бы безрассудно не поступил бы и не погиб в первый же день своего нового перерождения. Как настоящий человек, Кламни подводил итоги своей короткой жизни, готовясь к смерти в теле медузы.

Шторм закончился и природа, наслаждаясь наступившей передышкой, радостно встретила новый день. Воздух наполнился благоуханием раскрывшихся цветов и жужжанием туч насекомых, устремившихся к сладкому нектару. Спокойствие и безмятежность царило на просторах океана. Ничего не напоминало о прошедшей буре, и лишь редкие кучки засыхающих морских водорослей, кое-где нарушали девственную красоту береговой линии. У Кламни–медузы не было глаз, не было ушей, он ничего не видел и не слышал, но он мог чувствовать шестым чувством, так же, как и Айлана, биополе человека. Неожиданно он уловил вибрации энергии и понял, что рядом с ним находится живой человек. Биополе было слабое, недоразвитое, но это был настоящий живой человек. Веянин внимательно прислушался к своим ощущениям. Это был его шанс на спасение. Перестав молиться веянским богам и вспомнив про земных, он отложил момент своей кончины на неопределенное время. С поразительным, для ошибки лабораторного опыта, оптимизмом, он начал ждать протянутую руку помощи, пусть даже от слабого землянина. Почему-то ему казалось, что его жизненный цикл еще не окончен. Но поймет ли это человек? Точно заклинание, веянин мысленно просил земных богов дать человеку со слабой аурой силы и мудрость, чтобы спасти маленького мутанта. Всего-то и нужно было взять его скользкое тельце и бросить подальше в воду, ведь это просто. Всего одно движение. Он еще так мало сделал превращений в своей короткой земной жизни, где же справедливость? Коварный океан и так наказал его за беспечность, разделив его с прародительницей, которая была единственной родственной душой на всей этой планете.

– Бедная, ты совсем засохла, – мальчик осторожно поднял разноцветную медузу и положил в свое детское ведерко. Набрав немного морской воды, он побежал домой.

Раскаленный песок обжигал голые ступни, но ребенок бежал вперед, не обращая внимание на дискомфорт. Ему очень хотелось спасти медузу, она станет украшением его бассейна, где уже жили разные рыбки. Звали мальчика Санито или просто Сани – так называли его только отец и бабушка. Остров, на берег которого выбросило веянина, находился в пятнадцати километрах от мексиканского побережья и принадлежал отцу мальчика, сеньору Рейманду Лаванди, богатому мексиканскому банкиру. Местные жители любили сплетничать о сказочном богатстве семьи. Остров напоминал райский уголок, чудом затерявшийся среди вечной суеты современного мира. Здесь каждая деталь говорила о хорошем вкусе хозяина. Роскошный трехэтажный особняк поражал изяществом и чистотой линий. Дом построил греческий архитектор много лет назад. Дед Санито был родом из Греции и всю жизнь тосковал по родине. Особняк придавал всему острову неповторимое очарование утерянной старины. Казалось, что время здесь остановилось и прекрасные мраморные статуи греческих богов, украшавшие зеленые аллеи парка, сейчас сойдут со своих постаментов и сделают этот дом своим храмом. Каскады аллей с вечно зелеными тропическими растениями гармонично сочетались с многоярусными фонтанами, уютными беседками, бассейнами с пресной и соленой водой. Роскошь и изящество поражали редких гостей особняка. Не многие удостаивались такой чести. Семья вела закрытый образ жизни. Ночью остров погружался в музыку тропического леса. Каждая травинка, колыхающаяся от легкого океанского бриза, кузнечик или ночная птица создавали ноты этой музыки, где главным солистом был шум морского прибоя. Когда становилось темно, в парке включалась искусственная подсветка и тысячи разноцветных огоньков освещали дом, фонтаны и тропинки. Вся иллюминация была настолько искусно сделана, что не мешала любоваться природными источниками света – луной и звездами. И даже наоборот, гуляя по ночам, маленькому Санито всегда хотелось раствориться в воздухе и, став космической пылью, полететь на какую-нибудь далекую звезду.

Кроме Реймонда Лаванди и его сына в доме с ними жила Нана – кормилица Реймонда. Он относился к ней, как к родной матери, а она считала его сыном. Она вырастила его, посветив всю свою жизнь воспитанию чужого ребенка, сына сеньора Лаванди – старшего, который покинул дом вскорости после рождения Рея. На территории острова в служебном домике жили еще несколько человек прислуги. Это были надежные люди, всю жизнь отдавшие семейству и ставшие почти его членами. Они были уже не молоды и редко покидали территорию особняка. Зная суровый характер хозяина, местное население близко не приближалось к острову, даже рыбаки старались забрасывать сети подальше, лишь бы не вызвать его недовольство. Все финансовые потоки побережья шли через банки семьи Лаванди. Такая финансовая зависимость давала Реймонду Лаванди безграничную власть над людьми, будь то простой рыбак или крупный бизнесмен. И только чайки и альбатросы, кружась над островом, бесплатно наслаждались его красотой.

В детском ведерке Кламни стал приходить в себя. Вода дала ему жизненно необходимую энергию, достаточную для небольших изменений. Когда Санито принес медузу домой, то был удивлен – она поменяла свои цвета на более сочные, насыщенные оттенки. Бордовые, фиолетовые линии были сплетены в причудливый узор, а резные края украшал синий бархатный ободок. Мальчик бережно положил медузу в свой бассейн с морской водой. Убедившись, что она ожила, и красиво, и плавно задвигалась, он тут же побежал разыскивать отца, чтобы похвастаться редкой находкой. Он нашел его в одной из беседок. Реймонд Лаванди задумчиво смотрел вдаль океана. О чем думал он? Санито не знал, но чувствовал, что о чем–то важном. Такое родное и любимое лицо отца было напряженным. Вокруг красивых серых глаз образовалась сеть морщинок, то ли от влажного морского ветра, то ли от горьких дум, которые непрошенным роем налетали, заполняя собой все уголки мозга. Мальчик стоял и любовался, как ветер развевает черные волосы отца, придавая его лицу юношеский задор, как солнце играет на его красивом загорелом теле. Прямая осанка и цепкий взгляд, выдавали в нем человека опытного и властного, много повидавшего и испытавшего, несмотря на свои тридцать два года. Санито не хотел тревожить отца, он был бы счастлив просто сидеть рядом, но детская непосредственность взяла верх. Подбежав, он запрыгнул отцу на колени. Только дети умеют так искренне радоваться простым вещам и дарить эту радость всем вокруг. Усилием воли мужчина придал своему лицу беззаботное выражение.

– Как дела сынок, как твоя прогулка по пляжу? Удалась?

– Папа, я спас медузу, она кра-с-сивая, а была бол-льная, а я как настоящий спас-сатель, пошли б-быстро покажу, – Сани так волновался и спешил все рассказать, что начал заикаться. Это происходило с ним редко, лишь при сильных эмоциональных волнениях. Со стороны могло показаться, что речь идет не о медузе, а о спасении человека. Но отец понимал, как одиноко и тоскливо сыну на острове. Он знал, что спасение медузы, это важное событие в детской "вселенной" его сына. Заслуженная похвала давала мальчику поддержку и возможность почувствовать связь с отцом, осознать свою значимость в глазах любимого человека. Через несколько минут, подойдя к бассейну, Реймонд и правда удивился, увидев необыкновенную медузу, он не мог сдержать своего искреннего восторга.

– Сани, где ты нашел такое чудо? Она очень красивая, слишком яркая и какая-то неземная.

Мальчик весь сиял, ведь удивить отца, опытного ныряльщика, было очень сложно. Он тысячи раз спускался под воду с аквалангом и видел множество морских животных и растений.

– Ее выкинул прибой, я наткнулся на нее за пирсом.

– Знаешь, малыш, медузы – вечные странники. Они путешествуют по всему океану, гонимые течениями и ветрами. Я расскажу тебе одну легенду. Когда-то, очень давно, в подводном царстве жил царь Нептун. Был он жесток и страшен, в гневе топил сотни кораблей, обрекая людей на смерть, ничуть не переживая при этом. И однажды, одна из матерей, сына которой он погубил в приступе гнева, прокляла царя. А было у Нептуна несколько дочерей, но самой любимой была младшая – Русалочка, златовласая морская красавица. Ослушавшись отца, Русалочка каждую ночь покидала подводное царство и выходила на берег. В полночь ее хвост превращался в две прекрасные ножки, она бегала по берегу, танцевала, и никто не знал, кто эта немая красавица, такая очаровательная и загадочная, но всегда молчаливая. Русалочке очень нравились люди, но она не умела говорить и поэтому очень страдала. И вот однажды, узнав тайну своей дочери, Нептун страшно разозлился и в приступе ярости, превратил русалочку в стеклянную статую. Он лишь хотел наказать непослушную дочь и устрашить других своих дочерей, но нечаянно задел своим трезубцем хрупкую статую дочери и проклятье матери, сына которой он сгубил, сбылось. Стеклянная Русалочка упала и разбилась на тысячи маленьких осколков. Осколки превратились в медуз, и как ни пытался Нептун собрать их, но не мог поймать ни одну. Маленькие и скользкие, они выпадали из его больших рук и расплывались, удаляясь все дальше от подводного царства. Волны разбивали их хрупкие тела о камни, а люди содрогались от отвращения каждый раз, когда прикасались к ним. Вечные странники – так прозвали медуз местные жители.

Сани загрустил. Ему стало так жаль и медуз, и Русалочку, и даже злого Царя.

– Папа, это очень грустная история. Знаешь, я выпущу мою медузу в океан, пусть живет на свободе.

Сани подошел к краю бассейна и нежно погладил тело Кламни указательным пальцем. Веянину этот жест очень понравился. Он медленно плавал, наслаждаясь земной водой, которая была намного чище, чем на Вее. Как жаль, что у него нет глаз, он так хотел видеть, что происходит вокруг.

– А еще я выпущу всех рыбок, которых ты мне наловил, – Сани вдруг стал очень серьезным. Он грустно вздохнул, – вдруг у них остались детки в океане, и они ищут своих родителей.

– Сани, все рыбки-детки уже выросли, о них позаботились другие родители, – Реймонд, видя, как расстроился сын, был уже не рад, что рассказал ему историю о Русалочке. Мальчик упрямо сжал губы.

– Нет, так не бывает, д-дети все равно должны з-знать, где их р-родители! – малыш замолчал и отвернулся, размышляя над мучившим его вопросом. Через несколько секунд маленькие плечики начали вздрагивать. Не выдержав, Реймонд развернул сына и посмотрел в такие же серые, как и у него глаза. Отец и сын были очень похожи.

– Малыш, а ну-ка посмотри на меня, о чем ты думаешь?

– Папа, мама меня бросила? – последние слова Сани произнес твердо, не смотря на заикание и непрошенную слезу, которую он пытался скрыть от отца, стесняясь своих чувств. Он не мог разочаровать отца и быть слабаком. Мальчик хотел казаться старше и сильнее, чем был на самом деле. Он мечтал быть похожим на отца. Реймонд Лаванди крепко обнял сына и поцеловал в покрасневший нос. Он уловил в интонации ребенка такую решимость, что понял, что долго правду скрывать не удастся.

– Сани, разве нам плохо вдвоем? – мальчик тяжело вздохнул – Твоя мама просто не может сейчас быть вместе с нами.

– Папа, скажи правду, она умерла? – Реймонд молчал. Пока он и сам не знал ответа на этот вопрос, но скоро все выяснится, и он не даст сыну повода не доверять ему.

– Малыш, я не знаю этого, но если твоя мама жива, то она думает о тебе каждый день. Она очень тебя любит, только не может пока к тебе приехать. Обещай, что не будешь грустить, когда мы ее найдем, она очень расстроится, если узнает, что ты много плакал.

Сани ловил каждое слово отца, по крупицам собирая то, что никак не мог понять и осмыслить.

– Запомни, ты – Лаванди. Такой же как твой отец и дед. Ты должен быть сильным, а я всегда буду рядом с тобой.

Отец и сын еще долго сидели, прижавшись друг к другу, наблюдая за редкой медузой в бассейне, а любопытный веянин не мог понять, что происходит между этими странными землянами. Сначала они радуются, их аура сияет от положительных эмоций, через минуту все изменяется – волнением, грустью и неуверенностью наполняется пространство вокруг них, потом все успокаивается и их ауры светятся спокойным ровным светом. Эти земные отношения были слишком сложны для неопытного инопланетянина и не поддавались логическому объяснению.

Реймонд Лаванди собирал снаряжение для подводного плавания. Океан дружелюбно встречал его, приветствуя криками прожорливых чаек. По небу плыли пышные белые облака. Иногда они закрывали солнце и отражаясь в глади океана, перекрашивали воду в оттенки серого и темно-голубого. Волны лениво разливались по берегу, аппетитно слизывая теплый желтый песок. Рей знал, как обманчива природа, и что неожиданно налетевший ветер может принести непогоду, но это лишь возбуждало молодого мужчину. Ощущение опасности пьянило, засасывая точно водоворот, притупляя все остальные инстинкты.

С детства Рей любил океан, делясь с ним сомнениями и трудностями, радостями и волнениями. Находясь под водой, он получал такое удовольствие, что забывал обо всем на свете. Все свои проблемы он оставлял на берегу. Мир воды – был его миром, его особым измерением. На глубине время замедляло свой ход и неторопливое созерцание заставляло задуматься о вечном. Рей всегда завидовал всем обитателям океана, понимая, что здесь он лишь непрошенный гость. Только на острове мужчина принадлежал себе, сбрасывая маску «железного человека», он переставал быть эгоистичным, жестоким и надменным бизнесменом, в жизни которого сарказм заменил чувство юмора, а цинизм вытеснил когда-то здоровый оптимизм. Рей давно привык, что весь мир вращается вокруг него и для него, а не наоборот. Но так было не всегда.