Двадцать суток валяюсь на кровати и играю в приставку. Без чертовых сохранений! Чипсы уже не едятся, кола не пьется. Ни одного стоящего дня за это время. Неужели я прожил такую скучную жизнь? Если бы у меня был шанс все изменить. Я бы выбрался из этого порочного круга. Хотя, кого я обманываю?

День 129

Куплет II

Сколько раз с тобою были на дне?

Сколько раз мы поднимались к вершине?

Сколько раз с тобою мчались во тьме?

Сколько раз мы света видели тени?

Затем идет припев. Аккорды там почти те же, что и в куплете. Играется песня легко, ритмично. Если нужно, могу показать аппликатуру. Вот такие профессиональные словечки я выучил.

День 131

Сходил сегодня на рыбалку. Кажется, что с самого детства не ловил рыбу. Раньше мы с отцом часто посещали пруд. Интересное занятие, но совсем не медитативное, как многие говорят. Во-первых, я устал распутывать леску. Она имеет свойство наматываться на любую корягу в зоне броска. Во-вторых, леска еще и рвется! Может, опытные рыбаки с такими бедами справляются на раз-два. А я потратил много нервов, чтобы поймать долгожданного утреннего карпа.

И все ж чувство гордости меня переполняло. Скоро пожарю рыбку, добытую собственными руками. Я улыбнулся сам себе и принялся складывать телескопическую удочку.

– Как клюет? – послышался мужской голос за спиной.

Я повернулся. Напротив меня стоял пузатый старичок с длинными белыми усами. Камуфляжный комбинезон был явно ему великоват, как, впрочем, и резиновые сапоги.

– Так себе, – ответил я. – Бывало лучше.

– Я тебя тут впервые вижу, – мужик продолжил разговор. – Приезжий что ли?

– Можно и так сказать. Из города.

– Тогда ясно. Городские у нас нынче редкие гости. Пруды почти все пересохли.

– Чем меньше водоемов, тем больше народу. Разве не так?

– Это ты верно говоришь. Только рыбаков тоже осталось немного.

Чего этому старику нужно от меня?

– Я хотел спросить, ты уже домой собираешься? – он почесал затылок.

– Так поклевки нет. Смысл тут высиживать.

– А что за наживка?

Какой дотошный дед.

– На червя ловлю, – бросил я.

Старик рассмеялся.

– Тогда понятно, – сказал он. – Тут только на кукурузу берет. У тебя нет?

Я помотал головой.

– Тогда держи немного.

Он насыпал мне в руку горсть кукурузы.

– Спасибо, – буркнул я.

– Пробуй. Потом благодарить будешь.

К вечеру я наловил рыбы килограмм на пятнадцать. И золотой карп, и зеркальный. Садок оказался полон. Давно меня не поглощал такой азарт. Почему я раньше не ходил на рыбалку?

– Ух, ничего себе, – улыбнулся старик, оказавшись снова рядом со мной.

Я достал двух карпов, бросил в пакет и протянул остальную добычу местному рыболову.

– Это тебе, отец. Ты был прав с кукурузой.

– Да ты что, я не могу взять.

– Бери. Дарю от чистого сердца.

Старик не переставал улыбаться.

– Тогда жду тебя здесь на следующей неделе, – сказал он. – На вечернюю зорьку. Костерчик разожжем, уху приготовим.

– Звучит отлично – ответил я. – Договорились.

Вечерняя зорька. Костер. Если бы все было так просто, старик.

День 143

Черт. Черт, черт, черт. Я молился, чтобы не попасть в этот день. Кто-то чхать хотел на мои просьбы. За что меня наказывает жизнь?

Пронизывающий дождь бьет яростно. Точно так, как и в прошлый раз. Небо затянуто серым покрывалом скорби. Сердце разрывается от тоски. Я снова хороню своего сына.

Его сбила машина. Мужик за рулем зазевался на зебре. Помню, как хотел убить водителя. Оторвать ему голову и топтаться на ней, пока от нее ничего не останется, кроме багровой лужи на асфальте.

В тот день я пытался поговорить с женой, но она была безутешна. Ни слова не услышал от любимой. Затем поминки, гости, скорбящие. По атмосфере все напоминало юбилей восьмидесятилетнего старика. Боже, как же я ненавижу сегодня.

– Прими мои соболезнования, Виктор.

– Скорблю вместе с тобой, друг.

– Виктор, сочувствую тебе.

Ох, запихните себе куда поглубже все эти манеры. Я второй раз хороню одного и того же сына.

Когда опускали гроб, я снова почувствовал пустоту. Опять что-то во мне умерло. И это что-то будет разлагаться во мне до конца жизни. Послышался истеричный крик супруги. Он эхом отозвался в моем сознании. И снова все гости затараторили симфонию успокоения. Нет, хватит. В этот раз терпеть сочувствующих лицемеров я не собираюсь.