Никто, кроме неё

Граф рассмеялся, бросив взгляд на Элен, он прекрасно знал, как его смех действует на юных леди.

– Тетя, ну что вы говорите?! Вы заставляете меня краснеть.

Слушая краем уха болтовню Кинберга и его родственницы, Элен радовалась, что вуаль скрывает ту гамму чувств, что наверняка отразились у неё на лице. Девушка видела, что, несмотря на слова, смущение графа притворно. Его притягивающая улыбка, пристальный взгляд – Элен не сомневалась, Эдвард знал всё о том, как соблазнить женщину. Не только миссис Бланш обладала наметанным глазом и острым умом. Девушке стало противно. Из-за вуали Кинберг не мог хорошо разглядеть черты её лица, он не видел привлекательна она или нет, но уже расставлял свои сети. Похоже, граф – обычный бабник, не пропускающий ни одной юбки. Бедная Маргарет! Ну и муженек ей достанется!

– Мисс Анески, ну что же вы молчите, – решила её растормошить миссис Бланш. – Скажите что-нибудь.

– Простите, да. Я очень рада знакомству, граф, – сказала Элен чуть осипшим голосом.

– Я бы больше этому поверил, если бы увидел улыбку на вашем лице, но, увы, его скрывает вуаль, – намекнул Эдвард.

– Эдди, не будь таким настойчивым, – пожурила племянника графиня и добавила, – лучше присоединяйся к нам, боюсь, что чай вот-вот остынет.

Элен заметила, как тётушка подмигнула Кинбергу и тут же поняла, что не хочет участвовать в их играх.

– Простите, я, пожалуй, пойду, – сказала девушка.

– Что такое? – удивилась миссис Бланш. – Вы же только пришли!

– Прошу прощения, но у меня разболелась голова, я неважно себя чувствую.

– Боже! Может позвать вам доктора?

– Нет, не стоит, – отказалась Элен, – это обычная мигрень. Жаль, что мне не удастся составить вам компанию. Но если я не прилягу, то голова разболится ещё больше.

– Так давайте я вас провожу в одну из спален. Я уверен, что тетя не будет возражать, – предложил Эдвард.

– Нет, – твёрдо сказала Элен, – я привыкла спать в своей постели.

Она понадеялась, что этому охотнику за женской лаской стал понятен двойной смысл её фразы. И судя по тому, как он застыл, не сводя с неё глаз, её слова попали в точку.

Неизвестно почувствовала ли пожилая графиня напряжение, вдруг повисшее в воздухе, но произнесла:

– Ну что же, не смеем настаивать, – и велела слуге, – Артур, проводи нашу гостью до её кареты.

– Благодарю, леди Бланш.

И прежде, чем она успела уйти, Эдвард вновь на прощание поцеловал её руку и, задержав ладонь чуть дольше, чем требовалось, сказал:

– Надеюсь, наша следующая встреча будет не такой короткой.

Сидя в карете, Элен раз за разом прокручивала в голове эту сцену, но так и не смогла вспомнить, что она ответила, уж слишком торопилась покинуть общество мужчины так взволновавшего её.

***

Дома Элен ходила из угла в угол кабинета, то подходила к столу и садилась с намерением написать письмо Маргарет, то отложив бумагу, снова вставала и продолжала мерить шагами пол. Приехав в город, Элен была настроена решительно поговорить с мужчиной, обманувшим её кузину и не уезжать до тех пор, пока не добьется его клятвы жениться на Маргарет. Но сейчас в душу девушки закрались сомнения. Станет ли Эдвард хорошим мужем? С одной стороны, Кинберг – партия, о которой они могли только мечтать: граф, не только молод и хорош собой, но и богат, а это для семьи Роуз шанс забыть о своём бедственном положении. С другой – Эдвард Кинберг известный ловелас, который даже не старается скрыть свой неуемный интерес к женщинам. Но было кое-что и третье. Элен не желала об этом думать, но мысли сами упорно лезли в голову. Эдвард, не тот самонадеянный красавец, с которым она познакомилась в доме миссис Бланш, а тот благородный мужчина, который сражался за неё один против троих – приходил к ней во снах уже не одну ночь. И если Кинберг такой любитель женщин, как она думала, почему же он не попытался её очаровать, когда она была без вуали. Неужели она ничуточки ему не понравилась? До этого момента Элен не приходилось сомневаться в своёй женской привлекательности. Знакомые мужчины частенько наносили визиты в поместье и не только для того, чтобы выпить с её отцом бокал вина. Она чувствовала их интерес к себе, но ещё ни один из ухажеров не взбудоражил её чувства так, как Эдвард. Почему же он остался с ней лишь любезен, не более? Что за секрет кроется в графе? И какой он, Эдвард Кинберг, настоящий?

Элен не знала ответа на эту головоломку и, в конце концов, решила пока ничего не писать Маргарет. Ей нужно узнать о Кинберге больше.

***

Прошло несколько дней, но Элен никак не удавалось выяснить что-либо о графе. Слухи, что до неё доходили, не рассказывали ничего нового. Однажды, в местной газете она прочла объявление о помолвке графа Эдвада Кинберга и некой баронессе Джоан Лесси, впрочем, на следующее утро в печати вышло опровержение с личными извинениями редактора.

Элен с облегчением закрыла страницу газеты.

– Оливье, не было писем из дома?

– Нет, мисс Роуз. Наверное, у них нет никаких новостей.

– Я просила Маргарет писать мне как можно чаще, даже если у них ничего не происходит. Её письма не дают мне чувствовать себя потерянной, – со вздохом сказала Элен. – К тому же нам нужны деньги. Те, что она выслала в прошлом месяце почти закончились, хотя мы экономим, как только возможно.

– Мисс Роуз, я к вам как раз за этим, – колеблясь, сказал Оливье. – На кухне совсем не осталось продуктов, а мне не с чем послать Кэти на рынок.

– Оливье, конечно, что же ты молчал? Мы не будем голодать, я обещаю.

Элен прошла в спальню, где в комоде лежала шкатулка с деньгами. Открыв её, девушка печально вздохнула. Отсчитав купюры, она поняла, что если Маргарет не пришлёт из поместья денег в самое ближайшее время, то им придётся очень туго. «Главное, прокормить Оливье и Кэти, а я могу есть на светских раутах», – решила про себя Элен.

Она вернулась к слуге.

– Вот возьми, передай Кэти, пусть купит только самое необходимое.

– Конечно, мисс Роуз.

***

У Кэти было замечательное настроение, её послали за покупками, а значит, у неё была возможность погулять. Она любила бродить по торговому кварталу и рынку. Да, пусть жалование у неё совсем небольшое и она мало что может себе на него позволить, но за то, чтобы поглазеть – денег, слава Богу, не берут. Вот Кэти по дороге на рынок и смотрела по сторонам на витрины с туфельками, шляпами, шарфами.

– Ах, вот если бы мне такую шляпку с розовым бантом, в поместье девки умерли бы от зависти, – мечтала девушка, представляя как на празднике по случаю сбора урожая, все местные парни будут увиваться только вокруг неё.

Грёзы девушки неожиданно прервал какой-то оборванный мальчишка, внезапно врезавшись в неё. Пока Кэти причитала, обещая надрать уши сорванцу, того и след простыл. Придя в себя от неожиданности, Кэти поправила платье и, рассерженная столь грубым прерыванием её сладких видений, зашагала на рынок. Решив начать с выбора самых дорогих продуктов, чтобы потом на мелочь купить всё остальное, она направилась к мясной лавке. Набрав почти полную корзину окорока, колбас и ощипанных тушек куриц (Кэти это особенно нравилось, потому что в поместье ей приходилось дергать перья и потрошить птиц самой), она потянулась к складкам юбки, где у неё был спрятан кошель с хозяйскими деньгами. Но его там не оказалось. Кэти, сначала с недоумением, а потом с растерянностью обшарила всю юбку, затем и лиф, но кошеля с деньгами не было. Девушка не могла забыть их дома, она ясно помнила, что взяла купюры из рук Оливье и сразу пошла на рынок. Но тогда где кошель? Неужели потеряла? Уже чувствуя неотвратимую беду, Кэти подняла глаза, полные слёз, на мясника. Но, судя по настороженному лицу здоровенного мужчины, женский плач его нисколько не трогал.

– Платить будешь или полицию позвать? – угрожающе спросил мясник.

Губы девушки задрожали.

– Не надо полицию, я деньги потеряла. Достанется мне от хозяйки!

– А не заплатишь – ещё и от меня получишь!

Кэти в страхе попятилась от прилавка.

– Держи воровку! – закричал мясник и выбежал из лавки с явным намерением проучить девушку.

Служанка в замешательстве бросилась было наутёк, роняя из корзины курицу, но успев пробежать лишь несколько шагов, остановилась, едва не врезавшись в стоящего у неё на пути мужчину. Тот поймал её за руку, и Кэти в отчаянии поняла, что ей не уйти. К незнакомцу и его жертве подскочил раскрасневшейся от злости мясник.

– Попалась! Удрать вздумала, шельма! – прорычал он Кэти в лицо, а затем, глядя на мужчину, державшую её, добавил, – Спасибо, что задержали воровку, лорд Кинберг.

– Девушка совершила необдуманный поступок, но называть её тем словом, что ты произнес, я считаю оскорблением, – ответил мужчина и выпустил локоть Кэти.

– Но она пыталась сбежать с товаром, не заплатив за него! – возразил мясник. – Все видели, – развел он руками, ища поддержки у собравшихся зевак.

– Я не хотела, – всхлипнула Кэти. – Я потеряла кошелек, а он пообещал побить меня, если не заплачу и я испугалась! Пожалуйста, не надо меня наказывать, – уже вовсю рыдала девушка, – заберите, я всё верну! – стала она вытаскивать из корзины продукты трясущимися руками, роняя и подбирая с земли то колбасу, то сало.

– Нет, и что ты решила, что я кому-то стану продавать мясо, испачканное в пыли? – не переставал негодовать лавочник. – Мне придётся его выкинуть, ты представляешь, какие это убытки для меня?

Кэти стояла с корзиной в одной руке и куриной тушкой в другой и рыдала, опустив голову.

– У меня нет ни одной монеты.

– И что? – упёр руки в бока мясник. – Кто возместит мне мои убытки?

– Я, – вдруг ответил Кинберг. – Я заплачу за бедняжку. Она явно не мошенница и не воровка. Скорее всего, она действительно потеряла деньги или их у неё украли. Сколько она тебе должна? – спросил граф у мясника.

Мужчина называл сумму и господин, не мешкая, отдал деньги. Едва купюры под настороженным взором не верящей в происходящее Кэти, перешли из рук графа в широкие ладони мясника, как девушка бросилась благодарить спасителя.

– Господин, спасибо за ваше великодушие к бедной несчастной девушке. Господь воздаст вам за вашу доброту!

– Спасибо, но у меня, по счастью, уже всё есть, – улыбнулся граф.

– Это потому что вы такой благородный!

– Не думаю, что в этом дело, но, в любом случае, надеюсь, что я не совершил ошибки и у тебя, действительно, не было намерения украсть еду.

– Нет, что вы! – испугалась девушка, что ей не поверят. – Я работаю в доме мисс Роуз и она послала меня за продуктами. Этой семье служат только честные люди, они других не держали бы. Клянусь, что в своей жизни я не взяла ни гроша чужого!

Граф рассмеялся той страстности, с которой девушка пыталась доказать свою честность.

– Хорошо, хорошо, я верю тебе. А теперь иди домой и постарайся не растерять продукты.

Кэти вновь бросилась его благодарить, но он остановил её жестом руки и ушёл, растворившись в толпе рыночных покупателей.

***

Когда Кэти вернулась домой, она надеялась, что ей удастся скрыть произошедшее от Оливье, ведь чутьё у него такое, что любую оплошность слуг он чувствует как собака-ищейка. Об этом все в поместье знали, поэтому что-то утаить было от него практически невозможно. Однако как не старалась Кэти ускользнуть от внимания старшего слуги, ей это не удалось. Оливье зашёл на кухню как раз в тот момент, когда она спешно выкладывала из корзины мясо.

– Что это? – удивленно взял он испачканную тушку курицы пальцами. – Кэти, почему продукты грязные? И колбаса… и сало… – перечислял он, глядя на изгвазданные провианты.

– Я уронила корзину, я сейчас всё оботру, – поспешно сказала девушка.

– А где сыр? И хлеб и молоко?

Кэти потупила взор.

– Денег не хватило.

Но Оливье покачал головой:

– Кэти, не ври мне, пожалуйста. Если ты их потратила на что-то другое…

– Нет! Что ты! – испугалась девушка. – Я никогда не трачу хозяйские деньги на собственные нужды. Ты можешь проверить, у меня нет других покупок.

– Ничего я проверять не стану, а вот к хозяйке мы сейчас пойдем. Сама будешь отчет держать, как тебе удалось потратить все деньги, купив лишь одну, да и то неполную корзину продуктов.

Девушка понуро поплелась за Оливье.

Мисс Роуз была в кабинете и разрешила им войти сразу. Кэти, которая надеялась, что хозяйка занята и ей будет не до них, потеряла последнюю надежду выкрутиться.

– Мисс Роуз, простите, что беспокою, но Кэти только что вернулась с рынка и хочет вам кое-что рассказать.

Элен отложила счета, которые проверяла в поисках того, на чём бы ещё сэкономить.

– Да, Кэти, я тебя слушаю.

Девушка опустила голову, не решаясь рассказать правду.

– Кэти, не молчи, – подтолкнул её Оливье.

– Что случилось? – встревожилась Элен. – Милая, не бойся, если произошло что-то плохое, расскажи, мы не дадим тебя в обиду.

Кэти закрыла лицо руками и заплакала. Мисс Роуз и Оливье переглянулись.

– Простите меня, хозяйка, я потеряла деньги, – услышали они сквозь рыдания девушки.

Оливье ахнул.

– Как потеряла? Все?

Кэти закивала, не отнимая рук от лица.

Элен расстроено опустила плечи.

– А откуда же ты взяла мясо? – продолжал допытываться Оливье. – Кэти, неужто ты их…

Девушка испугалась невысказанному обвинению.

– Я ничего не брала, клянусь! Это добрый господин за меня заплатил!

– Какой господин? – не поняла Элен.

– Я не знаю. Я никогда его раньше не видела. Красивый такой, черноволосый, одет богато. Когда он увидел, как ругается мясник, он пожалел меня и заплатил за покупки, – выпалила служанка на одном дыхании.

– Кэти, ты говоришь правду? – спросил Оливье.

– Чистую, чистую правду! – горячо заверила его и хозяйку Кэти.

– Если это так, то нужно вернуть ему деньги, – сказала Элен. – Ты узнала, как его зовут?

Девушка поникла.

– Нет, мисс Роуз.

– Кэти, ну что же ты… – покачала головой Элен.

Служанка молчала, опустив голову.

Мисс Роуз вздохнула:

– Ну что же, ничего не поделаешь. Иди на кухню, и… Кэти… пожалуйста, будь внимательнее. Дела в поместье идут неважно и деньги нам сейчас очень нужны.

Девушка закивала и, сделав книксен, быстро вышла из кабинета.

– Мисс Роуз, вы очень добры к Кэти, её следовало бы наказать за оплошность, – сказал Оливье, как только они остались одни.

– Ну как я её накажу? Бедняжка сама не своя, ты же видел, что она чувствует себя очень виноватой.

– Да, но вы могли бы вычесть эти деньги у неё из жалования.

Элен покачала головой.

– Оно у неё и так слишком маленькое. Ничего, я что-нибудь придумаю. Хорошо ещё, что ей помог этот благородный мужчина. Жаль, что мы не…

Не успела Элен договорить, как в кабинет снова вбежала возбужденная Кэти.

– Мисс Роуз, я вспомнила, вспомнила, как зовут того господина! Мясник назвал его графом Кинбергом!

– Кинбергом? – удивленно спросила Элен и переглянулась с Оливье.

– Но что граф делал на рынке?

– Этого я не знаю, – покачала головой девушка.

Элен отвернулась, чтобы скрыть своё замешательство. Снова Кинберг! Это какое-то наваждение! Он как будто бы преследует их семью. И снова благородный поступок! Как же это не вяжется с тем, что он сделал с Маргарет!

– Мисс? – услышала Элен оклик служанки.

– А? Что? – обернулась она к Кэти.

– Я могу идти?

– Да-да, конечно… Иди.

– Обед будет скоро готов. С вашего разрешения, – добавила девушка и вышла из кабинета.

– Что скажешь? – спросила она у Оливье.

Тот развёл руками.

– Что я могу сказать? Люди иногда совершают поступки, которых мы от них не ожидаем. Может быть, лорд Кинберг не так плох, как вы о нём думали и вам действительно удастся убедить его жениться на мисс Уитон?

Элен задумалась.

– Возможно, ты прав, Оливье, но сначала мне надо вернуть ему деньги. Только как узнать, где он живёт? Расспрашивать об этом Редзелов или миссис Бланш – это привлечь ненужное внимание.

– Мисс Роуз, я не хотел вам говорить, чтобы не расстраивать, но буквально вчера я от слуги из соседнего дома узнал, что каждый вторник лорд Кинберг наведывается в игральный дом, что находится в соседнем квартале.

– Боже мой, неужели он картёжник? – воскликнула Элен.

– Весьма вероятно.

На самом деле в карточных играх Роуз не видела ничего страшного, многие мужчины её круга коротали вечера с друзьями за партией покера. Но иногда карты превращались для игрока в манию. Именно так случилось с отцом Маргарет, который всегда был азартным человеком, но покер стал для него болезнью. Генри, родной брат матери Элен, проигрывал за карточным столом огромнейшие суммы до тех пор, пока кредиторы не отобрали заложенный им дом и они с Маргарет, переехали жить в поместье к Роуз. Однако почти полное разорение не остановило Генри Уитона и он продолжал играть, занимая в долг. А когда отец Элен, потеряв терпение, отказался платить за шурина, тот пустил себе пулю в висок. Это были ужасные времена. Элен вспоминала о них с содроганием. С одной стороны их семья избавилась от человека бесконечно проигрывающего деньги, с другой – он был всё же роднёй и, в общем-то, неплохим человеком, если не считать его губительной страсти. С того злополучного дня отец Элен чувствовал себя виноватым и стал ещё чаще прикладываться к бутылке. А дочери Роуз и Уитон, обе рано потерявшие матерей, сдружились, став друг другу совсем как родные сестры. И Элен, как старшая на два года, чувствовала себя ответственной за Маргарет.

В кабинете было тихо. Оливье давно уже ушёл, решив своим присутствием не беспокоить девушку. Он слишком долго прослужил у семьи Роуз, чтобы понимать, о чём думает сейчас Элен. Она была благодарна ему за тактичность и чуткость, которая позволяла слуге понимать настроение воспитанницы.

Элен вытерла слёзы и отогнала тяжелые воспоминания. Что же, если Кинберг заядлый картёжник она должна об этом узнать. А ещё вернуть ему деньги. Что будет потом, когда она останется совсем без средств, она решила пока не думать.

***

Сегодня, как и всегда, Эдварду в покер не везло. Они играли уже шестую партию, а хорошие карты в его руки не шли. Кинберг не был охоч до азартных игр, но посещение увеселительного заведения по вторникам стало традицией мужчин его круга. В игральном доме редко бывали женщины. Здесь их женихи, мужья, отцы и братья могли спокойно за бокалом коньяка и дорогими сигарами поговорить на сугубо мужские темы, не отвлекаясь на женские глупости.

– Ещё партию, господа? – спросил барон Николс.

– Нет, я на сегодня пас, – поднял руки Эдвард.

– Что такое, граф, вы потеряли веру в то, что однажды капризная Фортуна повернётся к вам лицом? – пыхча толстой сигарой спросил маркиз Сандерс.

– Он предпочитает, когда капризницы поворачиваются к нему задом, – загоготал барон Пиквел, собирая карты.

– Крейк, – укоризненно покачал головой Эдвард, – мне кажется вы выпили лишний бокал Rémy Martin

– Да, прошу прощения, господа, за свои вольности.

– Бросьте барон, женщин здесь нет, а нам стесняться нечего, – ответил Алан Николс. – Ну же граф, ещё партию, я уверен, что вам вот-вот повезёт.

Возразить Эдвард не успел. К нему наклонился подошедший лакей.

– Граф Кинберг, вас спрашивают.

– Меня? Кто?

– Не имею чести знать. Женщина.

Эдвард удивленно поднял бровь, но спрашивать больше ничего не стал. Вместо этого он объявил участникам игры, что покидает их интересную компанию.

– Вы надолго? – спросил барон Николс.

– Это как получится, – развел руками Эдвард.

– Если речь идёт о женщине, то сегодня графа можно уже не ждать, – со знанием дела произнес Крейк Пиквел.

– Барон, смотрите, как бы вас не обчистили до нитки. И не налегайте больше на коньяк, – сказал Кинберг на прощание.

– Обещаю.

Эдвард встал из-за стола и направился за слугой, который провел его по коридору в одну из комнат. Открыв перед графом дверь, он легким поклоном попрощался и ушёл. Эдвард войдя в комнату замер у порога. Перед ним в пол оборота стояла незнакомка, которую неделю назад он спас от уличных негодяев.

– Вы? – только и вымолвил Эдвард.

– Граф Кинберг, я полагаю? – спросила девушка.

– Можете не сомневаться. Вы искали меня?

Незнакомка замялась. За те несколько секунд, что она молчала, он успел окинуть девушку взглядом. Сейчас она ему нравилась даже больше, чем тогда, на темной улице. Точёная фигурка казалось такой хрупкой, что у графа вновь возникло желание защитить её. Проведя взглядом по изящной шейке, он спустился к линии декольте и задержался на нём. Небольшая юная грудь волнующе вздымалась над вырезом платья, и богатое воображение Эдварда уже дорисовывало детали. Возможно, у него на лице что-то отразилось, когда девушка его окликнула, он понял, что она заметила его пристальное внимание к её груди.

– На вашем лифе красивая брошь, – быстро нашёлся граф.

– Я не знала, что вас интересуют женские украшения, – холодно заметила девушка.

На этот раз смутился Эдвард.

– Так смею я узнать причину, по которой вы искали меня? – спросил он.

– Да, граф, – ответила незнакомка. – Так случилось, что я снова хочу благодарить вас.

Кинберг удивленно вскинул брови.

– Благодарить? За что на этот раз? Кажется, мы больше не встречались. Я бы непременно запомнил, – улыбнулся он той самой улыбкой, которая, как он знал, безотказно действовала на всех женщин.

Девушка опустила глаза, но продолжила.

– Вы помогли моей служанке.

Заметив непонимающий взгляд графа, она продолжила.

– На рынке, вы заплатили за неё.

Кинберг вспомнил, что на днях, действительно, вступился за какую-то служанку перед мясником, он уже успел забыть об этой мелочи, поскольку девушка ему не приглянулась.

– Ах, да. Так это была ваша служанка? Удивительное совпадение.

– Да, – коротко ответила девушка и полезла в ридикюль на своей руке.

Пока Эдвард гадал, что она там ищет, незнакомка достала несколько денежных купюр и протянула их графу.

– Что это? – не понял он.

– Деньги, – пожала плечами девушка, показывая очевидность факта.

– Я вижу, – тоном холоднее, чем он хотел, сказал Эдвард. – Зачем вы их мне предлагаете?

– Я возвращаю вам долг.

Кинберг нахмурился.

– Я никогда не беру денег у женщин.

– Но я просто возвращаю средства, что вы потратили, выручая мою служанку, – недоуменно сказала незнакомка.

– Я. Никогда. Не беру. Денег. У женщин, – жёстко повторил Эдвард. – И считаю предложение мне их – оскорблением.

Девушка на минуту растерялась, но потом собралась и с вызовом сказала.

– А я не люблю быть должна.

Строптивость этой хрупкой девушки так позабавила Эдварда, что он сразу «остыл».

– Вы не любите быть должной, я не беру денег. Что же нам с вами делать? – с задорной улыбкой спросил он.

– Может, вы измените своим принципам? – спросила незнакомка.

– Или вы своим?

– Нет, – гордо вскинула подбородок девушка.

Глядя на красиво очерченные скулы, чувственную линию рта Эдвард вдруг до покалывания в губах понял, как хочет поцеловать строптивицу.

– У меня есть предложение, – сказал он. – Я возьму с вас долг не деньгами.

Девушка «вспыхнула».

– Что…? Как вы…?

Эдвард успокаивающе поднял руки.

– Мисс, осторожнее, вы сейчас испепелите меня своим гневным взглядом или скажете то, о чём потом пожалеете. Поверьте, я не имел в виду ничего такого, о чём вы подумали. Честно говоря, я даже удивлён тому, что у такой невинной девушки как вы могут появиться непристойные мысли.

Его слова достигли цели. Красавица зарделась как мак. И Эдвард понял, что в смущении она нравится ему ещё больше.

– Я не думала ни о чём, – запинаясь, произнесла девушка, теребя шнурок ридикюля.

– Совсем? – с улыбкой продолжал вгонять её «в краску» граф.

Правда, недолго. Незнакомка снова решительно взглянула на него:

– Так как вы хотите, чтобы я отдала вам долг?

«Ну уж нет, пташка, попав в мои силки тебе придётся петь по моим нотам», – подумал Эдвард, а вслух сказал.

– Я попрошу вас вернуть долг, когда придёт время.

– Что? – удивилась девушка.

Но граф больше не дал возможности его расспрашивать.

– Прошу прощения, но меня ждут господа для партии в покер. Я уверен, что теперь мне повезёт, – с лёгкой улыбкой отвесил поклон Кинберг и покинул комнату, оставив гостью в полном замешательстве.

***

Граф уже несколько минут, как покинул комнату, а Элен всё ещё не могла прийти в себя. Как так случилось, что с тех пор, как она познакомилась с Кинбергом все её планы летят к чёрту? Она всё ещё глупо стояла с купюрами в руках и не знала, что думать о поведении графа. Он не взял деньги (чему Элен, надо признаться, была рада, они были последними) и не стал требовать ничего неприличного в счёт уплаты долга. Последнее её смущало и немного… разочаровывало? Нет, не то, чтобы она согласилась на близость с Эдвардом… Боже!… Ей даже страшно подумать о том, чтобы оказаться с ним в одной постели… Но её женскому самолюбию было бы приятно захоти Кинберг её тела. Однако, он ясно дал понять, что в качестве плотской утехи она его не интересует, хотя Элен готова была поклясться, что его красноречивый взгляд на её грудь говорил об обратном. Она поспешно положила руку на вырез платья. Он был вполне умеренным, бывает декольте и глубже. Элен почувствовала, как румянец вновь заливает её щёки, едва она вспомнила многообещающую улыбку Эдварда. Что же он тогда потребует в качестве уплаты долга? Ну, по крайней мере, деньги остались при ней, теперь есть шанс дотянуть их до того дня, когда Маргарет пришлёт из поместья ещё.

Боже! Маргарет! Элен поймала себя на мысли, что в последние дни всё реже вспоминает о кузине. Ей стало стыдно. Вместо того чтобы исполнить то, зачем приехала, она думает об этом негодяе! Так дело не пойдет! В ближайшее время она решит, стоит ли призвать графа к ответу за свой обман и тем самым уготовить кузине жизнь с мужем, не пропускающим ни одной юбки, или уехать в поместье и обречь их семью на позор. Выбор сложный, почти невозможный. Но она справится, как справлялась всегда. Только вот её чувства… Ещё не понимая своих ощущений, она уже их боялась. «Всё это глупости!» – сердито подумала Элен, пообещав себе выкинуть из головы мысли о графе Кинберге. Мисс Роуз выдохнула, поправила причёску, пригладила подол платья рукой и решительно вышла из комнаты.

***

Эдвард вернулся в зал в отличном настроении. Довольная улыбка, с которой он сел за игральный стол, не укрылась от внимания приятелей.

– Граф, мы не ждали вас так быстро, – поприветствовал его барон Николс. – Но судя по вашему довольному лицу, вы всё успели.

– Господа, я решительно отметаю все ваши недостойные намеки и заверяю, что это был лишь невинный разговор.

– Невинный разговор с женщиной? Граф, не льстите себе, вы так не умеете, – загоготал Пиквел.

Эдвард пребывал в таком хорошем расположении духа, что был готов простить другу его скабрезности. Взяв сигару из шкатулки подошедшего лакея, Кинберг закурил и стал лениво наблюдать за игрой сквозь клубы голубоватого дыма. Витая мыслями далеко от этого места, Эдвард не сразу расслышал вопрос маркиза Сандерса.

– Граф, вы меня слушаете?

– Что? Прошу прощения, увлекся игрой.

– Я интересуюсь, что за дама жаждала разговора с вами?

– …невинного, – вставил Пиквел.

– Господа, я считал бы себя недостойным звания мужчины, если бы раскрывал личности женщин, просящих меня об аудиенции.

– Справедливо, – согласился Сандерс. – Но хотя бы скажите, эта была дама в вуали, на чью честь вы заключили пари с бароном Пиквелом?

Расслабленность и хорошее настроение вмиг слетели с Кинберга. Он с негодованием взглянул на Крейка, который судя по невозмутимому лицу, не видел ничего страшного в том, что рассказал о пари посторонним людям.

– Порой барон Пиквел говорит больше, чем нужно, – недовольно сказал Кинберг.

Крейк протестующе поднял руки. И Эдвард заметил, что барон основательно пьян.

– Граф, вы не говорили, что этот секрет только между нами. Я подумал, что ваша игра станет ещё интересней, если у неё будут свидетели.

– Мне достаточно было только одного.

В разговор вмешался барон Николс:

– Эдвард, значит, вы не будете отрицать, что заключили такое пари?

– Не буду, – после минутного молчания ответил Эдвард.

Несмотря на то, что ему была неприятна эта тема, он никогда не отказывался от собственных слов.

– И вы намерены довести дело до конца? – спросил маркиз Сандерс. – Намерены уложить даму в вуали, то есть мисс Анески, в свою постель до конца следующего месяца?

Эдвард обвел взглядом людей, сидящих за столом. Мужчины больше не притрагивались к картам, нетерпеливо ожидая ответа на вопрос. Кинберг понимал, что Сандерс и Николс – не последние люди, которые узнали о пари. Скоро с их подачи об этом не будет говорить разве только глухой или немой. Весь высший свет будет пристально наблюдать за отношениями графа с мисс Анески и перетирать их по углам, плодя слухи и ещё больший интерес.

Кинберг медленно затушил недокуренную сигару.

– Да, господа, мисс Анески скоро окажется в моих объятьях в одной лишь вуали.

***

Элен задумчиво грызла кончик пера. Вот уже битый час она вымучивала письмо кузине. Девушка всё ещё не решалась рассказать Маргарет про знакомство с Эдвардом, поэтому избегала этой темы в письме. Перед отъездом Элен так и не раскрыла кузине причину, по которой решила пожить в городе какое-то время, отговорившись несуществующими делами. Девушка представляла, что узнай Маргарет истинный мотив поездки, скорее всего наотрез бы отказалась от такой помощи. И все уговоры и убеждения подумать о чести семьи, собственном одиночестве и будущем ребенке, который останется без отца, были бы бесполезны. Маргарет порой бывала упряма и жутко наивна, предпочитая жить здесь и сейчас, не слишком задумываясь о грядущем. Иногда Элен завидовала беспечности кузины, та была похожа на ребенка, эмоционального и привязчивого. Зачастую Марго сначала делала, а потом задумывалась над последствиями своих спонтанных поступков. Также она чуть больше полугода назад уехала в город «развеяться», как она объяснила Элен. Её манили светские рауты, балы и званые вечера. Обольстительные кавалеры, модные новинки, которые доходили до поместья в лучшем случае через несколько месяцев и возможность почувствовать себя взрослой – вот те интересы, что двигали молодой женщиной.

Всё это Элен знала, но и подумать не могла, во что выльется самостоятельная жизнь Маргарет в городе. Кузину сопровождала их гувернантка Эльза, Элен доверяла пожилой женщине, которую знала с детства, как самой себе. Именно поэтому смирилась с желанием сестры пожить в городе. А когда с Маргарет случилось непоправимое, сердце старой Эльзы не выдержало. Она не смогла простить себе, что не уберегла «свою маленькую девочку», как она всегда называла любимицу… Несмотря на всю привязанность и любовь Роуз в глубине души сердилась на сестру за её ошибку, которую уже никак не исправить. А в последнее время недовольство всё чаще завладевало её мыслями ещё по одной причине, и девушка сама себе боялась признаться, что дело в красавце Эдварде, который достанется кузине. Элен было стыдно от таких мыслей, она гнала их прочь, стоило им появиться на границе сознания. Однако, она чувствовала, что они точат её твёрдую волю, как вода точит камень. Что же с ней будет, если Эдвард и Маргарет поженятся? Остается только надеяться, что граф заберет супругу к себе в город.