Световид – хранитель света. Боги и духи славян

Глава 8. Сестры-богини

К тому времени на небесах уже возвели первые замки, и Сварог переехал в один из них вместе с женой своей и сыновьями. А во второй, на другой стороне этого мира перебрался в одиночестве Даждьбог. И сначала остальным казалось, что там пустынно и неуютно, но они понимали, что на земле, среди людей оставаться больше не могут, если они и на самом деле считали себя Богами. Они должны были свой Олимп построить и занять там лучшие места. Воздушные замки оказались высокими, очень удобными и прекрасными. Именно там, а не в угрюмой полутемной пещере родились у Триглавы две девочки. Сначала на свет появилась прекрасная, светлая и вечно юная Жива, именно ей предстояло хранить жизнь людей и вдыхать ее в появившихся в этом мире младенцев, пытаться спасти и сохранить тех, кто попал в беду. Все сразу поняли, как нужна людям эта добрая и светлая богиня, как мучительно долго они ждали ее и без нее страдали. Немного позднее появилась темная и мрачная Марена. Все было похоже на прошлый раз, когда на свет появились их братья.

Девочка пронзительно закричала, как бы возмущаясь тому, что участь ей досталась не самая лучшая. И бес, всему этому бывший свидетелем, даже посочувствовал ей. Ведь Марене суждено было отнимать жизнь у людей и носиться с их грешными душами, общаться с Чернобогом и свитой его. Ничего счастливого и радостного не могла она видеть в этом мире. И он вдруг припомнил странную вещь – до сих пор на этих землях еще никто не умирал, а если и приносились какие-то жертвы богам, то убивали исключительно животных. Людей пока еще было так мало, что не нужно было убирать старых и немощных, срок жизни их был долгим, и они как-то еще коптили небеса, сколько лет им не было.

Но ясно было и другое, скоро ее услуги непременно понадобятся, и тогда, помня о своем горьком опыте с Чернобогом, Триглава только на вторую свою дочь и обращала особенное внимание, для нее казалась она теперь светом в окне, будто испытывая вину невероятную перед этой девочкой. Все, что могла, она хотела отдать ей, а Жива все время оставалась в стороне. Никак она не могла понять пренебрежение, а то и просто равнодушие своей матери, как не старалась.

– То, что могу я дать, тщетно и не имеет для нее никакого значения, – с грустью твердила она, – она не сможет оценить жизнь, потому что никогда не узнает смерти, – говорила она с горечью, и самой себе казалась такой несчастной и далекой от реальности. Вот смерть и любопытна ей, она тешится и возится с нею.

Несмотря на свой юный возраст, девочка была поразительно мудра, но никак не могла она примириться с несправедливостью. Если жизнь так таинственна и прекрасна, если она так коротка, то почему Богиня пренебрегает ею, почему смерть имеет такое значение. Не могла она понять этого, а Марена вовсе не радовалась такому вниманию. Оно тяготило ее и казалось настоящим кошмаром.

Потому однажды она и увязалась за Белбогом, и отправилась с ним на землю, решив, что там ей вольно и спокойно будет. С самого начала она любила власть и не терпела, чтобы кто-то над ней власть свою обрел. Она хотела в полной мере себя проявить. Белбог не мог ей ни в чем отказать, и даже не обратил внимания на то, что это могло быть опасно для его близких, о которых он так нежно заботился. Скоро он был наказан за свое легкомыслие.

Юноша, прогуливавшийся по лесной полянке, увидел веселившуюся прекрасную Морену. Он с первого взгляда страстно в нее влюбился и пошел за ней, не оглядываясь. Она спокойно вела его в чащу, но он не заметил этого и ничего не видел вокруг. Не заметил он и дикого кабана, который к нему приближался стремительно. А юноша не мог оторвать глаз от нее, и когда зверюга со всего размаха врезался в него, он вздрогнул, но все еще не понял, в чем там было дело. Сначала ему не было даже больно. Боль охватила его потом. И только когда Белбог запоздало к нему бросился, и что-то стал кричать, он бессильно рухнул на землю и испустил дух. А маленькая сестренка его стояла и улыбалась беззаботно, глядя на происходящее. Она ничего не понимала.

– Что же ты делаешь, как ты могла, ведь он был так молод, у него все было впереди, – в ужасе закричал он, понимая, что произошло.

– А разве мне нельзя было взглянуть на то, как умирают люди? – удивленно спросила она, – ведь не ты, никто другой не смог бы мне этого показать. Надо научить их разжигать погребальный костер и приносить жертвы, спокойно, по-деловому размышляла Марена.

– Ты хочешь ради любопытства и жертв убивать людей? – не скрывал Белбог своего ужаса. И убедившись в том, что она не собирается раскаиваться.

– Конечно, они должны как-то хоронить их, разве будет лучше, если звери станут их сжирать? – не унималась богиня смерти.

И было видно, что она не имеет никакого понятия о жалости.

№№№№

В те давние времена люди забыли о смертях и опасностях. Им стало казаться, что смерть исчезла, обошла стороной их края и никогда больше не вернется к ним, даже немощные древние старики напрасно ее ждали теперь. Но когда увидели они бездыханное тело, то смутно стали припоминать, что это такое было, страх и гнев охватил души многие. И стали они роптать, сначала тихо, а потом все громче, на творца своего. Почему они должны покидать этот мир, в котором только – только им теплее и уютнее стало. Но девица, все это затеявшая, не обращала на них никакого внимания. Она делала свое дело. А на все их сетования рассмеялась только Мара:

– Вы что, как боги, решили быть бессмертными? Кто это вам такую чушь пообещать мог? Просто меня тогда еще не было в мире, и некому было тут порядка наводить, вот и задержались вы дольше обычного, но рано или поздно каждый получает свое, и не о чем тут говорить даже. Я пришла, и каждый из вас теперь получит свое, то, что ему судьба отпустила. Раньше я вас забирать не стану, но и позднее срока своего вы тут не сможете задержаться. А если я исчезну, то вы скоро сами меня разыскивать станете, потому лучше идите в лес и готовьте дрова для поминального костра, мертвое тело необходимо огню предать, чтобы следа от него у вас не оставалось.

И так твердо и непреклонно она с ними говорили, что ропот их смолк, и не могли они больше ее ослушаться.

Белбог растерялся еще больше, чем когда встретил ее в чаще перед мертвым парнем. Он убедился в том, что она спокойно может повелевать ими. Он знал, что никогда не смог бы так распоряжаться, хотя столько времени среди них провел и столько для них сделать успел.

Что-то было в девице этой необычное и зловещее. А Марене так понравилось властвовать, она знала, что в мире этом ее ждет что-то необычное, но не думала, что произойдет это так быстро и так легко окажется. Она вкусила власти, для Богини смерти это показалось самым дорогим удовольствием.

№№№№№

По дыму костра и Даждьбог и Сварг поняли, что она уже начала действовать и могли бы возмутиться, но промолчали. Она только исполняла то, что ей было в этом мире предначертано. Может, спешила немного, но не растерялась, и все у нее получалось, как видно, удачно.

И тогда загрустила Жива, о ней пока никто не вспоминал и не думал. Она совсем не хотела, чтобы ее боялись. Но ничего не поделать с тем, что теперь творила ее сестрица. Она подозревала, что если скромность и украшает кого-то, то вовсе не богиню. И бес ей о том самом напомнил, как только появился в Свароге просто так поболтать о последних происшествиях.

Когда Марена вернулась в Сварог, пропахшая дымом и довольная собой, с тревогой взглянула на дочь свою Триглава. Она понимала, что с этого дня на земле все будет совсем по-другому, и пыталась угадать, что такое там еще может и должно происходить.

Глава 9. А тем временем на земле

Когда Триглава мечтала о появлении своих детей, то она была уверенна в том, что они станут помощниками и избавят от забот и хлопот, которых пока становилась все больше и больше. Она подозревала, что они принесут им и новые хлопоты, потому что никогда еще не бывало, чтобы молодые боги были слишком смирными и послушными. Но чтобы все так переменилось с их появлением, о том она и думать не могла. Только теперь поздно было что-то менять.

В день, когда Марена впервые показала свою неотразимую силу, Триглава узнала и еще об одном происшествии. Куда-то бесследно исчез Чернобог. Наверное, никто бы не подумал о том, что и он занялся каким-то добрым делом. Только через несколько дней до Сварога дошли слухи о том, что он оказался в пещере в непроходимом лесу, где еще и не ступала и долго не ступит нога человека. И определил для себя, что именно здесь и должны быть души умерших людей. Он будет решать их судьбы, карать и миловать тех, кто уже прошел свой путь на земле.

– Но чего ему тут не хватало? – удивился немного обиженный Сварог

– А что ему тут было делать? Только слонялся по бесконечности и ныл, и то ему не так, и это не этак, а там все, как надо оказалось и говорить не о чем больше. И будет он при деле немаловажном. Люди не должны страх потерять – это слишком важно для того, чтобы они знали свое место и богов своих почитали. Да и за душами, а их все больше и больше становиться будет, нужен глаз да глаз, разве можно их просто так бросить?

И Сварогу понятно было, что души славян без своего бога не должны оставаться. Но все-таки он понимал, что не сможет следить за своим злым и таким непредсказуемым сыном.

– Вряд ли он особенно заботиться о них станет, – высказал свое сомнение бес, – подвернувшийся им в том разговоре.

Он успел уже заглянуть в пещеру Чернобога и оценить все, что там теперь происходило, Но им и не нужна особая забота. Смерть им не грозит больше, боли они никакой не испытывают, Чернобог для них в самый раз и будет. И ему надо кем-то командовать и о ком-то слегка заботиться.

Сварог не признавался даже себе самому, что ему очень скучно без мрачноватого сына его, но от беса укрыть ничего нельзя было. Правда, ни тот, ни другой ничего друг другу так и не сказали.

Все постепенно преображалось в этом мире, приобретало очертания, которые со временем будут казаться привычными.

Долго грустили о Чернобоге в Свароге, но поняли, что здесь всегда так будет – одни появляются на какой-то срок, другие – исчезают. Думать им приходилось, прежде всего, о земле, которую и следовало как-то обустраивать.

Сварог, оставшись в одиночестве, думал, что же ему делать и что еще предпринять можно, для своего мира полезного сделать. Им уже не удалось избежать ошибок других Богов и миров – здесь было порождено зло и солнечными богами.

«Видно, по-другому и не бывает, если больше одного Бога в мире появляется, они начнут ссориться рано или поздно и делить что-то станут. И чувствовал Сварог, что печалиться не о чем, в главном он остается прав. И если породили они каких-то богов, то поздно думать о том, что лучше всего ему в одиночестве оставаться.

Самое разумное – смириться с таким положением, хотя сделать это было и не так просто, трудно даже сказать, что еще пережить и испытать им всем придется.

– Не переживай, – довольно нагло ворвался в его размышления бес, оказывается, он снова был где-то поблизости, – самое главное, чтобы зла в твоем мире не стало слишком много.

Сварог не стал возмущаться или обижаться из-за наглости его, он успел к ней за это время привыкнуть вполне. Он помнил прекрасно, кому был обязан своим появлением в этом мире, хотя можно было уже и позабыть о том, или хотя бы сделать вид.

– Твоя роль в том и состоит, чтобы следить за добром и умножать его, смотреть, чтобы свет не погас, и мир не погряз во тьме, ты помнишь, как это было когда- то. И с этими словами, не прощаясь, он ушел прочь.

Сварог позвал к себе Даждьбога.

– Так получилось, что вы с Чернобогом разделились, на Белбога полагаться я не могу, он к людям приблизился на опасное расстояние. С тобой пока этого не случилось, надеюсь, никогда не будет такого. Мы должны сохранять свет, тьма сама о себе позаботиться, она только и ждет своего часа, чтобы поглотить его. Тогда мы потеряем наш мир. А это будет катастрофой.

– Но мне вроде бы ничего не угрожает, – поджал плечами Даждьбог.

– Это тебе только кажется. А на самом деле они объединились и попытаются похитить тебя и спрятать от всех нас. Мой свет – это тоже не тьма. Но всем видно, насколько он незначителен и слаб. Ни в какое сравнение он с твоим не идет. Ты не можешь оставаться так беспечен, зная, как много от тебя зависит.

Ничего на это не ответил Даждьбог, хотя ему хотелось спросить, почему так волнуется Сварог. Сам он не привык особенно за людей переживать, а если кто-то и должен переживать – те, кто пользуется всеми благами. Но он не стал злиться или расстраивать старика. Потому он и молчал – спокойный и бесстрастный, при том жаре, который от него исходил, особенно странно это было заметить. Незаметно Триглава появилась во владениях мужа своего и пристально взглянула на этих двоих. Она думала о том, что все ее дети – темные и светлые – все-таки странно не похожи на пришельца из другого мира. Он словно бы отстранился от всего происходящего, ничего не волнует его, и дети тоже, он должен был полыхать над ними, но он оставался холоден, как лед, и не интересовался их дальнейшей жизнью.

– О чем ты так беспокоишься? – спросила Триглава, когда Даждьбог покинул владения

– Меня тревожит Марена, – задумчиво заговорил Сварог, какая – то она странная в последнее время.

– Ее пожалеть надо, – оборвала его Богиня, на ее долю так много всего выпадает, вряд ли она сможет со всем справиться.

– И Чернобог даже не сказал мне о том, что он должен сделать и не спросил позволения.

– Он делает то, что должен, разве бы ты сам отправился бы туда вместо него? – перебила его капризно жена.

И он понял, что не стоит вести с ней такой разговор. Но правильно ли поступает старейший из богов, если на тревожные вещи закрывает глаза.

Триглава в тот миг думала о своем. Она решила для себя, что ей больше не стоит рожать детей. У нее есть две дочери, и настал их черед заняться этим хлопотным и таким неблагодарным делом. Сама же она думала о новом возлюбленном, а может и муже. Старик способен только сетовать на мир и прятаться от всего, что здесь происходит, а ей так хотелось жить, веселиться и не думать о каких-то заботах и хлопотах. Скучавшей богине снились такие страстные сны, что дух захватывало, и весь мир в ее снах был то ярко полыхающим, то ровно и пламенно горящим. Но, скорее всего, это ее душа сгорела, в ожидании грядущих потрясений.

Глава 10. Триглава на земле

Узнав, что Белбог не просто пристроился на земле среди людей, Триглава решила, что не станет больше скучать и тоже совершит это странное путешествие, чтобы немного развлечься.

Ему повезло больше, его они признали за своего. Триглава не обольщалась – она всегда остается для них чужой. Но и это не так плохо, они сразу увидят, что она богиня и несли не уважать, то бояться будут точно.

Она ступила на твердую почву, от которой за последнее время порядком отвыкла и стала ходить от одного поселка к другому, по дороге заглядывая на капища и в разные увеселительные места, старалась оценить все, что видела и слышала там. Сначала ее сердило то, что о ней на земле успели позабыть, а многие и не знали вовсе. Они восторженно и радостно говорили о Живее, со страхом и обидами – о Марене, ей же хотелось услышать хоть что-то о себе самой.

«Я должна лаской или силой подчинить их – думала богиня, пусть мои дочери делают все, что и прежде, но они должны знать обо мне, справедливости ради. Так же равнодушны оказались к ней и жрицы в храмах, это особенно больно ее задевало. Она была такой странной, ни на кого не похожей, они не знали, как к ней относиться, чего от нее можно ждать, а потому не скрывали то ужаса, то ярости, а то и вовсе какой-то странной боли.

«Я первая появилась в этом мире, – думала она, я его завоевала, и надо было так опростоволоситься, рожая им богов и богинь, что меня опередили все, и оставили где-то за чертой. Она не могла тогда знать, что такова участь всех стариков. Всех, кто был первыми.

Не зная, что предпринять, в одном из капищ она погасила огонь, когда жрец торжественного его зажег, а в другом поразила в самое сердце прекрасного юношу, и все бывшие там затрепетали перед ней от ужаса. Всем стало ясно, что шутки с этим чудовищем плохи. Власть очаровала ее. Ей так нравилось убивать и миловать, привходить в трепет, что ни о чем другом больше думать она не собиралась, оставалась непреклонной, когда они просили ее о пощаде. И люди стали поспешно строить капища и кумиры ее на перекрестке возводили, и украшали дома ее головами, взиравшими в разные стороны, они стали передавать друг другу жуткие истории о жестокой богине, которая может расправиться с сотней людей, и не перед чем она не остановится.

Сначала она радовалась такому повороту, потом стала огорчаться, но ничего другого от них добиться не могла. Она ступила в противостояние с ними, и отступиться от намеченного не могла.

Сварог позднее всех узнал о кровавых похождениях своей жены, и угрюмо молчал. Он не мог ума приложить, что для этого предпринять можно.

– Раньше надо было позаботиться, чтобы она там не появлялась, что теперь о том говорить и думать.

– Если запретить ей, – говорил Даждьбог, – она еще больше чудить начнет. Пусть все будет, как будет.

На том они и порешили.

«№№№№№№

До сих пор люди считали богов своими заступниками и помощниками, только Марена выбивалась из этого ряда, но и она делала полезное дело, а о Чернобоге при жизни своей они ничего не знали. Триглава все спутала в душах их, она заставила трепетать от страха перед случайной неизбежностью гибельности. Она выбирала жертв без всякой причины, никто не мог угадать, кого она заберет в следующий раз и насколько страшны будут его муки. Страх перед тьмой сменился страхом перед богами. Они понимали, что от них требуется покорности, им придется служить богам. Они только до определенного момента подыгрывали им. Но те времена закончились.

Протест оставался только в самых отчаянных душах. От него они все никак не могли избавиться, хотя и чувствовали, что им грозит страшная беда.

Им казалось, что пройдет немного времени, и все будет по-прежнему, но они видели, что ничего не возвращается.

«Что будет дальше? – спрашивали у своих богов жрецы, они знали о произволе, который творили античные боги, как исчезли из-за своей строптивости скифские племена, а вместе с ними и боги их. Но ведь с ними такое не могло случиться никогда, такое бывало только с другими.

Оказывается и трехглавая богиня не так уж мудра, и они могут сгинуть вместе с нею.

Узнав о гибели юноши в храме, (а дело было в храме Живы) богиня растерялась и возроптала, видя, что слова ее до небес не доходят, она поднялась к Сварогу. Она надеялась на то, что он пока просто ничего не ведает, а как узнает – сумеет остановить и приструнить ее. Но, выслушав ее, он только молчал угрюмо

– Она мать ваша и вольна, поступать, как ей вздумается, – говорил он так твердо, что Жива, не решилась возражать ему. Она поняла, что все еще хуже, чем казалось с земли. Марена была возмущена еще больше. Она поняла главное – их строптивая матушка хочет быть впереди всех. Но если для нее убивать было неприятной обязанностью, то та делала это видно добровольно и с удовольствием. Это выглядело отвратительно.

От самой Живы она узнала о разговоре ее с отцом, и странно сверкнули ее глаза

– Он ничего не хочет и не может делать, – растерянно говорила она.

Узнав об этом, Триглава весь мир разрушит. Но что она о себе думает? Она понимала, что ради их общего блага должна как-то помешать этому. Вот об этом и думала Марена, когда металась по земле. Но в те дни смуты, произошло еще одно значительное событие. Белбог и Жива сообщили о том, что они собираются пожениться.

Глава 11. Любовь-ненависть

Для Марены известие о первом в ее бытность союзе богов оказалось не меньшей неожиданностью, чем похождения ее матушки. Она только и делала, что расспрашивала о том, что же там происходит, что они собираются предпринять. Они же не скрывали своих намерений – молодые, сильные, прекрасные, повсюду они появлялись вместе, и союз этот был великолепен. Люди, завидев их, устраивали хороводы, игрища, и никак не могли угомониться. И чем веселее и счастливее становились влюбленные, тем злее делалась Марена, потому что ее не могло коснуться такое прекрасное чувство. Но она хотела подчинить себе Белбога и сделать его своим мужем, но с ужасом поняла, что добрый бог ей совсем не нравился, казался нудным и скучным, но коли ее сестра – соперница с ним так счастлива, может, она просто чего-то не поняла и не оценила.

Не только Марена металась и выла от ярости, когда ее никто не мог видеть, никак не мог утихомириться и Чернобог. Он был возмущен тем, что во всем остальном от Белбога толку было мало, и только в личном он оказался вполне счастливым созданием. В этом было что-то очень обидное.

Чернобог на этот раз даже покинул своим подземные владения и отправился на землю, чтобы своими глазами увидеть тех, о ком так много говорили. Но там он не нашел никого, кроме Марены. Влюбленные где-то укрылись в тот миг, скорее всего им никто и не был нужен.

– Как ты смотришь на такую дерзость? – спросила Марена, как только увидела своего брата по несчастию.

– Я был далеко, ты же поблизости болталась, я не пойму, куда ты все это время смотрела, – набросился он на нее.

Потоки и вопли оглушили всю округу. Наверное, они не смолкали бы еще долго, и может, они изрядно бы потрепали друг друга, если бы бес не поспешил к ним, и не раскидал их в разные стороны. Но сначала он вдоволь позабавился, видя все происходящее. Как живописно скандалили эти двое. И только потому, что кто-то посмел быть счастливым.

– Остановитесь, – взвизгнул он, наконец, – и замолчите, нет и не должно быть никаких упреков больше. Вам ничего не остается, только быть вместе, выбор у вас не велик, – вынес он свое решение.

Словно облитые кипятком, смотрели они друг на друга, не понимая, что от них требуется. Но потом пришли оба в невероятную ярость, но по мере того, как стали задумываться над его словами, им становилось все яснее, что так и должно случиться. У них нет другого выхода, потому что вдвоем все-таки лучше, чем быть по одному.

– Вы будете замечательной парочкой, – между тем утверждал бес, то ли в шутку, то ли всерьез. Но если бы не его слова, они, наверное, в том, никогда бы не признались друг другу. Так и стал он для них гласом судьбы. И определил одним махом их грядущее.

№№№№

В тот миг, когда на земле появилась еще одна пара богов, Сварог внимательно смотрел на представших перед ним Живу и Белбога, и говорил с радостью о том, что именно так и должно было случиться, они подходят друг другу и обязательно будут счастливы. Они улыбались отцу своему и давали клятвы. Никого в этом мире не было ближе и счастливее, чем эти двое.

Бес, успевший только к самому финалу этой во всех отношениях приятной встречи, поздравил их поспешно, словно у него были дела поважнее, и сделал вид, что каждый день видит что-то подобное, и это не может его особенно волновать. Он же сообщил о том, что появилась и еще одна парочка. Может, Марена и Чернобог и не пожалуют сюда, но вместе они точно останутся надолго. Так странным известием беса был немного омрачен светлый день, но происшествие никого не удивило. Черные боги повторяли все, что делали белые, они уж от них никогда не отстанут. И в дальнейшем они всегда действовали рядом. Разница была лишь в том, что если Жива и Белбог друг в друге души не чаяли, то Марена с Чернобогом едва терпели друг друга. И каждый другому старался какую-то пакость подстроить. Но от этого их союз только крепче становился. О потасовках этой пары ходили невероятные истории и среди людей, и среди богов. Так и появилось два вида любви, и еще надо было проверить и узнать, какая из них оказалась сильнее и ярче.

Тишина и покорность или страсть, почти ярость – и то, и другое имело право на существование с начала и до конца дней.

– У них ничего не выйдет, – в самом начале сказала Триглава. Но потом она должна была признать, что именно они и казались потом самой крепкой парой.

№№№№№

Так прошло какое-то время. Но Марена, устав от тьмы и Чернобога, вдруг переключилась на Белбога. Сначала обольщение его ей показалось делом очень простым и обыденным, хотелось его тихой и ласковой любви, чтобы ничего другое ее не волновало и не трогало, не ярился и не рычал бы тот, кто был с нею рядом. Но со временем она убедилась в том, что увести Белбога очень сложно. Он в упор ее не замечал, так умело избегал всех столкновений с ней, что она с ног сбилась, придумывая все новые и новые трюки, и никак не могла за ним угнаться. Но она увлеклась и поняла все слишком поздно. Муженек ее узнал об измене и обрушился на нее с такой яростью, что будь она смертной, давно бы жизни лишилась. Спасло ее только бессмертие, ей небесами данное.

– Марена хочет обольстить Белбога. Об этом стало известно даже в подземелье, – заявила Триглава мужу своем, погруженному в какую-то дрему.

Сварог очнулся на миг. Он старался услышать то, что она ему говорила.

– Может ей и хочется этого, но Белбог никогда на такое не решится, – усмехнулся он, – наш сын слишком хорош для нее, и он с такой вздорной бабой связываться не станет.

– Но скучная Жива ему тоже надоела, – вступилась за свою дочь Триглава, в Марене есть какая-то невероятная прелесть.

– Она отважится изменить Чернобогу? – усмехнулся старик, – но только тогда, когда будет с кем изменить, и сам Чернобог у нее в долгу не останется, эти двое стоят друг друга.