Читать книгу: «Шесть, семь – навь здесь насовсем», страница 3

«Надеюсь, в этот раз не придется лезть через окно…»

Пора начинать первый круг.

– Дедушка домовушка, слушай, не серчайся, на меня не обижайся… Счастье мое сберегай, дом охраняй… – медленно заговорила она, стараясь ничего не забыть.

Первые шаги давались ей с трудом, ведь девушка отвлекалась на каждый шорох. Треск веток – и она останавливалась, боязливо озираясь, однако тишина и темнота лишь сильнее давили на нее, поторапливали скорее закончить обряд. Постепенно собственный нашептывающий голос успокоил Пашу, шаги становились все увереннее и быстрее. Этот круг она прошла довольно легко, и даже резкие звуки из глубин леса и гор уже не пугали ее.

На втором кругу Паша заметила, что свеча стала странно дергаться и выпускать черный дым.

– Дедушка домовушка, слушай, не серчайся, на меня не обижайся… Счастье мое сберегай, дом охраняй…

 Девушка поежилась, чувствуя, как по спине и ногам пробегает табун мурашек, но не остановилась. На последнем обходе все звуки постепенно смолкли: деревья будто замерли вместе со свечой, лишь воск стекал по пальцам остановившейся от испуга девушки – сзади послышались шаги. Сердце Паши сжалось от страха. В такой глуши ведь нет никого, кроме ее.

– Не домового тебе надо встречать как новой хозяйке, Пашенька. Али не научила тебя старая?

Она испуганно опустила глаза в землю.  Пара сапог остановилась прямо перед ней, а юношеский голос продолжал:

– Другой обряд нужен, милая.

Паша осторожно подняла голову и встретилась взглядом с темными – словно весь лес в них отражался и плотоядно смотрел в душу – глазами. Девушка едва не шагнула назад, бросаясь к дому. Паша вцепилась двумя руками в свечу, будто она могла как-то спасти ее. Девушка судорожно пыталась понять, кто же перед ней: шаги слышны, а тени нет, даже пар изо рта не идет. Хозяином леса был леший, но бабка говорила ей, что тот уже старый, «помирать ему скоро». Так кто же он? Обряд ведь уже подходил к концу, не могла же она кого-то чужого призвать?

Паше никак не удавалось успокоить выскакивающее из груди сердце. Она вмиг забыла все заветы своей старухи.

– Отчего молчишь, Пашенька? – склонил он голову на бок, вглядываясь в ее лицо. – Али немая ты?

Бабка никогда ни с кем не разговаривала во время обрядов. Девушка, помня это, держала язык за зубами.

– Пашенька, – ласково, но с легким нажимом начал он, – ты же не хочешь быть здесь, читать заговоры да задабривать домовых?

Девушка молчала, не решаясь подавать голос. Она внимательно смотрела на юношу и спешно вспоминала все, что ей когда-либо говорила бабка, однако в голове всплывали лишь ее пронзительные глаза, полные укора.

– Давай так, – продолжал молодой человек, – сейчас мы с тобой зайдем в дом и проведем вместе другой обряд. Впустишь меня, Пашенька?

Девушка же дрогнувшим голосом перебила его:

– Чур меня!

Она загнанным зверьком смотрела на него снизу вверх. Как же он может избавить ее от этого дара?

Однако юноша добродушно улыбнулся, заслышав чужой голос:

– Негоже отказываться от даров, Пашенька, – сказал он, любезно протягивая ей руку, желая сопроводить до крыльца. – Только в другую сторону нам надо.