– Жена у меня хозяйственная, с хорошим вкусом, экономная, а главное экономит только на себе, – говорил Влад, укладывая покупки в сумку. – Спасибо маме за подсказку. Теперь ей не зачем ехать в город без меня, – он обнял и поцеловал мать.

– Сеня, ты не волнуйся, я все приготовлю для малыша и приеду, как только ты родишь. Вместе с Владом подготовимся к выписке.

– На выписку я вещи купила в Москве. А вы не забывайте, что грудные дети быстро растут. Берите все понемногу. Чего не будет хватать, лучше докупить, чем не знать, куда потом пристроить. У Вас больше четырех месяцев впереди.

Утром после завтрака, они взяли курс домой, оставив Виктора Ивановича еще в гостях. Сделав всего одну остановку, через четыре часа они открывали дверь своей квартиры.

– Как в гостях не хорошо, а дома лучше, сказала Ксения, укладываясь на диван. – Слава, ты проверь холодильник. Он нас не подвел? Давай перекусим, сделаем уборку, а обеды начнутся с завтрашнего дня. Ой!

– Сень, ты чего? Где болит? Что беспокоит?

– Сенька дерется! Вчера я подумала желудок или кишечник, а сегодня точно знаю. Знак матери подает, что есть пора. Хочешь послушать?

Ксения сняла кофту и расстегнула комбинезон, освободив округлившийся животик. На лице мужа, приложившего ухо к животу жены, сияла растерянная улыбка.

– Тебе не больно? Смотри, какой буйный!

– Мне приятно. Это он так со мной общается. Тебе тоже не мешало бы со мной пообщаться.

Время шло быстро. Отпуска закончились. Ксения вышла на работу, Влад на службу. Ксения, нашла через «Одноклассников» своих университетских подруг и теперь переписывалась с ними или общалась по видеосвязи. Чем меньше оставалось времени до Нового 2014 года, тем труднее давались Ксении поездки на работу. Она стала выезжать на полчаса раньше, чтобы избежать давки в транспорте. При хорошей погоде, после работы, пешком шла на конечную остановку, чтобы сесть в пустой транспорт, а за одним и прогуляться. За неделю до Нового года, к ней заглянула Настя.

– Как Вы себя чувствуете, Ксения Александровна?

– Спасибо, Настя, хорошо. Как вы поживаете?

– Живем дружно. Пенсию я оформила. Бабушка хотела переехать в папину квартиру, но я была против этого. Здесь у нее подруга, им вдвоем веселее. Буду работать, она будет ни одна. Я Вам гостинцы к празднику принесла, бабушка сама собирала, – сказала Настя, протягивая пакет.

– Спасибо. Передавай привет Надежде Ивановне и Аннушке. Поздравь с наступающим Новым годом. Извинись, куда я такая пойду? А вот пойду в декрет с 4 января, попрошу мужа, чтобы подвез.

Гостей к Новому году не ждали, но Виктория и Виктор Иванович приехали неожиданно на два дня и привезли подарки. По этому случаю, Виктор Иванович купил надувной матрас, который использовали в качестве мужских спальных мест, а женщин устраивали на диване.

Ксения с вечера шестого марта чувствовала себя неважно. Поняв, что пришла пора, она собрала свои вещи, обувь и одежду.

– Слава, просыпайся, пора ехать. Ты не забыл то, о чем я тебя просила? Оба списка лежат в вазе на столе. Забудешь– позвонишь. Ты в порядке?

– Сень, я соображаю. Ты сама как? Не родишь в дороге?

– Я постараюсь. Отвезешь и возвращайся домой. Утром позвонишь в больницу. Соберись и не волнуйся так. Все будет хорошо. Я люблю тебя, – сказала она, прижавшись к мужу и целуя его.

Владислав отвез жену в роддом 7 марта в 01:30. Во всем доме было темно, но, несмотря на поздний час, в одном окне все еще горел свет. Весь гарнизон уже давно спал, и ему не было дела до беспокойного огонька на третьем этаже. Мало ли отчего хозяину не спиться в столь поздний час. Ксения родила сына в 05:45. Вес 3800 г., рост 53см. Влад позвонил отцу, матери и Даниловым сразу, как только узнал сам. К выписке из роддома 12 марта, в квартире было все готово к приезду малыша. Ксению встречали все Холодовы и отец Ксении. Влад подарил жене кольцо с мелкими бриллиантами, в честь рождения сына.

– Ты, сын, проще ничего не мог выбрать? – с укором спросила мать в отсутствии Ксении.

– Мама, пора бы привыкнуть, что Сеня не любит больших камней. Я купил, чтобы она его носила, а не хранила в коробке.

Виктория привезла целую дорожную сумку вещей для внука. Кофточки и ползунки, комбинезоны и костюмчики, шапочки и курточки. Для Ксении удобные для кормления сорочки и домашние костюмы. На месте они купили кроватку, коляску, пеленальный столик, он же комод, ванночку для купания с подставкой. С необходимой мебелью для малыша, в комнате сделали «большую» перестановку. Родители Влада оставались еще два дня, помогая Ксении, в отсутствии сына, а отец уехал вечером того же дня. Мальчик был копией деда Вити и своего отца. Назвали наследника Арсений, что означало мужественный. Темные волосы чуть кучерявились, большие карие глаза и длинные, как у девочки, темные ресницы. Находясь на грудном вскармливании, он не доставлял хлопот по ночам. Они быстро нашли общий язык с мамой, и если парня не беспокоил живот, он мог не требовать ее от кормления, до кормления. Ксения успевала сделать многое, просто положив его в коляску. Влад подал рапорт в академию. В конце июля он узнал, что стал «студентом» и ему с семьей предстоял переезд в Москву. Предложение Виктора Ивановича жить у него, было принято, да он особо и не допускал отказа.

– Я на работе целый день, Влад на занятиях, Глафира приходит через день, будет заниматься домом, а ты будешь заниматься только Сенькой. Зачем вам съемная квартира? Будешь недовольна обедами Глафиры, переводи ее в няньки, в прачки. Уволить я ее не могу. Где я через два года найду такую тетю? Я привык к ее стряпне, женщина несварливая, аккуратная.

Глафира Степановна работала у Виктора Ивановича лет шесть. Приходила три раза в неделю к девяти часам. Готовила на два дня, стирала, убирала. В пятницу готовила ему меню и список продуктов на неделю. Жила она с дочерью, зятем и внуком недалеко. Виктор Иванович мог справиться с бытом и сам, но ему нравилось, что в квартире чувствовалась женская рука и расставаться с Глафирой он не собирался.

Виктор Иванович помог с переездом, сказав при этом:

– У нас с тобой Сеня опыт есть. Ты вещи пакуешь, я перевожу. Одно лишь изменилось, едем мы в обжитую квартиру и у нас с тобой очень ответственный груз в лице внука.

Они погрузили вещи, подаренную технику, кроватку и коляску Арсения. Оставив мебель и вещи Влада, которые он «пристроит» и привезет сам. Уже вторую неделю Ксения с сыном жила в квартире Виктора Ивановича. Он уступил им свою спальню, собрав кроватку внуку. В это же время позвонила Ника и предупредила, что Руслан очень изменился, и она собирается подавать на развод. « Он знает, где ты живешь, прости меня»,– сказала она в конце разговора. Ксения рассказала об этом Холодову.

– Не переживай, территория под охраной, дверь не открывай и сразу звони мне.

Влад заканчивал свои дела в части. Он умудрился даже продать мебель новым жильцам.

– Тебе лейтенант повезло, как и мне когда-то. Квартира небольшая, но отдельная, своя, а не комната в общежитии. Хочешь, я оставлю вам всю мебель за полцены? Мебели и бытовой технике всего четыре года. Подумай, поинтересуйся ценами, у тебя сутки на размышление. Послезавтра придет контейнер, а будешь брать, я съеду уже завтра. Влад врал и не краснел. Ему не куда было везти мебель даже на временное хранение. Молодая пара пришла уже вечером этого же дня. Осмотрев в который раз все, пара рассчиталась с бывшим хозяином и, смущаясь, спросила:

– А шторы с ковром?

– Это вам бонус к новоселью. Пользуйтесь! Удачи!

Он забрал сумки с вещами, передал ключи вышел из подъезда. « С рассветом я поеду в Москву и уже после обеда буду на месте», – подумал он, устраиваясь в машине на короткий ночлег.

Глава 10

Ксения стояла у окна, держа сына на руках, и смотрела на солнце, которое поделилось несколькими лучиками, пропуская их между высотками.

– Новый рассвет, новый день. Сегодня папа наш вернется, и мы опять будем вместе. Сейчас накормим дедушку и Сеню, потом деда проводим на работу, а Сеню уложим в кроватку спать. У меня сегодня много дел, Глафира наша выходная, а ты должен вести себя хорошо. Проснешься, я закончу дела, и мы с тобой пойдем гулять, – говорила она сыну, теребившему ее за волосы.

Арсению уже исполнилось пять месяцев. Он хорошо набирал вес, начинал лепетать и имел два нижних зуба. Месяц назад начали вводить прикорм. Пользуясь хорошей погодой, гуляли два раза в день. После завтрака Виктор Иванович уехал на работу, а Сенька уснул. Готовый обед стоял на плите, часы показывали 11:30 и Арсению пора было просыпаться. Из прихожей донеслась трель звонка. Взглянув в глазок и увидав соседку, Ксения успела подумать, открывая дверь, – «Что на этот раз?» Соседка, пожилая дама, лет 70, приходила к ним по 2-3 раза в день под разными предлогами. Соседки за дверью не было. На пороге стоял Руслан. Он оттолкнул Ксению вглубь прихожей и ногой захлопнул вторую дверь, которая щелкнула замком.

– Здравствуй, Ксения.

– Ты как прошел и зачем пришел?

– Не задавай глупых вопросов. Прошел без проблем, а пришел поговорить с тобой, Ксения, поговорить.

– Проходи на кухню, поговорим. Я только сына посмотрю, – сказала она, доставая из кармана телефон и набирая Виктора Ивановича. Телефон не отвечал. « Он увидит пропущенный звонок и перезвонит, а, не дождавшись ответа, приедет», – подумала она, прикрывая дверь и вешая фартук с телефоном на спинку стула.

Она не могла знать, что соседка, напуганная пистолетом, уже набирала 02. « Мужчина с пистолетом вломился в квартиру соседки. Там грудной ребенок. Он и мне угрожал. Помогите!», – сказала она и назвала адрес.

– О чем ты хотел со мной поговорить?

– О себе, о тебе и о том, как нам жить дальше. Я тебя столько искал, столько ждал, а результата нет. А ведь я тебя любил.

– Это Данилов меня искал и нашел, а ты просто через Нику воспользовался информацией. Зачем ждал? Я разве тебе что-то обещала? Это Руслан не любовь, это болезнь. Нельзя любить человека и причинять ему боль, внушать страх, разрушать его жизнь, делать несчастным.

В кармане фартука зазвонил телефон.

– Не бери трубку. Сегодня тебе никто и ничто не поможет.

– И что ты намерен делать? Ты плохой психолог, Руслан. Ты ведь до сих пор считаешь, что Артем меня бросил. Напрасно. Наш с ним роман закончился, так и не начавшись. Я не любила его, мы были просто друзьями. Ты был уверен, что Влад мне изменил и опять ошибся. Твоя «актриса» плохо сыграла свою роль. Это был театр для меня, и я начала играть уже по своим правилам. Я сделала вид, что ушла от мужа на виду у твоих церберов, но я и не думала о разводе. Я стала жить без оглядки на тебя и твои условия. Ты слишком заигрался. Ты упиваешься своей безнаказанностью, обижаешь Нику. Я тебя не просто ненавижу, я тебя презираю.

– Тебе Ксения, с твоей логикой, стоило родиться лет на 50 раньше. В тебе сейчас говорит ни разум, а эмоции. Да, я такой, какой есть. Если у меня не получилось с тобой по-хорошему, я начну действовать жестко, – сказал он, достал из-за пояса пистолет и передернул затвор. – Что ты скажешь против этого? Ты сейчас переоденешься, спустишься со мной, мы сядем в машину и уедем. По дороге позвонишь мужу и предупредишь, что ребенок один. В противном случае, останешься здесь, но с пулей в теле. Не делай ребенка сиротой.

– Наркотик лишил тебя разума, но прибавил смелости? Стреляй, дерьмо! Я и шага не сделаю с тобой, – сказала она, ровным голосом, понимая, что сама провоцирует его, но ее ненависть была сильнее страха. – Ты думаешь, после всего этого, выйдешь сухим из воды? Ты не просто дерьмо, ты гнусная мразь, которая ради своих амбиций, готова лишить человека жизни.

Между ними было расстояние не более четырех метров.

– Заткнись, дура! Я не собираюсь стрелять. Напугать хотел, так сказать, использовать последний аргумент. А ты молодец! Столько ненависти, столько презрения и ни капли страха. Я проиграл, признаюсь, каюсь. Только, как мне жить с этим поражением? Как смирится с тем, что любимая женщина никогда не будет твоей? А может мне все же выстрелить в тебя, потом в себя и покончить с этой паранойей? Всем станет легче. Ника станет свободной, а мы с тобой будем вместе, но уже на небесах, – рассуждал он, направив пистолет на Ксению. – А, что? Это выход.

– Откройте дверь, полиция! – забарабанили по ту сторону двери.

Руслан чуть развернулся на стук, рука дрогнула, прозвучал выстрел, в комнате запахло порохом. Ксения секунд пять стояла и осела на пол. Все еще держа пистолет в руке, Руслан подошел к ней, наклонился, приподнял голову, под которой уже собиралась лужица крови.

– Ксюша, я не хотел. Ксюша очнись, – испугано просил он.

– Парень, не делай глупостей, опусти пистолет. Ей нужен врач, может, успеем помочь, – говорил Виктор Иванович, открывший дверь своим ключом, за которым стояли полицейские.

– Я убил ее. Я не хотел убивать, только хотел напугать. Прости меня, Ксюша. Я действительно заигрался, – сказал он, резко поднял пистолет к виску и выстрелил.

В квартире появились медики и полиция. Виктор Иванович открыл дверь спальни. Арсений не спал. Он взял мальчика на руки и подошел к доктору.

– Что с ней?

– Вы ей кто?

– Отец ее мужа.

– Непроникающее ранение, нарушение кожных покровов. Точнее сказать трудно, но в любом случае – это от сотрясения до ушиба мозга. Мы повезем ее в пятую больницу. Сейчас Вам там делать нечего. Поработают хирурги, невропатологи, сделают МРТ, тогда картина проясниться. Займитесь пока ребенком.

Виктор Иванович, впервые не знал, что делать. Ксению увезла скорая помощь, и он должен был быть рядом, попытаться помочь. Но на руках был Арсений, и начинать надо было с него. Он набрал номер телефона Глафиры.

– Глаша, мне нужна твоя помощь, – сказал он, отключаясь.

– Мужчина, действительно не хотел ее убивать, видимо рука дрогнула, – сказал следователь. – С такого расстояния трудно не попасть туда, куда хочешь. Пуля прошла по касательной и застряла в стене. Вы его знаете?

– Чего вы начали ломиться, орать? Мы же договорились, что я войду один. Рука и дрогнула от вашего грохота, и не повернись он чуть вправо, пуля попала бы в голову. Орать ума хватило, а метко выстрелить, лишив его оружия, кишка тонка. А может и к лучшему его самоубийство? Это Руслан Краснов. Он из Питера. Скорее всего, приехал на машине, значит, она стоит неподалеку от нашего дома. Четыре года назад проявлял нездоровый интерес. Она вышла замуж, переехала, но он в покое ее не оставил. Теперь имеем то, что имеем. Вы когда заберете труп? Мне сейчас, простите, не до ваших вопросов. У меня ребенок на руках и дочь в больнице. Хотите, ждите.

Глафира Степановна, знавшая Холодова не первый год, поняла, что раз нужна, значит срочно. Голос, который она слышала в трубке, подтверждал это. Ей хватило 15 минут, чтобы прибыть по адресу. Виктор Иванович, тем временем, нашел детское питание и, действуя по инструкции, накормил внука. Арсений особо не возражал против бутылочки, как будто чувствовал, что ничего другого не дадут. Холодов в общих чертах рассказал Глафире о случившемся.

– Глафира, на тебе Арсений. Занимайся только им. Тебя учить не надо, что делать. Я в больницу. Приедет Влад, пусть едет туда, звонить я ему не буду, он в дороге. Хватит мне одного раненого, – говорил он, набирая номер телефона.

– Павел Владимирович, Холодов беспокоит. Беда у нас. Руслан стрелял в Ксению, а потом пустил себе пулю в висок. Ксения в больнице, Руслан в морге. Сообщите его родным. Я перезвоню вам, если будут новости.

Холодов прибыл в больницу, когда Ксения была еще в операционной. Томительное ожидание в коридоре, длившееся час, закончилось встречей с доктором.

– Разговор долгий, пройдемте в кабинет, – предложил он. – Присаживайтесь. Непроникающее ранение головы, нарушение кожных покровов, без нарушения целостности черепа. Пуля лишь оставила на черепе царапину. Но она не просто лишилась волос, часть кожи «скальпирована», отсюда большая кровопотеря. Шов наложили косметический, но я не исключаю возможности инфекции, отторжения. Учитывая скорость и силу пули – сотрясение мозга. Сейчас она без сознания, болевой шок, но лечение уже начали с переливания. Придет в себя, нужны будут сильные обезболивающие препараты, антибиотики, сосудистая терапия. Я так понял, у нее грудной ребенок? Кормление придется прекратить. Какой возраст ребенка?

– Пять месяцев. Она сама у нас доктор. Сообразит, что это необходимость, но может и не согласиться. Будет терпеть боль, а кормить не бросит. Определите ее в отдельную палату, пусть платную.

– Если она будет кормить, ей ничего нельзя вводить. Мы не сможем помочь ей и снять боль. Она будет терять сознание от боли, а мы будем кормить малыша. Получается замкнутый круг. Переходите на смеси, кефир. Парень уже взрослый, поймет, а вот видится с ней можно круглые сутки.

Ксению перевезли из операционной в отдельную палату. Через полчаса она пришла в себя. Увидав мужа и свекра, спросила почти шепотом:

– Что? Совсем плохи мои дела? – провела рукой по голове, ощутила повязку из бинта. – Как там Сеня? Сядьте ближе, мне трудно говорить громко, каждое слово отдается в голове.

– Ты не волнуйся, Арсений накормлен питанием. Сейчас с ним Глафира. Доктор говорит, нужно бросать кормление. Что думаешь? – спросил Виктор Иванович.

– Пригласите доктора, а сами погуляйте в коридоре, – попросила она чуть слышно.

Разговор длился минут десять. Ксению интересовали два вопроса. Степень опасности данной травмы и прогноз. Выслушав доктора, спросила:

– Что Вы решили?

– Боюсь, придется бросить кормить малыша. Антибиотики и сосудистая терапия в сочетании с обезболивающими препаратами не лучший коктейль для ребенка.

– Если перенести все процедуры на вечер, период распада и выведения препаратов к утру закончится. Как Вы считаете? Я буду сцеживать утром молоко, а между обедом и ужином кормить сына. Попробуем? Ему трудно так сразу забыть грудь,

– Вы авантюристка. Но попробуйте! Посмотрим, как пройдет сегодняшняя ночь. Меня больше беспокоит не сотрясение, а швы на Вашей голове. У нас не было времени брить всю голову, теперь надеюсь только на везение. Будет «спокоен» шов, буду спокоен и я. Держать вас насильно здесь никто не будет, но не разочаровывайте меня своими необдуманными поступками. Сами вы с этой травмой не справитесь.

Доктор ушел, а отец и сын Холодовых вошли в палату.

– Ты как, Сеня? – спросил Влад, беря жену за руку.

– Не знаю. Вы расскажите, что произошло. Вера Кузьминична позвонила в дверь, я это видела в глазок, я открыла. Вместо нее на пороге стоял Руслан. Сказал, пришел поговорить. Я была так напугана и так зла, что видимо, сама спровоцировала его. Потом звук выстрела, удар в голову, а дальше не помню.

– Если верить его словам, он не собирался стрелять, просто решил напугать. Полиция начала ломиться в дверь, может, рука и дрогнула. Попросил прощения, сказал, что заигрался и пустил себе пулю в висок на глазах моих и полиции. Соседка сразу позвонила на 02, а я, не дождавшись ответа, вернулся домой. Во дворе мы с операми и встретились. Я позвонил Глафире и Данилову. Что сказал врач?

– Череп у меня крепкий, его просто так не возьмешь, а вот с прической проблемы будут. Как тогда в детстве, после короны из репейника, – пытаясь улыбнуться, сказала Ксения. – Я поговорила с доктором. Переживем сегодняшнюю ночь, а потом посмотрим. Есть шанс принимать лечение по вечерам, а днем пару раз кормить Сеньку. Но это мечты, а реальность такова, что нужно купить питание с четырех месяцев, пюре, соки и давать по рекомендации. Справитесь?

– Справимся, не сомневайся. Главное ты поправляйся быстрее. Я зайду к доктору и поеду домой, – сказал Виктор Иванович, целуя Ксению в щеку. – Чуть не забыл, телефон! Ты Влад пока будешь здесь, поставь его на зарядку.

Виктор Иванович нашел доктора в ординаторской.

– Чем я могу помочь? Какие лекарства нужны? Что ей есть и пить можно?

– Ваша дочь мужественная женщина, но она не учла одного. Можно ненадолго задержать рвоту, скрыть тошноту, но нельзя достоверно изобразить потерю сознания, скрыть бледность, обмануть томограф. Ей не хочется бросать кормление, и она пытается казаться почти здоровой. Дождемся утра, и мне нужна будет полная картина. Как спала? Что говорила? Как себя вела? Была ли рвота, температура. Одним словом, ВСЕ!

Холодов старший позвонил Данилову, зная, как переживает отец за здоровье ребенка, рассказал последние прогнозы и уехал домой, а Влад остался с женой.

– Ты что все время молчишь? – спросила Ксения мужа.

– Я очень испугался. До сих пор плохо соображаю. Сенька, ты не представляешь, что я пережил. Во дворе зеваки, в квартире полиция, кровь на полу, следователь говорит о стрельбе, а дома из вас никого. Спасибо, Глафира все объяснила, подсказала, где вас с отцом искать.

– Слав, ты поезжай домой. Пообедаешь, поможешь отцу с Сенькой, отдохнешь, а к вечеру, попозже, вернешься. Сейчас начнутся процедуры, и я усну. Не надо меня караулить. Займись делом. Виктору Ивановичу завтра на работу, а он целый день сегодня на взводе. Ты только с дороги. Уложите Сеньку спать, пообедаете и отдыхайте. Еще неизвестно, что наш сын устроит ночью. Иди родной. Все будет хорошо, – говорила она, а Влад видел, что разговор дается ей с большим трудом. « Пусть отдохнет, – подумал он, пропуская медсестру с капельницей в палату. – Я вернусь ближе к вечеру».

В квартире Глафира навела порядок, убрав все следы трагедии. Арсений спал, а отец и сын сели обедать, отпустив Глафиру.

– Я завтра приду с утра, не беспокойтесь. Пусть Ксения Александровна поправляется. На плите стоит бульон куриный, отвезите ей в термосе. Сок купите или кефир, – говорила она, уходя.

Мужчины ели молча. Аппетита не было, но оба понимали, что это необходимо.

– Ты как, отец? – спросил Влад, вставая из-за стола.

– Нормально, уже нормально. Как только врач сказал, что ранение непроникающее, я думал уже только о Сеньке младшем. Поговорил с доктором в больнице, стало легче, но беспокойнее. Ты представляешь, что она будет испытывать без уколов? Здесь в пору наркотик колоть от боли. А если еще инфекция? Нужно бросать кормление. Убеди ее в этом.

– Я представляю, как ты поговорил. Попробую, поговорю, она же не враг сыну. Понимает, что для парня это вредно.

– Если и сказал лишнее, переживет. В мою дочь не каждый день стреляют, а ему и не такое доводилось слышать. Сейчас отдыхать, я завтра не работаю, там два дня выходных, справимся. Ты Сене приготовь вещи, белье, средства гигиены раз ей велено лежать. Подожди. Кажется, мой телефон звонит.

– Да, Павел Владимирович. Я встречу не переживайте. Сеня в сознании. Ждем, как пройдет сегодняшняя ночь.

– Данилов прилетает с дочерью. Краснов летит этим же рейсом. Не завидую я мужику. Какой ни какой, а сын. Все, я спать.

Отец ушел, а Влад вспомнил, что так и не разгрузил свою машину от привезенных с собой вещей. « Не буду мешать отцу. Разгружу вечером, перед поездкой в больницу», – подумал он, укладываясь на кровать и почти мгновенно засыпая. Проснулись часа через четыре, и спали бы еще, если бы не плач Арсения. Когда проснулся парень, оба мужчины не знали. Сеня просто не дождался ужина и подал сигнал двум нерадивым нянькам. Теперь дед держал его на руках, а отец готовил ужин. На ужин парню предложили брокколи и кашу. Он не возражал.

– Пап, как это можно есть? Вкуса нет, а запах хуже некуда.

Сеня считал иначе. Он съел порцию капусты чайной ложкой и теперь самостоятельно держал бутылочку со смесью.

– Жизнь удалась, – сказал дед, разогревая ужин. – Ты машину разгрузи, пока я на стол накрою. Надо теперь проверить наличие питания для Сеньки, а то он мне закатит ночью концерт. Разгрузишь вещи, дойди до аптеки, купи пачку, на всякий случай. Пюре у нас есть, будет и каша впрок.

Выполнив все наказы отца, выкупав сына, раньше времени и оставив его на попечение деда, Влад, собрав вещи и продукты для Ксении, ехал в больницу. Войдя в палату, он застал Ксению мирно спящей. Прошло часа полтора, прежде чем она проснулась.

– Ты как? – спросил Влад жену, присаживаясь рядом на кровать и беря ее ладонь в свои руки.

– Соображаю хорошо, вроде не тошнит, голова немного побаливает. Как дела дома? Как думаешь, справится дед с внуком?

– Парня я искупал, питание в аптеке купил с 4-х месяцев, пюре есть в наличии, дед справится. Завтра он не работает, а Глафира придет утром. Да, вместо памперсов, я купил трусики, для деда так будет проще. Утром обещал приехать с внуком. Я привез тебе бульон куриный, сок и кефир. Попробуй поесть сухарики с бульоном, Глафира старалась.

– Попробую. Только наливай немного, лучше повторим, если не «вернется назад». Ты кормить меня собрался? – спросила она, видя приготовления мужа.

– Доктор сказал покой, значит, покой. Лежи, жуй и глотай.

Ксения поела совсем немного для начала. Потом, велев мужу отвернуться, занялась грудью. Молока было немного, но она очень старалась. Закончив процедуру, попросила смочить полотенце и протерла тело, заменив больничную сорочку домашней пижамой. Медсестра принесла вечернюю дозу препаратов, и Ксения уснула прямо под капельницей. Влад устроился на ночлег в кресле. Ночь прошла относительно спокойно. Ксения во сне стонала и даже пыталась говорить. Но были это стоны от боли или кошмарного сна, Влад не знал. Она проснулась от яркого солнечного света. Ласковые лучи через стекло падали ей на лицо. Ксения приоткрыла глаза и увидела у окна мужа, стоящего к ней спиной.

– Я проспала еще один рассвет, – сказала она негромко.

– Солнце часа два, как взошло, – ответил Влад, закрывая жалюзи. – Я специально не закрывал их, чтобы ты сама проснулась. У тебя гигиенические процедуры и «дойка», скоро обход.

– Я есть хочу, – сказала Ксения. – Налей мне кефир.

Доктор пришел ровно в восемь, а вместе с ним «приехала» карета, которая должна была отвезти Ксению на перевязку.

– Я донесу ее на руках, показывайте куда, – сказал Влад.

– Несите! – ответил доктор, шагая впереди.

Осмотрев рану на голове, обработал ее самостоятельно и только после этого предоставил сестре заниматься перевязкой. Он вышел в коридор и задал Владу вопрос:

– Как прошла ночь? Как спала?

– Спала всю ночь, но стонала, уж не знаю от боли или кошмаров. Вечером выпила немного бульона с сухариками, немного сока яблочного и назад не вернула. Утром пила кефир. Молоко сцеживала вечером и утром. Температуры не было.

– Рана не кровоточит, шов сухой. Пока все идет хорошо. Завтра я дежурю, утром зайду. Расскажете, как малыш маму встретил, – сказал он улыбаясь. – Не забудьте раненую в палату отнести.

Влад доставил Ксению в палату на руках и аккуратно уложил в постель. Они ни о чем не говорили, просто держались за руки и смотрели друг на друга. Женщина прекрасна всегда, как бы она ни выглядела и где бы ни находилась, если рядом есть мужчина, который не сводит с нее глаз. В дверь тихонько постучали, и вошел дед с внуком.

– Как вы здесь? Как ночь прошла? Сенька понимает, что мать раненая, но так соскучился, – говорил он, устраивая внука на кровать рядом с грудью матери. – Выдай нам мамка десерт. У нас ночь прошла нормально. Поели в 24:00 и до 06:00 проспали. Правда, проснулись, а памперсы через край. Я взял с собой упаковку, мало ли что. Что врач говорит? – спрашивал Виктор Иванович, обращаясь к сыну, чтобы не смущать невестку.

Арсению было лучше всех. Он так торопился и с таким удовольствием ел, как будто время кормления заканчивалось через минуту. Ксения с любовью смотрела на сына, гладя его по чуть кудрявым волосикам. Она не видела свою крошку целые сутки. Сенька, прерывался на секунду, смотрел на маму, и принимался сосать вновь, положа ладошки на ее грудь. Прошло совсем немного времени, и он начал дремать, а потом мирно засопел, бросив сосок.

– Сеня, к тебе посетители, Даниловы прилетели.

– Пусть войдут, – сказала она, пряча грудь.

Данилов с дочерью в накинутых халатах вошли в палату и остановились у двери.

– Чего встали у порога? Проходите, я умирать передумала, – говорила тихо, пытаясь шутить Ксения.

Ника, поставила пакет, подошла к кровати и уткнулась Ксении в грудь.

– Ксюша, прости меня, – сказала она и заплакала. – Это я дала ему твой адрес три дня назад и позвонила тебе. Я испугалась за Лизу, за себя и за тебя. Он прямо был одержим. Видишь? – сказала она и сняла темные очки. На лице были следы синяков. – Узнав о том, что ты в Москве вместе с Владом, и что развода не было, он, как с ума сошел. Я и до этого подозревала его в употреблении наркотиков, теперь убедилась окончательно.

Павел Владимирович присел на край кровати и взял Ксению за руку, а второй рукой гладил Нику по спине и приговаривал:– «Ты обещала не реветь».

– Как ты, дочка? – спросил он, целуя ее ладонь.

– Нормально, папа. Ты не волнуйся, мы справимся. Полежу немного, полечу сотрясение. От этого не умирают. Жаль волос, но голова-то целая. Ты Нике помоги, ей сейчас не легче, чем мне. Будь с ней рядом. Дай нам поговорить с ней.

Мужчины вышли из палаты, оставив сестер одних.

– Ксюша, я ненадолго. Внизу меня ждет отец Руслана. Мы едем за ним. Мы не успели оформить развод, теперь уже и ненужно. Что-то подобное рано или поздно должно было случиться с ним. Но тебе за что все это?

– Он не мог простить мне непокорность, нелюбовь, за то, что счастлива. Он не собирался стрелять, решил напугать, а случился выстрел. После этого он сделал свой выбор. Как ты теперь? Как мама?

– Я уже два месяца живу дома. Лиза растет, у нее няня, а я вышла на работу. Люся в норме. Скажи, я могу приехать, когда тебе станет лучше? Утром прилечу, вечерним рейсом вернусь домой. Я вас не стесню?

– Прилетай обязательно, а до приезда звони. Мы к тому времени поправимся и подрастем, – сказала Ксения, глядя на сына.

– Сенька похож и на отца, и на деда. Тройняшки у тебя, одним словом. Ксюша, Анатолий Васильевич, отец Руслана, письмо тебе передает. Прочтешь?

– Кто такой Анатолий Васильевич я знаю. Положи письмо под подушку. Ты знаешь что там?

– Догадываюсь. Запоздалые раскаяния, извинения и моральная компенсация. Я побегу, поправляйся, пожалуйста, – сказала Ника, целуя Ксению и надевая темные очки.

– Маме передавай привет и отца береги.

Ника вышла, а мужчины вошли в палату. Сытый и сухой Арсений спал.

– Вы мои родные мужчины, езжайте домой. Отец с самолета, Влад на кресле всю ночь, второй отец внука караулил, вам отдых нужен. Не надо спорить с больной женщиной. Сеня под грудью, я вставать не буду. Не справлюсь сама, позвоню в звонок медсестре. У вас есть пять-шесть часов. Не хотите спать, просто расслабьтесь. Слав, проверь, что в пакете Ника принесла и определи что куда. На тумбочке оставь сок, который с трубочкой и шоколад. Обо мне не беспокойтесь. Все будет хорошо. Вещи и памперсы где? Вижу! Идите, я жду вас не раньше семнадцати часов.