Был полдень. Маршрутное такси, остановившееся на остановке «Университет», было достаточно свободным. Ксения Морозова оказалась единственной пассажиркой, вошедшей в его душный салон, и авто двинулось дальше по маршруту. Присев к окну, девушка прикрыла глаза и улыбнулась. « Моя, казалось, бесконечная учеба закончилась. Сколько часов за пять лет я провела на этом маршруте подсчитать не сложно, но и ненужно. В понедельник заберу документ и буду приезжать сюда только на вечера встреч», – подумала она. Ее мысли прервал тихий телефонный звонок.

–Да, мама. Все в порядке. Я заеду к вам через пару часов.

Она отключила телефон и вновь закрыла глаза. « Завтра исполнится пять лет, как погиб папа. Я только окончила второй курс университета. Через год мама вышла замуж и моя жизнь изменилась. Первое время она мне даже нравилась. Я подружилась с Вероникой, дочерью Павла Владимировича, которую все звали Никой, и которая была всего на полтора года старше. У меня появилась своя комната в их доме. Правда, отношения с мамой окончательно испортились. Меня хватило на два месяца, и я вернулась к бабушке. Мне сейчас кажется, что Даниловы всегда были в жизни мамы. Она боится потерять то, что имеет и самое абсурдное, уверена в том, что я могу стать причиной этой потери. Я все время, в ее присутствии, чувствую себя виноватой. Я не так одета, я не так сказала, я редко звоню. Так и хочется ей сказать: – «Мама, ты знаешь адрес и телефон, приезжай, посмотри, как я живу, спроси о моих делах». Разговоры в доме ведутся о проведенном отпуске, о новых покупках и новых знакомых, и заводит их всегда мама. – Ксения открыла глаза, взглянула в окно. Знакомая картина «сообщила», что ехать ей еще минут пятнадцать. – Ну вот, мало того, что я еду в скорбное место, теперь и настроение мрачное, и мама тут не причем. Да, я сделала выбор, я приняла решение. Пусть оно будет неверным, опрометчивым, но другого выхода нет. Мне многое нужно сделать за неделю, сделать тайно. Не лгать, нет, просто не говорить всей правды. Кто-то расценит мой поступок как предательство, а кто-то вздохнет с облегчением».

Маршрутное такси остановилось на нужной остановке. Ксения вышла и неспешно двинулась вдоль забора кладбища, где женщины торговали цветами. Белые «Жигули» шестой модели остановились у ворот. За три дня Ксения привыкла к «почетному эскорту» и не обращала внимания. Во-первых, водитель ни разу не вышел из машины, хотя ездил постоянно за ней, во-вторых, он не маскировался. Его можно было принять и за охрану, и за слежку. Купив цветы, она прошла мимо машины, даже не взглянув на водителя, и неторопливо пошла по аллее. « Парень не виноват. Ему поручили, он исполняет»,– подумала Ксения, останавливаясь у знакомых березок. – Но кто и зачем?» Три скромные гранитные плиты встретили ее молчанием.

– Простите, что не навещала три месяца. Теперь я могу вас порадовать. Ваша внучка и дочь специалист, за плечами интернатура, а впереди работа, – говорила она, убирая старые цветы и мусор, нанесенный ветром. – Я буду очень стараться и вы, возможно, сможете мной гордиться.

– Знаешь, папа, мне надо уехать. Я не решила куда, но я вынуждена это сделать, – обратилась она к отцу, протирая влажной салфеткой плиты и собирая мусор в пакет.

– Дедушка, я «не порю горячку», и я семь раз отмерила. Обстоятельства складываются так, что, на данный момент, другого выхода нет, – говорила она, как будто оправдываясь перед дедом.

– Дом, бабуля я продаю. Ты сама говорила, что дому нужен хозяин. Огород соседи засадили картошкой, теперь сами борются с сорняками, – сказала она, возлагая цветы. Присела на скамейку, поставив рядом пакет, и продолжала. – Моих знаний хватило только на твои цветочные клумбы, мы нашли с ними общий язык. Надумаю вернуться, есть папина квартира в городе.

Она заплакала тихо, беззвучно, глядя на гранитные плиты. Слезы сами катились по щекам: – « Папа, я не бегу от проблем, их просто нет. А вот люди, которые могут их создать, есть». Она говорила и чувствовала за спиною чье-то присутствие, но не решалась оглянуться. Человек обошел ее, возложил всем цветы и присел рядом с ней на скамейку, сняв с плеча небольшую сумку.

– Продолжай, я не буду мешать,– сказал мужчина, глядя на нее.

– Дядя Витя, миленький, – с трудом выговорила Ксения, продолжая плакать, уткнувшись головой ему в грудь.

– Поплачь, девочка моя, – говорил Виктор Иванович Холодов, гладя девушку по волосам. – У нас будет время для разговора. Я ни куда не спешу.

Прошло минут пять. Ксения вытерла слезы, мокрый нос, с грустью посмотрела на Холодова.

– Как Вы здесь оказались?

– Я приезжаю сюда каждый год, в ближайший выходной. Сегодня суббота, так совпало. Я здесь уже часа два, надеялся, что увижу кого-то из вас.

Он достал из сумки маленькую фляжку, отвинтил крышку и протянул Ксении.

– Я не пью, – не спеша принимать фляжку, сказала она.

– Ты и не пей. Сделай глоток и передай тому, кто пьет. Коньяк хороший, тебе сейчас это нужно, – сказал он, принимая фляжку в обмен на конфету и делая пару глотков. – Теперь Сеня давай с самого начала коротко и обо всем, как на исповеди в церкви.

Ксения с благодарностью и надеждой посмотрела в глаза родному человеку. Он объявился так внезапно, а главное, так во время. Рядом с ним ей было спокойно, и она заговорила…

Глава 1

Александр Морозов и Виктор Холодов родились в один месяц и в один год. Познакомились, а потом и подружились, при поступлении в училище ВДВ в 1977 году. Оба брюнеты, ростом метр восемьдесят с хвостиком и хорошо развиты физически. На этом их сходство заканчивалось. Друзья были очень разные. Александр – парень « от сохи». Родился и вырос в Ленинградской области, в семье агронома и ветеринара. Его родители стали первым поколением сельской интеллигенции, вернувшись со своими матерями после эвакуации на малую родину. Саша был единственным ребенком в семье и очень необычным. Он умел делать все. Как говорится, руки выросли из правильного места. То, что не удавалось сделать из-за пробелов в теории, он прибегал к помощи хорошо развитой интуиции. Будучи школьником, он мог подоить корову, приготовить не хитрый обед, чинил электрические приборы и водил трактор, который сам и чинил, летом работал в поле. Одним словом, был хозяином. Учился в школе без троек, отдавая предпочтение точным наукам. Мечта стать военным, и не просто военным, а десантником, подтолкнула его заняться физической подготовкой основательно. Он одинаково хорошо играл в футбол и волейбол, без труда выполнял все школьные нормативы по физкультуре, но этого было не достаточно. Бег, летом плавание, зимой лыжи, подтягивания стали основными видами спорта в последние два года перед окончанием школы. Начало мечте было положено. В 1977 году он стал курсантом Рязанского училища ВДВ.

Виктор родился в Ленинграде в семье потомственных военных и был интеллигентом в N поколении. Его судьбу можно было предугадать еще при рождении. Родители дали ему лишь один шанс. Этот шанс был в выборе рода войск. Виктор выбрал десант. Он был вторым ребенком в семье, но это не давало ему никаких поблажек. Вместе с сестрой он посещал музыкальную и художественную школу, изучал английский. Лет в пятнадцать он устроил «бунт на корабле» и категорически перестал посещать музыкальную школу. Через год бросил и художественную школу. Теперь он занимался в секции самбо, но согласился продолжить заниматься английским. Учился он легко, много читал, и читал по своему, одному ему известному, принципу. Книги были разными, как и их авторы, но предпочтение отдавалось истории со времен древности и военной тематике. Одним словом, в 1977 году училище ВДВ пополнилось новым эрудитом и самбистом с разрядом в одном лице.

Мороз и Холод, так прозвали друзей в училище, дополняли друг друга. Свои летние каникулы они проводили по две недели в городе и в деревне. Виктору, выросшему в городе, больше нравился отдых в деревне, где была тишина, покой и вкусные обеды матери Александра. Саше нравилось в городе. Одна квартира родителей Виктора, капитана первого ранга, приводила его в восторг. Иван Константинович был хорошим рассказчиком и юмористом. Родители ребят принимали их в обеих семьях как братьев. После третьего курса, будучи в отпуске в Ленинграде, Виктор встретил свою соседку по подъезду. Три года назад он не обращал на нее внимания, а теперь из пигалицы выросла принцесса. У Виктории, которая училась в техникуме торговли, «нашлась» подружка Людмила. Завязалось знакомство, продолжавшееся перепиской, встречами. Молодые лейтенанты, окончившие училище и получив предписания в одну часть, перед отбытием в нее женились. Свадьбу Виктора отмечали в ресторане на неделю раньше. Родители невесты были тоже людьми военными. «Чтобы быть женой военного, надо ею родиться», – сказал будущий тесть зятю. Свадьбу Александра отмечали в селе с деревенским размахом.

Два года относительно спокойной службы и переброска в Афганистан. Виктор отправил беременную жену к родителям. Оставлять ее в части в таком состоянии было нельзя. Людмила собиралась составить компанию подруге и вернуться в город. Ни Виктория, ни родители не возражали, и Саша согласился с переездом. Оба понимали, чем может закончиться их «выброска».

Чтобы не сидеть у подруги на шее, Людмила устроилась работать продавцом в магазин. В свои выходные уезжала в деревню к родителям мужа. Через два месяца Виктория родила сына, и времени на подругу стало не хватать. Теперь Людмила не спешила с работы в свою комнату. Возвращаясь из деревни электричкой, она познакомилась с молодым человеком. Он ехал в город с дачи тестя. Короткое знакомство, закончилось страстью без обязательств. Павел был женат, и собирался стать отцом, а Людмила «спасалась» от одиночества. Было бы смешно, если не было бы так грустно, но именно так можно было расценивать их встречи. Три раза в неделю, в одно время и в одном месте. Оба понимали, что связь их временна, но отказаться не могли. Павел был внимательным, щедрым и страстным любовником, а Людмиле было всего двадцать два года, чтобы задумываться о завтрашнем дне. Мысли о том, что об измене могут узнать, ее не пугали. Их связь продолжалась почти два года, и расстались они накануне приезда Александра.

– Что теперь будешь делать? – спросил Павел. – За время нашего знакомства ты очень изменилась, это трудно не заметить.

– Буду радоваться вместе со всеми, что вернулся живой, – ответила подруга. – Мы никогда не говорили с тобой о нас, как о паре. Будь ты свободен, мы могли бы быть семьей?

– Я об этом никогда не думал и повода для подобных вопросов не давал. Меня устраивает моя жизнь и очень повезло с тобой. Как будто выиграл в лотерейный билет. Ты умная, не капризная, замужняя женщина, которая знала, на что шла, и не будет устраивать сцен.

– Я задала глупый вопрос, извини. Даже если я разведусь с мужем, у меня нет уверенности в том, что останусь твоей любовницей еще на пару лет. Я давно стала забывать мужа, а ведь, казалось, любила. Изменения во мне можно списать на долгую разлуку, но не факт что поверят.

– Мне пора уходить. Ключи оставь на столе, просто захлопни дверь, – говорил он одеваясь. – В кухне на столе пакет для тебя, не забудь забрать, – сказал Павел, повернувшись к ней лицом.– Люся, наши отношения пора было прекращать. Возвращение твоего мужа только приблизило этот финал. Прощай.

Павел вышел из квартиры, хлопнув дверью. Людмила, поднялась с постели, привела себя в порядок, грустно глядя на себя в зеркало. Она не жалела о том, что случилось и как все закончилось. Оставив ключи на столе, забрала пакет, даже не заглянув вовнутрь, захлопнула дверь квартиры и вернулась в квартиру Виктории. Здесь стоял «дым коромыслом» в ожидании приезда сына, мужа и отца. Поддавшись «всеобщему» волнению, Мила собрала вещи в сумку, положила в нее принесенный пакет и поехала к родителям Александра. Через сутки порог родного дома переступил Александр Морозов. Встреча была бурной, со слезами радости. Мила, в объятиях мужа, почувствовала нежность к этому незнакомому – знакомому мужчине, повзрослевшему, но такому родному. «Начну все с чистого листа. Я подлая предательница, но Саша не заслуживает такого удара в спину. Надо все забыть, как страшный сон», – думала она, лежа на груди мужа. Александр заметил разительные перемены в жене. Она стала внешне очень элегантной, сменила прическу, которая ей была очень к лицу, а в постели была покорной и страстной. Такой она нравилась ему еще больше. Отпуск пролетел очень быстро и семьи вернулись в часть. Прошло немало времени, чтобы воспоминания притупились, а душевные и телесные раны затянулись, оставив после себя отметины. В семье Морозовых в 1986 году родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Ксенией, а близкие называли ее Сеней. Подросшие дети, Владислав и Ксения, а по-простому Слава и Сеня, быстро нашли общий язык. Слава был на три года старше подружки, и девочка не оспаривала первенства, зная кто из них главный. Детей отправляли на месяц в деревню к одной бабушке, а в выходные этого месяца, они проводили в городе у другой. В один из таких месяцев в деревне, Славка сделал на голове Сени красивую корону из репейника. Волосы пришлось остричь очень коротко. Плакала Сеня, плакал Славка и были долгие уговоры отца. Сене было девять лет, и она согласилась с тем, что короткая прическа ей к лицу. С тех пор она еще больше стала походить на мальчишку, и отращивать волосы категорически отказывалась. Если в отпуск ехала одна семья, то ребенка друзей брали с собой. Они жили в одном доме, на одном этаже в квартирах по соседству.

Чем старше становились друзья, тем больше они испытывали разочарования в службе. Не в службе, как таковой, а в отношении к армии. После 1991 года начались массовые сокращения. Воинские части перебазировались из бывших союзных республик в Россию. Куда? Где размещать людей и технику? Самый простой способ решить вопрос – ликвидировать часть. Не успели пережить «перестройку» в армии, грянула первая чеченская. « Витя, что мы здесь делаем? – задавал Александр вопрос другу, зная ответ. «Ребят пытаемся уберечь насколько это возможно. Кроме нас с тобой им помочь не кому. Работай», – отвечал друг. Вернувшись в часть, Виктор подал рапорт на увольнение по ранению. Виктор перевез семью в город с другим названием, в квартиру родителей и пошел служить в милицию. В 1996 году он поступил на заочное отделение университета МВД в Питере, со сроком обучения четыре года шесть месяцев на базе высшего неюридического образования. Не стоило сомневаться в том, что и друга он подобьет на тот же шаг. Александр согласился, но не сразу. Отец Виктора умер в 95. Сестра, став женой морского офицера, давно обосновалась в Севастополе и приезжала к родителям раз в пять лет. Мать, прожившая с отцом сорок лет, став адмиральшей, очень тяжело переживала утрату. Виктор мать боготворил, но не уберег. Упрямая адмиральша с боем принимала все походы к врачам, говоря при этом: – « Я сын, пережила блокаду. Все остальное, по сравнению с ней, сущие пустяки, временные неудобства. Я справлюсь, а ты делом займись». Она умерла в 98. Чуть позже, начались проблемы в семье самого Виктора. Брак, длившийся семнадцать лет, дал трещину. Супруги не ссорились, не выясняли отношений, но оба понимали, что семейная жизнь тяготит обоих и надо что-то решать.

– Наши отношения, Витя, исчерпали себя. Что-то мы упустили и трудно искать виновного. Ты же не хочешь, чтобы мы расстались врагами? Мы не должны ограничивать свободу друг друга, иначе начнутся взаимные упреки и ни к чему хорошему это не приведет. Мы будем жить вместе до определенного срока. Я сама поговорю с Владиславом после его поступления.

– А если он не пройдет профотбор? – задал вопрос Виктор, лишь для поддержания разговора.

– Все у него получится. Он такой же «упертый», как его отец. Ты знаешь, я была не в восторге от его выбора.

– Может всему виной моя служба?

– Нет, Витя. Ни служба, ни командировки не причем. Мы были с тобой счастливы. Мне не в чем тебя упрекнуть за эти годы. Но жить по привычке – это неправильно. А мы последний год так и живем. Славка вырос, и я просто хочу пожить для себя. Повидать мир, делать то, чего хочется, не откладывая на потом, быть свободной и ни от кого не зависеть.

Виктор понимал, что жена права, и прежних чувств уже нет, но ему не хотелось жить одному. Он никогда не жил один и это его настораживало. А еще, он не мог представить себя без Виктории.

Откровенный разговор, начатый Викторией, закончился обоюдным решением: « Оставить все как есть, пока сын не окончит школу и не поступит в училище».

Владислав стал курсантом училища в 2000 году. Провожать Холодова младшего приехали и Морозовы. Последние три года дети друзей виделись реже, но оставались привязанными друг к другу. Стоя на платформе вокзала у вагона, Славка обнял подружку и поцеловал в щеку.

– Дурак, – сказала Сеня тихо.

– Сама ты влюбленная дура, – ответил Славка ей на ухо.

Ксения развернулась и бегом бросилась с вокзала, ее отец направился следом.

– Дядя Саша, скажите ей, я писать буду, – крикнул Славка вдогонку.

– Что это было, Сеня? – спросил отец, догнав дочь. – Ты влюбилась?

– С чего ты вял?

– А чего убегала? – спросил Морозов, взяв дочь за плечи, и развернул лицом к себе.

– Он назвал меня влюбленной дурой.

– А это не так?

– Я не знаю, папа,– Ксения опять заплакала.

Отец взял дочь за плечи и повел к выходу с перрона.

– Ты дочка не обижайся на Славку. Он считает сейчас тебя слишком юной. Ты, главное, не раскисай. Это сейчас ты подросток, а пройдет года три, тебе будет семнадцать, и он обязательно обратит внимание на красивую девушку. Вытри слезы и жди писем. Он обещал писать тебе.

– Ты говоришь серьезно или только для того, чтобы успокоить меня?

– Даю честное слово.

Ксения перестала стричь волосы вообще. Стала носить одежду по фигуре и своего размера, постепенно переходя на юбки и платья. Черты лица ее были правильные, а зеленые глаза делали его симпатичным, даже без намека на косметику. Фигура ее соответствовала возрасту, лишнего веса не было, а вот с походкой была проблема. Она ходила так, как ходят мальчишки, и это нужно было менять.

Вторая чеченская окончательно «добила» майора Морозова, но оставила в живых, добавив отметин на теле. Он мог получить очередное звание и остаться в армии, но не смог. Во-первых, комбата он «перерос», во-вторых, дочь подрастала, стоило подумать о ее будущем, в-третьих, у него был диплом и он мог продолжить службу в милиции¸ жить в городе, где решались многие проблемы. Ксении было пятнадцать, когда отец получил жилищный сертификат, купил квартиру и перевез семью из деревни от матери под Питером в город на Неве.

Ксению, прожившую большую часть своей жизни в гарнизоне, не сразу приняли в классе новой школы. В свои пятнадцать, она уже закончила девять классов и была на год младше всех. В классе ее называли Мелкая. Училась она легко и без троек. Отец воспитывал дочь по методике, известной ему одному. Он позволял ей все, никогда не повышал на нее голоса и не наказывал, хотя было за что. В таких случаях он говорил, обращаясь к самому себе: – « Моя дочь не могла этого сделать, (сказать), она не могла меня так подвести». От этих слов Ксения переживала больше чем от нравоучений. В гарнизоне Ксения росла среди мальчишек, видимо, поэтому ей нравились «мальчишечьи» игры. По выходным она преодолевала полосу препятствий под присмотром отца, гоняла футбол и с десяти лет ходила в секцию на карате. Больших успехов не было, но ей это нравилось, и отец не возражал. Мама же, хотела видеть дочь с музыкальным образованием. И хотя у девочки были и слух, и голос, ее хватило на три занятия. Танцами она занималась недели две, а рисованием еще меньше.

– Не настаивай, Мила, – говорил отец матери. – Пусть занимается тем, что ей интересно. Занятия из под палки не принесут результатов. Захотела она научиться плавать, ей хватило двух недель на пруду. Ты вот до сих пор воды боишься. Тебе нужен пляж на море, а ее тянет в горы. Девчонка здоровая, веселая, подвижная, радуйся.

– Чему радоваться, Саша? Ей четырнадцать, а она и на девочку не похожа, пацан пацаном. Прямо вылитый сын полка. И на все замечания один ответ: – «Мне так удобнее, мне так больше нравится».

– Ты меньше ее критикуй. Поговори, посоветуй, похвали, может и будет толк. Будь с ней помягче, поласковее и не создавай видимость, а делай. Мне иногда кажется, что ты ей не мать, а мачеха, вечно всем недовольная. Ты вот знаешь, что Сенька наша влюбилась? А должна бы знать, как мать, как подруга.

– Холодов ей не пара. Хватит ей одного военного в семье.

– Чем Славка плох?

– Тем, что профессию выбрал не ту. Мало вам гражданских специальностей. В новой городской школе найдет себе новых друзей.

Уже второй месяц Ксения ходила в новую школу. Девочка переживала, что, среди одноклассников, у нее нет ни друзей, ни подруг. Мальчишки не обращали на нее внимания, а девочки не принимали в свои компании. Единственным утешением для нее в это время, были письма от Славы. Он уже год присылал ей короткие письма, а в ответ получал длинные. В конце октября, в школе должен был состояться осенний бал. Перед балом планировался небольшой концерт, силами школьников. Каждый класс, а их было шесть (три десятых и три одиннадцатых), должны представить по три номера. Номера придумывали сами исполнители и могли демонстрировать песни, стихи, фокусы. Одним словом, кто на что способен. Два номера в классе нашлось, а третьего не было. Ксения поделилась этой проблемой с отцом.

– Сеня, у меня предложение, – сказал отец, подумав. – Давай покажем им элементы рукопашного боя. Там делов на пять минут.

– Как ты себе это представляешь? Все сразу поймут, что это игра.

– Хорошо. Давай покажем короткий бой. Я обороняюсь, ты атакуешь, но по-взрослому. Для достоверности, пару раз я тебя тихонько «приложу», но, и ты не забей отца до смерти. Работать будем, как на тренировке и тогда это не будет похоже на игру. Жду тебя вечером в нашем зале. Посмотрим, на что ты годишься.

Они сделали это! Их долго не отпускали аплодисментами, и пришлось выступить вторично. Ксения ушла с отцом домой, не дожидаясь самого бала. Все восхищения оставила за спиной. На следующий день ее принял не только родной 10–А, но и остальные пять обратили на нее внимание. У Ксении появились друзья и подруги, и исчезло прозвище «Мелкая». Теперь ее называли Ксюха, Ксюша или Морозова. После десятого класса она оставила секцию. Занималась зарядкой и утренними пробежками с отцом, оставляя много времени для подготовки к выпускным экзаменам.

В мае 2003года для Ксении прозвучал последний звонок в школе, а впереди ждал ЕГЭ. Готовилась она к нему основательно. Ей очень хотелось учиться в университете бесплатно. Ее старания и усилия не прошли даром. Проходные баллы на бюджет были ниже баллов, набранных Ксенией на экзаменах. Это не давало сто процентной гарантии в зачислении, но шанс был большой.

– Если из ста абитуриентов 99 сдали экзамены лучше тебя, все равно ты уже среди студентов, – успокаивал отец дочь. – Чего так переживать? Пойдешь учиться на платное отделение, если есть твердое желание стать врачом. Так и будешь две недели страдать? Поезжай к бабушке, развейся.

– Пап, я Славку пригласила в деревню, бабушка не против его приезда, но мне не хочется ссориться с мамой.

– Сенька, ты девочка умная, поймешь меня. Не торопись делать меня дедом годика три. Дай мне возможность привыкнуть к мысли, что моя дочь давно выросла, – сказал отец, обнимая ее за плечи и целуя в макушку. – Собирайся, а маме о приезде Славки не говори. Пусть спит спокойно.

– Спасибо, папа. Я буду вести себя осмотрительно. Не волнуйся, дедом ты станешь не скоро.

Вот уже три дня Ксения жила в ожидании Владислава. Его каникулы начались с поездки в Москву к отцу, потом он навестит свою мать в Питере и на две недели приедет в деревню. Она вспоминала те дни, когда они встречались на каникулах два года подряд. Это были совсем невинные встречи. Они ходили в кино, гуляли в парке или просто бродили по городу. Встречи заканчивались поцелуями в подъезде, когда он провожал ее домой. Ксении было тогда шестнадцать. Она сама пригласила его на следующий год приехать к бабушке. Та не возражала, но сказала:– «Не доведи до греха». Теперь Сеня с нетерпением ждала его приезда. День клонился к вечеру. « Буду ждать завтра», – подумала она.

– Бабуля, я на пруд, – сказала Ксения бабушке, выйдя на невысокое крыльцо в легком коротком сарафане, перекинув полотенце через плечо.

Пруд находился в километре от деревни, а рядом с ним небольшая березовая роща. Это место летом было многолюдным днем и в выходные дни. Сегодня был будний день, который заканчивался. Ксения, наплававшись вдоволь, стояла на берегу, положа руки на пояс, подставив мокрое тело под лучи заходящего солнца. « Подсохну и полюбуюсь закатом. Рассвет я встречаю из окна, а провожать закаты не приходилось. А ведь эта картина ни сколько не хуже. Темных тонов больше и все багрово красное, даже облака розоватые. Нет, рассвет мне нравится больше. Он светлее, нежнее и желаннее. С рассветом приходит новый день, а закат оставляет этот день в прошлом», – рассуждала она.

Встреча рассвета, была давней игрой отца и дочери.

– Пап, а где ночует солнце? – спросила она лет в пять.

– Думаю, за дальней казармой. Оно всегда туда прячется.

– А почему просыпается за речкой?

– Где же ему умываться, как не на речке? Проснется затемно и к речке бегом. Умоется, просохнет на ветках деревьев и засияет ярким светом. За день устанет, покраснеет от натуги, и опять спать.

Первый раз Ксения встретила настоящий рассвет на рыбалке, когда они семьей отдыхали на реке. Она увидала его красоту, и это было такое необычное зрелище, завораживающее, создающее атмосферу праздника нового дня.

– Говорят, если при первых лучах солнца, задумать себе хорошее настроение, весь день будет хорошим, а если еще с ним поговорить – удачный, – говорил отец.

– А что говорить, папа?

– Стихи читай, песни пой о рассвете, утре, солнце. Да просто скажи ему: – « Здравствуй, солнце!» Новый день дает надежду. Я не встречал ни одного стиха о рассвете, которые бы небыли светлыми, радостными.

Прошло минут сорок после ухода Ксении, когда Ксения Никитична, ее бабушка, увидела у калитки сыны Виктора.

– Явился, голубчик. Нет ее, целый день тебя ждала, на пруд ушла. Ты давай, жених, переодевайся и догоняй, и даже не думай ее обидеть. Плед на диване возьми, у воды прохладно.

Владислав еще издали увидел девушку. Она одна стояла на берегу в лучах заходящего солнца. Он залюбовался подружкой. Стройная фигурка, со следами темного загара, как будто собиралась делать зарядку, положа руки на пояс. Ватага мальчишек чуть не сшибла его с ног, бегом возвращаясь в деревню.

– Сеня! – окликнул он девушку.

– Славка! – прошептала она и зашагала на встречу. – Я так тебя ждала, – говорила она, повиснув у него на шее.

Они просидели на берегу всю ночь, укрывшись пледом, рассказывая друг другу о своей жизни в перерыве между жаркими поцелуями. Мечтали и фантазировали о будущем. Когда, казалось, все было сказано, Ксения взяла Владислава за руку.

– Идем со мной, – сказала она тихо и повела его в рощу.

Солнце ужу выходило из-за горизонта, но в роще рассвет едва брезжил. Она лежала на пледе юная, красивая и желанная. Он не спешил, все еще не веря в происходящее, а Ксения лишь стыдливо прикрыла глаза. Под двумя полосками ткани оказались две светлые полоски кожи, которые он покрывал нежными поцелуями…

– Сень, ты девушка? – смутившись, спросил он. – Прости, я не ожидал этого.

– Уже нет. Тебя это пугает? Не ожидал, что девственница поведет тебя в лес?

– Меня это радует. Я так тебя люблю, – говорил он, целуя ее.

– Давно? – спросила она, приподнимаясь, подперев голову одной рукой, разглядывая его, а пальцем второй руки водя по его торсу.

– Года три. Ты чего? – спросил он, боясь ответной реакции на подобный раздражитель.

– Экзамен по анатомии сдаю. Если ты не забыл, я в медицинский университет поступаю. Ты же меня разглядывал.

– Давай на пруд. Бабушке что скажем?

– Она сама догадается и спрашивать не станет. Бабушка у нас мудрая. Она, давая разрешение на твой приезд, знала, что это произойдет рано или поздно.

Они собрали свои вещи и голышом, под пледом бегом побежали к пруду. Прохладная вода не сразу остудила горячие тела влюбленных, а солнечные лучи, отражаясь от гладкой поверхности пруда, освещали их ярким светом.

Вернулись домой счастливые и уставшие.

– Ты, Слава, особо не расслабляйся, тебя огород с вечера дожидается, – сказала бабушка, выходя из дому. – Пока Сеня тебе поможет вспомнить, что и где, я стол к завтраку накрою двум полуночникам.

Слава не возражал. Когда он проводил свои каникулы в деревне, а это было практически каждое лето, полив маленького огорода был его обязанностью. Некогда с вечера, поливай рано утром. Он был благодарен бабушке Ксении, как он называл ее, что она принимает его, как и прежде «двоюродным» внуком. Хозяйства, кроме десятка кур, у Ксении Никитичны не было, участок, вместе с домом и гаражом, составлял 10 соток, а если учесть цветник перед домом, земли под огородом было мало. За завтраком бабушка расспрашивала его о родителях, об учебе, а после завтрака отправила внуков спать по разным комнатам.

– До обеда я вас будить не буду. Пообедаете, отправитесь в магазин, а потом гуляйте.

– Бабушка обо всем догадывается, но молчит, мне так под ее взглядом неловко становится, – говорил Владислав через неделю. – Мне сон приснился, где она говорит: – « Ты, Славка, совсем совесть потерял. Девчонке всего семнадцать, а ты ее растлеваешь», я даже проснулся.

– Бабушка и слова такого не знает. Но это не правда. Это я беру у тебя бесплатно уроки взрослой интимной жизни. И поверь, мне нравится и учитель, и его уроки. У меня есть вопросы по пройденной теме. Закрепим, и можно начинать новую.

– Тебе смешно? Издеваешься? Ну, держись, преподам я тебе урок вдоль спины!

– Мне весело и я готова поделиться с тобой этой радостью, – говорила Ксения, убегая.

– Иди сюда, дитя природы! – догоняя ее, говорил он, закрывая ее рот поцелуем. Она ничего не имела против, а через некоторое время мир взорвался ослепительным фейерверком. Влад удивился, когда, открыв глаза спустя несколько минут, обнаружил его целым и невредимым.

Через две недели Владислав вернулся в училище, а Ксения нашла свою фамилию в списке студентов первого курса под номером 20. Два года они жили ожиданием коротких зимних и летних каникул. Ни бабушка, ни отец Ксении не были против их отношений. Отец Ксении, приезжавший к матери на выходные, сам завел разговор.