Вика приходила в себя от таких знакомых, но давно забытых слов: « Просыпайся спящая красавица, просыпайся голубушка». Она открыла глаза и несколько секунд соображала, где она может быть. «Больница, – мелькнуло в голове, и она вспомнила куда ехала и не доехала, получив удар. – Живая. Повезло». Она облизала пересохшие губы, взглянула на пожилого доктора и узнала его.

– Василий Макарович? – спросила она слишком тихо.

– Я к Вашим услугам, голубушка. Мы с Вами знакомы? Вы что же бывали у нас? – улыбаясь, спрашивал он, смачивая ее губы.

– Я работала с Вами.

– Вспомнил! Вика-зеленоглазка! Это вам не какая-то Виктория Карпова. Сколько же лет прошло? Десять? Пятнадцать?

– Семнадцать, – ответила она. – Как мои дела?

– Поговорим позже. Я Данилову обещал всего одну минуту. Там свидания с тобой, с самого утра кавалеры дожидаются. Кого пригласить?

– Того, кто помоложе возрастом, – пыталась пошутить Вика.

– Мам, ты как? – спросил Егор, входя в бокс, беря ее за руку и целуя в левую щеку, едва сдерживая слезы.

– Все в порядке, сынок. Ты папу успокой и сам не плач, нет причины. Я тебя люблю, – говорила она тихо, целуя его ладошку. – Жду вас вечером, но без Даши. Беги к папе.

Данилов пришел, ближе к обеду, как только ее перевели в палату отделения.

– Как себя чувствуешь? – спросил он, считая пульс. – Не кисни и наберись терпения. Вся эта аппаратура не имеет к тебе никакого отношения. Сутки пробудешь здесь, мне так будет спокойнее.

– Хорошо, как скажешь. Диагноз, прогноз озвучишь или это врачебная тайна? Слабость и сонливость надолго? Что говорят коллеги? – спрашивала тихим голосом Вика.

– Сотрясение есть, сломаны два ребра, позвоночник, слава Богу, не пострадал, а печень я твою спас. Был разрыв доли, отсюда большая кровопотеря, и, как следствие, слабость. Вика, я вел себя не по-мужски. Извини.

– Извиняю, взамен за сохраненную жизнь. Ты, Леш, большой молодец. Спасибо. Буду больше спать и смотреть красивые сны вместо отпуска. Скажи мне: о чем вы говорили с Грачевым в баре?

– Я сказал, что порядочные мужья, любящие своих жен, не болтаются по стриптиз барам, что не будь его с сыном в твоей жизни, я сделал бы все, чтобы ты была счастлива. Мне хотелось в это верить, я мечтал об этом. Прости за самодурство.

– В том, что он ушел, нет твоей вины, Леша. Это было не столько ревностью, сколько поводом. Его вина или беда в том, что слишком много нас свалилось в один момент на его голову, а он не был к этому готов. Прошло больше двух лет, и, мне кажется, он очень изменился. Помнишь, как у Пушкина: «Быть может, за грехи мои, мой ангел, я любви не стою… Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!» Мне хочется верить, что эти перемены идут от сердца, и я не обманываюсь в очередной раз. У нас все хорошо.

К вечеру ее навестили Виктор и Егор. Егор присел на кровать рядом с матерью, взяв ее за руку, а Виктор на стул, поставив рядом пакет.

– Как твои дела, дорогая? – спросил Виктор. – Я разговаривал с Даниловым и принес то, что он рекомендовал. Тебе нужно набираться сил, чтобы быстрее поправиться. Да, вот тебе визитка, передашь ее следователю, когда он придет. Пусть всем занимается адвокат. Договорились?

– Договорились. Дашу на кого оставили? Сами как?

– Даша с бабушкой осталась. Сегодня Оксана приедет. Мы справимся, мам.

– Мальчики, я вас очень прошу: приходите ко мне после тихого часа раз в день. Не меняйте ничего в своем распорядке. Мне здесь ни одну неделю придется находиться. Я скажу, что мне нужно принести и буду справляться сама. Залеживаться в кровати не дадут. Ты, Егор, свои занятия не забрасывай. А с отпуском, мы что-нибудь придумаем.

– Мам, я буду заниматься, как раньше. А наша Дашка освоила планшет. Сама смотрит мультфильмы. Оказывается, наглядный пример не всегда работает. Я с ней бился в счете, а она и без меня до десяти считает.

– Нам в семье, сынок, хватит одного грамотного, – улыбнулась Вика. – Доставай смартфон, будешь записывать, что принести мне утром.

Вику навещали часто. Приходили не только Виктор и Егор, приходили родители Виктора, приходил Полянский с женой, дети Данилова навещали ее через день, приходили Ветровы, нанес свой визит даже Тихомиров, чего Виктория не ожидала. Приходили и коллеги по работе, и бывшие коллеги по пятой больнице, многие из которых теперь работали здесь в больнице, открытой семь лет назад. Пришла даже Светлана, бывшая сокурсница.

– Ты сильно изменилась, Вика. Стала такой светской дамой.

– Свет, ты журналы за какой год просматривала? Дурочка! Я работаю в детской кардиологии, и ни какой светской жизни давно не веду.

– Я видела твоего мужа в больнице. Такой мужчина!

– Опять мимо кассы! – улыбнулась Вика. – Мы разошлись два года назад. Ты сама как?

– Институт бросила в погоне за призрачным счастьем. Так и осталась медсестрой, правда, стала операционной. Работаю здесь. Данилов по старой памяти пристроил. Чего про личную жизнь не спрашиваешь?

– Захочешь, сама расскажешь.

– Нечего рассказывать. Ни мужа, ни детей нет. Пятнадцать лет, как та стрекоза пропела, а теперь кому я нужна в тридцать шесть? Таким, как твой муж, молодых подавай.

– А как же Данилов? У него дети взрослые, и он не женат. Он тебе нравился или я ошибаюсь?

– Мне нравился ни Данилов, а секс с ним.

– Одно другому не мешает. Будет тебе муж и любовник в одном лице.

Викторию Андреевну выписали через три недели. Виктор по дороге домой завел с ней разговор об отпуске, потом о квартире.

– Викуся, я вот что подумал: если ты не хочешь переезжать за город, может, купить четырехкомнатную квартиру? Ребята растут.

– Года два нам не о чем с тобой волноваться. Даше будет сейчас неуютно одной в комнате, мала она еще, а там посмотрим. Пока они живут дружно, не будем ничего менять, начнут ссориться – расселим. А вот ремонт в квартире за двенадцать лет можно и нужно сделать.

– Егор тоже так считает, – сказал Виктор, хитровато улыбаясь собственным мыслям. – Вы с ним мыслите одними категориями.

– Не надо завидовать. Мне нравится, что он пока принимает мою сторону и мыслит рационально. Конечно, мне хотелось бы, чтобы все было под боком или хотя бы по пути на работу, но это так сложно. Меня наш дом, как и район, устраивают.

А дома ее ждал приятный и неожиданный сюрприз. В лифте она не обратила внимания на то, что вместо кнопки шестого этажа была нажата кнопка восьмого. Но выйдя из лифта, заметила, что лестничная площадка и входные двери квартир другие.

– Вы меня куда привезли и зачем? – спросила она Виктора.

– Хотим показать тебе квартиру. Если тебе понравится, можем купить. В ней три спальни, которые нам нужны, – ответил он, открывая входную дверь. – Родители с Оксаной уже здесь.

Виктория, перешагнув порог квартиры, на мгновенье замерла. В большой прихожей ее встречали родители Виктора и ее дети. Обнявшись по-родственному, предоставили ей полную свободу экскурсии. Слева три спальни. По тому, как они были обставлены и отделаны, их предназначение говорило само за себя. Дизайнеры поработали на совесть. Ничего лишнего, но рационально и удобно. Справа от входа, небольшой тупичок, где располагались санузел, постирочная и гардеробная, дальше гостиная и кухня-столовая. Прямо, в конце прихожей большой санузел и ванная комната. Вся квартира была с необходимой новой мебелью и техникой.

– Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит? – не понимая еще всего до конца, спросила Виктория, поглядывая по очереди на всех присутствующих.

– Не волнуйся. Все предельно просто и законно, – сказал Всеволод Геннадьевич, протягивая ей документ. – Ты купила эту квартиру по доверенности, оформленной на Виктора. Вам здесь будет удобнее. Раз ты не хочешь переезжать к Виктору, Виктор переехал к тебе с частью своей площади. Как бы присоединился к твоей квартире, – смеялся Грачев. – Согласись, здесь очень уютно.

– Мам, нам с Дашей здесь очень нравится. У нас у каждого своя комната. Ты сама видела, как все удобно и уютно сделано. Это папа постарался. Сама говоришь, что кухня ни кухня, а сказка. А места сколько!

– Вам удался сюрприз, но кто будет теперь продавать нашу квартиру? – спросила довольная, но растерянная Вика. – Мне здесь очень нравится. – Она была не просто рада, она была счастлива. Ей стало понятно, что покупка Виктором квартиры – начало их новой совместной жизни. Он стал думать не только о себе, но и о тех, кто рядом.

Был накрыт стол, за которым их ждали родители Виктора, а на кухне хозяйничала Оксана. Анна Ивановна не стала долго тянуть и начала разговор об отдыхе сразу.

– Вика, ты не будешь против поездки Егора с нами? Сева с ним к первому сентября вернется, а я могу задержаться. Подумай.

Вика взглянула на сына и поняла, что он ждет согласия.

– Поезжайте, только позвони деду и предупреди, чтобы он не приезжал, что ты будешь в отъезде.

– Мам, я позвоню, что ты разрешила. Мы с дедушкой там и встретимся, – отвечал сын, а глаза от радости блестели. – Мам, ты знаешь, что ты самая лучшая? – обнимая и целуя мать, говорил Егор. – Я тебя люблю.

– А почему раньше не рассказали, великие конспираторы? – обратилась Вика ко всем. – Мне, между прочим, идея понравилась.

– Сомневались, а вдруг без сына ты не справишься? – шутил Виктор.

Был вкусный обед, было много разговоров о предстоящей поездке, советы по сдаче в аренду квартиры на шестом этаже и план полного переселения в новую квартиру. Проводив родителей Виктора и Оксану, «новоселы» вернулись в свою старую квартиру.

– Твоя идея с покупкой и поездкой? – спросила Вика, положа голову на плечо Виктора. – Устал?

– Моя. Я эту квартиру присмотрел еще больше года назад. Все упиралось в отделку, в покупку мебели и в сохранение тайны, а с поездкой вышло совсем просто. Я поговорил с твоим отцом, и он согласился. Тебе нравятся обе? – прижав ее к себе одной рукой и поцеловав в висок, ответил он. – У меня помощников было много от Дашки до Оксаны. Дашка на глазах взрослеет. Она практически не устраивает капризов, и не похожа на Егора в ее возрасте. С ней у меня проблем, вообще, не было. Ты знаешь, это они мне помогли справиться и морально, и физически. Я за три недели столько всего постиг и переосмыслил, самому приятно. А что мы будем делать в твоем отпуске, когда все разъедутся?

– Я очень рада за вас всех. Будем с тобой вспоминать свою недавнюю молодость. Я не дам тебе скучать, – радостно и шутя, ответила Вика.

– Обещаешь? – задал он вопрос, прижав ее к себе, вдыхая аромат ее волос.

– Торжественно клянусь. Как же я тебя, Грачев, люблю…

Проводив сына в поездку, Виктория заскучала. Первые дни она еще находила себе занятия. Окончательно «перебралась» из квартиры на шестом, в квартиру на восьмом. Перебрав одежду детей, теперь знала, что купить Егору к школе, а Даше в сад. В отличие от взрослых, дети быстро вырастают из одежды. По утрам Виктор увозил Дашу в детский сад и ехал на работу, а Виктория оставалась в квартире одна. Ей было позволено приготовить утром завтрак, к вечеру ужин, и гулять. Егор звонил через день по скайпу, рассказывая свои новости. Вика, поговорив с отцом, который собирался сделать покупки внуку, честно призналась:

– Пап, если есть возможность, доверь ему самостоятельно.

сделать выбор, но ориентируйся на качество и цены. Я тебе сказала, что ему нужно. Как его переубедить, решишь сам, а главное не балуй. Для меня важно, что ему сама поездка нравится, а остальное мы можем приобрести и у себя.

Двадцатого августа, выйдя из квартиры на прогулку, они увидели у подъезда новенькую Тойоту Аурис, правда, цвет у нее был не красный, а цвет вишни, и не матовый, а блестящий.

– Как тебе машина? – спросил Виктор. – Мне цвет очень нравится.

– Красивая, но моя была не хуже, – говорила Вика. – Кто-то предпочел такую же марку, как моя.

– А это и есть теперь твоя, взамен той, которая была не хуже.

– Вить, ты сейчас так неудачно пошутил? Куда делась моя машина? Я считала, что она в автосервисе в ремонте.

– Садись в машину рядом с Дашей, и я тебе все объясню. Машина действительно твоя в ремонте, только она тебе больше не принадлежит. Видишь ли, я взял на себя смелость, потребовать от виновника не машину после ремонта, а машину, не бывшую в ремонте. Документы все в порядке, – говорил он, выезжая со двора. – Обратно поведешь сама. Пусть он сам занимается реализацией автомобиля после ремонта. Он не бедный клерк из офиса, а сын миллионера. Не умеет ездить, пусть устраняет последствия этой езды. Мазду он тоже заменит. Таких людей нужно учить. Он на своем танке проехался по двум машинам, которые стоили всего, как два его колеса.

– Вить, ты чего завелся? – спросила, улыбаясь, Вика. – Я не против новой машины. Мне просто страшно садиться за руль.

– Вот и я вспомнил этот день, и закипел, как радиатор. Я чуть с ума не сошел, пока шла операция. Даже в часовню ходил, просил помощи у Бога. Ты в это можешь поверить? Мне было страшно представить, что могло случиться, не окажись Данилова рядом.

– Успокойся. Ты везешь ценный груз в лице дочери и меня, и нам не нужны происшествия, – говорила она, положа ему руку на плечо. – Да, к слову будет сказано. Вы обсудили с сыном, что в школу ты будешь его отвозить, а возвращаться из нее он хочет самостоятельно?

– Это было не обсуждение, а ультиматум, но я его принял. Он не рано стал ставить нам условия? – спросил Виктор.

– Ты не сердись. Парню десять лет, но он учится с ребятами, которым уже тринадцать. Они принимают его, как сверстника и ему сложно не согласиться с ними. Тем более у него появился старший друг. Наш сын почти вырос. С этим нам надо мириться, больше доверять.

– А ты сможешь смириться с тем, чтобы оставить работу после отпуска? Пусть не сразу, через время, – спросил Виктор с надеждой на положительный ответ.

– Вить, давай начистоту: что тебя не устраивает в теперешней жизни? Причем здесь моя работа?

– Я подумал: твоя работа, если и приносит тебе небольшое удовлетворение и самостоятельность, то забирает у тебя много сил и времени. Ты принимаешь все близко к сердцу, устаешь, а мне бы хотелось, чтобы ты была свободнее и спокойнее. Тебе хватило бы домашних забот. А, если быть до конца честным, я предпочел взять тебе помощницу по хозяйству. О посещении загса я пока даже боюсь заикнуться. Но буду рад, если ты второй раз выйдешь за меня замуж на любых условиях. Вот при таком раскладе, я был бы вполне счастлив. Начнем, пожалуй, с помощницы по хозяйству.

– Ни за что! Я не хочу никого постороннего в доме. Или тебе не нравятся мои обеды? Я могу пройти стажировку у Оксаны, но на кухне должна быть одна хозяйка. Над остальным я подумаю. Ты не огорчайся раньше времени. Давай поговорим после отпуска о моей работе.

В отпуск Виктор с Викторией выбрались только в середине сентября. На совете большой «семерки» было принято решение дать отдохнуть им вдвоем десять дней.

– Вика, я буду возить в школу, и забирать домой Егора, Дарья останется на попечении Ани, мы сами справимся, – говорил Всеволод Геннадьевич. – Отдохните десять дней, вдвоем, вспомнив недавнюю молодость.

– Мам, поезжайте с папой в Дубай. Тебе там понравится, а папа сможет быть для тебя гидом, – советовал Егор.

Виктория согласилась на поездку в арабскую страну. Она открыла интернет, прочитала все отзывы и советы. Теперь она кое-что знала об отдыхе туристов. В ее чемодан ложились длинные, легкие юбки на резинках, удлиненные туники с длинным рукавом, узкие тонкие брюки. Учитывая перепады дневных и вечерних температур, светлым джинсам было отведено почетное место. Она даже купила два широких длинных шарфа из шифона на голову. Они вылетели шестнадцатого числа, планируя вернуться двадцать пятого, успевая на день рождения дочери. Организацию отдыха Вика доверила Виктору, и не ошиблась. Так она не отдыхала даже двенадцать лет назад. Экскурсии и прогулки, обеды и ужины, шопинги доставляли ей удовольствия не меньше чем арабские ночи. Столько внимания, заботы и нежности она не чувствовала давно. Грачева словно подменили. Точнее, он становился таким, каким она его помнила в две тысячи пятом. Он не сорил деньгами, но предугадывал все ее желания. Он смотрел на нее так, как будто они только познакомились. В своих «белых» одеждах она напоминала ему ангела. Она не была похожа ни на арабку, ни на европейку, но он видел любопытные взгляды, которыми многие провожали Вику. Даже шарф на голове, повязанный причудливым образом, был ей к лицу. Десять дней отдыха промелькнули, как один день. Купив всем подарки, они собирались возвращаться на следующий день назад. Совершая вечернюю прогулку перед ужином, Вика решилась на разговор.

– Вернемся домой, и я напишу заявление об уходе с работы. Ты не будешь возражать, если я заскучаю и возьму несколько часов приема в частной клинике, скажем, весной? – тихо спросила она, останавливаясь и глядя Виктору в глаза. – Я согласна пойти с тобой в четвертый раз в загс, но с одним условием: ты будешь давать мне право выбора посещения мероприятий и не сердиться, если я от них буду отказываться.

– Мне это не послышалось? – спросил ее Виктор и закружил на руках. – Почему в четвертый раз? Ты приняла решение и не изменишь его?

– Поставь меня на землю, пока никто не видит. Два раза мы не дошли с тобой до загса. Люди тебя не поймут. Взрослый мужчина, а ведешь себя, как подросток, – говорила Вика строго, а глаза ее смеялись. – Я хочу жить так, как мне хочется, а не так, как правильно. И даже, если мое решение окажется ошибочным, это моя жизнь, и мне эти ошибки исправлять. Ты, Вить, наберись терпения, с наступлением зимы стану домохозяйкой, а там и до загса созрею.

– Я не буду тебе ничего обещать, сама все увидишь. Поступки говорят, иногда, больше любых слов, – обнимая Вику за плечи, говорил Виктор. – Да, если говорить о мероприятиях, то они теперь не похожи на прежние. Молодежь предпочитает клубы, а такие, как мы, собираются компанией единомышленников. Идем ужинать, моя Шехерезада.

– Мой султан Сулейман проголодался? Это нужно исправлять, – смеялась Виктория, беря его под руку.

Ужин затянулся на целый час. Они никуда не спешили в этот вечер. Чемоданы и вещи в дорогу были собраны.

– Вика, чтобы ты хотела привезти с собой отсюда? – спросил Виктор, усевшись по-турецки на красивом ковре в номере с бокалом вина. – Проси, что хочешь. Я исполню, постараюсь исполнить, любое твое желание.

– Мне бы хотелось забрать с собой атмосферу, которая царила между нами все эти девять дней здесь. Большего мне не нужно, – отвечала Виктория, присаживаясь рядом. – Все было чудесно, даже лучше чем двенадцать лет назад. Помнишь две тысячи четвертый, пятый годы? Где мы только не были и что мы только не делали, – смеялась она, вспоминая прошлое. – Я и сейчас чувствую себя так, как будто мне чуть больше двадцати. Пусть наша сказка длилась не тысячу ночей, а всего лишь десять, она стоит повторения.

– Пакуй эту атмосферу в чемоданы, мы заберем ее с собой, – обнимая ее за плечи одной рукой и протягивая бокал с вином. – Я останусь таким, каким ты меня хочешь видеть. Мне самому это очень нравится. Обещаю. За это и выпьем…