Кристина пошла в одну сторону, а Анатолий Андреевич в другую. « Как же надо любить человека, чтобы не поверить в его гибель, сомневаться, искать, надеяться. Что будет с ней, если мы найдем его, но не живого? Она даже не допускает мысли, что он мертв», – думал он, внимательно осматривая траву и придорожные кусты, когда минут через сорок услышал звонок телефона.

– Анатолий Андреевич, садитесь в машину и езжайте вперед метров триста, я кое-что нашла.

Сделав так, как просила Кристина, он вернулся к машине, проехав, приблизительно указанное ей расстояние, припарковался на обочине, включив «аварийку», перешел дорогу и начал спускаться с насыпи. Она стояла у молодого дерева, осматривая землю.

– Вас можно заметить только стоя у края дороги, – сказал он.

– Я осматривала траву и деревья метрах в трех в сторону от дороги. В посадке передвигаться, с одной стороны легче, если переходить от дерева к дереву, с другой стороны, очень непросто. Там столько сушняка, коряг и все это под ногами. Смотрите, – показала Кристина на траву рядом с деревом. – Похоже, он здесь отдыхал.

– Похоже. Можно сказать, что долго отдыхал. Кусты травы сильно примяты, а на стволе бурые пятна. Думаю, возможно, кровь со спины или плеча. Если сидеть, прижавшись спиной к дереву, так и получиться. Заметьте, выше пятен нет, а это значит, голова у него в порядке, хотя, все может быть. Значит, мы с Вами шагаем в этом направлении.

Они прошли метров 200 и заметили, что насыпь становиться ниже и положе, а еще, в метрах 200 от трассы, есть поворот влево, по их маршруту, на второстепенную дорогу. Осмотр стал еще внимательнее.

– Кристина, смотрите, трава вырвана с корнем, а совсем не высохла, хотя и лежит на солнце. Делаем вывод, что вырвали ее недавно. Здесь он уже не шел, а полз, цепляясь рукой за траву, помогая себе ногой. Видите борозды? А вот и его посох. На нем бурые пятна и короткие белые нитки от ткани, – говорил он Кристине, поднимаясь на дорогу. – Здесь ничего. Стойте здесь, я вернусь к машине. Будем решать, что делать.

Он вернулся к машине и, проехав метров пятьсот, остановился у перекрестка, открыв дверь Кристине.

– Что мы имеем. Дорога «раздваивается», но снизу этого не видно. Он шел ни в сторону города, а от него, и прошел не больше километра. Получается, это уже не Тульская область, а Калужская, – говорил он, глядя на карту. – А что, если начать прямо отсюда, с населенного пункта, в который ведет эта дорога? Должен же быть там участковый, медпункт. Что думаете?

– Я думаю, нам нужно вернуться в город, переночевать в гостинице, забрать вещи, а утром вернуться сюда. Если Сережа смог выбраться здесь, ему уже помогли, а Вам нужно отдохнуть. Солнце уже село, через час темно будет. Кого мы будем искать ночью? Только людей напугаем. Поверьте, мне тоже не терпится выяснить хоть что-нибудь, но лучше это сделать утром. Возвращаемся в город.

– Кристина, я ведь бывший военный и у меня есть не малые скрытые резервы, а вот поесть нам с вами обязательно нужно, – сказал он, заводя мотор машины. – Я поддерживаю Ваше решение. Вернуться в гостиницу нам нужно обязательно, хотя бы для того, чтобы забрать вещи и рассчитаться. Остальное так, сопутствующее.

Они вернулись в гостиницу, поужинали в ресторане. Кристина позвонила Андрею и Юле, рассказала о результатах прошедшего дня и узнала, как ведет себя Данька Утром, выпив кофе, уже в семь часов Немцов рассчитался за номера, и они с вещами садились в машину. Дорога заняла минут сорок. От трассы до села было пять километров. Село оказалось небольшим, дворов на сто с тремя улицами. Узнав координаты участкового и амбулатории, они с надеждой поехали по адресам. Ни одного, ни другого на месте не было. На одной двери висел навесной замок, и где найти хозяина никто не знал. На второй двери был приколот обычной кнопкой тетрадный лист с надписью «на вызове».

– Тупик! – сказала Кристина, облокотившись на капот. – День сегодня не наш. Казалось, нашли и, потеряли. Третий день пошел.

– Не хандрите, Кристина, воскресный день только начался, – сказал Немцов. – Подождите меня, проведу разведку. – Он неспеша направился к магазину, где на скамейке сидели три пожилых женщины.

– Здравствуйте, уважаемые. Скажите, у вас в селе в последнее время чужих не было? Дней семь назад? Мы мужчину ищем, вон ее мужа. Пропал в вашей округе.

– Петрович нашел ни то раненного мужчину, ни то избитого прямо на дороге. Фельдшер скорую помощь вызывала, но в селе его не было. Сразу увезли, а вот куда не знаю. Никто кроме них его и не видел, – сказала одна.

– А Петровича где найти? – с надеждой спросил Немцов.

– Сами ждем. Он продукты свежие каждое утро привозит в магазин. Если по дороге не сломается, часов в девять будет.

– Спасибо. А поесть у вас, где можно?

– Нет у нас столовой уже лет пятнадцать. Но если голодные и непривередливые, могу предложить жареные яйца с помидорами, молоко свежее, а вот хлеб вчерашний.

– Мы едой не перебираем. Далеко идти? Вас как зовут?

– Так машина ваша стоит у моего дома. Идем. Очередь я не пропущу, Петровича в окно увидим, как приедет, а зовут все Федоровной.

Пока Федоровна готовила яичницу на взвод солдат, Анатолий Андреевич рассказал Кристине о Петровиче. Завтракали приезжие с аппетитом, разговаривая с хозяйкой. Петрович приехал минут через сорок. Немцов поблагодарил Федоровну за завтрак, вручив ей тысячную купюру, и они втроем покинули дом.

– Доброе утро, Петрович, – поприветствовал его Немцов. – Нам бы поговорить.

– И тебе, мил человек не хворать, а с разговорами погоди немного. Бабули меня и так заждались. Разгружусь, и я весь твой, – ответил Петрович, которому было лет 55.

– Я помогу, раз такое дело, а Вы Кристина, подождите меня в машине.

Разгрузка заняла минут двадцать. Петрович подписывал бумаги, а его помощник ждал у своей машины. Закончив со всей канцелярией, Петрович, закрыв заднюю дверь своего авто, и неспеша подошел к машине приезжих. Кристина вышла ему навстречу.

– Здравствуйте. Скажите, Вы видели этого мужчину дней семь назад? – спросила она, показывая свое семейное фото, сделанное недели три. – Посмотрите внимательно. Я его жена, а это наш сын.

– Во вторник это было, рано утром. Я ехал в город на базу за продуктами. Гляжу, мужик на дороге. Весь в крови, но живой. Я Семеновне позвонил, она Кольке, менту нашему. Вроде похож, но я не уверен. Он поворачивал голову, когда я его поил. На голове у него был кусок майки весь в крови, и лежал он на животе по пояс голый, спина вся в ранах. Я побоялся его трогать, переворачивать, потом его скорая забрала. На носилки положили на брюхо. Погоди, у него родинка на правом плече была, ближе к лопатке, с копейку. А на пальце кольцо блестело, такое как у тебя, дочка. Я подумал еще, что новое, значит, женился недавно.

– Сережа, – сказала тихонько Кристина и заплакала.

– Что дальше было? – спросил Немцов. – Куда его увезли?

– Так не знаю я. Скорая приехала, там две бабы. Носилки мы с водителем грузили, а они что-то вкололи ему. Надо у Семеновны узнать, в амбулатории.

– Нет твоей Семеновны на месте. Были мы там. Висит листок, записка, что уехала на вызов.

– Погоди, дочка, не плач, я сейчас мигом Семеновне позвоню, – сказал Петрович, обращаясь к Кристине.

Он нашел номер Семеновны и теперь ждал ответа абонента.

– Семеновна, здесь пострадавшего нашего разыскивает жена, того что с дороги. Его куда увезла твоя скорая помощь? Понял. Передам.

– Скорая помощь была из Первушино, а куда она его увезла, Семеновна не знает. Может в район, может в область. Вам туда надо. Это километров двадцать. Карта есть?

– Карта есть, не беспокойтесь, найдем. Есть еще вопрос. В селе никого не ждали в те дни?

– Сын Митрофановны должен был приехать из Тарусы на похороны матери, но не дождались его. Дня через три, после похорон, жена его приезжала, разыскивала. Пропал Иван Тихонов. Уехать уехал, но в селе не появлялся и домой не вернулся.

– Спасибо Петрович, что не проехал мимо, помог, – сказал Анатолий Андреевич, положив купюру с видом Хабаровска в карман его старенькой рубашки. – Будь здоров.

Они сели в машину.

– Или Вы успокоитесь, Кристина, или я никуда не поеду. У нас впереди много дел, держите себя в руках и думайте только о хороших вещах.

– Я в порядке. Обещаю, что слез больше не будет.

Они прибыли на станцию скорой помощи при районной больнице около одиннадцати часов. Согласно записи в журнале, безымянного больного отвезли в областную больницу Калуги. Бригада, работавшая в тот день, сегодня отдыхала. Но это для них было уже неважно.

– До Калуги километров пятьдесят, ну чуть больше, – садясь в машину, рассуждал Немцов. – Посмотри по карте в планшете адрес областной больницы и проложи маршрут, я на заправке с ним ознакомлюсь.

Через полтора часа они были в больнице. В приемном отделении дали справку, что безымянный больной, доставленный скорой помощью 25 июня, находится в реанимационном отделении. Трудами Анатолия Андреевича, Кристину принял заведующий отделением, который сегодня был дежурным. Доктору было лет 45-50, и имел он строгий и неприступный вид.

– Мне нужно всего две минуты. Навредить я ему своим присутствием не смогу, если он без сознания. Один раз его уже похоронили, второго раза я не допущу. А если это ни он?

– Хорошо, две минуты. Я Вас провожу. Может, прольете свет на эту неизвестность.

Палата была на две кровати, и Кристина сразу узнала мужа.

– Почему он так лежит? – спросила она

– Это лучшее из того, что мы придумали. Его ранам на спине и швам меньше нагрузки, а нам наблюдать за их состоянием проще и обрабатывать.

– Сережа, родной, я рядом. Теперь все будет хорошо. Ты справишься, а я помогу. Главное, ты нашелся, – сказала она, целуя его в щеку.

– Это мой муж. Миронов Сергей Александрович, 1978 года. Можно мне посмотреть его историю болезни? – спросила она, вернувшись с доктором в кабинет.

– Вы врач? – задал доктор вопрос. – Что это вам даст? – Но историю болезни протянул.

– Я окончила в этом году медуниверситет, получила диплом, – ответила Кристина, принимая историю.

Она читала записи, словно разгадывала сложный кроссворд. Только врачи могут иметь такой почерк. Теперь она знала, что муж мог лишиться ноги, чего не произошло, а диагнозов было с десяток. Две пули прошедшие на вылет, две извлечены из предплечья и брюшной полости. Рваные раны на спине. Их можно было списать и на касательные ранения и на травмы, полученные при падении. Черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, большая кровопотеря, синяки и ссадины.

– Он два дня находился у нас между двумя гранями, пока ослабленный организм не определился, – сказал доктор, наблюдая за Кристиной. – Теперь он под воздействием препаратов, правда, антибиотики помогают нам слабо. Температура держится.

– Напишите срочно список самых эффективных лекарств в его положении. Что следуем мне еще знать, кроме того, что я прочла?

– Он очень слаб физически. Кроме лекарств, можно сделать еще переливание крови, это лишним не будет. Только, где ее взять?

– Препараты привезут в течение часа, – сказала она, читая список. – В ваших аптеках они есть? Они далеки от дефицитных лекарств? Кровь возьмите мою, по полной программе. У меня первая группа, вот документ, – сказала она, доставая медицинскую книжку.

– Список передайте своему напарнику и возвращайтесь, будем делать переливание.

Она лежала на каталке, отдавая по капле свою кровь мужу, и смотрела на него с любовью. «Я сделаю все, чтобы ты поправился», – сказала она чуть слышно.

– Лекарство принесли. Я сегодня дежурю, и буду колоть его каждые шесть часов. К утру, получим четыре инъекции ударными дозами. Это должно сработать. Как Вы себя чувствуете?

– Нормально, переливайте, как договорились. Позвоните в полицию, что Ваш пациент имеет фамилию. Его соседняя область признала умершим, точнее, сгоревшим в машине после обстрела. Документов у него нет, как и страхового полиса. Выставьте счет, как положено, я его оплачу, а как только ему станет лучше, увезу домой.

– Вам надо выспаться и обязательно поесть. Хотите, я дам Вам хорошее успокоительное средство?

– Спасибо, я теперь спокойна, Вы ему поможете. Проводите меня к выходу, – попросила Кристина, поцеловав мужа в щеку. – Телефон мой у Вас есть. Пожалуйста, позвоните, если будут изменения.

Доктор проводил ее к выходу и попросил ее спутника:

– Накормите ее и пусть выспится. Она только что поделилась своей кровью с мужем, ей нужен отдых. Гостиница находится через три квартала, прямо по улице, – сказал врач, вспоминая день, когда больного привезла карета скорой помощи.

Заведующий реанимационным отделением областной больницы Владимир Алексеевич Реутов, врач с 25 летним стажем, за годы работы повидал многое и многих. Его мало чем можно было удивить. А пациент, попавший на операционный стол, шесть дней назад, удивил. Случись это лет 15-20 назад, доктор не смог бы дать утешительных прогнозов. Молодой человек был в крайне тяжелом состоянии. На нем не было живого места. И, если судить по воспалившимся ранам, он находился в таком состоянии не менее суток и при этом двигался, полз. Об этом говорила его одежда и обувь. « Давно я такого не видел, – думал он, принимая пациента, операция которого длилась часа три, в свое отделение. – Парень слишком ухоженный, чтобы быть криминальным элементом. Один его галстук, фиксировавший раны на ноге, стоит четверть моей зарплаты. Кольцо обручальное выглядит скромно, но новое и стоит прилично. Что же с ним случилось?» Был разговор с полицией, которая до сих пор не выяснила личность неизвестного. Все последующие дни, свой рабочий день, доктор начинал с осмотра безымянного. Теперь он знал и имя, и что случилось с пациентом, но появились новые вопросы и они касались молодой женщины. Реутов не представлял ее в статусе жены «крутого» мужчины. В его голове никак не складывались пазлы. Ее статус, поведение и поступки не совпадали. Она не скандалила, не качала права, как это бывает, с крутыми «леди», но была настойчива и решительна. Знала свои права и не отказывалась от обязанностей. Не устраивала истерик, голос не повышала, разговаривала спокойно и только по делу и сама предложила свою помощь. Так ведут себя люди среднего достатка, не избалованные деньгами и властью, пусть даже не своими, с очень повышенным чувством ответственности или любви к своему ближнему. В этом было, что-то неправильное, и ему никак не удавалось найти это несоответствие. « Повезло тебе парень. Твой ангел-хранитель прилетел во время», – сказал Реутов, покидая палату.

Кристина и Анатолий Андреевич через десять минут были в гостинице и поднимались в номера. Немцов не мог не заметить нездоровую бледность Кристины и держал ее все время под руку.

– Анатолий Андреевич, пообедайте в ресторане, и закажите мне обед в номер. Что у Вас с деньгами? Только отвечайте честно.

– Денег у меня хватит даже на поездку отсюда в Париж. И лечение оплатим, и транспортировку, и банкет, когда Сергей Александрович придет в себя. Пусть у Вас на этот счет голова не болит. Андрей Александрович все предусмотрел.

– Я тоже взяла достаточную сумму, так что Вы имейте это в виду. Я позвоню домой, приму душ, а потом пообедаю.

– Оставьте душ на вечер. Мне совсем не хочется ухаживать за двумя инвалидами, один из которых упадет в ванне. Доктор сказал обед и сон. Исполняйте инструкции. Мойте руки и в кровать. Пока я буду обедать, позвоните домой, но не усните.

Они разошлись по номерам, находившимся рядом. Кристина вымыла руки, прилегла на кровать и набрала номер Андрея.

– Я его нашла, – сказала она в трубку, услышав голос абонента. – Я нашла его, Андрей. Сережа жив. – Крис заплакала, а Андрей ее утешал. – Сейчас он в реанимации, но доктор говорит, что все обойдется. Более четырех ранений, множественные травмы, большая кровопотеря. Он вышел к людям сам. Местный житель его обнаружил случайно еще 25 числа. Личность его полиция так и не установила. Мы в Калуге. Почему в Калуге? Кривая так нас вывела. Как Данька? – спросила она и слушала рассказ. – Ты пока отцу не сообщай. Я завтра позвоню. Пока.

Кристина плакала и это были слезы радости, а не отчаяния. Она верила, что муж справится. Он просто не имел права оставить ее и сына. Анатолий Алексеевич, пообедав, принес термос с кипятком за минуту до того, как Кристине доставили обед в номер. Она ела с аппетитом. Обед ей показался почти домашним, а голод брал свое. Расправившись с обедом, она достала банки с сахаром и кофе, подтаявшую плитку шоколада. Немцов поставил на столик фляжку с коньяком и чайные чашки.

– Андреевич, Вы бы не пили кофе. Вам надо выпить коньяк и лечь в кровать до ужина. Кто знает, что нам предстоит завтра? Мой телефон у доктора есть. Если Сережа придет в себя, он позвонит. Такси еще никто не отменял. Отдыхайте. Нам, а точнее Вам, еще предстоит встреча с полицией, и возможно сегодня.

Кристина проводила соратника, выпила чашку кофе и легла на кровать. Она чувствовала легкое головокружение и слабость от своего донорства. « Раз не хочется спать, надо что-то придумать, что отвлечет от хандры. Уже завтра я буду здорова», – думала она, листая телефонную книгу смартфона и нажимая кнопку вызова Юли.

– Юля, Андрей передал тебе последние известия? Поговори со мной, расскажи что-нибудь, иначе я сойду с ума от таких новостей, – попросила Кристина.

Разговор длился минут пять, прежде чем она прервала сигнал. Теперь она знала, что ел и как ел ее сын, как спал ночью, часто ли плачет. « Потерпи сынок еще немного. Я скоро вернусь», – сказала она вслух и набрала номер Веры Павловны. Женщина порадовалась успехам в поисках и просила Кристину, чтобы она не отчаивалась раньше времени, держалась молодцом и не забывала звонить ей. Свернувшись калачиком на широкой кровати, она задремала. Ее разбудил осторожный негромкий стук в дверь номера. Поднявшись с кровати, Кристина открыла дверь.

– У Вас все в порядке? – спросил Немцов. – Я уже начал беспокоится. Спустился вниз, думая, что Вы меня обманули и уехали в больницу одна, пока я беседовал с полицией. Ключа на месте нет, значит, Вы не покидала номер.

– Я могла забрать ключ с собой, – сказала Крис. – Не было у меня ни желания, ни необходимости покидать номер. Сереже я ни чем помочь не могу, а падать в городе в обморок, доставляя Вам лишние хлопоты, глупо. Ужинать идем? Что хотела доблестная полиция? Сейчас я приведу себя в порядок, и мы с Вами спустимся в ресторан, там мне обо всем и расскажете.

Они ужинали, и Немцов рассказывал ей, и о визите стражей порядка, и о звонке полиции соседнего района, обо всем, что дало их собственное расследование и находки. После ужина, выпив кофе в номере Кристины, они разошлись до утра. Кристина приготовила свои вещи на завтра, вытерла кроссовки влажной салфеткой. Она вспомнила о медицинском халате. « Если Сережа ранен, он должен попасть в больницу», – думала она. Теперь этот порыв был кстати. Халат и шапочка заняли место в пакете, их следовало завтра взять с собой. Она уснула моментально, как только ее голова коснулась подушки. Разбудил ее стук в дверь.

– Входите, спасибо, что разбудили. Ставьте чайник, я быстро управлюсь, – сказала Кристина, направляясь в ванну с одеждой.

Умылась, окончательно проснувшись, переоделась, собрала волосы в небольшую причудливую косу и вышла.

– Я в буфете взял бутерброды, которые сделали при мне, при этом утверждали, что все продукты свежие. Будем рисковать?

– Будем! Вы не забыли, куда мы с Вами едем? Будет плохо, есть, кому оказать помощь, – пошутила Кристина.

Глава 8

Они проехали Тарусу, где взяли в столь ранний час попутчика. Молодой человек, лет тридцати-пяти, ехал на похороны матери. Он сам попросил Сергея об одолжении на автозаправке, и тот не смог ему отказать. До города оставалось километров 15-18. Олег, уснувший минут через двадцать в самом начале пути, посапывал мирно рядом с Сергеем, который просматривал папку с бумагами. Пассажир негромко переговаривался с водителем.

– Сергей Александрович, за нами «мерин» едет от самого Серпухова. За Тарусой отстал, а теперь опять догоняет. Что делать?

– Прибавь скорость или сбавь, проверь, как среагирует. Кто у нас проходил инструктаж? Здесь, Володя, я не специалист.

Водитель прибавил скорость, машина, которую приняли за «хвост», ехала с прежней скоростью и быстро отстала.

– Через пару километров поворот направо. Мне нужно выйти, – нерешительно сказал попутчик.

– Потерпи, Иван, я вернусь, – ответил водитель. – Кажется, не догоняет. Пропустим его вперед, и я сдам назад, – добавил он, проехав еще немного и останавливаясь. – Вот он, красавец.

Машина марки «Мерседес», сбросила скорость и теперь ехала со скоростью не более чем сорок километров в час, хотя дорога была свободна. До «Ауди» оставалось метров пятьдесят, когда стекла опустились, и не более двадцати, когда в этих «амбразурах» появились два автомата и послышались выстрелы.

– Олег, падай на пол, – крикнул Сергей, сдергивая сонного Олега с сидения и накрывая собой, слыша автоматные очереди. Он знал, что спастись от пуль невозможно, но надеялся на чудо.

Машина, обстрелявшая их, набирала скорость и двигалась уже по встречной полосе, в сторону, откуда приехала. Это был «Мерс» черного цвета. На чехле его запасного колеса сохранился нечеткий рисунок тигра, выполненный когда-то белой краской. Это все, что успел рассмотреть Сергей, приподнявшись с Олега. Все заняло несколько секунд. Он посмотрел на водителя и попутчика и понял, им его помощь уже не нужна. Чувствовался жар и запах бензина. Капот горел так, как будто его облили бензином, а под ногами у водителя и попутчика начал заниматься свой костер. «Суки, мало вам автоматов, решили уничтожить огнем», – подумал Сергей, чувствуя боль в теле и видя кровь на рубашке.

– Олег, брат, выбирайся, ползи, беги, как можно дальше, скоро рванет. Сгорим оба. Давай, брат, давай! – говорил он, выталкивая брата из машины головою вперед, на лице которого была кровь. – Шевелись, мать твою!

Сквозь огонь и дым, он видел, что Олег едва шел по дороге, шатаясь, но шел. Добраться до открытой двери не было сил, и тогда он открыл дверь со своей стороны и просто вывалился из машины, даже не ощущая того, что катится по крутой насыпи и, уже не слыша взрыва машины. Олег шел, полз на коленях, как мог, пока за его спиной не раздался взрыв и он упал, ни то от взрывной волны, ни то от бессилия. Телефон, находившийся в кармане, глухо упал на дорожное полотно, и он вспомнил о нем. « Нас обстреляли. Мы не доехали», – сказал он в трубку Андрею и потерял сознание.

Через двадцать минут на месте работала полиция, а скорая помощь увозила Олега. Папка Сергея, выброшенная взрывной волной и не сгоревшая, лежала метрах в десяти от машины. В ней был паспорт Сергея и документы на строительство. Связавшись по телефону с Андреем Мироновым, полиция узнала, сколько человек было в машине и куда ехали. Составив протокол на месте происшествия, она сложила два трупа, одного пострадавшего и посчитала свою миссию частично выполненной. Отправили тела в морг. Эвакуатор забрал то, что осталось от машины. Полиция собрала все улики с места трагедии и следственные действия прекратила. Оставалось найти злодеев.

Сергей приходил в себя долго. Он лежал в высокой траве, в паре метров от молодых деревьев. Голова и тело отдавало болью. «Только бы позвоночник был цел», – подумал он, пытаясь сесть, цепляясь руками за траву. С первого раза это не получилось, боль в левой руке не позволила. Он сделал еще попытку, повернувшись чуть набок и отталкиваясь правой рукой от земли. Сесть удалось, но появилась боль в левом боку в области живота. Рубашка и майка в этом месте были в крови. Сергей с помощью правой руки снял галстук и рубашку, из кармана которой выпали две его визитные карточки. С майкой было сложнее, и он просто разорвал ее с помощью зубов и подвернувшегося сучка. «Не стоило ее снимать, – подумал он, увидав, что вся спина ее была пропитана кровью, а сама майка представляла собой рванину. – Что у нас еще не так? – задал он себе вопрос и начал обследовать свое тело. Голова, в районе затылка кровоточила и на ее «перевязку» одной рукой, ушла половина майки. Вторая половина ушла на левое предплечье. – С пулями в теле, я вряд ли долго протяну, если буду долго сидеть здесь», – подумал он, доставая носовой платок из заднего кармана брюк и нащупав свой телефон. Аппарат приказал долго жить. Он был словно переломлен поперек. Сергей бросил его и принялся за перевязку бока. Свернув тонкую рубашку в несколько раз, он приложил ее к боку и зафиксировал ее ремнем. Подняв брючину, приложил носовой платок к ранам и обмотал ногу галстуком, распустив на нем узел. «Теперь надо подняться. Трудно, но надо, дружище. Здесь ты можешь остаться только в том случае, если потеряешь сознание. Пока ты соображаешь, надо идти, – говорил он самому себе, подползая к дереву. – Хорошо бы найти большую палку. Она бы меня сильно выручила. Сломать березку я не смогу и не потому, что я большой любитель природы. А вот и моя палочка выручалочка», – сказал он, поднимая с земли суковатую палку, длиною метра полтора. Ему удалось подняться с помощью своего посоха и дерева. Теперь он смотрел на дорогу. Крутая насыпь была метрах в трех от него. « Ее мне не одолеть. С дороги меня могут и не заметить. Надо идти вдоль дороги, это единственный выход. Есть шанс, пусть и небольшой», – думал он, отталкиваясь тихонько от дерева и опираясь на палку здоровой рукой, делая первые шаги. Больше всего он боялся упасть, сознавая то, что может не суметь подняться, поэтому смотрел внимательно под ноги. Он слышал, как по трассе проносились машины. Чувствуя, что силы на исходе, он делал несколько шагов в сторону придорожной посадки и отдыхал, сидя под деревом и закрыв глаза. Так он провел и ночь. Утром он проснулся от кошмарного сна. Его Крис, в траурном черном платье, с сыном на руках, стояла на высокой насыпи. « Если ты уйдешь, мы пойдем следом», – сказала она, делая шаг вперед. « Нет! – закричал Сергей и открыл глаза. – Нет, Крис. Я буду идти, девочка моя», – сказал он вслух и заметил, что насыпь стала чуть ниже и ни такой крутой. Во рту пересохло, и пить хотелось нестерпимо. Легкий озноб сотрясал тело, и это говорило о температуре. Он попробовал встать, опираясь голой спиной о дерево и помогая себе палкой. Спина отозвалась такой болью, что он закричал, сам испугавшись своего крика. Ноги почти не слушались. Выждав несколько минут, он попробовал сделать шаг, потом еще и еще. Пробовал считать шаги, глядя под ноги, а насчитав сотню, перестал. Каждый шаг его был не более 20 сантиметров, а значит: «Стометровку я одолею через пятьсот шагов. Надо идти, идти вперед, пока могу. Дома Крис и сын. Они ждут меня», – думал он, останавливаясь и глядя вперед. Его радости не было предела, когда он увидел впереди, что от трассы влево отходит второстепенная дорога. Это придало ему силы, и он прошел еще метров 30-40, потом еще и еще. Теперь его могли увидеть с дороги, но он продолжал идти, пока не упал. Все тело пронзила такая боль, что он потерял сознание. Он не знал, сколько пролежал так, а очнувшись, пополз, цепляясь правой рукой за траву, помогая себе здоровой ногой. Он ползком выбрался на дорогу, когда силы окончательно покинули его, и он в третий раз потерял сознание. Ни одна из десятков машин, проехавших мимо лежащего в 10-15 метрах от трассы человека, не остановилась. Лишь старенькая, видавшая виды «Газель», возившая продукты в село притормозила. Пожилой водитель, покинув кабину, подошел к раненому и достал телефон.

– Семеновна, вызывай скорую помощь. Здесь на дороге, на повороте к нам молодой мужик весь в крови, но дышит. Кольке, менту позвони, пусть почешется, своим сообщит. Криминал какой-нибудь. Я дождусь.

– Парень, ты живой? – спросил водитель Сергея. – Сейчас скорая помощь примчит, ты держись. Кто ж тебя так, милок?

– Пить, – тихо попросил Сергей.

– Несу милый, несу. Ты только не помирай, молод еще, – говорил водитель, принеся бутылку с водой. – Ты голову поверни, а я тебя напою.

– Спасибо, – прошептал Сергей, сделав пару глотков, и понял, что спасен.

Пока человек жив, ему трудно поверить в неизбежность смерти. Умом он понимает: смерти не избежать, но подсознательно уверен: его смерть обойдет стороной. Даже если свет померкнет, он продолжает верить, что мрак, опустившийся на него, рассеется, и он вновь увидит свет. Машина скорой помощи приехала чуть позже участкового, оседлавшего мотоцикл. Карета увезла пострадавшего в областную больницу, а участковый направился в райцентр.

Сергей пришел в себя в шесть часов утра первого июля. Он лежал неподвижно, вспоминая свою боль и все, что с ней связано и осознавая, что живой. Он открыл глаза и немедленно зажмурил их снова, потому что яркий солнечный свет, голубизна неба и белизна облицовочной кафелем стены ударила по зрачкам. Это было очень больно. Сергей с бледным, казавшимся изможденным лицом, с которого не сошли еще синяки и ссадины, улыбнулся солнечному свету, который пробивался сквозь двойное стекло большого окна. Он открывал теперь веки постепенно и неспеша. В комнате было светло, и это позволило ему рассмотреть, где он находится. Прошло минут пять.

– Как Вы себя чувствуете, Сергей Александрович? Что Вас сейчас беспокоит? – спросил врач.

– Откуда вы меня знаете? При мне не было документов, – вопросом на вопрос ответил тихо Сергей. – Где я, как долго и как мои дела?

– Сколько сразу вопросов. Я о Вас теперь многое знаю. Сейчас Вы в реанимации. Привезли Вас неделю назад. Две пули извлекли, две прошли навылет. Множественные рваные раны на спине, ушибы, ссадины, сотрясение мозга, большая кровопотеря. Мне еще перечислять Ваши болячки? Если бы не инфицирование ран, уже бы бегали. Это шутка. С сотрясением далеко не убежишь, а если добавить к этому высокую температуру, то бегун из вас выйдет никудышный. До вчерашнего дня, здесь у нас, Вы числились как бесфамильный, а вчера Вас нашла Ваша жена. Нужные лекарства принес мужчина, она называла его Анатолий Алексеевич, а кровь отдала свою. Вы теперь просто обязаны быстро поправиться. Ну, а, если серьезно: раны почти затянулись, остались две проблемы – это инфекция, которая дает температуру и физическое состояние. Вы слишком слабы, но угрозы для жизни уже нет.