Лихие девяностые не обошли и их стороной. Больших перемен, проходивших в стране, они ощутили меньше, чем финансовых и бытовых у себя в части, продукты становились дороже, а ассортимент их скуднее, зарплату задерживали. Начались массовые сокращения в армии, авиация стране стала не нужна и летчиков сокращали полками. Кто – то воспринимал это, как должное, для кого – то – это было трагедией. Илья Петрович ушел на пенсию в возрасте 62 лет в 1995 голу, по состоянию здоровья. В этом же году, приехала в Россию по делам сестра Сергея Людмила и остановилась у родителей. Недавно ставшая вдовой, она собиралась замуж, теперь уже за француза. Объездившая пол Европы, и привыкшая жить в стенах посольства, она не могла смириться с «убогим» жилищем родителей и брата. Выглядела она в свои 35-ть ни сколько не лучше Ирины, разве что наряды были дорогие, да косметика. За тринадцать лет, проживания за границей, она всего один раз приезжала к родителям, когда Сергей попал в госпиталь. Она не была близка ни к матери, ни к отцу, ни тем более к семье брата, она просто приехала по своим делам, но подарки привезла всем. Оставив свой новый номер телефона, уже через неделю она улетела назад. Илюша пошел в первый класс в 1998 году. В этом же году летное училище, где прослужил отец Ирины более 20 лет, ликвидировали и на его базе стали готовить кадры для МВД, так, что он тоже стал военным пенсионером. Сергей с семьей так и жили девять лет в той же квартире, которую получили после приезда. Марина и Илья ходили в школу.

В октябре 1999 года Ирина заметила резкие перемены в поведении и настроении Сергея. Уложив спать детей, которые теперь занимали большую комнату, потеснив родителей, она решила поговорить с ним.

– Сережа, что происходит? У тебя неприятности в «стрижах»? Давай на чистоту.

– Молодежь на пятки наступает. Видимо закончилось мое мастерство, – грустно говорил он.

– Родной мой, возраст берет свое. Ты восемь лет отдал группе, тебе 43. Сколько у тебя часов налета? Пусть год, три – все равно придется уходить. Я не предлагаю уйти из авиации, если конечно не попросят. Давай искать другие варианты по службе. Напиши рапорт, может что предложат. Я готова сменить этот гарнизон на другой. Сокращение в армии не повод раскисать. Соберись, вспомни друзей – товарищей, которые остались в армии. Дети на тебя смотрят, родители пожилые – не будь в их глазах слабым.

Через неделю у Ильи Петровича случился обширный инфаркт. Уже на поминках Ирина рассказала отцу о проблемах Сергея и просила поговорить с ним перед отъездом. Здесь же Николай Петрович встретился с сослуживцами брата, которых видел впервые. Одно лицо показалось ему знакомо.

– Простите, мы с Вами раньше не встречались? – спросил он генерала, курившего у двери, обращаясь по «гражданке», так как был не в форме.

– Нет. Но я Вас знаю. Вы Федоров Николай Петрович, а я Котов Василий Георгиевич. Правильно… Я его младший сын и…простите, Ваш сводный брат. Не переживайте, отца давно нет в живых, историю эту я знаю лет 30. Отец всегда говорил: – «Я помог Николаю только один раз – родиться». Вы помните фразу из фильма: – «Почему мы любим одних, а женимся на других?» Вот так и у отца. Он любил вашу маму. Простите. Понял я его только с годами, когда сам обжегся, стремясь сделать карьеру. Прослужив с Ильей Петровичем почти четверть века, я знал о Вас практически все. Но зная Вашу щепетильность и честность, я даже не пытался встретиться. Сегодня не самое подходящее время для таких разговоров, но боюсь, Вы не дадите мне другого шанса. – Он явно ждал ответа.

– У меня будет одна просьба и касается она не меня, а семьи моей дочери. Сын Ильи Петровича Сергей – мой зять. Ему 43 года, выслуга 25 лет. Забайкалье, Афганистан, Подмосковье, пилот 1 класса, полковник, последние 8 лет в пилотажной группе «Стрижи». Образование летное училище и академия. Да, о чем я, ты наверняка о нем все знаешь, раз служил с Илюшей. Всего один вопрос или просьба: «Есть возможность оставить его в Москве?» Ты, не торопись, генерал с ответом, подумай. Дочь говорит, что рапорт о переводе он написал, и она готова сменить гарнизон, таская за собой двоих детей, а он готов летать дальше. А как же Соня, что будет с ней, если они уедут? Дочь даже на похороны отца не приехала. Я буду здесь до девяти дней, потом вернусь к семье. Видишь, как бывает? Идем к столу – помянем Илью.

После смерти Ильи Петровича, Ирина с детьми переехала в Москву в квартиру свекрови, устроила детей в школу после первой четверти – Марину в 8, а Илью во 2 классы. Марина училась по программе 3-5, поэтому из третьего класса сразу пошла в пятый. Учились дети хорошо, а вот тяги к музыке у них не было, а родители и не настаивали. Пройдя все кружки в школе, они ни на чем не остановились, но был один плюс – тяга к чтению. Библиотека деда для них была находкой. Комнату, которая была больше, отдали детям, поменьше заняла Ирина, Софья Андреевна осталась в своей комнате. Сергей приезжал в свои выходные, после которых уезжал и жил в их прежней квартире, до следующих выходных. Такая жизнь «вахтовым» методом не принесла бы ничего хорошего, если – бы, не случай. Сергея пригласили в министерство и предложили работу. Работа предполагала командировки в летные училища и гарнизоны. Он принял предложение, поговорив прежде с Ириной, которая дала свое согласие. Один Николай Петрович знал о виновнике, устроившем этот случай. «Вот ты и помог мне отец. Теперь я буду спокоен за дочь. Твой младший сын оказался мужиком» – думал он, слушая новость от Ирины по телефону. Жизнь вновь постепенно налаживалась. Сергей стал спокойнее относиться к переходу на «земную» работу, уже не рвался в небо. Новый 2000 год они встречали в Москве все вместе, а к весне Софья Андреевна слегла. Она оставила завещание на квартиру и свои сбережения для двух своих внуков, не упомянув в завещании дочь. Не обнаруженная во время болезнь и тоска по мужу, сделали свое дело, а ведь ей было только 67 лет. В апреле она умерла, а через месяц Ирина и Илья улетели на похороны Леонида Яковлевича. Этот год стал годом больших потерь для Федоровых и Гриневичей. Мама переехала жить к Саше, обменяв две квартиры на одну, большую по площади, она помогала ему с двумя детьми, он помогал ей, справится с одиночеством. Ирина с братом приглашали их жить в Москву, квартира оставалась за Ириной, хотя и была сдана в аренду, но они оба отказались. Илья работал программистом в совместной фирме, работа ему нравилась, зарплата приличная. Продав приватизированную квартиру в Хабаровске, они еще 4 года назад купили свою квартиру и съехали с квартиры Ирины. Жили почти четыре года в новом доме. Светлана перешла на работу в частную клинику, Артем пошел в 6 класс.

В сентябре 2000 года случилось еще одно событие, которое повлияло на жизнь двух семей. Ирину и Илью нашел Иосиф Зильбер через передачу «Найди меня». Вернее сказать ни он их нашел, а они его. Ленка, а теперь уже Елена Ивановна Сафонова, продолжавшая поддерживать дружеские отношения с Екатериной Ивановной, живя с ней в одном городе, после просмотра передачи, позвонила подруге, а та в свою очередь, детям. Долго споря о том нужна ли эта встреча, Ирина убедила Илью, что нужна. Она нужна не им, она нужна, прежде всего, старику, который сорок лет ничего не знал об их жизни, «живя не на соседней улице». Мать приехать отказалась, слишком живы были раны от потери Леонида Яковлевича. Ирина позвонила и пригласила его в Москву. Он приехал, и они встретились в квартире Ильи. Седой 59-ти летний еврей был известным в Израиле доктором, говорил с акцентом и очень сожалел о том, что не сможет встретиться с Катей, чтобы попросить прощения, за своих родственников. Илья и Ирина приняли его, скорее из уважения к его сединам, нежели родства. За три дня общения, оба поняли, что ошибались. Он был прост в общении, не козырял своим положением, успехами и капиталами, свободно говорил на английском. Он так и не женился, детей у него не было, вся его жизнь заключалась в работе в клинике. Сомневаться в правдивости его слов повода не было, так как ни Ирина, ни Илья не собирались к нему в гости и, уж тем более, оспаривать наследство. Он попросил у них прощения и разрешения провести эти дни с ними и внуками, и позвонить Кате. Ни Ирина, ни Илья не возражали, против такой просьбы. При разговоре с матерью, они оставили его одного, а два дня он провел с Ириной и тремя внуками. В память о знакомстве он оставил всем подарки, привезенные с собой, а взамен попросил только их семейные фотографии, которые долго разглядывал и бережно упаковал. Провожая его в аэропорту, Ирина оставила ему номера телефонов своего и Ильи. Он с благодарностью принял листок бумаги.

– Спасибо, будьте счастливой за Катю, вы так на нее похожи. Захотите приехать, теперь у вас есть возможность, буду только рад. Возьмите это. – Он протянул Ирине визитку. – Ваш младший брат связан с медициной, он кажется, кардиохирург, может ему понадобится моя помощь, не стесняйтесь, звоните, у нас хорошая клиника и большой опыт. Знаете, как тяжело разочароваться в своей первой любви? А потерять ее гораздо страшнее и тяжелее – это рана на всю жизнь, кровоточащая и не заживающая, даже время ее не лечит. Берегите свою любовь. – Он обнял дочь и быстро пошел прочь.

Ирине исполнилось сорок лет. Утром ее поздравили дети и брат Илья, одарив цветами, потом позвонила мама и отец, она ждала звонка от Сергея, но он так и не позвонил. Отправив детей в школу, она приготовила обед и праздничный торт, застелила скатерть и стала ждать своих школяров. Пообедав, дети занялись своими делами, потом уроками. Звонка от мужа так и не было. Ирин заметила, что в последнее время муж стал отдаляться от нее, она перестала ходить по дому в халате, купила себе красивое белье, но повода надеть его не было. Теперь она подумывала вернуться на работу, чтобы было меньше времени на плохие мысли, правда не знала, возьмут ли. Решила дождаться мужа из очередной командировки и поговорить, но сразу поговорить с детьми.

– Марина, Илюша, я хочу с вами поговорить. Присядьте. Если я пойду работать, вы без меня будете справляться? – спросила она и продолжала, – я хочу, чтобы вы подумали, прежде чем ответить. Придется ходить за продуктами, убирать в квартире, готовить уроки, когда я не буду стоять над душой. Стирку и готовку я оставлю за собой. Конечно, Марине будет тяжелее, она старшая, но тебе Илюша придется ей помогать. Я вас не тороплю, подумайте до папиного приезда. У меня нет полной уверенности, что меня куда-то возьмут, мне 40 лет, я не работала целых 10 лет, но разговариваю с вами по взрослому, так, как если бы меня уже взяли.

– Мама, ты не переживай. Все у тебя получится, только надо очень захотеть. Мы полдня в школе – сорить не кому. Илья пусть будет на продленке, а я после занятий буду его забирать. По пути будем заходить в магазин за продуктами. Многие так живут, у всех родители работают, правда, кто кем, но работают. Что Илюша молчишь? Скажи что-нибудь, ответь маме.

– Обещаю уроки делать сам, пылесосить, посуду мыть и не обижаться на замечания. – Ответил Илья. – А может, мама, ты дома останешься? У нас что, денег не хватает?

– Да нет, сынок. Денег у нас хватает. Если вы не согласитесь, я конечно ни куда не пойду. – Беги к себе. – Она поцеловала сына и в глазах ее блеснули слезы.

– Мамочка, это все из-за папы? – спросила дочь, обняв мать. – Я ужу взрослая, мне четырнадцать лет исполнилось. Думаешь, я не вижу, как он изменился за время своей работы. Он же дома почти не бывает. Ладно, можно, списать что-то на смерть бабушки, но полгода прошло уже. Он все свалил на тебя и дом, и нас. Прости, вы даже не спите вместе. Это нормально?

– Спасибо, ты можешь «утешить». Вместо того чтобы промолчать, ты меня огорчаешь. С папой я разберусь сама. У нас с вами был разговор на другую тему. Может, не так все и плохо? А ты у меня действительно уже совсем взрослая. – Она обняла дочь и, поцеловав, прошептала. – Бабушкой меня не торопись делать. Иди, занимайся.

Телефонный звонок раздался ближе к вечеру, когда Ирина заканчивала с ужином, она подняла трубку.

– Здравствуй, дорогая! С днем рождения! Ты не слишком занята с детьми? – спросил Сергей. – Чем они заняты? Ты не могла бы приехать на дачу?

– Спасибо за позднее поздравление. Дети у себя. У каждого свои дела. Уроки сделаны. У меня ужин на плите. Какая дача Сережа? Зачем? – волновалась Ирина.

– Заканчивай с ужином, одевайся, бери такси и на дачу. Дай трубку Марине. – Говорил он, не допуская возражений.

– Здравствуй, дочь. У меня к тебе просьба – присмотри за Ильей, пока мы с мамой будем на даче, и не говори маме, что я ее похищаю до утра. Утром приедем.

– Хорошо, гвардии полковник, все сделаю, как прикажете. Давно бы так. – Она положила трубку. – Мама, тебе надо ехать. Одевайся. Вам надо поговорить и какая разница, где это произойдет. Ты только, пожалуйста, позвони домой или, если что, возвращайся, а то я не усну. – Она поцеловала мать. – Езжай.

Всю дорогу Ирина думала о том, что ей скажет Сергей. Мысли путались – «Мы на даче не были месяца три, да и дачный сезон уже закончился. Неужели в наших отношениях опять трещина, а если эта трещина – женщина? Как там говорят: – «Кризис среднего возраста». Сколько длится кризис, и выдержу ли я это время? Неужели, это происходит в каждой семье и мы не исключение? Что-то я упустила в свое время, не сделала». Дорога на дачу заняла около часа – пробки. За это время Ирина «накрутила» себя до предела, по щекам ее текли слезы.

– Вам плохо? – спросил участливо таксист.

– Все в порядке. Бывало и хуже, – ответила она, вздыхая. – Вы женаты? У Вас бывают проблемы с женой, недоговоренности?

– У кого их не бывает, – ответил таксист. – Жизнь такая.

Она рассчиталась с водителем, открыла калитку и зашагала, не спеша к дому. Сергей встречал ее у дверей, пропуская вперед и поворачивая ключ в замке. В доме было чисто убрано и тепло. Принимая ее пальто, он заметил ее мокрые щеки.

– Ириша, ты что плакала? – спросил он, зная ответ.

– Всю дорогу, пока добиралась сюда, – ответила она.

– Что-то с детьми, с тобой? Я говорил с Мариной, мне показалось, проблем нет, что все в порядке.

– Тебе показалось, – снимая сапоги, говорила Ирина. – И она в тебе. У нас с детьми разговор был сегодня о тебе. Даже дочь заметила то, что мы не спим вместе. Так вот прямо и сказала. У тебя появилась другая женщина? Ты об этом хотел поговорить и позвал меня сюда? – Она прошла в комнату и увидела накрытый стол. – А это что, прощальный ужин?

–Ты что так накрутила себя, Ириша? Нет у меня, и не было никого, с тех пор как мы встретились на море. Ты подумала, что я завел себе подружку и развлекаюсь с ней, забывая о супружеском долге? Глупая ты моя. Женщине 40 лет, а ведет себя как капризный ребенок. Иди ко мне, ревнивица. – Он обнял ее нежно, как мог только он, и поцеловал в еще влажные щеки. – Мне давно надо было тебе все объяснить. После того, что мы пережили в последнее время, у меня срабатывал как будто «тормоз» в голове, который не давал мне расслабиться. Мне казалось, что дети войдут в комнату в самый не подходящий момент. Чувствуя свою «неполноценность», я стал меньше бывать дома, загрузил себя работой, теперь за день, проведенный здесь за уборкой, в одиночестве, я понял, что тормоз – это я сам. В этом деле количество и качество два разных понятия. Нельзя прятать голову в песок от проблемы.

– Значит, ты не собирался с нами расставаться? Значит, я весь этот бред придумала? А здесь мы зачем?

– Затем, что здесь мы одни! Затем, что у этих стен нет ушей! Затем, что в моей голове только одна мысль и эта мысль о тебе. – Раздевая жену, говорил он, целуя ее страстно…

– Теперь ты знаешь ответ на вопрос «Зачем»?

– Цветы такие красивые. Когда ты успел навести порядок в доме? – Как будто не слыша его вопроса, говорила Ирина. – И стол накрыл. Неужели для меня? А зачем? – Посмотрев ему прямо в глаза, с усмешкой спросила она.

– Затем! Вот так я хочу проводить ночь со своей женой, пусть даже не каждую, но именно так, – без всякого смущения ответил он.

– Ну, так проводи, я согласна! Будем каждую ночь ездить на дачу или жить дома?

– Дома. Только купим новую кровать, которая не скрипит и не гремит при каждом неловком движении, большую, как аэродром. Скажи, а наши шторы из большой комнаты «живые»? Мы должны их повесить. Они напоминают мне о былом, – он нежно провел пальцами руки по ее губам, шее, груди, животу. – Мне продолжать? – целуя Ирину, спросил Сергей и, не дожидаясь ответа, скользнул рукой под одеяло.

– Да ты полковник, греховодник. – Тяжело дыша, говорила жена, отвечая на его поцелуи, забывая о переживаниях с которыми ехала на дачу…

Звонок дочери был сделан часов в девять вечера. Ирина извинилась, что не позвонила сразу. Узнала, что Илья, во время накормлен, и лежит в кровати.

– Мам, вы не спешите с утра. Ты взяла ключи? Хотя у папы должен быть свой комплект. Я будильник заведу, в школу не проспим. Увидимся в обед. Как там папа? Вы поговорили? – с некоторой тревогой спросила Марина.

У нас все хорошо, принцесса, – ответил ей отец. – Держись там молодцом, целуй брата. У меня для тебя есть сюрприз. До завтра.

– Я купил ей сотовый телефон, – садясь к столу, говорил он. – Наверняка, у ее сверстниц есть аппараты, пусть будет и у нашей дочери. Будет с мальчиками перезваниваться. Как думаешь, у Маринки уже есть друг? Поужинаем? Правда, все всухомятку, но разбавим кофе. – Он разливал вино.

–Думаю, есть, а подарку она будет рада. Дети у нас не разбалованные, сами дорогую штуку не попросят, – говорила она, пробуя вино. – Вчера я разговаривала с ними по поводу своего выхода на работу. Знаешь, о чем спросил меня Илья? «У нас денег не хватает?», а ему всего девять. Почему ты мне не рассказал о своих проблемах раньше? Мы женаты десять лет. Думаешь, не поняла бы? Или стыдился моего сочувствия? Ты у меня мужчина в рассвете сил, не надо загонять себя в угол. Все проблемы решаемы, если знать от чего они возникают. Наша с тобой проблема – от неуверенности в себе. Отпусти свой страх и будет хорошо всем, вот увидишь, – она говорила, глядя на мужа своими синими глазами, и он чувствовал, что она права.

– Прости меня за все. О какой работе ты говорила? Ты собралась работать? Нет! Только ни это. Я помню тебя деловой женщиной и женщиной домохозяйкой. Вторая мне нравится больше. Дети привыкли, что ты всегда дома. Если тебе нужно время для себя – я только «за», но только не работа. Я обещаю, со службы сразу приходить домой, ездить в командировки, как можно реже, проводить с детьми больше времени, только оставайся дома. Давай жить, как жили в гарнизоне – дружно и весело, ждать выходных и отдыхать всей семьей.

– Я согласна. Только с сегодняшнего вечера, ни каких тайн «Мадридского двора». А летом давай поедем к морю, если тебе дадут отпуск. Как у тебя со службой? Привык?

– Это не служба, это одна видимость ее. Ликвидированные части растащили, разграбили или продали – одни руины. Те, которые остались, тоже надо под трактор. Ты помнишь наш гарнизон? Есть части в гораздо худшем состоянии, и люди вынуждены там жить. А училища? На них без слез смотреть нельзя. Самолеты летают на честном слове, ни одной новой машины. Когда еще это все наладится? Думаю, до моей пенсии ни чего не изменится. Пишу о недостатках, но не уверен, читает ли кто мои заключения. Вот такая суровая действительность. Но мне, в данной ситуации, это подходит. Я не сижу, дни напролет, в кабинете, у меня мало начальников и я часто вижу летающие машины. Ностальгия прошла, осталась легкая грусть, да мысли о будущем. Как думаешь, кем станут наши дети? – мечтательно спросил Сергей.

– Надо еще их вырастить. У Маринки сейчас сложный возраст. Она всегда была к тебе ближе. Постарайся ей все объяснить сам, не вдаваясь в подробности, мне она может не поверить, и ваши отношения могут быть под угрозой.

Так они сидели за столом и говорили. С воспоминаний переходили на мечты, потом вспоминали снова. Казалось, этим разговорам никогда не будет конца и при этом каждый думал – «Что мешало так побеседовать раньше?». Чайник ставили дважды, и столько же раз он успел остыть. На улице начался мелкий дождик, звук которого выдавали жестяные отливы на окнах, а в комнате было тепло от печи, в которой потрескивали дрова.

– Надо приезжать сюда зимой на выходные. Здесь так спокойно и уютно, – говорила Ирина, убирая продукты со стола и споласкивая посуду. – Допивай вино и будем спать. Два часа ночи, проспим утром.

– Я еще в командировке весь завтрашний день и спать мне совсем не хочется, но рядом с тобой может, удастся заснуть. Не будешь приставать с непристойностями? – спросил Сергей Ирину. – А я бы рискнул…

Они приехали в город, когда дети были уже в школе. Разобрав продукты, прихваченные с собой с дачи и перекусив, вдвоем отправились в магазин. Кровать вместе с матрасом им привезли, после их возвращения, в течение часа и вынесли старую. Кровать была в упаковке, и Сергей взялся за ее сборку, а Ирина утюжила дорогие сердцу шторы. Обед остался со вчерашнего праздничного стола. Оставалось приготовить ужин. К приходу детей из школы кровать была заправлена, а шторы повешены. Комната приобрела совершенно новый, но знакомый вид. Вручив дочери новый телефон, который она приняла без особой радости, отец пригласил ее пройтись с ним в магазин со списком матери, чтобы поговорить. Они шли медленно и молча, пока Марина не заговорила первая.

– Что, папа, седина в бороду бес в ребро? Как ты мог предать маму? Она для тебя делала все, а ты… – Казалось, она сейчас заплачет. – Тебе ее не жаль?

Отец остановился, обнял дочь за плечи и развернул ее лицом к себе.

– Марина, дочка, скажи, я тебя хотя бы раз обманул? Я не предавал маму, я ей не изменял, если ты это имеешь в виду. У меня были проблемы. Они не связаны ни со службой, ни со здоровьем. Как тебе это объяснить? У меня слов не хватает. Мужские проблемы, черт возьми. – Он даже вспотел, высказав это.

– Значит, я тебя напрасно обидела? – спросила дочь, глядя ему в глаза. – Мама тебя поняла и простила, у нас все будет по-прежнему? Мы будем жить дружно и счастливо, как раньше? – она поцеловала его в щеку. – Спасибо тебе огромное за телефон, он мне очень понравился. Ты не расстраивайся, все у тебя наладится и будет хорошо. Только, пап, запомни, я тебя очень сильно люблю, но всегда буду на стороне мамы. – Она взяла его под руку, и они пошли дальше.

– А ты заметил, как на тебя посмотрела женщина? – она глазами проводила молодую даму.

– А ты уверена, что она смотрела на меня?

– Мне так показалось.

– Это она не на меня, а на тебя посмотрела. Она не могла понять, что такая молодая красивая девушка делает рядом с таким обыкновенным, невзрачным и стареющим мужчиной, как я.

* * *

Прилетев из очередной командировки и выйдя из станции метро, Сергей решил пройтись пешком, ведь во время прогулки очень хорошо думается. Тем более что стояла осень. Он любил эту пору с раннего детства и всегда ждал ее прихода. Ему не нравилась летняя жара, зимняя стужа и весенние грозы с грохотом и сверканием молний. Вот и теперь наступила осень, которая всегда радовала его. Деревья желтели, небо становилось прозрачно-голубоватым и недосягаемо высоким. Вместе с радостью и успокоением, дарованными осенью, он ощутил нестерпимое желание быстрее оказаться дома. Оказаться там, где его семья, где его любят, всегда ждут и радуются встрече. Немного поторговавшись с цветочницами, просто ради общения, он купил букет пышных хризантем и двинулся по улице, старательно обходя невысохшие лужи. Цветы, которые он держал в руке, издавали приятный терпкий аромат. Осенние цветы пахнут не так, как летние. Запах осенних цветов всегда сдержанный, но от этого еще более волнующий.

«Неужели я старею и от этого становлюсь сентиментальным? – подумал Сергей. – «Нет, брат, до старости еще нужно дожить, и не доживать, а дожить! Жить так, чтобы окружающие тебя родные люди, были счастливы. Про старость я, конечно, загнул. У меня возраст, как у того Карлсона, в самом расцвете сил и пропеллер в одном месте» – он улыбнулся своему сравнению. – «Вот было бы хорошо, если бы Ирина оказалась сейчас дома! Я бы подарил ей цветы, мы выпили бы хорошего вина и я, глядя в ее синие глаза, наконец, признался ей, что давно понял, что такое спокойное счастье».