Читать книгу: «Король должен умереть. Книга вторая», страница 4

История двадцать третья. Храм Сестер

Храмы Аннун были разбросаны по всей Империи. В них шли, чтобы приобрести место на борту титана или оплатить доставку груза. Навигаторы обращались к Сестрам за благословением Перехода – так называлась проверка маршрута, проложенного в гипере. Согласно закону о талье в Храмах новорожденные получали клеймо капсульника или оставались с Сестрами навсегда, как носители дельта-гена. Паломники приходили в Храмы, чтобы молиться Рогатой Хозяйке о тех, кто ушел или еще идет по ее дороге.

Арт за свою жизнь был в Храмах четырежды. Полученное в детстве клеймо позволяло приходить к ведьмам, представляясь обычным капсульником. Однако он уже давно не находил для себя причин навещать Хозяйку в ее мнимом доме. Настоящим домом Аннун был гипер, дорога мертвых и все – космики, нобили, Сестры – шли по ней одинаково. Так говорил капитан Эктор, так верили на Периферии, так считал Арт.

Трижды Арта приводила в Храм нужда затеряться среди пассажиров титана (так, например, он попал на Пустошь, где познакомился с Лансом). Один раз еще юнгой на «Звезде удачи» он пытался разузнать в тейранском святилище Аннун про свою пропавшую сестру, Илину. С тем же успехом он мог задать свои вопросы красно-синей бездне гипера, такой же немой и равнодушной, как встретившие его младшие служители Храма. Ведьмы даже не стали с ним говорить.

Пятый раз в жизни Арт вошел в Храм на станции Икарус. Спустя двадцать минут, как он узнал, что Сестры Аннун хотят видеть там именно его.

– У меня скверное предчувствие, – сказал он Гавейну.

Вместе с двумя агентами Восстания он шел к светящимся треугольным вратам Храма. Как и в любом другом месте в обитаемом космосе, Храм Аннун выглядел как уменьшенная и инвертированная по цвету копия титана Сестер. Другими словами, это была трехгранная пирамида, ослепительно, до боли в глазах белоснежная, неподвижно парящая в зоне нулевой гравитации. К вратам вела подвешенная в воздухе металлическая лента, которая соединяла Храм со станцией маглева.

На ленте, по прикидкам Арта, сейчас находилось больше двух сотен человек, идущих в Храм и покидающих его. Достаточно, чтобы не заметить очередных посланников Кабала Хром, но они мало волновали сейчас Арктурианина. Над лентой через равные промежутки парили белые сферы охранных дронов, и он очень сомневался, что даже Кабалы рискнут нападать на них на территории Сестер.

Арту с самого начала не нравилась идея встречаться с ведьмами, которые возвели на вершину власти Дом Кантор. Еще меньше она нравилась ему теперь, когда стало понятно, что Сестры ведут какую-то сложную игру, где он – одна из фигур на доске. Хорошо если мечущийся туда-сюда Шут, а не предназначенная на заклание пешка.

– Спокойно, чоппо, – отозвался Гавейн, похлопывая Арта по плечу. – Все будет ровно, обещаю. Мы просто войдем, поболтаем, как старые друзья, и выйдем. Ничего сложного.

Ястреб очень хотел казаться невозмутимым, но с каждым шагом по направлению к светящемуся треугольнику в нем проступало скрываемое напряжение. Арт покосился на Идер. Зеленый Рыцарь сразу поймала его взгляд.

– Нервничаешь? – спросила она. – Может, подождешь нас у входа, пока мы сделаем за тебя всю работу?

Отвернувшись от ее издевательской усмешки, Арт решительно шагнул прямо в белый свет врат.

И оказался в одиночестве.

В свои прошлые посещения Храмов он никогда не попадал в подобную ситуацию. Его спутники исчезли. Исчезли все остальные люди, входившие вместе с ним во врата. Самих врат тоже не было. Не было стен и сходящихся над головой сводов пирамиды. Осталась только невидимая плоскость под ногами и яркий белый свет повсюду. Странным образом он не ослеплял, не создавал теней.

Арт поднял к лицу руку и пошевелил пальцами. Рука была на месте, как и все остальное тело. Он осторожно топнул ногой. Невидимый пол слегка упруго пружинил. Он подпрыгнул. Гравитация, по ощущениям, была нормальной и, если доверять тренированному вестибулярному аппарату космика, она не создавалась центробежной силой, как на внутренней поверхности Икаруса.

Воздух. Арт глубоко вздохнул. Воздух был в должной мере насыщен кислородом и не пах ничем особенным. Несколько секунд назад его обоняние атаковал миллион запахов перенаселенного человеческого жилья, целый ольфакторный оркестр, которым была многократно переработанная атмосфера Икаруса. Ведущую партию в ней играли паломники Храма. Многие из них провели месяцы в капсулах и не сильно заботились о гигиене. Все это теперь исчезло.

Как и звуки. Пронизывающая пространство и тело низкочастотная пульсация силовых установок, туннелей маглева, кипучей жизни стаков и торговых зон. Разговоры и крики на тысяче диалектов Империи, бормотание коммуникаторов. Арт посмотрел на свой собственный браслет. Комм подмигнул ему красным символом отсутствия связи с сетью. Странно было бы ожидать другого.

С некоторым удивлением Арт убедился, что верный «Коготь» все еще в кобуре. Несмотря на абсурдность мысли устроить стрельбу в Храме Аннун, само наличие оружия придавало уверенности. С заметным усилием Арт заставил себя убрать ладонь с рукояти. За ним наверняка наблюдают, а значит лучше выглядеть как можно более мирно.

С этой мыслью Арт, всем видом излучая мир и спокойствие, прошел десяток шагов в одну, потом в другую сторону. Ничего не изменилось. Никаких невидимых препятствий или стен. Повсюду равномерно яркий белый свет и упругий прозрачный пол под ногами. На секунду его посетила неприятная мысль, что он попал в своеобразную тюрьму. В ловушку, созданную Сестрами, чтобы задержать его и передать в руки Канторов. Мысль была глупой. Слишком много усилий для задачи, которую можно было решить задолго до того, как он попал в Храм. Нет, здесь что-то другое.

– Ну? – громко произнес Арктурианин, обращаясь к светящейся пустоте. – Вы меня звали, и вот я пришел. Давайте поговорим?

Пустота ответила.

Перед ним возникли два прямоугольника высотой около двух метров, наполненных еще более ярким светом. В них проступили два силуэта, которые, шагнув вперед, превратились в фигуры, одетые в традиционные белые балахоны Сестер. Надвинутые глубокие капюшоны скрывали лица.

Прямоугольники сжались в тонкие линии и исчезли. Две белые фигуры стояли плечом к плечу, одинакового роста, схожие до полной неразличимости. Арт переводил глаза с одной Сестры на другую. Молчание затягивалось.

– Я, – начал он.

– Ты тот, кого мы ждали, – произнесла первая Сестра.

– Добро пожаловать в Храм Аннун, – сказала вторая.

У них оказались одинаковые голоса. И когда они одновременно откинули капюшоны – одинаковые лица.

Позже, даже многие годы спустя, Арт будет вспоминать этот момент, – сказал король. – Как он не почувствовал никакой угрозы, никакого беспокойства. Когда всё, что началось в тот день, пришло к роковому завершению; обернувшись назад, он не убедил себя, что мог знать и мог предвидеть. Мог избежать катастрофы.

Король мысленно вздохнул и закончил:

– Не мог.

До этого дня единственной Сестрой, которую он видел без капюшона, была ведьма, укравшая его сестру на Тиндаголе. В его смутных воспоминаниях она выглядела совсем не так, как близнецы, которых он встретил в Храме на Икарусе. Да, она была молода, как они, ее голова была лишена волос, как у них, но на этом их сходство заканчивалось.

Он почти забыл ее лицо за без малого тридцать лет. Смутно помнил, что оно было обычным, даже слишком обычным для Сестры. Таким человеческим. Совсем не таким, как ее глаза.

О, тот мальчик с четвертой Арктура хорошо запомнил глаза ведьмы. Он видел их много лет в кошмарах. Сестра Аннун смотрела на мир так, как будто мир был сном, и она знала, что вот-вот проснется. Никто – ни Гор Лоис, которого она смяла в кровавый комок, ни маленькая Илина, которую она оторвала от матери, ни отвергнувший ее Арт – никто из них не был живым, не был настоящим. Никто не имел значения.

Сестры-близнецы смотрели иначе. В огромных темных глазах, внимательно разглядывавших его, Арт читал любопытство и незлую усмешку. Больше смеялись глаза сестры, стоявшей слева, кажется, она таила на губах улыбку. Сестра справа казалась более сдержанной и серьезной, но и в ее взгляде совсем не было иномирового холода давнишней ведьмы с Тиндагола.

На доли секунды он потерялся, пропал в теплой глубине этих глаз, которые не видели в нем чужака. Он всегда будет помнить, что в первые секунды их знакомства не увидел, не разглядел красоты их общего лица, которую узнает позже. Но их глаза, хранившие тайную магию, что-то куда более древнее, чем все запретные и утраченные знания Сестер Аннун, более действенное – их он увидел сразу.

– Позже он уговорит себя, что сразу понял: происходит нечто очень важное. То, что определит его жизнь, перепишет целые страницы его собственной книги. Но это будет ложью. Как сны, которые мы сочиняем заново после пробуждения, склеиваем из обрывков видений. Как истории, которые мы рассказываем другим и сами себе. Как наши воспоминания.

«Воспоминания», – мысленным эхом повторил Ларк за королем. Его учили, что воспоминания не могут лгать, но в словах короля была беспощадная правда. Кто мы, как не вечные лгуны, творцы собственных мифов.

– Правда будет такой: он ничего не понимал. Он смотрел на двух сестер, Сестер, таких похожих, таких разных. Он не чувствовал ничего особенного в ту секунду. Только желание узнать их имена.

– Меня зовут Анна, – сказала первая Сестра.

– Меня зовут Морриг, – сказала вторая.

Он назвал свое имя.

Анна, наконец, улыбнулась.

– Мы знаем, – сказала она.

Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но ее перебила Морриг.

– Нам нужно идти, – она со значением посмотрела на Анну. – Они ждут.

Улыбка на лице Анны исчезла. Она кивнула. Одинаковым движением Сестры подняли капюшоны.

– Следуй за нами, – сказала Морриг.

Повернувшись, она сделала движение рукой. Перед ней открылся прямоугольник света, на этот раз достаточно широкий, чтобы пропустить трех человек. Близнецы исчезли в нем, и секунду спустя за ними последовал Арктурианин.

«Что со мной такое? – думал он. – Это Сестры Аннун. Ведьмы. Враги».

Они все еще были окружены светом, но теперь он ощущался иначе. Как будто пространство сжалось, стало туннелем, коридором из чистого сияния.

«Я ненавидел их всю свою жизнь. Как Канторов, если не сильнее. Что изменилось?»

Одна из Сестер, кажется, это была Морриг, повернулась и поторопила его движением руки. Вторая тоже обернулась, и ему почудилась мелькнувшая под капюшоном улыбка.

«Какая-то из их палеотехнологий? Они лезут мне в голову, влияют на восприятие?»

Медленно он провел ногтем по внутренней стороне запястья, так глубоко, что выступила кровь. Слизнул ее языком. Соленый вкус крови был настоящим. Боль была настоящей. Как и короткие белесые шрамы на запястье. Они остались у него после Рексема.

В крепости Канторов после особо длительных сессий под мемоскопом он причинял себе боль, чтобы вернуться в здесь-и-сейчас из глубин памяти. Пока однажды даже боли оказалось недостаточно. Тогда он заблудился среди призраков прошлого и стал заключенным номер 12-462.

Обратно его вернула ненависть. После джунглей Гаргаунта он привык хвататься за нее, как за спасительную соломинку, в минуты любых сомнений.

«Я вас ненавижу. Вы отнимаете детей у матерей. Вы присвоили знания, которые принадлежат всему человечеству. Ваши титаны перевозят армии узурпаторов. Ваши интриги в Сенате питают Дом Кантор».

Надежные слова. Простые и правдивые, как прокламации Воронов Катраэта. Они почему-то не действовали сейчас. Не помогали возненавидеть двух девушек в белых одеяниях.

От прикосновения к руке он вздрогнул.

– Ты задумался, – сказала Сестра. – Совсем ушел в себя. Прости.

– Мы пришли, – сказала ее близнец. – Дальше ты пойдешь один.

Перед ними светился очередной прямоугольный проход. Сестры стояли с двух сторон от него, как почетная стража.

– Ничему не удивляйся, – мягко сказала та, что стояла слева. Анна, понял он. – И, если можешь, говори правду. Это важно.

– Где мои спутники? – спросил Арт. – Они будут на встрече?

– Они ждут только тебя, – сказала Морриг и указала рукой на вход. – Не заставляй их ждать слишком долго.

Арт понял, что больше ответов не будет. Слегка пожав плечами, он шагнул в светящийся прямоугольник. Возможно, ему показалось, что Анна очень тихо сказала: «До встречи».

История двадцать четвертая. Владычицы Озера

Под подошвами его ботинок певуче скрипнули доски. Волосы Арта взъерошил прохладный ветер, воздух был свеж и пах недавним дождем.

Арт моргнул. Лишенная форм и расстояний белизна исчезла, уступила место кармину закатного неба, уходящей в глубокую синеву озерной глади, пожару осенней листвы на пологих склонах холмов за озером. Пейзаж удивительного спокойствия и красоты был взят, как в рамку, резными деревянными опорами, поддерживающими навес веранды, на которой он теперь стоял.

Обернувшись, Арт обнаружил за своей спиной уютный одноэтажный бревенчатый дом и обступивший его густой хвойный лес. У дома был собственный причал с весельной лодкой на привязи. Кто-то оставил на причале ведро и пару удочек. На веранду из дома вела дверь, большие окна по сторонам от двери светились теплым вечерним светом.

Разглядывая замысловатую резьбу на наличниках, Арт почувствовал, что он снова не один.

– Почему бы тебе не присесть? – произнес голос за его спиной.

Обернувшись и поборов рефлекс нащупать рукоятку «Когтя», Арт увидел, что возле перил веранды теперь стоит низкий стол и три плетеных кресла. Все было как во сне, где реальность изменяется, как только ты уводишь взгляд. Одно из кресел пустовало, в двух других сидели… он не был уверен, но кажется, это были женщины.

На них были одинаковые одеяния из множества слоев черной ткани, которые показались Арту немыслимо древними. Он видел такие на картинках, изображавших жизнь людей до Темных Веков. Под тканью было невозможно различить очертания фигур, все было спрятано, включая руки. Ткань скрывала и головы сидящих, а их лица прятались за густыми вуалями, какие носили фрейлины последних трех Династий.

Несмотря на вуали, Арт чувствовал на себе внимательные взгляды. Он подошел к столу и опустился в пустовавшее кресло.

– Мы благодарны, что ты к нам присоединился, – произнесла фигура, сидевшая ближе к нему. Голос, несомненно, был женским, но невозможно было определить возраст говорившей или ее родной мир.

– Чаю? – спросила та, что сидела дальше. – Мы завариваем его на здешних травах. Отлично согревает в такое время.

Он не удивился тому, что обе женщины говорили одинаковыми голосами. Арт твердо решил следовать совету Анны и не удивляться вообще ничему.

– От чая не откажусь, – сказал он. – Как и от знакомства.

– Он милый, – сказала ближняя. – Такой непосредственный.

Дальняя вытянула из складок одеяния руку, тоже целиком затянутую в ткань, и налила чай из прозрачного чайника в стеклянную чашку. Придвинула чашку Арту.

– Немного цветочного меда? – предложила она, указывая на серебряную розетку, в которой истекал янтарем кусочек медовой соты.

– Благодарю, – Арт добавил ложку меда в чай, размешал и сделал деликатный глоток. – Действительно, отлично согревает.

– Такой вежливый, – сказала ближняя. – И такой терпеливый. Ведь есть столько вопросов, которые ты хотел бы задать, я права?

– Да, например, кто вы? – сказал Арт, глядя поверх чашки в смутные очертания лица за вуалью. – Кто я, вы-то уже знаете.

Ему показалось, что за вуалью мелькнула тень улыбки.

– О, это совсем не то, что ты хочешь спросить, – сказала она. – Мы думаем, что ты уже и так догадался, кто мы. Вопрос, который волнует тебя сейчас больше всего – то, что тебя окружает, происходит на самом деле или в твоем воображении?

– Любой из ответов на этот вопрос ведет только к новым вопросам, – сказала дальняя женщина. – Поэтому начнем с простого. Как ты, наверное, понял, мы – настоятельницы Храма. Обычно нас называют Старшими Сестрами, но это не то слово, которое ты захочешь использовать. Ты можешь звать меня Вивианой. А ее Нимуэ.

– Приятно познакомиться, – Арт кивнул. – Вивиана, Нимуэ. Уверен, для вас не загадка и мой следующий вопрос. Почему я здесь?

– Нет, не загадка, – в голосе Вивианы ему послышалась грусть. – Прости нас, дитя.

– Простить? За что?

– За это, – сказала Нимуэ.

И он снова оказался в Рексеме.

Знаменитая космическая крепость Канторов. Неприступная, скрытая от всего обитаемого космоса. Идеальная тюрьма для самых опасных врагов Дома. Последние годы еще и резиденция Валькона Тэтры. Легата эрцгерцога, палача, лазаря. В Рексеме Арт провел сто двадцать дней после того, как сдался в плен на Тиндаголе. Теперь он вернулся сюда.

Легат Тэтра обещал сохранить ему жизнь, но ничего не сказал про разум.

– Нет, – прошептал Арктурианин. – Это обман. Это иллюзия.

Все ощущалось настоящим. Холодная твердость металлического стола, на котором он лежал. Боль в щиколотках и запястьях, безжалостно притянутых к столу ремнями. Слепящая белизна направленного в глаза света. Озноб, крадущийся мурашками по обнаженному телу. Давящее чувство полного бессилия. Страх, вяжущий внутренности в узел, от понимания, что будет дальше.

– Нет!

Вместо крика из его горла раздалось тихое сипенье. Потом ему в рот сунули резиновый загубник. Чьи-то руки в синих латексных перчатках обхватили и сжали его голову, зафиксировали ее щелкнувшим обручем. Его груди коснулся ледяной металл. Скосив глаза вниз, он увидел, как одетый в белое человек в маске Чумного Доктора закрепил датчик напротив сердца. Два датчика на висках. Потом он сильно сжал левую руку Арта и с болезненным уколом ввел в вену иглу катетера.

– Он готов, – встроенный в маску динамик двоил и искажал голос. – Ввожу препарат М-12.

Ощущение холода и онемения в левой руке. Головокружение. Белый круг сжигающей сетчатку лампы начинает расплываться радужными пятнами. Покалывание и легкость во всем теле. Желание смеяться и прилив внезапной симпатии к мучителю в маске.

– Ввожу стимулятор.

Волна жара. Гулкий стук сердца, отдающийся в висках. Прикованные к столу руку сами собой сжимаются в кулаки. Напряжение в паху. Эффект туннельного зрения, сужающий мир до носатой маски, нависающей над ним. Свет пылает вокруг нее, как нимб на бофорской иконе.

Бофор. Ланс, командор Восстания, сын бывшего Наместника Бофора. Они хотели знать, где и когда он познакомился с Лансом. Прошлый раз это был главный вопрос, который интересовал Валькона Тэтру. В поисках ответа они пластали его память, рвали прошлое на кровавые куски, выворачивали его нейроны наизнанку.

– Пробное напряжение на зонд.

Зонд – направленная антенна мемоскопа, окруженный светящимися голубыми кольцами стержень опускается сверху. Повисает, наведенный рукой Чумного Доктора в центр лба пленника.

Что они захотят узнать сегодня?

– Фокусировка на коре больших полушарий. Норма. Фокусировка на префронтальной коре. Норма. Отклик гиппокампа – норма. Зонд готов. Задайте глубину погружения, легат.

Легат. Арт не видит Валькона Тэтру, но слышит его голос из скрытых в стенах динамиков. Равнодушный полушепот, рожденный мертвыми легкими лазаря.

– Двадцать семь лет.

– Двадцать семь лет, – повторяет Доктор.

Он делает жест рукой, и в воздухе рядом с ним разворачивается призрачная плоскость голографического экрана. Маска поворачивает к экрану черные провалы линз в глазницах.

– Даю семантическую привязку, – говорит Доктор. – Тиндагол, Гор Лоис, Илина, Утер, сбор тальи, ведьма, похищение. Есть отклик. Привязка установлена. Полное напряжение на зонд через четыре, три…

На «один» будет вспышка. За ней адская, разламывающая виски, сжигающая изнутри боль. Видения, которые невозможно отличить от реальности. Реальность, похожая на бред, и долгие часы беспамятства.

– Два.

Он сжал зубами резину загубника, зажмурил глаза, пытаясь приготовиться к тому, к чему приготовиться нельзя. Вспышка в момент отклика зрительных и болевых центров на излучение зондирующего мемоскопа должна была родиться на обратной стороне век и быть ярче Сверхновой. Он захлебнется своим криком и растворится в этом огне без надежды на скорый конец муки и забвение. Надежда – это слово, незнакомое заключенным Рексема.

– Один.

Ничего не случилось.

Арт открыл глаза и обнаружил себя в застывшем мире. Из жертвы он превратился в бестелесного наблюдателя. Он незримо стоял рядом с неподвижным Чумным Доктором. Различал смутные фигуры его ассистентов по другую сторону стола. Повисший в воздухе медицинский дрон в реанимационной конфигурации.

На расстоянии вытянутой руки он видел самого себя, свое изможденное бледное тело, выгнувшееся на металлической поверхности. Стекающие из зажмуренных глаз слезы, кровавую пену вокруг кляпа. Он попытался прикоснуться к себе, но в его нынешнем бесплотном состоянии это оказалось невозможным.

– Прости, – услышал он голос рядом. – Нам жаль, что тебе пришлось вернуться сюда.

Теперь они стояли рядом с ним. Вивиана и Нимуэ, Старшие Сестры Аннун, настоятельницы Храма на Икарусе.

– Это вы вернули меня, – выговорил он и удивился тому, что у него снова есть голос.

– Да, – сказала, кажется, Вивиана. – Так ты поймешь быстрее.

– Мы покажем тебе, – продолжила Нимуэ. – Смотри.

Внезапно комната с металлическим столом сдвинулась, отступила назад, сжалась. Теперь она была изображением на большом плоском экране в просторном и светлом помещении. Перед экраном, заложив руки за спину, стоял человек в белом мундире и маске Баута. Валькон Тэтра.

– Смотри, – повторила Нимуэ. – Слушай.

Тэтра слегка шевельнулся, и Арт понял, что мир снова утратил неподвижность. Лазарь вытянул руку и указал на экран.

– Это он, – сказал Тэтра. – Тот, о ком я вам говорил.

В поле зрения Арта вплыла фигура в белом балахоне и капюшоне, надвинутом на лицо так, что был виден только подбородок. Ведьма Аннун в гостях у его палача.

– Его детские воспоминания предшествуют инциденту с «Атлантом», – сказал легат. – Возможно, этот инсургент – последний живой человек, который видел вашу пропавшую Сестру.

Ведьма сделала движение рукой. Вокруг нее вспыхнули прямоугольники голографических проекций. Искаженные и размытые образы, считанные из коры больших полушарий Арта.

– Я просмотрела все, что вам удалось извлечь, – сказала она. – Эта информация не представляет большой ценности. Если вы хотели использовать вашего пленника, как рычаг в наших переговорах, должна вас разочаровать. Наша позиция не изменится. Мы…

По миру вокруг прошла рябь. Речь Сестры оборвалась, она и Валькон немного сдвинулись со своих мест. Арт понял, что настоятельницы Храма ускорили течение времени в этой иллюзорной реальности, чтобы он не подслушал ту часть разговора, которая его не касалась.

– Как вам будет угодно, – лишенным эмоций голосом ответил Валькон Тэтра. – Если вы решите передумать, пленник будет ждать вас на Гаргаунте. Для нас он тоже больше не представляет интереса.

Мир снова дрогнул. Сестра перенеслась к выходу из комнаты, где она на секунду обернулась. Валькон по-прежнему созерцал экран, на котором корчился прикованный к столу Арктурианин.

– Раз, по вашим словам, он вам больше не интересен, – спросила ведьма, – почему вы его просто не убьете?

В наступившей после вопроса паузе Арт слышал, как его сердце отсчитывало уходящие секунды. Маска Баута повернулась к Сестре.

– Я обещал ему жизнь, – ответил лазарь, и впервые в его голосе послышалось что-то похожее на эмоцию. Тень насмешки. – Видите, он живет.

Мир, в котором он был игрушкой живого мертвеца, замер. Арт моргнул и обнаружил себя в плетеном кресле на веранде. Над озером восходил серебряный диск луны. В воздухе разливались рулады сверчков, и где-то в лесу трижды ухнула сова.

– Еще чаю? – участливо спросила настоятельница Храма.

Еще каких-то пару лет назад он бы вскочил. Возможно, стал бы размахивать оружием. В любом случае потребовал бы объяснений. Капитан «Эйгир» бывал вспыльчив и часто не думал о последствиях.

– Чаю было бы неплохо, – вежливо ответил Арт, агент Восстания, пододвигая ей пустую чашку. – Становится прохладно.

– Теперь я понимаю, что ты в нем нашла, – сказала другая Старшая Сестра. По интонации Арт догадался, что это Нимуэ. – Он прекрасно держится.

– Возьми миндаль, – Вивиана не обратила на ее слова внимания. Она налила Арту чай из снова полного чайника и указала на стеклянную пиалу с очищенными орехами. – Это вателинский, сорт называется антик. Его привозят на Икарус специально для нас. Мы его обожаем.

Арт разжевал орех, заел его ложкой меда и запил чаем. Он ждал продолжения.

– Сестра, которая говорила с Вальконом Тэтрой, совершила ошибку, – сказала Вивиана. – К сожалению, это выяснилось поздно. Ты мог избежать Гаргаунта. Мы могли забрать тебя из рук Канторов. Оказать помощь, исцелить вред, нанесенный мемоскопией.

– Как выяснилось, мое пребывание на Гаргаунте само по себе оказалось целебным, – не удержался от сарказма Арктурианин. – Оставим сожаления.

Он посмотрел прямо в скрытое вуалью лицо Вивианы.

– Что такое «Атлант»? – спросил он. – О каком инциденте говорил Тэтра?

«В чем моя ценность для вас, если вы называете ошибкой, что не пошли из-за меня на уступки в переговорах с Канторами? Важных, судя по всему, переговорах, раз из-за них ваш эмиссар прилетела в Рексем», – думал он, но пока не спешил с остальными вопросами.

– «Атлант» – это название одного из наших титанов, – сказала Нимуэ. – Того самого, который привез сборщиков тальи на Тиндагол. Он курсировал между нашими мирами и Доменом Канторов с того момента, как на Тиндаголе была обнаружена Крипта.

– Через три дня после твоей встречи с нашей Сестрой Игрейн, капитаном «Атланта», титан совершил Переход из системы Камланна, – сказала Вивиана. – После этого никто никогда не видел ни «Атлант», ни его пассажиров. Он исчез в Аннун.

Арт почувствовал себя так, как будто получил под дых. Даже внезапное путешествие в крепость Канторов не оказало на него такого эффекта, как слова настоятельницы. Сквозь шум крови в ушах он слышал голос Нимуэ.

– Это ответ на еще один вопрос, который ты бы обязательно задал сегодня. Ты бы спросил у нас, где ты можешь найти свою сестру, которую забрали на Тиндаголе в уплату тальи. Ты бы захотел увидеть ее, несмотря на то, что Сестры Аннун отвергают прошлое, принимают новые имена и живут жизнью, непонятной для непосвященных. Но ты не сможешь встретиться с Илиной. Она пропала вместе с «Атлантом» и Сестрой Игрейн, которая взяла ее под нашу опеку на Тиндаголе.

– Что вам тогда нужно от меня? – выдавил из себя Арт. – Вы видели все, что хранится в моей памяти. Я был ребенком. Я ничего не знаю про «Атлант» и его исчезновение. Все эти годы я думал, что Илина жива, что она служит в одном из Храмов или летает на одном из ваших… проклятье.

Он прервался, замолчал, бессильно сжимая кулаки. Все было зря. Обещание матери, камень на ее могиле, просто еще одни пустые слова.

– Нам нужно, чтобы ты продолжил поиски своей сестры, – сказала Вивиана. – Мы думаем, что она жива. И что «Атлант» не пропал бесследно. Мы хотим, чтобы ты помог нам его найти.

– Ты снова спросишь, почему ты, – сказала Нимуэ. – Я отвечу. Мы, Сестры Аннун, можем моделировать вероятности. Мы овладели этим умением на заре эпохи межзвездных путешествий и пронесли его через Темные Века. Оно необходимо, чтобы пересекать Дорогу Мертвых на расстояние, недоступное никому, кроме нас. Мы можем построить модель будущего для нашего титана, вмещающего миллион пассажиров. Можем для одного человека. Мы рассчитали твое будущее, и в нем ты находишь «Атлант». И свою сестру.

– В этой версии будущего твое Восстание побеждает, – добавила Нимуэ. – Потому что ты соглашаешься помочь нам, а мы помогаем Воронам Катраэта. Мы расшифруем для вас координаты, которые вы захватили на Тиндаголе. Ты же поможешь нам, дитя?

Что он мог ответить?