Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.2. Захпур

Глава 4. Первые награды

Собственно говоря, наличие у меня напарника в сами тренировки мало что добавило. Разве что мы стали больше времени уделять работе в паре (раз уж она появилась) плюс к общим занятиям в группе. И эта работа выявила некоторые нюансы. Ну, например, выяснилось, что подтягивать по боевым единоборствам меня будет не Ансгар, а я его. До сих пор свои навыки в этой области я проявляла не более необходимого. Не выпячиваясь. Так, чтобы не быть хуже других, и настолько, чтобы выжить.

Конечно, больше времени мы стали уделять и маскировке на местности.

Ну, это я умела делать с детства, сливаясь с окружающим пространством.

Но тут шла речь именно о физике. Посему занималась я прилежно. Тем более что в этой специализации имелись свои тонкости. И их стоило усвоить.

Кроме того, как показывает жизнь, ментальные способности – сегодня есть, а завтра не сработали… Тактильные же навыки, отработанные до автоматизма, практически завсегда при тебе, в наличии.

Плюс напарнику спокойнее, когда он с тобою все проработал от и до. Да и группе. А они все были те еще педанты.

В общем, я не спорила, в миллионный раз отрабатывая известное. И тем более не возражала против наработки собственных фишечек.

И вот, по итогу нашего недельного пребывания в зале, на симуляторах, на полосе препятствий, как только с напарником, так и в целом, с группой, да приплюсовав сюда мое стиссерство, было решено, что на выходах я иду номером первым.

Такое решение принял мой партнер, он же первый номер в нашей паре.

И оно далось группе непросто. Вернее, не столько само решение, сколько осознание факта его принятия и необходимости существования в его парадигме.

Тем более трудным утверждение вердикта моего напарника стало для капитана.

Про вышестоящее начальство не знаю.

Но, судя по кислой физиономии господина полковника, возникшего на пороге зала симуляторов после подтверждения намерения Ансгара Грегом, он сему факту радовался не больше нашего непосредственного командира. Собственно говоря, как и тому факту, что я вообще встала с кем-то в пару в принципе.

Вообще, громко об этом не объявлялось.

Но в небольшом коллективе в целом да в замкнутом пространстве такие вещи быстро становятся известны.

Одним словом, мужики – те еще кумушки на завалинке.

Вот, например, едва мы с севором, впервые поработав вместе (просто поработав в паре), направились с отрядом в столовую, как на нас тут же уставились сотни глаз. Смотря и с любопытством, и с долей недоверия, и не так чтобы одобрительно. Командиры групп вопросительно косились на Грега, сидящего за столом просто с каменным выражением лица.

А уж в этом случае…

О присвоении мне первого номера станция узнала, наверное, раньше самого Ансгара.

Короче говоря, прослушав объявленное капитаном решение в зале, после ужина его вызвал к себе командир бригады. Из кабинета которого оба вышли встрепанные и злые.

Нет, форма-то на них сидела как на параде. Все наглажено, отполировано. Прически по Уставу. Но вот общее ощущение от этих двоих шло именно такое: встрепанные. Да и злость, притаившуюся в глубине глаз и скрытую за нарочитой холодной отстраненностью, от коллектива тоже не утаишь.

В общем, беседа легкой явно не была. Не знаю, насколько в дипломатичном ключе она велась. Но, судя по плотно сжатым губам обоих, возможно, что и с дипломатической вежливостью там обстояло не все гладко.

Честно говоря, я ожидала звонка Красноголового. Но он пока молчал. И тут мне было не совсем ясно – радоваться этому молчанию или, наоборот, напрягаться?

Тем не менее меня все же переполняли именно положительные эмоции. Добавило радости и присвоение внеочередного звания: рядовой.

Да-да. Звания в этой системе доставались непросто. Их надо было заработать. Например, обычно звание рядовой присваивалось всем лишь по окончании Училища. То есть, проучившись лет шесть, ты гордо выпускаешься с пустыми погонами и парой шевронов. А дальше… работай. Поэтому погоны даже младшего сержанта вызывали большое уважение в этой среде. Просто так они никому не давались.

Так что «моя» от восторга просто пела и плясала! Это был прям скачок по служебной лестнице!

Не, ну внешне-то я оставалась спокойной.

Четко отмаршировала перед строем. Недрогнувшей рукой приняла погоны из рук полковника. Поблагодарила. И, чеканя шаг, встала в строй.

Никогда не любила строевую подготовку. Но вот неожиданно пригодилась.

А еще через неделю прибыл генерал.

И, недобро глядя на мою застывшую перед ним по стойке смирно фигурку из-под грозно сведенных на переносице бровей, нехотя приколол мне на китель медаль «За отвагу».

О! Тут я вообще была готова взвиться до потолка от накатившей радости.

Но вместо этого, сохраняя абсолютное спокойствие, поблагодарила командование:

– Служу Содружеству. – И вновь, чеканя шаг, встала в строй.

А чтобы дать выход чувствам, едва закончилась церемония награждения отличившихся, тут же, быстро сняв форму, понеслась в зал – на полосу препятствий.

Мне однозначно требовалась разрядка.

И прохождение полосы этому очень способствовало.

Наконец, отработав положенное по десятому разу, включая бой с тенью, я выдохнула.

Тут же обнаружив в дверях зала хмурых: генерала, полковника и капитана. Дружно и как-то искоса взирающих на меня с насмешливым раздражением.

Но отрапортовать по всей форме столь высокому представительству, заявившемуся посмотреть на мою скромную и несколько запыхавшуюся персону, мне не удалось.

Едва я остановилась и открыла было рот для рапорта, вытягиваясь в струнку, как они тут же скрылись с глаз моих за сомкнувшимися за их спинами створками дверей.

«Ну и ладно. Не очень-то и хотелось», – решила я, ладошкой прилизывая встрепанные волосенки.

Тем более что вслед за начальством в зал заявился мой напарник, и мы продолжили…

А потом «догнали» все еще и с группой.

В общем и целом день прошел весьма плодотворно.

Правда, я несколько убегалась. Ну да ладно. Тем больше наслаждения от возможности просто растянуться на кровати. Что я и сделала.

Провалившись в заслуженный сон.

***

Трудно сказать, на каком уровне энергетики у меня что-то сработало. Но посреди ночи я неожиданно проснулась.

В каюте царили тишина и темнота, нарушаемые лишь едва слышным шелестом вентиляции, сопением парней да приглушенным желтоватым светом лампочки над входной дверью.

Тем не менее я чуть приоткрыла глаза, анализируя пространство и вслушиваясь в собственные ощущения.

Хотя… Мне особо-то и дедукцию использовать не пришлось.

Едва мои ресницы дрогнули, как погруженная в темноту боковая стенка нашего яруса кроватей качнулась и словно поплыла назад, вглубь еще более темного пространства, будто бы засасывающего ее в себя. Темная боковина погружалась в плотную черноту, удлиняя кровать и выталкивая наружу густую тьму иного измерения.

Я осторожно приподнялась на локтях.

Наблюдая, как абсолютную черноту, отгородившую пространство моей постели от всего остального мира, заставившую его звуки исчезнуть, словно прорезает темно-серая, чуть подрагивающая полоска… Света?

Не успела я хотя бы моргнуть, не говоря уж о том, чтобы как-то понять увиденное, как на фоне этого мрака возникла еще более черная фигура беспросветной тьмы, сидящая у меня в ногах и играючи приложившая острие этой самой темно-серой полоски, оказавшейся мечем, к артерии на моей шее.

– Ну что, дурачок маленький, рада? – донесся до меня чуть раздраженный шелест – шепот Целителя Звездочетов.

– Угу, – тихо и радостно промычала я, решив пока не шевелиться.

Так, на всякий…

Однако улыбка расползлась на моей физиономии от уха до уха, а глаза в прямом смысле просто сверкали от радости.

Я действительно была рада этому посетителю. Даже если он решит перерезать мне горло. Все равно рада!

– Вот я и говорю, что дурачок, – ухмыльнулся Целитель.

После чего приказал:

– Рот открой.

Я послушно распахнула его.

И тут же, по щелчку пальцев Звездочета, словно выпущенное из катапульты, в него что-то влетело, бодро застучав по моим губам хвостиком.

– М-м-мням, – радостно зажмурившись, тихонько поведала я гостю, разжевывая крупную крексину, камнем запущенную им мне в рот.

Целитель хмыкнул, начиная обратное скольжение во тьму…

Едва перестав ощущать на своей шее острие его меча, я тут же подняла бровки домиком и надула губки, при этом крепко удерживая крекса зубами, и жалобно уточнила у Звездочета, пока он совсем не растаял во мгле:

– А обним-мням-машки?

В ответ, хищно оскалившись, мне доброжелательно пообещали:

– А подзатыльник?..

И должна заметить, что выплывающие из непроглядного мрака голубовато-белоснежные острые зубы, словно висящие в воздухе, представляли собой вполне себе сюрреалистическое зрелище.

Я наморщила нос, отрицательно замотав головой в ответ на предложение Звездочета и тщательно пережевывая тушку очень немаленького крекса. Однако не забывая при этом и грустно взирать в плотную темноту.

В ответ чернота ехидно цыкнула зубом, и обычная, привычная ночь вернулась к нам в кубрик. Наполнив помещение не звенящей тишиной и отгораживающей от всего и вся пустотой, а обычными звуками спокойной ночи.

Мне же оставалось лишь дожевать грибочек и вновь завалиться спать.

Этот ночной визит явно добавил в мою копилку хорошего настроения.

***

– И как прошло? – чуть лениво, слегка скосив глаза на словно вылупляющегося из тьмы Целителя, но не оборачиваясь, поинтересовался у него Крайд.

– Крекс схомячила. Меня попыталась удавить в объятьях, но я не дался, – невозмутимо поведал тот.

– Тю, чего так? – насмешливо уточнил у него Альфа, присоединяясь к разговору.

– Действительно? Удуши она тебя в объятьях, и твоя смерть была бы довольно приятной. Чего отказался? – съехидничал Кузнец.

– Не, ну я понимаю, что ты был бы не против погибнуть в объятьях этой женщины, пусть для тебя и бывшей. Но меня от столь экстремальных ощущений избавь, – хмыкнул ему в ответ Целитель.

Остальные Звездочеты покосились на них с легкой улыбкой.

Вздувающийся то алой, то зеленоватой, то желтой сетью множества молекулярных нитей пространственный пузырь, внутри которого пульсировала белым точка вот-вот готового взорваться Солнца, не давал им времени на разговоры.

Глава 5. К взлету…

«Жизнь идет, время катится колесом, разгоняя события все быстрее», – пришло мне на ум, когда капитан озвучил приказ.

В солнечном сплетении кольнуло – как-никак первый боевой выход. А ведь и месяца не прошло с того самого момента, как я встала с севором в пару.

Понятно, что я была собранна, что все было отработано до мелочей, отточено больше, чем до автоматизма. И все же в глубине души я волновалась. Успокаивало лишь то, что остальные волновались еще больше. Все. Включая полковника. Как бы случайно продефилировавшего мимо нашей группы, следующей к челноку, с самым что ни на есть невозмутимым видом.

Вот чужое волнение меня всегда прям успокаивало и согревало. Приятно, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Вроде бы ты кому-то в этом мире и нужен. А попытка волнующегося скрыть переживания просто внутренне улыбала.

Одним словом, тревожиться ни о чем я перестала, расслабившись и принимая ситуацию.

Правда, объективности ради замечу, что все же вполне отдавала себе отчет в том, что переживал тот же полковник, скорее всего, не за меня и не из-за меня, а за остальных членов группы, вынужденных терпеть мою персональ в своем коллективе.

И вот интересно: почему, собственно, они меня терпели? Да и вообще впустили к себе? Могли же ведь и не впускать.

Это был весьма занятный вопрос, о котором я долго не вспоминала и на который хотелось получить ответ. Не, ну интересно же. Какая-никакая, а интрига.

Но интрига там или не интрига, а работа все мысли отодвигала на второй план.

Поэтому та же посадка на борт – прежде всего.

И, загрузившись в челнок, мы отправились к борту два полсотни семь (257) МДЗ (малого десантного звездолета). Через час оказавшись на нем вместе с другими бойцами сводного отряда.

Далее все шло по обычной схеме: швартовка, открытые нижние шлюзы, скольжение вниз по спусковому столбу, и ты занимаешь место в чреве малого корабля согласно заранее согласованному плану рассадки твоего отряда.

По такой же схеме все происходило и у других групп.

Посадка на борт осуществлялась по принципу шахматного поля. Затем каждая из групп занимала предназначенный ей бот.

Что было логично, учитывая возможность попадания в звездолет вражеского снаряда, например.

В этом случае у другого отряда сохранялся шанс выжить.

При повреждении основного отсека, опять же, шел отстрел ботов.

А катапультирование множества объектов увеличивало шансы на выживание десанта.

Отстрел ботиков происходил и при десантировании. После чего они направлялись к объекту высадки.

А головной корабль, существенно уменьшившись в размерах, прятался в каком-нибудь пылевом облаке или астероидном потоке, уходя от точки десантирования подальше.

С малым десантным кораблем я уже встречалась на Авигайле. Но тогда группой Грега на нем был занят единственный бот. Плюс их челнок, пристыкованный к борту МДЗ, да четверка спасательных ботов внутри дополнением к их основному.

На одном из спасательных я тогда и стартанула к звездолету иных.

Сейчас же челноков, прислонившихся к борту корабля, словно щенята к маминой титьке, было с десяток. Значит, на борту имелось как минимум тринадцать спасательных ботов.

Все это мелькнуло в моей голове, не заставляя глубоко задуматься.

Да и некогда было.

Коснувшись ногами пола, я первой направилась за бегущей по стене ярко-зеленой стрелочкой к месту рассадки нашего отряда.

Замечая краем глаза, как соскальзывают вниз по столбам из соседних люков представители других групп. Следуя затем по коридору мимо нашей и распределяясь по отсекам.

На то чтобы добраться до закрепленного за нашей группой борта нам потребовалось секунд десять. Да мы и не торопились. Тревоги же не было.

Скользнув в проход между бортами, я оказалась внутри нашего и двинулась к кабине пилотов, занимая крайнее к ней кресло.

А едва щелкнули привязные ремни, фиксируя нас, как тут же вслед за командиром приподняла забрало шлема. И с интересом оглянулась по сторонам.

Мне и правда все было в новинку. Что не удивительно. Не считая тренировок в Училище, а потом и в «Гнезде…», это была моя первая боевая посадка на малый десантный.

Тем более что как в летном, так и на базе я всех обитающих там особей знала. Да и проходило все в рамках учебных мероприятий. Потому там, конечно, тоже было волнительно, но не так, как сейчас.

Теперь же все было по-настоящему. Что и окрыляло, позволяя чувствовать себя чуточку взрослой, чуточку десантником; но это же и заставляло мандражировать.

Кроме того, новые лица…

Это было любопытно и страшновато одновременно. Ведь опозориться самой и опозорить группу перед незнакомцами мне совершенно не хотелось. А если вспомнить еще о Красноголовом, полковнике, диких и так далее…

Одним словом, выброс адреналина имел место.

Я огляделась по сторонам…

Слева, за прозрачной перегородкой, находясь над нами чуть сверху, имелась небольшая кабина управления с двумя креслами для пилотов. Отчего передняя часть ботика напоминала мордочку со вздернутым кверху носом и имела слегка задорный вид.

По бокам, в просветах между креслами, чуть топорщились, возвышаясь над ними, гашетки ручного управления огнем.

Сзади у бота, за прозрачными перегородками, располагалась пара двигателей с топливными капсулами.

Между ними имелся проход с открытым люком, за которым имелся второй десантный модуль, стоящий к нам задком.

То есть, минуя наш двигательный отсек, мы, делая шаг вперед, попадали в двигательный соседнего бота. Если, конечно, проход не был задраен. Но если не был, то, пройдя его, мы оказывались в гостях у смежного отряда.

Проскользнув вдоль рядов кресел которого, в свою очередь, попадали в проход под кабиной пилотов следующего борта.

А пройдя по нему, оказывались в двигательном отсеке очередного кораблика, заходя на территорию третьего отряда.

Люки также имелись и в боковых стенках модулей.

К боковинам же были пристыкованы борта десантных и спасательных челноков.

В общем, это была целая система.

Тем временем поднялись на борт и наши соседи, откидывая стекла шлемов и косясь на нас с интересом.

Стены модулей приобрели прозрачность. Так что и я могла видеть как их тщетные попытки на нас не смотреть, так и оценить наличие, этих взглядов «невзначай».

Заняв места согласно предписанию, командиры групп обменялись скупыми кивками в знак приветствия, что было протранслировано всем отрядам по смарт-системам.

И группы замерли в ожидании старта.

Успевая тем не менее проявлять интерес к нашей компании.

Какое-то время молча.

Затем один из командиров соседей, чуть повернув голову в нашу сторону, нейтральным тоном поинтересовался:

– Грег, Химер эт…

Он чуть запнулся на последнем слоге и, то ли исправляясь, то ли проглатывая окончание, добавил:

– …стажер?

– Да, – чуть склонив голову набок, беспечно отозвался Грег бесцветным голосом.

– Говорят, им еще повезло, – то ли высказывая очевидное, то ли задавая вопрос, вступил в беседу командир еще одного из отрядов, расположившегося от нас по диагонали.

Грег молча приподнял брови, чуть наклоняя голову на другой бок. И то ли кивнул ею, соглашаясь со сказанным, то ли мотнул в раздумьях.

Я бы расшифровала этот его жест, как соу-соу¹.

Не знаю, как перевели его собеседники Грега, но больше его вопросами они не донимали.

И правильно.

Видя, как начинают поблескивать глаза капитана… На кураже, что называется. Я бы тоже не стала к нему приставать с расспросами о подробностях произошедшего.

Хотя интерес к ним явно мелькал во множестве глаз, косящихся в нашу сторону. Как и не заданный вслух вопрос, проскальзывающий во взгляде каждого: парни, как вы вообще докатились до жизни такой, что в вашу группу смогла просочиться самка?

Одним словом, если на командира смотрели с недоумением: как он такое допустил? На группу – с долей насмешливого сочувствия: а вы-то чего молчали, бедолаги? То на меня косились несколько пренебрежительно: кто ты вообще такая, что посмела решить, будто бы можешь влезть в наше сообщество?

А вот и посмела. Вот и решила.

В общем, я сидела с абсолютно невозмутимым видом. Хотя и чувствовала себя слегка неловко.

Спас ситуацию сигнал к взлету.

Лампочки замигали зеленым. Коротко укнула сирена. Пилоты, кивнув нам, заняли свои места в кабинах.

И мы, дружно щелкнув забралами шлемов, стартовали.

***

Перегрузки слегка вмяли тело в кресло, а желудок при входе в гиперпространство рванул к небу…

Но я, несмотря на эти нюансы, все же призадумалась, анализируя известную мне информацию.

Итак, район 4Ш-11. То есть выселки Содружества. Ибо согласными буквами обозначаются его приграничные районы. А чем меньше были цифры, следующие за буквой, тем ближе пограничье (внешние районы). Гласными же здесь обозначали внутренние области. И в этом случае – чем больше была цифра, тем дальше от центра. Пока гласные не перерастали в согласные звуки с большими цифрами. Поскольку отсчет шел в обратную сторону.

Так, центр Содружества обозначался А-1. А стык пограничья с внутренним Кольцом – Щ-10…

Кроме того, имелись и туннели гиперпространства.

И если за согласным следовала гласная, это обозначало близость гиперпространственных выходов и входов. Так, сочетание МА обозначало проход из внешнего района во внутренний. А АМ указывало на проход из внутренней области Содружества во внешнюю. Если же стояло сочетание МААМ, то такой гиперпроход работал как на выход, так и на вход. Этакий стык областей. Туннель с двухсторонним движением.

Хотя в пространстве Космоса все эти проходы… Все это было довольно относительно, конечно.

Но нужны же хоть какие-то ориентиры в таком нелегком деле, как космическая навигация.

Что касается цифры впереди, то чем больше она была, тем более пригодной для жизни планета считалась. Отсутствие цифр означало неизученность объекта. Минус – опасно для жизни. 0, 1, 2 – непригодна для нее же. Но нейтральна в плане враждебности. Отсчет шел от 0 до 10. Цифровой ряд от 3 до 7 говорил о наличии жизни, но ее непригодности для большинства гуманоидных видов. С 8 до 10 – жить норм.

Мы же высаживались на 4. Хорошо, что без минуса. Но скафандр надо было беречь.

Я снова задумалась…

Шипящие… Значит, не зона иных. Тогда – чужие. Расы из соседних галактик. Не дружественные. Не уничтожающие все живое, как иные, но желающие расширить свои владения. Тем более что более-менее началом Сферы Содружества можно было считать районы после цифры 200. И то, это, по сути, было его дно. С не самыми развитыми цивилизациями, хотя уже и достигшими нужного уровня для принятия в члены.

Там были базы. Имелись торговые пути. Они охранялись.

На остальное же, что охранялось похуже, но относилось к этой части Вселенной, часто зарились соседи… В том числе и на населенные миры. Вербуя аборигенов в попытках организовать свои форты. Расширив таким образом свое влияние на эту Галактику.

Судя по всему, на 4Ш-11 нас ожидала зачистка территории.

Но ключевые слова тут были «судя по…». Поскольку в планы нас зачастую посвящали в последний момент. Секретность, чтоб ее… Видимо, из-за возможной утечки данных.

Вербовку агентов-то никто ж не отменял.

Их тут называли – другие.

Часть таких, со стороны иных, я изничтожила, учась в школе Стисса. Это были «другие» иных. Но и у чужих они тоже имелись.

О сигнале с яхты, пойманном мною на «Вижу», я, например, прекрасно помнила.

Поэтому не удивлялась отсутствию карты задания, а терпеливо ждала. Как, впрочем, и остальные.