Читать книгу: «Танцующие под дождем. Том II», страница 2

Не откладывая задуманного в долгий ящик, я вызвал к себе Албу и дал ей задание пригласить ко мне Дэвида.

Он явился, как всегда быстро. Я ввел его в суть задания и предупредил, чтобы выполнение он взял на себя или привлек очень надежного человека, который будет держать язык за зубами. Обязательно не из его подчиненных. Второе условие – никто, кроме него, не должен знать, что задание исходит от меня. Третье – ограничение во времени: не более десяти дней.

Дэвиду не нужно было повторять дважды. В нем я был уверен, насколько это возможно, хотя существовал определенный процент, что мог допустить просчет. Но другого, более надежного, человека у меня в настоящий момент не было, да и само задание весьма щепетильного свойства и трудно выполнимое, особенно в поставленные сроки.

Что же, удовлетворенно решил я: преодолевают трудности только дураки, а умные люди их обходят.

Да, для меня сейчас наступили трудные времена. Предстояла игра в ва-банк. Но это меня не пугало и не останавливало, а, наоборот, мобилизовало во мне все силы, и, в первую очередь, умственные. Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе о том, что, если я сдамся, – лучше не станет. Из любой ситуации можно найти выход. Другое дело, будет ли он результативным. Но в любом случае пробовать стоит и нужно. Такой подход к решению проблем у меня был всегда.

Покончив со всеми делами, я отправился домой, предвкушая встречу с Даной, по которой успел соскучиться.

Я нашел ее на диване в патио с компьютером в руках. Она уже вовсю готовилась к защите диплома, систематизируя материал, собранный на практике.

Увидев меня, она вскочила и повисла на шее, горячо целуя. Боже, как мне нравилась её искренность, эмоциональность и непосредственность. Прижав к себе ее хрупкое тело, я испытал тысячу оттенков чувств. Как я жил без нее? Как-то жил и не жаловался, но теперь не представляю своей жизни без своей русской колдуньи.

– Как прошел день? – спросила Дана, отклонившись назад и заглядывая мне в глаза.

– В целом спокойно, что равносильно успешно. Много думал о том, какие действия по возвращении предпримет Кавелье и что мне нужно сделать, чтобы обезопасить нас с тобой. Если бы я убил его, этих проблем сейчас у нас не было.

– Бретт, я знаю, что ты не ангел, что ты не раз брал грех на свою душу, лишая человека жизни, но… знаю это в теории. Для меня ты не ассоциируешься с убийцей, поскольку я не видела тебя в таком качестве. А, убив Армана в моем присутствии, ты стал бы им в моих глазах. И смогла бы я потом, не вспоминая об этом, смотреть на тебя? Не знаю. Смогла бы я любить того, кто убил человека, которого я знала? Не знаю. Думаю, что не смогла бы. Поэтому я не стала рисковать нашими отношениями.

– Как-то ты субъективно рассуждаешь, считая, что в нашем конкретном случает одно убийство делает меня преступником. В Сирии, Ираке и Афганистане, например, уже убиты миллионы, а те, кто к этому причастны, стали героями. Как видишь, в человеческом обществе существуют двойные стандарты, но они тебя устраивают.

– Да, я знаю, что в современном обществе убийство уже не вызывает в сердцах людей психологического и морального отторжения. Образ киллера стал очень популярен у современных кинорежиссеров. Причем многие из кинематографических киллеров в кого-то влюбляются, создают семьи…

Но я считаю, что этого в реальной жизни быть не может. Любой грех противодействует любви. А убийство – это один из самых тяжких грехов.

Огонь и вода не могут сосуществовать в одном сосуде, и любовь не живет в человеке, который так тяжело грешит. Реальный убийца может быть поверхностно обаятелен, но в глубине его души, без сомнения, холод, мрак, отсутствие любви, радости и каменная черствость. Страсти доступны убийце, любовь – едва ли.

Твоему же сердцу присущи любовь, нежность, сострадание, забота и многие другие чувства, которые позволяют мне восхищаться тобой и любить тебя за это. Не оскверняй их кровью другого человека. Не клейми свою душу печатью убийства. Ради меня. Если я, конечно, тебе дорога, нужна и что-то значу в твоей жизни. И вообще, нет такой идеи, которая бы оправдывала убийство. Допустимо ли искоренять злодейство, убивая злодеев?

Видя, что Дана уже стала на тропу философствования, я решил прекратить разговор на эту тему, использовав в качестве последней точки самурайскую мудрость. Зная, что мы никогда с ней не придем к общему знаменателю в обсуждаемом вопросе, я сложил перед собой ладони и сказал:

– Не волнуйся за мою душу. Я спасу ее, прочитав над телом поверженного врага молитву, как это делали японские самураи, говоря: «Я сожалею всем сердцем, что мне пришлось убить тебя. Я каюсь перед тобой тысячу раз и прошу твоего прощения сто тысяч раз. Я объявляю всем камням этого места, которые были свидетелями нашей схватки, что я принимаю на себя всю карму, возникшую в результате твоей смерти. Пусть дух твой не сердится на меня! Пусть ты найдешь счастье в другой жизни, и мы встретимся в ней еще раз друзьями!

– Не юродствуй. Мы обсуждаем серьезную тему, а потому я хочу, чтобы ты поклялся мне, что твоя рука не лишит Армана Кавелье жизни. Я не переживу, если эта же рука будет ласкать и обнимать меня.

– Клянусь! Твою волю я выполню. Можешь не сомневаться.

Мои слова вызвали слезы облегчения в глазах Даны, и она благодарно прильнула ко мне

– Глядя на нее, я подумал, что самая лучшая косметика моей женщины – это её чистота. По-настоящему чистую душу Даны невозможно испачкать никакой грязью – она к ней попросту не пристанет… Поэтому, подумал я с улыбкой, чистота моих грязных намерений осталась ею неоцененной.

Дана, словно подслушав мою последнюю мысль, весьма серьезно вдруг сказала:

– Завтра мы поедем с тобой за пределы Марселя, в ту сторону, где есть поле. Ты выйдешь из машины, мысленно расстегнешься и выпустишь свою душу, чтобы освежить её. Можешь даже закричать… В твоем случае это необходимо. Душа тоже любит свежий воздух.

После этих слов я, конечно, не выдержал и захохотал. Матерь божья, до чего же мы разные! Но, наверное, в этом и заключена вся прелесть наших отношений. Подобная наивность привела меня в умиление. Я схватил на руки свою драгоценную ношу и понес в столовую, поскольку умирал от голода.

Глава 19. ДАЙАНА

Когда сердце наполнено любовью, душа идёт по дороге счастья… Не видя ничего вокруг себя, не замечая стёртые в кровь ноги, которые спотыкаются обо все трудности отношений… Это обо мне.

Правда, свои ноги я пока до такого состояния не довела. Надеюсь и в будущем подобного не случится, но спокойной жизни у меня с Бреттом не будет. Я это понимаю и не придумываю для себя сказок.

Я не жду, что станет легче и проще. Не станет. Трудности будут постоянно: ведь они – не наказание за прошлое, а испытание ради будущего… Но я научусь быть счастливой прямо сейчас. Я постараюсь сохранить на долгие годы чистоту нашей любви, чтобы она окутывала нас, как лепестки цветка смыкаются над его сердцевиной. И не важно, что нам придется пройти по горящим углям. А это будет именно так, учитывая то, чем Бретт занимается и кем является.

Когда я сказала ему об этом за ужином, он воспринял всё всерьез, а потом, подумав, изрёк:

– Ты, ищущая в любви не тело, а душу, – обречена быть женщиной, которую я буду боготворить.

– Не зарекайся, – отмахнулась я от его заявления.

– Я и не зарекаюсь, -возразил Бретт. – Благодаря жизненному опыту, интуиция на гнилую душу у меня хорошо развита. Мы с тобой совсем недавно вместе, но, тем не менее, сравнивая наше настоящее с моим прошлым, я понял, что два человека могут сидеть рядом и никогда не найти друг друга, а другие могут быть полными противоположностями, но ничто не в силах разлучить их. Второе – про нас.

– Может быть, может быть… – обдумывала я услышанное, не полностью соглашаясь с его выводом. – Ты не должен быть настолько в этом уверен, ведь мы с тобой еще не съели пуд соли.

– Опять русская пословица? Объясни.

– Нет, устойчивое выражение, известное в нескольких европейских языках. Означает хорошее знание кого-либо. Ведь чтобы съесть 16 килограмм соли, понадобится огромное количество времени совместной жизни. Раньше, когда соль была в дефиците, этого времени требовалось в несколько раз больше из-за экономии продукта. Поэтому люди, съедающие пуд соли, хорошо знали друг друга.

По современным меркам выражение «пуд соли съесть» употребляется тогда, когда хочется подчеркнуть потребность в огромном количестве времени и сил для налаживания отношений.

– Конечно, нам будут нужны и время, и силы, чтобы лучше узнать другу друга, но это не значит, что они способны нас разлучить. Думаю, будет как раз наоборот. И я знаю, о чем говорю.

Ведь ты же сумела отогреть мое холодное сердце, покорив сначала душу. Причем, за короткое время и не приложив к этому больших усилий. И мне не пришлось платить за «соль», – подмигнул мне весело Бретт.

– Это только кажется, что за всё в жизни платят деньгами. По -настоящему важные вещи оплачиваются частичками души. Тебе же я отдала свою полностью. Вот если бы моя душа была птицей, то сейчас она сидела бы у тебя на плече.

Но знаю я и другое: когда найдёшь то, что так долго искал, судьба по любому не даст тебе взять это просто так.

– Ничего страшного, – улыбка осветила лицо моего любимого мужчины. – Самая чистая вода бывает в тех источниках, в которых она пробивается сквозь препятствия, преодолевая трудности.

– Возможно, но не хочу преодолевать препятствия и бороться с трудностями. Лучше я из проблем свяжу я коврик… и буду ноги об него вытирать. Каждый день.

– О, если это тебе под силу, начинай вязать его сразу же после ужина. До утра, надеюсь, успеешь. А я в это время буду тебя развлекать.

– Если бы да кабы… Просто я желаемое выдала за действительное.

– А я думал, что русской колдунье проще простого таким образом избавить нас от всех проблем, включая Кавелье тоже.

– А вообще-то я могу посоветовать кое-что другое. Если на тебя навалятся проблемы, переспи с красивой девушкой. Это, конечно, их не решит, но удовольствие ты точно получишь.

– Супер! Это мне нравится… но при условии, что этой девушкой будешь ты.

– Естественно. Другая даже не подразумевается, – искренне возмутилась я. – Я уверена, что ты сильный и сумеешь противостоять соблазнам.

– Сила мужчины заключается не в том, со сколькими женщинами он переспал, а в том, скольким отказал ради одной… В моем случае, ради тебя. А если серьезно, я готов сделать для тебя, что угодно. Даже невозможное.

– Тогда ловлю тебя на слове, – как бы между прочим произнесла я, и моя лукавая улыбка сразу же насторожила Бретта, а его интуиция, по-видимому, тотчас подсказала ему, что он сам загнал себя в капкан, поскольку вид у него был ожидающим. – Я хочу, чтобы ты подарил мне ко дню получения мною степени МВА торт, в котором чёрные полосы в нашей жизни будут из шоколада, белые – из зефира, любовь – из клубничного джема, воспоминания – из ванили, а всякие неприятности – из малюсеньких орешков…

– Фу, – облегченно выдохнул он. – Считай, что такой торт у тебя уже есть. И не нужно ждать твоего выпуска из бизнес-школы. Я уж было испугался, что ты попросишь у меня экскурсию на Марс.

– У меня нет желания посещать красную планету, а вот иметь в нашей галактике звездочку с моим именем… было бы, пожалуй, не плохо.

Я, конечно, сказала это в шутку, но Бретт воспринял всерьез. Секунду что-то обдумав, он неожиданно мне пообещал:

– Это в моих силах. Будет тебе такая звездочка.

Я рассмеялась и, поднявшись со своего места, подошла к нему. Бретт моментально отодвинулся от стола и усадил меня к себе на колени.

– Ты хочешь поблагодарить меня за это? Пока рано.

– Нет. Я просто хочу тебе сказать, что, по моему мнению, ты самый лучший мужчина на свете. Мне повезло, что ты обратил на меня внимание тогда в ресторане. Если бы ты не смотрел на меня так пристально и я не поверила в то, что вызвала твой интерес, никогда бы к тебе не подошла сама. До сих пор чувствую неловкость из-за этого. Не могу объяснить даже самой себе, что вызвало во мне такую смелость.

– Предопределенность судьбы. Не иначе.

– Ты фаталист? – моему удивлению не было предела.

– В какой-то мере. Я убеждён в неизбежности событий, которые уже запечатлены наперёд. Верю в то, что фатум каждого живого существа составляет единую «фатум-систему». В точности так, как из эпизодов и реплик складывается драматическое действие, происходящее в предлагаемых обстоятельствах и заканчивающееся предполагаемым образом.

Иначе как можно объяснить то, что фраза «Желающего судьба ведёт, нежелающего – тащит», впервые высказанная греческим философом-стоиком Клеанфом около 230 до н. э. и впоследствии переведённая Сенекой, пережила тысячи веков и дошла до нашего времени?

– Тем, что стоики представляли людей частицами вселенского тела, в котором всё взаимосвязано и целесообразно. Так они иносказательно говорили человеку о необходимости быть хозяином своей судьбы, ставить перед собой цели и добиваться их, а также понять свое предназначение в жизни и следовать ему сознательно. Во всяком случая, я так думаю.

– Значит, и ты фаталистка?

– Наверное. Во всяком случае я верю в судьбу.

– Вот видишь, у нас есть еще кое-что общее.

– А что еще? – спросила я, не выдержав и еле сдерживая смех. Мне было очень интересно услышать ответ.

– Мы испытываем взаимное уважение, восхищение, психологическое и сексуальное притяжение, чувствуем друг в друге собственную завершенность, получаем удовольствие от одного и того же, любим джаз, смеемся над тем, что смешно обоим, понимаем друг друга с полуслова, верны нашим чувствам, ощущаем исключительность и незаменимость, верим в то, что являемся половинками друг друга… Перечислять еще?

– Не стоит. Я и сама знаю, что мы, несмотря на то, что разные, удивительным образом дополняем друг друга. Поэтому не согласна с Шопенгауэром, утверждающем, что сходятся только противоположности и тяготеют друг к другу только полюсы, поскольку это закон природы и главная опора человеческой близости. Мне ближе точка зрения Поля Жеральди, который считает: «Нужно иметь что-то общее, чтобы понимать друг друга, и чем-то отличаться, чтобы любить друг друга».

Я уверена, что мы половинки одного целого. Я могу доказать это на примерах. Начну с себя. С тобой рядом я забыла о своих комплексах с мужчинами, которых у меня было, хоть отбавляй.

Рядом с тобой я раскрепощена, раскована, уверена в своей востребованности, в своей нужности и в своей полезности тебе.

То, что для меня – откровение, для тебя – обычная поведенческая реакция, едва ли не самопроизвольная. Я могу тебе обо всем сказать, обо всем у тебя спросить. В твоем присутствии у меня напрочь исчезает чувство стыда и неловкости. Я могу перед тобой буквально обнажиться – духовно и физически, – и это не покажется мне странным или неудобным.

Словом, мы «сигналим» синхронно, в одном ритме, с какого бы аспекта это не начиналось. И такая обоюдная ритмичность меня очень радует.

– Согласен. Однако я забыл назвать еще кое-то, объединяющее нас: мы оба не просто образованные, а умные.

– Что же, теперь я знаю точно, от чего ты не умрешь… – сделав продолжительную паузу, я посмотрела Бретту в глаза.

– Ты провидица?

– В данном конкретном случае – да.

– И от чего же?

– От скромности.

Бретт громко засмеялся:

– Она никогда не была моей сильной чертой характера. Так что ты оказалась права. Но я хочу тоже внести свою лепту в подтверждение твоей теории о нас, как «половинок друг друга»: именно с тобой я понял, что такое «комфорт души», стал жизнерадостнее, добрее, отзывчивее, одним словом, лучше, а моя жизнь – эмоционально ярче и интеллектуально богаче.

– А у меня исчезли все тайные страхи, сомнения, тревоги, поскольку я знаю, что ты меня защитишь, поддержишь и во всем поможешь, – добавила я.

– Словом, рядом друг с другом каждый из нас обретает себя – истинного, – продолжил мою мысль Бретт.

– А теперь, любовь моя, нам пора в постельку, в которой нас ждут более приятные дела, чем дискуссия на серьезные темы. Я привез кое-что и хочу попробовать, насколько оно окажется действенным, чтобы доставить тебе наслаждение. Да и сам хочу испытать новые ощущения.

С этими словами Бретт поставил меня на пол и, взяв за руку, повел в спальню, прихватив со стола в холле большую коробку.

Глядя на нее, я предвкушала удовольствие, которое меня ожидает в постели. С ним я настолько сексуально раскрепостилась, что не чувствовала ни малейшей неловкости от любого вида сексуальных утех.

Я не знала, что в этой коробке, но была уверена, что Бретт подобрал что-то нетрадиционное и неизбитое.

Зайдя в спальню, он поставил коробку на тумбочку со своей стороны и посмотрел на меня:

– Как я понял, в интим-магазин ты не заезжала.

– Конечно, нет. Меня же везде сопровождает Лука. Не могла же я в присутствии охранника под его пристальным оком пойти в магазин и выбирать себе секс игрушки. До такой степени раскованности я еще не дошла. Понятие «неудобно» для меня пока не устарело.

– Я был уверен, что всё так и будет, поэтому подстраховался. Честно говоря, выбирая все эти приспособления для усиления сексуального наслаждения, я почувствовал себя старым и неопытным.

– Да ведь тебе всего лишь тридцать пять лет! – моему возмущению не было предела.

– Не в годах дело, а в опыте, – отмахнулся Бретт. – Может, неприлично говорить о своих бывших любовницах, но с ними я не использовал ничего, кроме самого себя. Поэтому секс магазины мне в новинку. Именно по этой причине пришлось потратить в нем уйму времени, пока выбрал то, что посчитал необходимым для нас. Так что в этом вопросе считай меня девственником.

– У меня тоже нет никакого опыта, кроме… впрочем, меня вдруг заинтересовало совсем другое, – перевела я разговор на более безопасную тему. – Когда ты первый раз переспал с женщиной?

– О, это было так давно, более двадцати лет назад.

– Расскажи, мне очень любопытно, – не выдержала я.

– Нет, это не тема для разговора. Я не хочу знать, что у тебя и с кем было до меня. Вообще в этом отношении о прошлом забываем раз и навсегда. Договорились?

Я кивнула головой, понимая, что Бретт прав и мое любопытство отдает детством.

– А теперь посмотри, что я купил, сказал он. – Это будет новый опыт для нас обоих, где всё будет для нас впервые.

Я улыбнулась и с интересом открыла коробку. Чего в ней только не было! Названия полной информации не давали, поэтому я попросила Бретта объяснить предназначение каждой сексуальной игрушки, которые он купил. При этом не удержалась и спросила:

– И сколько ты заплатил за все это богатство?

– Столько, сколько стоит наслаждение, которое они доставят тебе и мне.

– А что ты еще купил? – спросила я, глядя на другие коробочки.

– Сегодня я достану только зажимы на соски с вибропулями и зажим для клитора. Остальное – после того, как нам надоест пользоваться всем этим, что лежит сейчас на кровати. Согласна?

– Конечно.

Мне стало смешно, что мы так серьезно рассуждаем о сексуальных приборах, и в то же время весело. Я предвкушала удовольствие, которое меня ждет, как только я приму душ. Быстро справившись с вечерними процедурами, я легла на кровать в ожидании Бретта. Он не заставил себя долго ждать.

Подойдя ко мне, наклонился и надел на меня маску. И началось мое испытание наслаждением. Моя реакция на действия Бретта настолько усилилась, что от каждого прикосновения его языка я вскрикивала, пронзенная сладостной судорогой. Терпеть это изысканное удовольствие я уже не могла и попросила его наполнить меня своей плотью.

Перед самым проникновением Бретт снял зажим – и на меня нахлынули самые яркие ощущения, поскольку после сдавливания кровь резко устремилась в уже возбужденные мои эрогенные зоны и их чувствительность увеличилась в разы. И как только Бретт проник в мою глубину, я испытала необычайно интенсивный оргазм.

Через какое-то время мы пришли в себя и легли рядом, тяжело дыша.

– Ну как? – спросил Бретт.

– Божественно.

Но это было только начало… Как оказалось позже, Бретт тоже пережил необыкновенной силы экстаз. Мы так чувственно вымотались, что я мгновенно уснула, так и не дойдя под душ. Сквозь сон я слышала, как мой страстный мужчина протирал меня мокрым полотенцем межу бедер, но проснуться не могла. Мое тело настолько отяжелело, что я была не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой. Такое со мной было впервые.

Утром я не увидела в нашей спальне предметов наших ночных утех. Повязки на моих глазах уже не было. Соски болезненно реагировали на прикосновения, но эта боль, как ни странно, была приятной.

Я пошла под душ и тщательно вымылась, убрав с тела остатки наших занятий любовью, и, одевшись, спустилась вниз, забросив в прачечную испачканное за ночь постельное белье.

Бретта в столовой уже не было. Лучия принесла мне завтрак и сказала, что он в своем кабинете. Перед поездкой, захватив с собой компьютер, я заглянула к нему, пожелала доброго утра, спросила, как его самочувствие после наших экспериментов с секс игрушками, и, нежно поцеловав, направилась к двери.

Бретт задержал меня, схватив за руку.

– Спасибо, – прошептал он, – за сказочную ночь! А теперь иди учись.

Шлепнув меня по попке, он пожелал мне удачного дня и с обожанием во взгляде проводил к входным дверям, где в машине меня уже ждал Лука.

На первую консультацию я приехала перед самым началом. Она проходила в небольшом кабинете, поэтому практически все места были заняты, за исключением одного. На соседнем стуле сидела Шанна. Она усиленно махала мне рукой, призывая идти к ней. Оказалось, этот стул она заняла для меня.

Поговорить в течение полутора часов нам не удалось, поэтому после окончания консультации, не сговариваясь, пошли в наш любимый сквер.

Мы давно с ней не пересекались. То ли она пропускала занятия, то ли избегала встреч со мной, посещая другие лекции, которые мы свободно выбирали, исходя из темы своей дипломной, но факт остается фактом: все это время мы шли по параллельным прямым.

– Как у тебя дела? – спросила она, когда мы сели на скамейку. – Замуж еще не вышла?

– Нет. Ты же знаешь, что свадьба будет в сентябре. К тому же, мы договорились, что ты будешь подружкой невесты.

– А еще кто?

– Стефания, Моника и Луиза. Они дали свое согласие. Но старшей подружкой невесты будешь ты. Надеюсь, зависть к моему обручальному кольцу уже не так сотрясает тебя изнутри?

– Глупости. Я тебе не позавидовала.

– Не ври. Может, и не кольцу, а чему-то другому, но позавидовала. Причем сильно. С тех пор мы с тобой почти три месяца не виделись. И это после того, как больше двух лет прожили в одной комнате. Разве это нормально?

Шанна тяжело вздохнула и пробурчала себе под нос:

– Черт, мне часто в детстве говорили, что я очень добрая и милая девочка… сглазили, блин.

– Ладно. Закрыли тему, а то ты сейчас жалеть себя начнешь, – не выдержала я и перевела стрелки в разговоре в другую сторону.

– Лучше расскажи, как твоя личная жизнь. Не познакомилась с кем-либо достойным?

– Ой, это больной вопрос. Куда подевались мужчины типа Бретта? Наверное, он был последним – и тебе повезло, как Золушке в сказке. Я не такая везучая. Вот вскоре, как ты переехала, познакомилась с одним французом. На первый взгляд, показался классным. Обходительный, внимательный, щедрый, красивый… словом, я уже крылышки надежды стала отращивать, а потом – бац… оказалось, что женат.

– А как ты узнала?

– Не совсем прилично: Жан в ресторане на столе оставил телефон, а сам отошел поговорить с каким-то знакомым. Я и заглянула. А там жена спрашивает: когда придешь домой? Дети спать отказываются. Он же в ответ написал, что у него серьезные переговоры. Могут затянуться за полночь. Я его к детям и отослала, когда вернулся. Так он ушел, сволочь, даже не извинившись. Благо, оставил деньги, чтобы я расплатилась за еду и вино.

– Ну, с паршивой овцы, хоть шерсти клок.

– Это, конечно, но мне было обидно, что я искренне поверила ему, а потом поняла, что все, что он говорил и делал, было враньем.

– Хорошо, что не влюбилась в него, иначе, помимо обиды, была бы еще и боль. Лучшая характеристика человека – это сравнение между тем, что он обещал, и тем, что он в итоге сделал…

– Так в том-то и дело, что он ничего мне не обещал. Но как мне было понять, что у него в уме? Поцелуи волшебные, глаза смотрят с нежностью, но ни слова о чувствах…

– Ты правильно поступила, что разорвала с ним. И не жалей. Единственный способ жить хорошо – сразу уходить оттуда, где плохо.

– Может и правильно, но мне ведь с ним было хорошо… Черт с ним. Проехали. Злит другое: мне уже почти двадцать девять, а я, как перекати поле: из одной постели – в другую. Многие не понимают, почему я до сих пор одна. Постоянно пристают с вопросами о моей личной жизни, на которые каждый раз приходится отвечать, что свободна. И тут начинается: «Не переживай, встретишь своего мужчину». И всякий бред в этом роде. Вы нормальные, думаю? Я же говорю – я свободна, а не одинока. И свою свободу я, ох, как люблю! Не понимают.

– Знаешь, Шанна, не в разных постелях заключается свобода. Не обижайся, но ты не ценишь себя ни в собственных глазах, ни в глазах своих мужчин. Вместо того, чтобы стать для них единственной, ты становишься очередной.

– Для кого становиться единственной? Вот недавно немного повстречались с англичанином. Старше меня на двенадцать лет. Бизнесмен. Разведен. С жизненным опытом. Часто приезжает в Марсель по делам. Решила не спать с ним и посмотреть, куда кривая выведет. Сказал, что понравилась ему, очень, что хочет продлить наше знакомство, а уехал – и пропал. Ни звонка, ни SMSки. И что ты на это скажешь?

– Мужчина, которому ты нужна, всегда найдет способ быть с тобой. Даже если он живет на другой планете и у него совсем нет свободного времени. Значит, это не твой мужчина.

– Ладно, соглашусь с тобой. Однако расскажу еще об одном экземпляре в джинсах. Пару дней назад с ним рассталась. Смазливый, как киноактер. Фигура – закачаешься. В постели – бог. Но хамом оказался первостатейным.

– А что не поделили?

– Цели…

– Не поняла. Можно подоходчивее?

– Да в двух словах не получится, но попробую. Он меня за все время ни разу не назвал по имени. Всё «Зайка» да «Зайка». Вот лежим мы в кампусе в нашей бывшей комнате после обалденного секса, а он мне: «Зайка, стрельни у кого-нибудь из девчонок пару банок холодного пива». Тут меня прорвало… и я ему: «Прежде, чем назвать женщину „Зайкой“, подумай: хватит ли у тебя капусты? Да и не подведет ли морковка?» Он и начал мне хамить. Видно, переборщила-то я с морковкой. И когда сказала ему, что он мне в душу наплевал, в ответ услышала: «Не надо раздвигать ноги на ширину души, когда от тебя хотели только секса». Потом узнала, что он бабник со стажем.

– Да, – признала я, – бабник – он общий, как книга в библиотеке. Почитала сама, оставь почитать другим. С такими плохишами лучше не связываться.

– Да нет. Думаю, в целом он не плохой. Просто у нас цели не совпадают: он ищет, с кем спать, а я – кого любить.

– Главное – не тащить бабника под венец, иначе замучаешься потом вытаскивать его из чужих постелей.

– До этого у меня дело дойдет не скоро. Я как будто заговоренная.

– А как ты с ним познакомилась? Неужели не рассмотрела, с кем?

– По пьяни. Провели ночь охренительного секса, вот за него и уцепилась. Показалось, что влюбилась, а потом поняла: алкоголь и влюблённость – официальные спонсоры глупостей. А вообще, на что похожа любовь? Ты ведь у нас эксперт по этому вопросу.

– Не подкусывай. Я же не виновата, что ты не встретила любовь всей своей жизни. Если одним предложением, то, примерно, так: когда любишь, каждая минута таит в себе миллион новых ощущений. А вообще-то, любят, потому что любят, не любят – потому что не любят… логика чувств и страстей коротка. Когда человек любит, у него открывается сердце. Из своего опыта, конечно. Больше не знаю, что тебе сказать. Просто ставь перед собой задачу посложнее: не знакомься со всеми подряд. И постарайся понять логику того мужчины, с которым бы ты хотела прожить жизнь.

– Ой, не смеши меня… Логика у всех мужских особей одинаковая: «Тебе холодно? Прижмись ко мне. Тебе жарко? Разденься…»

– Черт возьми, Шанна! Ну почему ты любой разговор сводишь к сексу! Поменяй свой подход к отношениям полов. Ты все так упрощаешь!

– Я трезво смотрю на жизнь и воспринимаю ее такой, какая она есть. Это ты у нас с самого начала была не от мира сего. Я не помню ни одного парня, с которым бы ты встречалась…

– А зачем я должна была это делать, если мое сердце было отдано Бретту?

– Не Бретту, а его фотографии.

– Какая разница? Я все равно не смогла бы встречаться с кем-то еще. Я, скорее всего, по своей природе однолюбка. И для чего я должна была разменивать золото своего чувства на медяки краткосрочных, ни к чему не обязывающих связей?

– Ладно. С тобой поговорила – еще хуже на душе стало. Не стану перед тобой хохориться. Скажу честно: вот у меня постоянно спрашивают: как дела? Мои мысли: «Фигово. Одиноко. Грустно. Больно. Тяжело. Сердце болит». А отвечаю всегда: «Отлично». Ты первая от меня услышишь сейчас: «Хреново».

– Спасибо за доверие! Надеюсь, не последний раз. А теперь нам пора идти к своим руководителям дипломных работ. Звони. Не пропадай. А если найдешь время – приезжай в гости.

– Здорово! Приеду обязательно. Надо же посмотреть, как живут сицилийские мафиози-миллионеры.

– Ты опять? – не сдержалась я.

Шанна рассмеялась и, чмокнув меня в щеку, пошла, не оглядываясь, через парк ко второму корпусу. А мне почему-то стало грустно.

Настроение подняла мысль о Бретте, которого я безумно люблю и который, я была уверена, не меньше любит меня.