Лёгкая

Глава 4. Племянница

Когда я пришла с работы, Наташа стояла рядом с большим чемоданом под моей дверью – естественно, непринуждённо, как давно званная и долгожданная гостья.

– Добрый вечер, Вера! Не волнуйтесь, я жду всего минут пять, – ответила она, привычно улыбаясь, на моё приветствие.

После ужина я (в лучших традициях гостеприимства) предложила ей свою комнату, но она мягко отказалась:

– Вам же надо работать, а я и тут, в зале, поживу. Я днем учусь, а потом допоздна работаю, так что все равно буду приходить только перед сном.

Я согласилась и ушла на кухню, чтобы не мешать Наташе осваиваться. Мне было немного не по себе: я привыкла жить одна (если не считать кратковременного пребывания в моей жизни Стаса) и просто не знала, что со мной будет, если новая соседка захрапит, например, или поставит свою зубную щётку в мой стакан. Оставив как-то раз Динку у себя ночевать, я чуть не поругалась с ней насмерть за то, что она оставила свою щётку рядом с моей и перепутала их спросонья. С тех пор лучшая подруга отказывалась даже ко мне в гости заходить. «Не хватает ещё сдвинуть с места коврик у тебя в туалете – вообще убьёшь», – заявила она. Стас – другое дело: он был моим любимым мужчиной, бросившим всё ради меня, и с его несовершенствами я мирилась, подчас вообще их не замечая. Но больше никого в свою жизнь я пускать не собиралась – даже не стала заводить котёнка. Мой дом – моя крепость. Моя и только моя.

Но Наташа, кажется, сразу почувствовала, что ей можно и чего нельзя делать в моей квартире. Оказалось, что у неё имеется даже тот самый отдельный стакан для щётки. Увидев его в ванной, я расплылась в улыбке. Кажется, у нас получится жить вместе.

* * *

Динка чувствовала перемены в моей жизни, как говорится, копчиком. Поэтому я не очень удивилась, когда она позвонила мне на следующий день и напросилась на встречу.

– Где встретимся? Где обычно? – уточнила я.

– Да не хочется что-то. Может, у тебя чайку попьём? – выдала Динка. Вот тут я поперхнулась, ведь она после достопамятного утра вообще старалась в мою квартиру не заглядывать. Тем не менее, ключи от моего жилища у неё были – на всякий случай.

– Ну давай, – не очень уверенно согласилась я.

Договорились на семь. Я немного опоздала, попав в пробку, а когда открыла дверь, услышала голоса на кухне. Динка пришла раньше, поняла я, а Наташа её впустила. «Я же совсем забыла придумать для Наташи легенду!» – похолодела от страха я. Динке никак нельзя было говорить, кто такая эта девушка на самом деле. А если Наташа уже успела что-то рассказать?! В любом случае, надо непринужденно зайти на кухню и действовать по обстоятельствам.

– Привет, девчонки! Чаи распиваете?

– Что ж ты не сказала, что не одна живёшь? – отозвалась Динка, прищуриваясь, как мне показалось, довольно подозрительно. – Я бы побольше пирожных принесла.

– Да как-то забегалась, забыла, – неопределенно проблеяла я. Получалось жалко и неубедительно.

– Тёть Вер, Вы как-нибудь до того заработаетесь, что дорогу домой забудете, – произнесла, как ни в чем не бывало, Наташа, надкусывая эклер. Я сообразила: она сказала Дине, что приходится мне племянницей. Так просто! Вот уж воистину легкая!

Дальше разговор шел непринуждённо. Мы с Динкой болтали о всяких пустяках, как водится, обсуждали знакомых (сплетни полезны, а вы не знали?), Наташа вставила пару студенческих историй, оказавшихся очень кстати: мы с Динкой заканчивали тот же факультет, на котором училась теперь моя «племянница». Повспоминали преподавателей, сессии (как приятно о них говорить, когда весь этот ужас далеко позади), однокурсников.

– Андрюха Болотников еще одно образование получил – юридическое. В полицию подался, – рассказала Дина. – Теперь вот в Главном управлении МВД по области работает.

– Погоди, не в пресс-службе? – оживилась я.

– Ага, там, – кивнула Динка. Она знала всё и про всех. Ещё бы – она у нас в группе была старостой.

– А я смотрю – знакомая фамилия под пресс-релизом. Думала, что однофамилец.

– Кое в кого Андрюха влюблен был, – подмигнула мне подруга. – Ты, Наташа, поди, не знаешь, что у тебя тетка первой красавицей на курсе была.

– Динка, брось! Во-первых, первой красавицей на курсе была ты, а во-вторых, Андрей же женился, кажется, на последнем курсе ещё.

– Конечно, женишься тут фиг знает на ком, когда тебя любовь всей жизни отвергает! На Машке Хохмачевой можно было жениться только с отчаяния, я считаю…

– По какой бы причине ни женился, а он женат. И не надо мне мозги запудривать, – довольно резко перебила я и сама удивилась: неужели Андрей для меня что-то значит?

– Они развелись, года вместе не прожили, – уверенно заявила Динка, не смутившись ни на грамм.

Повисло молчание, и тут Наташа, подливая нам чай, предложила:

– А почему бы вам не организовать встречу выпускников? Вы, Дина, наверное, сможете всех собрать.

– А что – это мысль! Молодец Наташка! Племяшка у тебя что надо, Верунь, в корень зрит, – загорелась моя подруга и подмигнула инициатору. Не просидев после этого и пяти минут, Динка сорвалась с места и побежала домой – встречу организовывать.

– Ничего, что я Вашей племянницей представилась? – спросила Наташа, едва дверь за гостьей закрылась.

– Это ты молодец, что нашлась. Племяшка – то, что надо. О наших… обстоятельствах ей (да и никому) лучше не знать. Но вот дверь ты зря незнакомым людям открываешь, – попыталась я изобразить суровость.

– Я бы и не открыла! У неё ключи есть. Я думала, Вы вернулись, а тут – незнакомое лицо. Ты что здесь делаешь, спрашивает, а я говорю, что Ваша племянница, из Шахуньи приехала. А дальше просто все. Она хорошая, эта Дина. Веселая очень.

– Да, хорошая… Знаешь, как познакомились с ней на вступительных экзаменах (тогда ЕГЭ никакого не было ещё), так и сдружились. Ладно, поздно уже, пора спать.

* * *

Сон долго не приходил ко мне. Взбудоражила меня Динка новостями про Болотникова. Так недавно все это было – и так давно. В наступающем году будет 10-летие выпуска. Не торопится ли Динка тогда со встречей? Хотя она и две устроит – сейчас и летом. Уж если ей вожжа под хвост ударит, она не отступится…

Андрей Болотников вроде бы ничем особенным от однокурсников не отличался. Учились все хорошо, многие даже отлично, а вот Андрей красного диплома так и не получил. Из-за меня. Преподаватель старославянского языка Константин Никифорович свой предмет спрашивал строго, на лекциях у него была стопроцентная посещаемость, а на семинарских занятиях, когда он задавал вопрос, мы все вжимались в парты, молясь, чтобы эта буря мимо пронеслась. Я пропустила две лекции по болезни и, соответственно, не смогла подготовиться к семинару. И гнев препода пал на меня. Как он орал! «Если Вы прогуляли лекции, это еще не отговорка! Надо было вы-у-чить!» Мы были несчастные запуганные первокурсники, а я так вообще боялась слово сказать. Стою перед Константином Никифоровичем и плачу. А он весь покраснел, рассвирепел, потому что я ничего не отвечаю. Вот тут Андрей встал, подошел к нему и тихо так: «А ну не смейте на девушку орать!» Препод сразу сдулся, даже всех с занятия отпустил. Но дерзкому студенту не забыл этого. Старослав Болотников у него сдал на «троечку», древнерусский язык – тоже. И на пересдачу надежды не было никакой. А с «удами» какой же красный диплом? Хотя по остальным предметам у Андрея «отлично» было. Ему в деканате предлагали пересдачу с комиссией организовать, но Болотников гордый был – не пошел на это. Характер…

Ко мне он подойти боялся. Взгляд у меня какой-то строгий, что ли… А на зачетах и экзаменах он мне помогал, чем мог. Он мне нравился, но напрашиваться самой? Так и не срослось у нас. Как говорится, не судьба. А на последнем курсе Андрей напился в компании наших однокурсников (я на такие мероприятия редко ходила, мне потом рассказывали, что там было), присел к Маше Хохмачевой и давай ей душу изливать: «Не любит меня Верка!» Ну, Маша девушка сметливая, разбитная – приголубила его. Проснулись они наутро в одной постели, и Андрей, как честный человек, через месяц женился. Да-да, бывало и такое, и не так давно – десять лет назад. Значит, они развелись? Удивительно, как и год-то вместе прожили.

Я лежала без сна на смятой от моих метаний кровати и удивлялась сама себе: неужели во мне ещё что-то живо? А ведь думала, вообще теперь на мужчин смотреть не смогу. Но то какие-то абстрактные мужчины – а это Андрей. Мой рыцарь. И с этой мыслью и улыбкой на губах я всё-таки уснула.

Глава 5. Не было бы счастья…

Мы с Наташей жили вместе душа в душу уже три недели. У неё становился заметным живот, но только если хорошо приглядеться. Приближался Новый год – до него оставалось несколько дней. Елку мы наряжать не стали – детей-то дома пока нет, но мандаринами всё-таки лакомились. Когда Наташа была дома, то готовила вкусные супы и ужины, потом приходила я, мы садились кушать и говорили о всяких пустяках вроде учебы или новостей, она иногда рассказывала о своей работе – клиенты какие только не попадаются… И тут, как-то вечером, до меня дошло, что она ни разу не сказала ничего о том, где стоит на учёте по беременности. Это меня насторожило.

– Наташ, а ты в какую консультацию ходишь? – спросила я между делом, очищая от кожуры очередной мандарин.

– В какую такую консультацию? – переспросила Наташа.

– В женскую. К гинекологу какому? – уточнила я, уже угадывая ответ.

– Да ни к какому. У меня и так две полоски – зачем ходить? – удивилась Наташа. Я удивилась было тоже, но одернула себя: девочке ещё нет двадцати, глупая совсем, у неё ничего не болит – она и к врачу не идет. Святая простота. Лёгкость. Перед глазами у Веры возникла Юля, которая тоже в свои 18 лет не спешила к гинекологу и носила в себе мертвого ребёнка две недели… Чему уж с Наташей-то удивляться?

– Затем, что тебе наблюдаться где-то надо, чтобы тебя гинеколог осматривал… Анализы надо сдавать, УЗИ делать, обменную карту заполнять. Это всё понадобится, когда рожать поедешь. Да и родовый сертификат нужен, а его в консультации выдают, – терпеливо объясняла я, ругая себя за то, что не поговорила с девочкой раньше. – Господи, да мы первое УЗИ пропустили уже! Хотя нет – время до 14 недель вроде есть ещё… Полис есть у тебя?

– Нет, – покачала головой беспечная Наташа. – Я же неофициально работаю, мне больничные не нужны, я и к врачам не хожу. Зачем мне полис?

Я только всплеснула руками. Лёгкость – это, конечно, здорово, но только когда рядом с тобой есть человек, способный решать проблемы, над которыми ты паришь, не снисходя до них. Полис ведь делается не один день, время упустим!

– Да и прописки у меня в городе нет, я вообще с севера области. Не туда же мне ехать, – добавила Наташа, добив меня окончательно. Для оформления полиса нужна прописка… Ну что же поделаешь, она и так тут живёт, можно и прописать… А пока суть да дело, сходим к платному врачу.

* * *

Наташа вышла из кабинета, сияя ослепительной улыбкой. Ей не терпелось поделиться со мной новостями:

– Тринадцать недель! УЗИ можно сделать, даже прямо сейчас!

И мы пошли на ультразвук – вместе. На большом экране видно было всего малыша – даже крохотные пальчики и носик-пуговку. Развивался он, судя по словам доктора, нормально… И ещё что-то говорилось, но я уже не слушала. Когда-то, и так уж давно вроде бы, и я была на УЗИ, лежала вот так, как сейчас Наташа, и смотрела в монитор, на котором видно было малыша. Наверное, на таком сроке они все похожи – мой был точно такой же… Или мне теперь так кажется? До второго УЗИ он не дожил… Кольнуло сердце – раз, два, три… «Прости, прости меня!» – шептала я несбывшемуся.

– Тёть Вер, какой он классный, правда? – воскликнула Наташа. Я кивнула и выбежала в туалет, где долго умывалась холодной водой. Там она меня и нашла.

– Мне плохо стало. От волнения, наверно, – оправдывалась я, опуская бледное, как побелка, лицо. «Всё, хватит терзаться», – приказала я себе. То ли будет дальше! Наташа не должна волноваться. Она не должна ничего знать. – Пойдем, моя хорошая. Он действительно классный. Хотя, может быть, не он, а она? Через пару месяцев узнаем.

– Мне анализов назначили целую пропасть! И врачей ещё надо обходить! – не умолкала Наташа. Кажется, она находила особое удовольствие в том, чем раньше пренебрегала. А главное – я это точно знала – она теперь удостоверилась, что у неё внутри растет самый настоящий человечек. Пока не увидишь, не поверишь…

* * *

Беда свалилась неожиданно. Придя домой в пятницу, я очень удивилась, увидев, что Наташа дома. В этот вечер была её смена в кафе, я знала точно – только вчера об этом говорили. Моя «племянница» сидела на кухне и пыталась пить чай из кружки, в которой уже ничего не было.

– Наташ, что-то случилось?

– Меня с работы выгнали, тёть Вер, – еле слышно произнесла она. Она так привыкла меня называть своей тётей, что делала это уже бессознательно. Хотя, если вдуматься, не на столько уж я её и старше… Но теперь не об этом.

– За что? – ахнула я.

– Да за беременность, – ответила Наташа, и я впервые увидела в её глазах слезы. – Я девочкам, другим официанткам, рассказывала, как на УЗИ ходила и какой у меня замечательный малыш в животике растет, а тут подошла Карина – она у нас главная – и велела мне убираться из кафе и не появляться больше. А я ведь могу ещё работать, тёть Вер, и живот не видно совсем…

«Простота хуже воровства», – подумала я. Ну это же надо было додуматься – рассказывать на работе о своей беременности, если ты официально не оформлена! Хотя в любом случае скоро правда вышла бы наружу…

– Не плачь, всё образуется, – произнесла я, подходя и обнимая её за плечи. Бедная бабочка, несчастный котенок… Выходит, не все так легко в жизни, правда?

– Как я без работы теперь, да ещё под Новый год? Неплохие чаевые могла бы заработать, – качала головой Наташа, но, слава богу, пустую кружку уже ко рту не подносила.

– Ничего, проживём, – оптимистично заявила я. И тут меня дернуло добавить: – Ты могла бы поработать со мной. Ты ведь на филфаке учишься, так ведь? Можешь прийти к нам постажироваться, по крайней мере.

Наташа расцвела на глазах. Расправила крылышки, так сказать. Человеку не так много надо для счастья.

– А теперь давай поужинаем. Побалуем себя – закажем пиццу. Отметим перемены, – сказала я. Мне казалось, что с Наташей стала как-то легче и я сама. Решения проблем приходили сами – без лишних самокопаний, которым я весьма была подвержена. Скоро Новый год, в конце концов, а это время сказки, волшебства и сбывающихся желаний.

* * *

Кстати о желаниях. На следующее утро, отведя Наташу в редакцию и сдав её с рук на руки выпускающему редактору Святославу, я была немедленно вознаграждена звонком Дины.

– Привет, Верунь! Мне это удалось – собрать нашу группу, я имею в виду. Прямо перед Новым годом и встретимся, а то дальше праздники, все разъезжаются кто куда, кто-то вообще работает… Мне удалось даже заказать зал в «Студенческом рае»!

– Да ты что! Это же практически невозможно! – несказанно удивилась я. «Студенческий рай» – кафе рядом со зданием нашего факультета, где мы неоднократно праздновали окончание сессии (чаще всего без спиртного, но всегда очень весело).

– Ну, если честно, я не совсем сама заказала – там Димка Девяткин массовиком-затейником подрабатывает, – призналась Дина. – Он вообще-то, как ты знаешь, хорошо известный в городе ведущий праздников, а «Студенческий рай» – это у него так, халтурка для души. Его там за бога почитают, так что проблем с бронированием не было.

Димка… Он был душой не только нашего курса, но и всего факультета. В филологии и журналистике ему, видимо, было тесно – человеку-празднику нужны фейерверки каждый день.

– И чего молчим? – поинтересовалась Дина. – Ах да, о самом-то главном я ведь не сказала: Болотников обещал быть. А как узнал, что ты придешь, вообще дар речи от счастья потерял. Что наденешь?

– Дин, ты меня с ума не своди, – опешила я. – Я откуда знаю, в чем пойду? Открою шкаф и…

– Сегодня вечером пошли по магазинам. Надеюсь, ещё что-то интересное там осталось, а то к празднику уже порасхватали всё, наверное. Откроет она шкаф… Да там у тебя из нового разве что молодое поколение моли! А показаться влюблённому мужчине…

– Дина!

– А показаться влюблённому мужчине, – как ни в чем не бывало продолжала моя лучшая подруга, – в старых тряпках нельзя. Он тебя сколько не видел? Вот-вот. Ты должна его просто поразить. Так что вечером я к твоей конторе подъеду – и во все тяжкие! Отбой!

Надо ли говорить, что мне в этот день не работалось? Я в уме перебирала все свои костюмы и платья и в итоге пришла к согласию с Диной – ничего сногсшибательного и сумасводящего у меня в гардеробе не было. Строгие брючные костюмы для работы – вот этого навалом, а праздничного… Любимый наряд, надеваемые мной обычно на чужие свадьбы («мое маленькое чёрное свадебное платье»), уже протерся до дыр и, надо сказать, поднадоел мне самой, летние, для отдыха подобранные, варианты здесь не подходили.

Ближе к концу рабочего дня ко мне в кабинет заглянула Наташа. Она вся сияла – видимо, новая работа пришлась ей по вкусу.

– Тёть Вер, мы домой в шесть?

– Мы с Диной тут собрались по магазинам…

– Вот и отлично – я с вами, если не возражаете.

* * *

Я думала, что у меня сотрутся ноги – по колено. Все три часа до закрытия магазинов мы шатались по бутикам, напоминая голодных хищниц. Борьба за каждую стоящую вещь велась там не на жизнь, а на смерть, ведь до Нового года оставались считанные дни. А мы даже и в борьбу не особо ввязывались: найти то, что устроило бы нас троих, было непросто. Динка отметала выбранные мной платья, я приходила в ужас от её предложений, а Наташа (в силу возраста, видимо) пыталась нарядить меня во что-то явно молодёжное. В результате к примерке мы даже и не приступали. Наконец Динка впихнула меня в примерочную с ворохом всего, на что мы по очереди положили глаз. Один за другим я отвергала платья и костюмы, а в последнем (его выбрала Дина) я показалась себе до невероятия жирной… Вообще какие-то странные зеркала в магазинах: они как будто выпячивают все твои недостатки, прямо до того, что жить не хочется. Или это только у меня так? В любом случае, я чуть не разревелась и вспомнила, почему так редко хожу по бутикам – мне большая часть модных вещей подходит не лучше, чем корове седло. «Всё, хватит с меня!» – решила я, переоделась обратно в свой строгий брючный костюм и вышла из примерочной с таким видом, что Дина с Наташей даже спрашивать ничего не стали.

Возвращались мы удрученные. Мои спутницы признали свое поражение, а моя лучшая подруга предложила даже «бахнуть с горя». И тут мой взгляд случайно упал на витрину небольшого магазинчика – там девушка (видимо, продавец) переодевала манекен во что-то изумрудное. И у меня аж сердце кольнуло. Ни слова не говоря, я направилась в этот магазинчик (в расписании его работы значилось, что он открыт до 21:00, а теперь был уже десятый час, но я все равно решила рискнуть).

– Девушка, милая, извините, бога ради, но я не уйду, не примерив вот это платье! – заявила я, переступив порог. Дина и Наташа пока ничего не понимали и тянули меня за руку, нудя о своей усталости.

– Да, пожалуйста! А я как раз товар разбираю, – улыбнулась девушка, действительно оказавшаяся продавцом. – Сорок восемь?

– Да, да, – торопливо подтвердила я, проходя в кабинку. Я, наверное, могла бы его даже не мерить – я знала, что это платье мне подойдет.

Я была права – я влюбилась в это изумрудное чудо с первого взгляда, и не зря! Оно подчеркивало все мои достоинства и идеально скрывало недостатки: верх в обтяжку, рукав до середины плеча, юбка-солнышко по колено. Ничего лишнего – и такое совершенство! Разумеется, я показалась Наташе и Динке. Им оставалось только ахнуть.

– Туфли у тебя к нему есть? – обретя дар речи, поинтересовалась подруга, а я не знала уже, куда деваться от счастья: туфли действительно были. Купленные год назад, что называется, по случаю, они всё ещё стояли в коробке на нижней полке шкафа. Я готова была поклясться, что они ждали именного этого платья, чтобы «выйти в свет». Честное слово!

И тут меня как прошибло: сколько стоит платье? Я ведь даже не спросила! Вдруг у меня не хватит денег? Я умру от разрыва сердца на месте, вот и всё. Но девушка-продавец и тут удивила меня, назвав вполне приемлемую цифру (как раз столько, почти рубль в рубль, у меня и было с собой). Разве бывает столько счастья за раз? И как хорошо, что я не купила ни одно из этих вульгарных тряпок, которые мерила в бутике торгового центра! Как тут не поверить в своего ангела-хранителя? Кто-то на небесах, видимо, поставил себе цель превратить меня в фонтан радости и достиг её, это точно!