– Тогда пусть подыхают! – фыркнул Сильван. Беспокойство, маячившее где-то на заднем плане сознания, раздражало, как ранка на языке. – Жалкие твари! Лично я скорее украл бы или убил, чем протянул руку за пластом! Мерзость какая!

Роберт промолчал, но когда они уже подходили к тренировочной площадке, негромко произнес:

– Любой из нас может оказаться на их месте. Бывают обстоятельства…

– Что? Какие еще обстоятельства? – насмешливо произнес Сильван. – Напомни, я или ты вчера головой-то треснулся? А то послушать тебя, прямо и не знаешь…

Они вошли на площадку, и разговор оборвался.

Сильван слегка размялся – не хотел устать перед поединком. Быстрота реакции зависела скорее от того, насколько хорошо он отдохнул и выспался, тренированность мышц особой роли не играла. Он сделал несколько выпадов и уселся на одну из деревянных скамеек, окружавших площадку.

Сильвану нравилось находиться здесь. Нравился желтый песок, покрывавший площадку, крик и галдеж, ругательства ратоборцев, захваченных азартом поединка.

Роберт обучал искусству боя на мечах и его, и Дарси, но прежде Сильван всегда чувствовал себя здесь лишним. И посматривали на него косо. Ещё бы – сын знаменитого Карела Матье вырос Темный знает во что, недоразумение какое-то. Зачем приходит на площадку день за днем и машет мечом, как одержимый? Один хороший удар – полетит кубарем, как подстреленный заяц. Шел бы лучше домой, сочинять стишки или матери помогать по хозяйству.

После первых побед Сильвана в Круге всё резко переменилось. Он побеждал, невзирая на свою физическую немощь, и его зауважали ещё больше. Но длилось это недолго – один за другим ратоборцы отворачивались от него. В их сплоченной касте царило негласное правило – всё, что происходит в Круге, там и остается. Даже если один боец наносил другому серьёзную рану, это никак не сказывалось на их дружбе и отношениях в обычной жизни.

Однако для Сильвана ратоборцы с удивительным единодушием сделали исключение. Меч его редко достигал цели, а вот слова – всегда, и душевные раны залечить гораздо сложнее. Ни один из тех, с кем он встречался в Круге, не желал иметь с Сильваном ничего общего.

Несмотря на тотальное игнорирование, Сильван отлично чувствовал себя на площадке и не стеснялся приходить сюда. Пусть делают что хотят, он полноправный ратоборец, и это наполняло душу невыразимым счастьем. Он всё-таки смог, оправдал надежды отца. Он чего-то стоит. За это можно заплатить любую цену.

При этой мысли Сильван улыбнулся и решительно встал.

– Ну что, Робби, идем? Наверняка все уже нас заждались.

Толпа сомкнулась вокруг, едва они с Робертом ступили на площадь. Сильвана совсем бы затискали, если бы не героические усилия Роберта и стражи, охранявшей Круг Правды.

Сильван хохотал, пожимал руки и отпускал шутки направо и налево. Находиться в центре внимания было нелегко, но он привык и относился к этому, как к неизбежному злу, вроде своего кричащего наряда. Снял куртку и перевязь, бросил их Роберту и с мечом в одной руке и кинжалом в другой смело вступил в Круг.

Его противник уже стоял там – невысокий, широкоплечий человек, в кожаном шлеме и нагруднике.

Толпа яростно скандировала. Народу собралось необычно много, и какое-то напряжение витало в воздухе. Сильван хорошо чувствовал такие вещи – то ли из-за Дара, то ли просто в силу опыта.

Наконец в центр Круга вышел наблюдатель, и крики слегка поутихли.

– Сегодня мы обращаемся к высшей справедливости, – произнес он традиционную формулу приветствия, – Артур Маккью, встаньте!

На трибуне у противоположного конца Круга возникло какое-то движение. Сильван рассеянно подбросил кинжал и поймал. По толпе прошел радостный шепоток. Наблюдатель нахмурился, но тем не менее продолжил:

– Вы обвиняетесь в… – Наблюдатель запнулся, и Сильван удивленно поднял глаза. – Обвиняетесь в убийстве Арин Норд, жены находящегося здесь Питера Норда, а также его детей – Софии, пятнадцати лет, Ирен, десяти лет, и Дэвида… трех лет.

Последние его слова потонули в возмущенных воплях. Отовсюду неслись крики и проклятия, толпа разбушевалась, кольцо стражей едва её сдерживало.

Сильван вдруг почувствовал легкое головокружение; душа как будто приподнялась на цыпочках и испуганно замерла. Он поднял глаза и впервые по-настоящему взглянул на обвиняемого. Это был неприметный молодой человек, с неприятно бегавшими глазами. Его взгляд не мог задержаться ни на чем надолго. Казалось, он не очень-то понимал, где находится, потому что всё время порывался уйти – его удерживали на месте двое стражей.

Сильван обернулся и посмотрел на трибуну за своей спиной.

Человек, назвавший себя – и являвшийся на самом деле – Питом, сидел неподвижно, уронив руки между колен. Голова его почти лежала на груди, пряди темных волос скрывали лицо.

Мужчина потерял всю свою семью и имел полное право на некоторые странности. Но тревога не отпускала Сильвана, и он почему-то не испытывал того сочувствия к Питу, которым явно были преисполнены все вокруг.

Сигнал к началу поединка чуть не заставил его подпрыгнуть.

Что он делает? Нужно сосредоточиться, взглянуть как следует на противника и понять, как с ним лучше сладить. Обычно Сильван успевал это сделать, пока наблюдатель разъяснял суть спора. Но сейчас всё шло наперекосяк.

К счастью, этот ратоборец явно не рвался в бой, а двинулся в обход по кругу. Он держал меч обеими руками, хотя тот и не был двуручником. К шлему спереди крепилась кожаная маска, скрывавшая лицо.

Это было неприятно – Сильван привык по мимике человека определять его намерения. Желание нанести удар всегда отражается на лице и в глазах, а по направлению взгляда можно понять, куда именно собираются ударить.

Ратоборец кружил рядом, то приближаясь, то отскакивая назад, явно вынуждая Сильвана напасть первым. Это не входило в его планы, но он отвлекся и не успел прикинуться слабым и никудышным бойцом, которого знай себе атакуй.

Оглушительный шум толпы очень отвлекал. Сильван прекрасно понимал, что на этот раз дело не только в ставках. Если он проиграет и убийца детей уйдет от возмездия, это сильно подпортит его репутацию.

«Значит, надо просто выиграть, и всё, – Сильван крутанул мечом, клинок крест-накрест рассек воздух, – давай же, ну!»

Улучил момент, когда противник повернулся, открыв незащищенный бок, и бросился в атаку.

Мечи скрестились; Сильвану показалось, что он налетел на стену, которая его отбросила без всяких усилий. Ратоборец был невысок ростом, но очень тяжёл и кряжист.

Они снова принялись кружить друг против друга, словно два зверя, выжидая и присматриваясь. Толпа возмущенно гудела – поединок затягивался, а дело не двигалось с места.

Сильван чувствовал, как щекочущие струйки пота стекают по спине и груди, хотя день был холодный и изо рта валил пар. Нужно как-то изловчиться, столкнуться с этим здоровяком вплотную, при этом не попав под меч. И победа, считай, у него в кармане.

– Эй, любимчик Темного! – внезапно резко выкрикнул Сильван. – Каково это – защищать убийцу детей?

Ратоборец ничего не ответил и двинулся направо, обходя Сильвана.

– Наверное, он хорошо заплатил! Иначе пришлось бы самому выходить в Круг!

Шум в толпе усилился. Открытая провокация не запрещалась, но считалась дурным тоном. Сильван нечасто пользовался этим приемом и сейчас прибегнул к нему просто от отчаяния. Противник должен разозлиться и броситься на него, а там уж Всемогущий поможет.

– Мне вот интересно, – продолжал он, – что скажет твоя жена, когда об этом узнает? А дети?

– Никаких детей у меня нет, пустозвон! – Голос у ратоборца был низкий и неприятный. – Подходи давай! Или только языком болтать горазд?

– Не-е, ты подойди первый! – ухмыльнулся Сильван. – Я стесняюсь.

В толпе захохотали.

– Неудивительно, что у тебя нет жены, – продолжал Сильван, воодушевленный успехом, – ну какая женщина захочет всё время наклоняться, чтобы поцеловать мужа в лобик?

Хохот усилился. Обстановка слегка разрядилась, и Сильван почувствовал себя увереннее.

– Мой рост меня вполне устраивает, – холодно произнес ратоборец, – придумай что-нибудь получше, дохляк.

– А зачем мне придумывать? – искренне удивился Сильван. – Я и так всё о тебе знаю.

Воин внезапно выпрямился и прекратил кружение.

– Что ты там можешь знать?

– А ты подойди поближе, я тебе нашепчу на ушко.

– Ищи дурака…

Внезапно ратоборец сделал почти неуловимое движение, пытаясь отклонить меч Сильвана в сторону и ударить его в грудь. Блестящий прием, но Сильван был всё равно быстрее. Он поймал оружие в перекрестье своего меча и кинжала и направил его вниз.

Клинки вонзились в песок, а Сильван и его противник почти столкнулись лбами. Серо-зеленые глаза в прорезях маски расширились от удивления. Сильван ощутил густой, кисловатый запах грязного тела и старой кожи. Привычным усилием расслабился, ожидая потока сцен из чужой, не всегда понятной ему жизни…

Ничего не произошло.

Ратоборец выпрямился и с проклятием отскочил назад. Толпа завопила, поддерживая Сильвана, а тот стоял, опустив руки, ошеломленный, непонимающий.

Что случилось? Момент был идеальный – прикосновение для «прочтения» не требовалось, достаточно находиться вплотную к человеку.

И тем не менее ничего не вышло.

Сильвана охватила паника.

Что делать? Может, у ратоборца просто нет ничего такого, чего бы он стыдился или хотел скрыть? Или он каким-то образом узнал о Даре и смог закрыться? Эти завистливые гадюки, товарищи по клану, вполне могли рассказать, как Сильван вывалил всю их подноготную в Круге.

Но он еще ни разу не встречал человека, которому бы удалось избежать «прочтения». Он провел кучу опытов после того, как Дарси…

«Нет-нет! Не думай о Дарси сейчас, ты должен победить!»

Но Сильван уже понимал, что всё кончено. Лишь свой Дар он мог противопоставить превосходящей силе противника. Раз ничего не вышло, победы ему не видать – с тем же успехом муха может надеяться пробить оконное стекло своим крохотным тельцем.

Волной накатило отчаяние, размывая волю, лишая последних сил.

Почему ему так не повезло? Этот бой надо выиграть во что бы то ни стало, и вот Дар подвел его именно сейчас!

И тут ратоборец налетел на него, замахиваясь мечом. Сильван кое-как поднял оружие, чтобы парировать удар, но противник в последний миг вдруг перехватил свой меч за клинок и ударил Сильвана рукоятью в лицо.

Из носа хлынула кровь, перед глазами вспыхнули огненные круги. Сильван отлетел назад и повалился на песок. Толпа глухо охнула. Неудивительно – Сильван никогда не пропускал такие грубые и простые удары. А случись вдруг такое – через секунду стоял бы на ногах и продолжал поединок.

Но только не в этот раз.

Меч и кинжал выпали из ослабевших пальцев. Тело казалось далеким и словно чужим – и в той же бесконечной дали шумела и бесновалась толпа. В голове звенело, кровь из разбитого носа стекала в горло теплым потоком.

Сильван даже не пытался подняться, пока наблюдатель не присвоил победу его противнику и не объявил Артура Маккью полностью оправданным.

– Не может быть! Как же так? Не может быть! – раз за разом повторял Сильван.

Он ходил – точнее, метался – по своей комнате, от стены к стене, от стены к стене. Битый час изображал потерю сознания, чтобы от него отстали, и всё это время ярость и отчаяние жгли его изнутри.

Хотя никто к нему, собственно, не приставал. Роберт доставил его домой и уложил в постель, служанки забегали вокруг с холодной водой и примочками. Родители даже не заглянули удостовериться, что с ним всё хорошо. Правильно, ведь он проиграл. Но это и к лучшему – надо разобраться в том, что произошло, без свидетелей. Роберт в счет не шел.

Задернутые шторы погрузили комнату в полумрак, две масляные лампы мерцали мягким желтоватым светом. Из-за этого казалось, что уже ночь, хотя день ещё даже не начал клониться к вечеру, и городской шум проникал сквозь плотно затворенные окна. При каждом громком звуке Сильван вздрагивал – ему казалось, что возмущенная толпа идет требовать его крови.

В зеркало он старался не смотреть – уже оценил нанесенный ущерб. Нос остался цел, но страшно распух, черные синяки расплескались под заплывшими глазами. В последний момент Сильван всё-таки успел отстраниться, и удар пришелся вскользь.

Рубашка на груди стала жесткой от потеков засохшей крови.

– Принести вам умыться? – спросил Роберт. Он стоял у двери, словно решил защищать её от любого возможного вторжения.

– Умыться? – повторил Сильван, словно не веря своим ушам. – Умыться. Ну конечно. Ты вообще слышал меня или нет?! – Он сорвался на крик, не в силах больше сдерживаться. – Я потерял свой Дар! Я ничего не почувствовал там, в Круге, и проиграл поединок!

Сильван вцепился пальцами в волосы и снова забегал по комнате, точно человек, терзаемый неотступной болью.

– Да, это я слышал, – произнес Роберт, и Сильван вдруг понял, что мог бы его убить за эти слова. За чудовищное, непробиваемое спокойствие. Приставить кинжал к груди и посмотреть, останется ли телохранитель таким же невозмутимым, когда лезвие погрузится в его плоть. – Но, возможно, это просто неудачное совпадение? Вы пробовали «прочесть» кого-то после поединка?

– Конечно, пробовал! – Он судорожно пытался «прочесть» Роберта и двух самых верных своих поклонников, пока они тащили его к дому. – И ничего! Ничего! Дара больше нет!

Он подбежал к стене и с силой ударился о неё головой, раз, другой и третий. Ранка на лбу открылась, на блестящую ткань обоев брызнула кровь.

Роберт в два прыжка оказался рядом и схватил его за плечи.

– Что вы делаете?!

– Всё из-за неё! – крикнул Сильван, вырываясь. – Пусти! Я вчера ударился головой – и Дар пропал! Может, если я ещё раз…

– Прекратите! – рявкнул Роберт и встряхнул его с такой силой, словно хотел вытрясти всю дурь. – Хватит уже!

Он силком усадил Сильвана в кресло, тот попытался вскочить, но телохранитель удержал его за плечи.

– Да как ты смеешь! – Сильван бешено сопротивлялся. – Что ты о себе возомнил?! Думаешь, если постоянно за мной таскаешься, я твоя собственность?! Да ты просто старый неудачник, всю жизнь работавший на чужих людей, а я выхожу в Круг Правды и побеждаю! Я ратоборец, Темный тебя забери!

– Сейчас сюда сбежится весь дом, – в голосе Роберта, казалось, вот-вот захрустят кристаллики льда, – вы правда хотите предстать перед ними в таком виде и рассказать о том, что случилось? Если так, я вас немедленно отпущу.

Сильван дернулся еще пару раз и замер, тяжело дыша. Роберт тотчас разжал руки и принес ему бокал с вином. Сильван покорно отпил, стуча зубами о стекло. В голове было пусто, точно в пересохшем колодце. Вода ушла, и все мысли превратились в бесполезную жидкую грязь.

– Не стоит так отчаиваться, – Роберт взял у него бокал и поставил на стол, – быть может, ваш Дар со временем вернется. Надо просто успокоиться и немного подождать.

Он говорил непривычно мягко, словно успокаивая расстроенного ребенка.

«Сейчас еще и по головке погладит, – подумал Сильван, потерявший дар речи от горя, – не плачь, скоро всё пройдет, давай поиграем».

И все же он был страшно благодарен Роберту – тот говорил то, что Сильвану хотелось услышать. Пусть он и не верил в это в глубине души, но Роберт как будто верил, а он привык доверять телохранителю. Это помогало кое-как балансировать на грани полного отчаяния.

Роберт присел на корточки перед Сильваном и протянул влажную тряпицу со слабым, вяжущим запахом, тот прижал ее к переносице. Раны и синяки составляли часть жизни Сильвана и не слишком его тревожили.

Возможно, Роберт прав, Дар потерян не навсегда? Может, его как бы… отшибло? Нужно подождать до завтра, а пока постараться исправить то, что можно исправить.

Этому, как и многому другому, научил его Роберт.

«Никогда не беспокойтесь о том, чего не можете изменить. Направляйте все силы на то, что можно сделать здесь и сейчас».

Он старался, но получалось не всегда. Вот Дарси другое дело. Он…

Сильван чуть сильнее прижал тряпку к лицу и охнул от боли. Не хватало вспоминать Дарси и совсем расклеиться.

– Принеси одежду… ну, ту самую, помнишь?

Брови Роберта чуть сдвинулись к переносице.

– Стоит ли выходить сейчас? Ваше состояние…

– Жить буду. – Сильван поднялся из кресла. Голова слегка кружилась, переносица пульсировала, но и только. В Круге он запаниковал, но машинально последовал еще одному совету Роберта. Если поражения не избежать, постарайся выйти из боя как можно скорее и с наименьшими потерями.

Это Сильван и сделал – сразу же, как понял, что лишился Дара и точно проиграет. Поэтому отделался только разбитым лицом, а не чем-нибудь похуже.

– Я просто не смогу сидеть здесь целый день и думать… обо всём, – против воли в голосе Сильвана послышались умоляющие нотки, – а парням наплевать, что у меня с лицом.

Роберт секунду поколебался, но, видимо, перспектива сидеть взаперти его тоже не слишком-то прельщала. Он ненадолго вышел и вернулся с одеждой ремесленника – простая куртка, штаны и рубашка. Сильван прятал ее в комнате Роберта, потому что его собственную мать периодически осматривала на предмет «предосудительных» вещей. Что это за вещи такие, он так и не смог понять, но осмотры не прекращались. Приходилось как-то выкручиваться.

Сильван быстро переоделся, прицепил к поясу кошелек и мешочек с шариками. Надвинул поглубже на лицо капюшон плаща и прошептал Роберту:

– Иди первым. Наверное, они в столовой, но чем Темный не шутит… встретимся внизу. И не вздумай совать мне меч, хватит на сегодня!

– Ремесленник с мечом на поясе – это и впрямь было бы слишком, – тихо произнес Роберт и выскользнул в коридор, оставив Сильвана в недоумении.

Телохранитель и правда только что пошутил или ему показалось?

А потом, поздно ночью, Сильван лежал в постели, безуспешно пытаясь уснуть. Слушал ровное дыхание Роберта, устроившегося на диване, и всё думал и никак не мог остановиться.

Лицо и голова разболелись с новой силой, тело ныло от того, что он несколько часов простоял на коленях, играя в шарики. Но никакая игра не могла заглушить боль в душе. Не просто боль – страх, и чем больше Сильван о нем думал, тем тот становился сильнее.

Круг – это всё, что у него есть. Вся его жизнь.

Что, если Дар исчез навсегда?

«Пожалуйста, Всемогущий, – снова и снова повторял про себя Сильван, который в жизни не молился и все верования считал глупыми предрассудками, – пожалуйста, я сделаю всё что угодно, только верни мой Дар! Я не смогу без него! Прошу тебя, Всемогущий, сжалься, я потерял Дарси, я не могу потерять ещё и это!»

Он глотал слезы и старался не всхлипывать громко, чтобы не услышал Роберт, а мысли грызли его неотступно, словно собаки – дохлую лошадь.

Что, если всё из-за Дарси? Что, если это – расплата?

Расплата за то, что он сделал со своим замечательным, горячо любимым старшим братом.

3

Утро выдалось солнечным, чистым, в парное, голубовато-розовое небо поднимались бесчисленные струйки дыма из труб. Стоя у окна в жарко натопленной комнате, Сильван ощущал, какой на улице отличный хрустящий мороз.

Прошел целый месяц с того дня, как он потерпел поражение в поединке, который обязан был выиграть. Нос давно зажил, синяки сошли, но и только.

Каждый день Сильван просыпался с безумной надеждой – а вдруг сегодня что-то изменится?

И каждый день открывал ему всё новые глубины отчаяния.

Сегодня, в канун Новогодья, он впервые проснулся… и ничего не почувствовал. Не бросился к сидевшему у двери Роберту с обычной проверкой. Просто встал и подошел к окну.

Он смотрел, как полыхает на углу улицы Костер Бедняков, и машинально сжимал в ладони мешочек с шариками. Снег, еще вчера ночью пушистый и свежий, уже превратился в грязь под ногами людей. Все суетились, чтобы закончить с делами пораньше и сесть за праздничный стол со своими семьями.

Одному Сильвану некуда было спешить.

Он хотел по уже устоявшемуся обычаю попросить принести завтрак в комнату, но вместо этого оделся и, пригладив волосы, спустился в столовую. Всё-таки сегодня Новогодье, может, ради праздника родители сменят гнев на милость?

Господин и госпожа Матье уже завтракали, молча сидя друг напротив друга. Когда Сильван вошел, отец даже головы не поднял. Госпожа Матье опустила чашку на стол и повернула к сыну каменное лицо. Ее темно-лиловое платье с черной отделкой смотрелось почти как траурное.

– А, это ты! – произнесла она таким тоном, будто делала ему огромное одолжение. – Чем обязаны такой честью?

– Доброе утро, мам. Отец, – Сильван нерешительно опустился на стул и попытался улыбнуться, – замечательно выглядишь, мамочка.

Госпожа Матье фыркнула и продолжила завтракать – методично, словно укладывая вещи в сундук. Казалось, закончив есть, она скажет: «Ну вот, всё вошло!» – и захлопнет рот, как крышку сундука.

За прошедший месяц Сильван не участвовал ни в одном поединке. Клиенты продолжали обращаться к нему – он оставался лучшим, хоть поражение в последнем бою и нанесло ущерб его репутации.

Но Сильван не мог заставить себя выйти в Круг без Дара. Родители об этом, естественно, не знали и считали нежелание сына сражаться просто нелепой блажью.

Госпожа Матье вначале пыталась действовать лаской и уговорами. Потом начала плакать и говорить, что Сильван сведет её в могилу, где она наконец соединится с Дарси, который никогда не огорчал маму. Обычно после такого Сильван не выдерживал и уступал, но в этот раз проявил упорство. Страх перед очередным поражением затмевал всё.

Тогда госпожа Матье поступила так же, как поступала всегда, если не могла добиться своего – то есть закатила грандиозный скандал, при воспоминании о котором Сильвану до сих пор хотелось закрыть голову руками и куда-нибудь спрятаться.

Господин Матье, в отличие от супруги, молчал. Не уговаривал Сильвана, не ругал и не называл скверным сыном, из-за которого семья опозорится и пойдет по миру. Всё это отражалось в его взгляде, выражавшем чистое, холодное презрение.

Ты ничтожество, говорил этот взгляд. Дарси был настоящим ратоборцем, а ты никто и ничто. Какое-то время тебе везло, но теперь везение закончилось.

Это было даже хуже, чем крики и обвинения матери – быть может, потому что в глубине души Сильван соглашался с отцом. Ему повезло, на какое-то время он получил Дар и вместе с ним – ту жизнь, о которой всегда мечтал. А теперь тот же нелепый случай всё отнял.

Госпожа Матье поднялась и демонстративно поправила платье. Сильван подозревал, что она специально одевается попроще – хочет показать ему, что они нуждаются, хотя это не так и Сильван знал об этом. Да, ему щедро платили за поединки, но на займах отец зарабатывал куда больше.

– Дорогой, сегодня на ужин приглашены Картоны и Рэдинги, – произнесла она, старательно игнорируя Сильвана, – нам тебя ждать?

– Конечно, дорогая. – Господин Матье поднялся и предложил руку жене. Они величественно удалились, даже не взглянув на Сильвана.

Оставшись в одиночестве, он уныло окинул взглядом стол. Есть совершенно не хотелось. Он вообще мало ел весь этот месяц и изрядно похудел. Мышцы, худо-бедно наработанные поединками, казалось, сдулись и прилипли к костям. И, глядя в зеркало, Сильван видел того, кем он и был на самом деле – нескладного, тощего юношу, зачем-то напялившего куртку ратоборца.

И тогда ему хотелось расколотить к Темному все зеркала в доме.

Несколько минут Сильван понуро сидел, глядя на пустые стулья, на знакомые с детства тарелки и чашки, молочник с отбитым краем. В мозгу вспыхнуло воспоминание – они с Дарси гоняются друг за другом по столовой с игрушечными мечами, Сильван взмахивает своим и – дзынь! – молочник и еще половина посуды летит на пол.

Он помнил леденящий ужас, сдавивший сердце, помнил, как Дарси выбежал в коридор и закричал, что он разбил посуду в столовой. Его не наказали – его никогда не наказывали. Он был надеждой семьи, её будущим. Всё, что здесь делалось, делалось для него. Мать даже сохранила проклятый молочник, хотя терпеть не может испорченных вещей и обожает всё новое.

При мысли о брате на глаза навернулись слезы, и Сильван даже не попытался их сдержать.

Он не отходил ни на шаг от Дарси, когда тому стало хуже, сидел рядом днем и ночью. Они много разговаривали. И однажды Дарси сказал: «Надеюсь, теперь они оценят тебя по достоинству». Он говорил так, зная, что умрет, вот только Сильван не мог, не хотел в это верить. И не придал значения его словам.

Но теперь, спустя пять лет, сидя за столом в родном доме, где он стал чужим, Сильван неожиданно понял.

Его и правда оценили, все без исключения – родители, друзья, девушки и горожане. Он не мог это потерять из-за какого-то дурацкого ушиба.

Что он делал целый месяц? Торчал безвылазно в своей комнате, пил, катал по ковру шарики, изнывал от скуки. Даже молился, надеясь разжалобить Всемогущего, которого, может, и вовсе не существует!

Сильван сжал кулаки. Нужно сделать всё, чтобы вернуть Дар. Дарси никогда не стал бы сидеть и тупо жалеть себя. Время сожалений прошло.

Пора действовать.

Мороз окреп, ледяной воздух прихватывал ноздри, когда Сильван торопливо шел по улице. В одежде ратоборца он чувствовал себя увереннее, хоть она и болталась, как на вешалке. Меч на бедре, кинжал у пояса – Сильван не совсем понимал, зачем ему понадобилась полная экипировка, просто чувствовал, что так правильно.

Было здорово снова оказаться среди городской суеты. Он зашел в пару лавок, потолкался на рынке. И с чем большим количеством людей говорил, тем сильнее тревожился.

Вроде бы ничего не изменилось – с ним по-прежнему с удовольствием беседовали. Но в манере общения появился какой-то неприятный холодок. Сильван знал, что его поражение, благодаря которому убийца женщины и троих детей остался безнаказанным, прогремело на весь Тэрас, и понимал, что люди будут не в восторге от этого.

Но такого откровенного осуждения он не ожидал. В конце концов, если они и вправду верят, что Всемогущий являет в Круге свою волю, то какие претензии к ратоборцу? А если этот человек и вправду никого не убивал? Возможно ведь и такое?

Сильван не без досады вспомнил, как толпа защитила его от нападок Тома Кольбера, чьи претензии, положа руку на сердце, имели под собой основания. Выходит, им вообще наплевать на истину – главное, чтобы победил ратоборец, на которого они поставили?

Весь во власти этих мрачных мыслей, Сильван сворачивал во всё более глухие переулки. Угасающий свет зимнего дня сюда почти не проникал. Роберт за его спиной походил на мрачный призрак в темном плаще с капюшоном.

Наконец они остановились у неприметной двери. На грубых досках едва виднелся странный символ – змея, кусающая собственный хвост. В полумраке красная краска выглядела бурой.

Сильван старательно огляделся и вошел без стука. Роберт последовал за ним, дверь закрылась за его спиной с пронзительным визгом. Они очутились в крохотной низкой комнатушке, освещенной единственной лампой с закопченным стеклом. Стены от пола до потолка покрывали непонятные символы и высказывания на незнакомом языке. Убожеством обстановки комнатка напоминала хлев, да и пахло в ней соответственно.

Сильван брезгливо поморщился. На скрип двери из полумрака появился высокий старик – ему приходилось пригибаться, чтобы не оцарапать макушку о потолок. Из-за этого внушительная фигура выглядела жалко, как будто застыла в подобострастном поклоне. Седые волосы свисали сальными прядями, а глубоко посаженные глаза алчно вспыхнули при виде посетителей.

– Ратоборец Матье! – прошелестел он с улыбкой, обнажившей потемневшие зубы. – Знатный, знатный гость! Чем могу служить? Амулет на победу? Заговор? Приворотное зелье… хотя, возможно, вам скорее нужно отворотное?

И он подмигнул с таким значительным видом, что Сильван чуть не плюнул с досады. Естественно, история с Бесс тоже ни для кого не являлась тайной. Он это понимал, но видеть подтверждение было не очень-то приятно.

– Заговор на возвращение утраченного.

– Нет ничего проще! – Старик отдернул занавеску, скрывавшую заднюю часть комнаты. За ней обнаружились ряды стеллажей с аккуратно сложенными бумагами, склянками и пучками трав. От них распространялся сладковатый запах пыли и тления.

– Что именно было утрачено? – Старик рылся на полках, отчего запах стал почти невыносимым. – Вещь? Человек? Чье-то расположение? Любовь или дружба?

– Вообще-то, – Сильвану хотелось зажать нос и сбежать, но он терпел, – скажем так… у меня был некий дар. А потом исчез. Есть у тебя что-то для этого? И, Всемогущего ради, поторопись, а не то я тебе весь пол уделаю. Как ты можешь терпеть эту вонь?

Старик хихикнул.

– Привычка, господин Матье, ничего кроме привычки! Ко всему можно притерпеться при необходимости! – Он протянул Сильвану маленькую бутылочку, завернутую в лист бумаги. – Выпить сразу после заката, три раза прочитать заговор, после чего лечь спать. На следующий день утраченное вернется, но… – Тут старик многозначительно поднял высохший палец. – Есть одно условие – вы должны проспать всю ночь, не просыпаясь! Иначе заговор потеряет силу!

Сильван кивнул и поспешно схватил бутылочку.

Минуту спустя он стоял на улице, обедневший на три пласта, и жадно вдыхал морозный воздух. Стемнело, в переулке не было ни души, только где-то наверху мерцало болезненно-желтым светом одинокое окно. Дом словно подглядывал за Сильваном.

– Полагаю, вы начали не с того конца, – произнес Роберт, отряхивая плащ, как будто они вылезли из кучи мусора.

Это были его первые слова за весь день, и Сильван вздрогнул.

– Не с того… о чем ты?

– Если вы решили вернуть Дар, для начала следовало обратиться к лекарю. Ведь вы ударились головой, а последствия…

– Да какие там последствия! Целый месяц уже прошел! – Сильван бережно спрятал бутылочку в поясной кошель. – К тому же лекарю придется всё рассказать, и через пару часов весь город узнает, что у меня был Дар и я его потерял.

– Вы полагаете, этот старик никому и ни о чем не скажет?

– А ему никто не поверит, – усмехнулся Сильван, – он постоянно несет всякую чушь, совсем выжил из ума.

– И тем не менее вы решили обратиться к нему за помощью?

Они двинулись по переулку в сторону центра.

– Видишь ли, – Сильван так обрадовался возможности поговорить с кем-то, кто не осуждает его, что телохранитель даже не вызывал у него обычного раздражения, – я решил так: мой Дар, по сути, есть нечто мистическое, верно? Его нельзя объяснить рациональными причинами. Значит, для его возвращения логично призвать на помощь колдовство или что-то в этом роде.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Пред.1 23

Обезглавленное древо. Книга третья. Тайны ратоборца

3

С этой книгой читают

Другие книги автора