– Молодой человек! – пощелкал он пальцами, пытаясь перехватить внимание застывшего напротив паренька. – Опухоль неоперабельная. Вы умрете, и в этом нет сомнений. Советую провести оставшееся время в свое удовольствие, никто вас не осудит. Слышите меня?

Парень поднял на него остекленевший зеленый взгляд.

– Сколько у меня в запасе? – спросил он.

Мужчина задумчиво потеребил мочку уха.

– Если я рассчитаю дату и время вашей смерти с точностью до минуты, вам полегчает? – бросил он с тусклой иронией.

– Доктор?

– Думаю, пара месяцев у вас точно есть.

– Ясно.

Некоторое время спустя.

– Братик, братик, ну братик. Вставай! Тебе на работу сегодня, а мне в школу, – раскричалась маленькая светловолосая девочка лет девяти. Она прыгала на кровати парнишки, как на батуте, стараясь ненароком не наступить на него самого. – Вставай, Артем! Вставай и иди в душ!

– И так сойдет, – ответил он, то и дело проваливаясь в сон.

– У тебя волосы грязные.

– На светлых не видно.

Девочка слезла с постели.

– Ну и все! Тогда я пойду одна! – запротестовала она, сжав маленькие ручки в кулачки. И исподлобья бросив на спящего поросший зеленью взгляд, выбежала из комнаты.

– Ну, конечно, одна она пойдет. Отпустит ее кто-то, ага, – прозевал Артем, пытаясь подняться.

Одеяло, что змеей обвилось вокруг ног, пресекло его решительную попытку распрямиться, и он, не издав ни звука, рухнул на пол. И тут же задремал.

– Ты совсем дурачок? – послышался голос девочки. Артем усилием разомкнул налитые тяжестью веки и увидел маленькие ножки в белых носочках.

– Лиса, ты в классе самая маленькая, да? – спросил он.

– Тетя сказала, что через год я вырасту….как динозавр.

– Как диплодок?

Лиса взяла брата за руку и попыталась поднять.

– Да, как ди—пло—док, – протянула она. – Ну, вставай уже!

– Не могу! – пробубнил Артем и закрыл глаза. – Меня одеялко съело.

– Фу! – сморщилась девочка и, бросив руку брата на пол, зажала пальчиками свой маленький нос. – Бедное одеялко.

– Почему?

– Ты же с какашками.

– Балбеска! – рассмеялся Артем. – Пойди, поставь чайник, пожалуйста. А я пока попытаюсь выбраться.

– Хорошо.

В его маленькой комнате стояла пасмурная погода. Окно, заклеенное чуть пожелтевшими газетами, переливалось мутным приветствием наступившего утра.

Потянуло сквозняком. Обжигая голые ступни о холодный пол, Артем вышел на кухню.

Лиса стояла на табуретке, вытянувшись дрожащей веточкой, пытаясь достать кружки с верхней полки кухонного шкафчика. Брат поспешил на помощь. Придержав сестру, он свободной рукой спустил на стол две цветные кружки, оставив ту, что со сколом, при себе.

– Я уже высокая. Я и сама могу, – возмутилась Лиса.

– Я знаю! – ответил Артем и переместил девочку на пол. – Я куплю настольную подставку под посуду, обязательно. Сегодня точно не забуду.

– Забудешь!

– Не забуду!

Девочка воткнула кулачки в бока.

– Забудешь. Сегодня четырнадцатое, завтра дядьке отдать аренду надо будет, – сказала она.

– Оплатить аренду, – поправил ее брат.

– Какая разница, как правильно, если он все равно все деньги заберет?

– Не все, сегодня зарплата должна прийти, узнаю, не срезали ли бонусы за дополнительные смены, может быть, куплю что-нибудь вкусное на ужин.

– Подставку под посуду?

– Проклятье! – огорчился парень.

– Не ругайся! – погрозила пальчиком сестра.

– Угу.

– Все. Иди в душ. Я сама приготовлю чай.

– Обожжешься же.

– Я делала это уже миллиард миллионов раз.

– О, как!

Лиса посмотрела на брата, скорчив моську сердитого котенка.

– Все-все иду, злюка, – успокоил ее Артем и поцеловал в щеку.

– Фууу! – вскрикнула девочка. – Ты колючий, как ежик.

– Ежики милые! – запротестовал он.

– Ежики – да, а ты нет. Иди быстрее. Если опоздаем, меня на урок не пустят.

– Уже ушел.

Над цветастыми кружками поднялись две дымчатые шапки. Поприветствовав девочку изящным реверансом, они вмиг исчезли, словно куда-то торопились. Пересчитав чайные пакетики в картонной пачке с оторванным язычком, Лиса взяла один и, трижды окунув его в свою кружку, закинула в кружку брата. Проведя пальчиками по сколу, она глубоко вздохнула и нахмурилась.

Город тем временем уже окончательно проснулся и, подобно маленькой невинной девочке, огорченно хмурясь, глядел на сколотых людей, крепко сжимая их в своих объятьях.

Душевое корыто подозрительно скрипнуло под ногами Артема. Холодное и пожеванное ржавчиной, оно уже не вызывало отвращения, а стало чем-то привычным, точно отражение в зеркале.

Вырвавшийся на свободу поток отстоявшейся воды вынудил его сотрясти воздух чредой бранных слов и прибиться в угол к компании не менее холодных кафельных плит, дабы дождаться смены температур.

– Шампуня совсем не осталось, – заметил парень. – Не везет, так не везет!

Смешав остатки средства с водой, Артем встряхнул потрепанную бутылку с оторвавшейся этикеткой и вылил часть содержимого на голову. Взбив одной рукой пышный пенный тюрбан, он вернул шампунь на полку, аккуратно втиснув его меж розовых флакончиков, выстроенных по порядку.

– Еще раза на два хватит, – пробубнил парень, и выдохнул сквозь зубы.

Минувшие деньки мелькнули в памяти. Полузабытые лица резанули по сердцу своим равнодушным выражением и удалились, точно их и не было.

Картинка помутилась. Голову его сдавила нестерпимая боль, приказав содержимому желудка выйти наружу. Он рухнул на колени, раздираемый накатывающими волнами рвоты и режуще-колющей болью от попавшей в глаза мыльной жидкости.

С внушительным опозданием Артем выполз из душа, не без труда стоя на ногах, но держа невозмутимое лицо.

Лиса томилась на табуретке с бутербродами в руках, что были выложены на тарелке причудливой ромашкой с четырьмя лепестками. За спиной висел огромный рюкзак, черно-серая клетчатая юбка опускалась чуть ниже колена, белая водолазка светилась чистотой.

– Сейчас оденусь, и пойдем, еще минуту, хорошо?

– Что с тобой? – спросила девочка, пождав губы.

– В душе поскользнулся и головой ударился.

– Сильно?

– Терпимо.

Артем, торопясь, натянул затасканные брюки хаки с карманами по бокам и джинсовую куртку поверх белой футболки. Нырнув в прихожую, которая разделяла кухню и душевую, он упаковал ноги в белые кроссовки, после снял с вешалки рюкзак, взял бутерброды с тарелки, сунул их в полиэтиленовый кулек и наигранно улыбнулся.

– По дороге съем, – сказал он. – Спасибо, Лиса. Идем?

Девочка спустилась с табуретки и поправила лямку рюкзака.

– У тебя волосы мокрые, – сказала она.

– Высохнут…. Ты не замерзнешь так? – парень оглядел сестру с головы до ног.

– На улице тепло, – ответила девочка и вытолкала брата из прихожей в коридор.

Сентябрь был по-летнему теплый, но по-осеннему грузный. Хотя листья на деревьях казались все такими же зелеными. И цветы в соседских садиках пылали здоровьем.

Оставив позади одноэтажный домик без забора и насаждений, брат с сестрой свернули влево и направились к автобусной остановке, что виднелась через два перекрестка.

Артем снял с девочки рюкзак и охнул.

– Ты камней туда наложила? – спросил он.

– Нет, у нас сегодня шесть уроков. Целых пять учебников пришлось тащить, ты представляешь?

Лиса так активно зажестикулировала, словно маленькая драматическая актриса, что брат не сдержался и подыграл ей, изобразив удивление.

– Да ты что! – сказал он.

– Да-да, – подтвердила девочка. – Это несправедливо!

– Полностью с тобой согласен!

Они перешли дорогу.

Лиса сбавила ход около третьего дома после первого перекрестка. Глянула влево и, улыбнувшись, помахала рукой.

– Артем, Артем, – заверещала она, дергая брата за рукав. – Смотри, тетя уже проснулась.

Парень посмотрел в окно укрытого зеленью дома и поприветствовал смуглую пятидесятилетнюю женщину с черными волосами, украшенными редкими серыми прядями.

– Ей, кажется, стало лучше, – сказал Артем еле слышно. – Ну, все идем, – поторопил он сестру. – Если пропустишь автобус – опоздаешь.

– И кто в этом будет виноват?

– Ты! – ответил брат.

– Почему я? – возразила девочка.

– Потому что!

– Почему?

– Потому что потому.

Преодолев еще один перекресток, они подошли к пустой остановке. Шаткое металлическое строение с грязной полупрозрачной крышей и скамьей, сколоченной из двух кривых досок, напоминало ночлежку бездомного. Из мусорной урны тянуло не дотлевшей сигаретой. Над остановкой грустил фонарный столб с разбитой лампочкой, всем своим видом наводя на парня затмевающую реальность тоску.

Лиса плюхнулась на скамью и начала болтать ногами, пережидая ожидание.

– Деньги на билет есть? – спросил Артем.

Девочка от удивления открыла рот и нахмурила брови.

– Братик, ты чего? – спросила она, чуть подавшись вперед.

– Чего?

– Мы же проездной на год купили. Ты же так много работал летом, я все время у тети проводила, ты забыл?

Артем зажмурился на секунду.

– Точно, – вспомнил он. – А почему тогда вчера…?

– Мы вчера проездной на столе оставили, – перебила его Лиса.

– Мы?

– Я, – ответила девочка и виновато опустила взгляд.

– Ключи?

– Взяла.

– Точно?

– Да точно-точно, – заворчала малышка. – О! Автобус. Отдай рюкзак.

Артем усадил сестру в длинную сосиску с надписью «дети». Автобус многозначительно чихнул и, щелкнув дверцами, точно вставными челюстями, дал деру, оставив парня позади.

Улица вмиг опустела. Опустела так, будто и не было тех машин, что неслись куда-то, торопясь не успеть. И людей в этих машинах и без машин, оставляющих блеклые пятна в памяти и больше ничего, только пятна.

«Пятна», – подумал Артем. – «И для нее я тоже останусь лишь пятном, так ведь?»

Сунув руки в карманы и уронив плечи, он побрел дальше по улице, точно груженый вол. Дважды свернув, срезал путь, пройдя по протоптанной тропинке, мимо недостроенного торгового центра, огороженного кривозубыми заборами. Это высокое, серое и днями необитаемое строение, отпугивало своими копьями-прутьями, торчащими, словно иглы дикобраза, готового к обороне. Отпугивало. Но, как не парадоксально, страх бывает чрезвычайно притягательным. А вкупе с тьмой, царящей внутри и снаружи, еще и по-теплому родным.

Ноги несли его дальше. Преодолев подземный переход, Артем вышел к огромным распахнутым воротам, которые были выкованы, как ему думалось, еще до его рождения. Над воротами красовалась до боли надоевшая растяжка «Парк развлечений».

Стайка голубей взметнулась вверх, испугавшись мотоциклиста, что оглушающее прорычал каким-то красавицам и растворился в табуне коптящих коней, будто его и не было. И то ли от страха, то ли по какой-то другой причине, с мягким шелестом пронесшись над растяжкой, какая-то особенно понимающая птица оставила на ней смачное благоухающее пятно, вынудив Артема сотворить на лице косую усмешку.

Народ еще не проголодался до развлечений, и потому ответственные за пестрые карусели сидели в своих будках или курили около этих будок, рассуждая о проблематике наличия родственных связей или болячек у кого-то из них, или того и другого. Или того и другого у кого-то третьего, кто, судя по выражениям их лиц, это заслужил и еще легко отделался.

Здороваясь с одними, других обходя стороной, Артем нырнул в самую глубь парка к одноэтажной бело-красной лепешке, окруженной хиленькими низенькими насаждениями.

Он дернул ручку парадной двери и почувствовал, будто растерял прежнюю силу. Старательно отводя взгляд от таблички с огромным пугающим зубастым ртом, он заглянул внутрь и, заметив коллегу, постучал в панорамное окно.

Дожидаясь ответа, он мельком, чисто машинально, глянул на этот зубастый рот. Помимо него на табличке, переливаясь из цвета в цвет, пестрила надпись: «Ресторан быстрого питания „Бургер Рай“ рад приветствовать вас!».

«Судя по обилию ярких и совершенно не сочетающихся цветов, – сказал Артем в первую свою смену, – эту хренотень состряпал шизофреник. При взгляде на нее хочется сделать смузи из собственных глазных яблок».

Тогда он еще не знал, что будет подчиненным того самого шизофреника, который предъявил дизайнеру вырвиглазные цвета и раскрытую настежь пасть, как обязательное требование к проекту.

Ответа от коллеги он так и не дождался и решился повторить попытку. Сквозь окно в него выстрелил раскосый взгляд темноволосой девушки, протиравшей столы. Кудри на ее голове вились, точно змеи. Змеи, что готовы были в любой момент броситься в атаку.

Она впустила его и, теряя букву «р», обрушила на товарища по труду гневную тираду, не давая парню вставить и слова:

– Сколько можно уже, Артем? – сказала она и, поправила белую футболку под розовым жилетом. – Пользуйся служебным входом. И вообще, ты должен был прийти раньше. Сегодня день зарплаты. Я не буду тебя прикрывать. С меня хватит! Александр уже час как на месте, он видел, что тебя нет. Нас опять всех оштрафуют.

Артем все это время стоял в проходе и решился войти только, когда она прекратила его отчитывать.

– Тебя точно не оштрафуют, – успокоил он ее. – Не парься, Кудряшка.

– Тебе влетит, – заявила коллега и вернулась к работе.

– А ты и рада, – пробубнил парень и прошел через зал в раздевалку.

На кухне уже все шипело и гремело, только вот пахло как-то не так. Артем прилег на тонкую длинную скамью около шкафчиков и, пряча глаза под рукавом джинсовой куртки, принялся делать глубокие вдохи, пытаясь изгнать внезапно накрывшую его тошнотную слабость.

– Проклятье! – прошипел парень и, почувствовав, что по щеке скатилась слеза, поднялся, скинул куртку, надел поверх белой футболки розовый жилет с названием ресторана и, поздоровавшись с поварами натянутой ухмылкой, вернулся в зал, заняв место кассира.

Кудряшка глянула на него, прищурилась, будто что-то припомнив, и, сжав тряпку в кулачке, подошла к коллеге.

– Ты опять в этих штанах? – спросила она, заглянув за кассовую стойку.

– У меня нет других, – ответил Артем.

Его взгляд блуждал по рабочему пространству, подмечая, все ли лежит на своих местах.

– На те деньги, на которые на прошлой неделе ты облапошил клиента, – проговорила она громко и отчетливо, – ты мог бы купить нормальные брюки.

– Ори громче, дура! – резанул парень.

Он оперся на стол и тяжело задышал.

У Кудряшки забегали глаза.

– Не смей со мной так разговаривать, – проговорила она уже не так громко и злобно.

Артем усмехнулся.

– Что менеджеру расскажешь? – он выдержал паузу. – За ужином или прямо в постели?

– Тебя моя личная жизнь не касается.

– И давно ли?

Парень выпрямился. Кудряшка блеснула перед ним новым браслетом.

– Он лучше тебя, – заявила она, вскинув подбородок и дернув носом.

– Чем?

– Чем? Ты еще спрашиваешь?

– Нет, просто так воздух сотрясаю, – ответил Артем и отвернулся, устремив взгляд в меню, что тяжелой конструкцией весело позади кассира. – Займись уже делами, – пробубнил он еле слышно.

Попытка развалить конфликт была провалена. Змеи Кудряшки жаждали возможности впрыснуть в кого-нибудь яд.

– К примеру, на выходных мы ходили с ним в ресторан на реке, – протараторила девушка.

Артем почесал затылок.

– В четверг? – Не оборачиваясь, спросил он.

– Да и что?

– Там по четвергам скидки для парочек.

– И что с того?

– Абсолютно ни-че-го.

– Мы с тобой были в месте четыре месяца…

– Да успокойся ты уже, – перебил ее Артем. – Было и прошло. Хватит. Нет у меня ни сил, ни настроения на такие разговоры.

Уложив точеные коготочки на стойку, выражая неготовность к мирному соглашению, девушка продолжила:

– Нет, ты послушай-послушай. Мы с тобой были вместе четыре месяца, а ты мне даже букет цветов не подарил, каждую монетку спускал на свою Лису.

Парень обернулся, на долю секунды вскинув брови.

– Она же моя сестра, – удивился он. – Я ей за отца и за мать.

– И что?

Артем в недоумении развел руками.

– Да ничего….. И цветы я тебе дарил.

– Пфф! – отмахнулась девушка. – Одна розочка это что цветы, по—твоему?

– Ладно. Допустим. – Сказал Артем и протер ладонями лицо. – А что ты мне такого давала, чтоб я тебя цветами заваливал?

– А ты будто не знаешь?

Он задумался.

– А, ты об этом? – парень понял ее намек и скосил улыбку. – Не помню, чтобы это было тебе в тягость или хотя бы капельку неприятно. Так с чего же я тебе еще что-то был должен?

– Ты больной, что ли? Станешь мужиком – поймешь, – отрезала Кудряшка, даже и не думая что-то объяснять.

Артем, зажмурившись, потряс головой.

– Скоро открываться, – сказал он. – Иди работать.

– Ты мне не начальник, чтобы тут…

– Да-да, – перебил ее парень. – Иди уже, иди, – отмахнулся он и, сложив ладони, имитируя громкоговоритель, крикнул в сторону кухни: «Аня».

Послышались быстрые шаги. Артем глянул на меню.

– Аня, подскажи, пожалуйста, – начал он.

– Кхе-кхе, – откашлялся мужской голос.

Парень обернулся. Перед ним стоял высокий мужчина с острой бородкой и недовольным лицом. Он поднял костлявую руку и указал пальцем на Кудряшку.

– Откройся и встань за кассу, – сказал он.

– Хорошо, Александр, – ответила девушка.

– Артем, в мой кабинет, живо! – приказал он и, развернувшись, точно солдат на плацу, ушел.

Парень выругался про себя, ни издав и звука.

– Откроешься сама, хорошо? – обратился он к коллеге.

– Разумеется, – ответила Кудряшка и горделиво хмыкнув, сменила его на посту.

Темная туча медленно растекалась над городом. Близилась ночь. Прохлада принесла долгожданное облегчение. Подойдя к огороженной стройке, Артем поднял голову, чтобы оглядеться. Фонарь на его пути мигнул и погас.

– И тебе привет! – пробурчал парень и снова ссутулился, сунув руки в карманы. Знакомая тропинка встретила его все теми же ямками и камнями, об которые он не переставал запинаться, даже глядя себе под ноги.

В воздухе стоял запах жженой травы, чуть поодаль слышались гнусавые голоса.

«Уж точно не сейчас», – подумал парень и, удивившись собственной мысли, ускорил шаг.

В доме, покрытом зеленью, – том самом, третьем от первого перекрестка – горел свет: мягкий и теплый. Преодолев несколько ступенек, Артем постучал в дверь.

– Да, – послышался высокий голос. – Кто пришел?

– Это Артем, – сказал парень. – Можно войти?

– Кто?

– Ар – тем, – прокричал он.

– Заходи-заходи.

Отворив дверь, гость попал в освещенный коридор. Справа к стенам укрытым свежими цветочными обоями, примыкала маленькая тумбочка, после вход в кухню, а за ним маленькая комнатка, в которой Артем бывал лишь раз, да и то, чтобы укрыть в ней какой-то хлам. Слева располагалась большая комната, в которой проводила свои дни хозяйка дома.

Отвлекшись от гнетущей действительности, Артем устало зевнул и машинально скинул обувь.

Ему на встречу вышла смуглая женщина. Ее волосы, отдающие серебром, были аккуратно собраны в косу. Одной рукой она держалась за стену, другой упиралась в трость. Ноги женщины были слегка согнуты. Тусклым взглядом она оглядела Артема и доброжелательно улыбнулась.

– Не обязательно было вставать, тетя, – сказал парень и подал ей руку, чтобы отвести обратно в комнату.

– Да ничего, Артем, мне сегодня получше, – ответила тетя, усаживаясь на диван. – Что-то случилось?

Взгляд парня застрял в одной точке. Лицо окаменело. Несколько мгновений спустя, осознав, что поставил себя на паузу, он поспешил реабилитироваться.

– Нет, – ответил Артем. – У нас все хорошо. Я зашел спросить, может, вам что-то нужно? Если так, то у меня завтра выходной, могу…

– Нет, дорогой, – перебила его тетя и взяла за руку, – у меня все есть. Социальный работник все купил. Спасибо тебе.

– Так я же ничего не сделал.

– Разве?

Артем растерялся.

– Ладно, – сказал он и почесал затылок, – тогда я, наверно, пойду, Лиса дома одна.

– Погоди, – остановила его женщина. – Могу я попросить тебя поменять цветы и перенести вазу из кухни в комнату. Очень уж хочется поглядеть на эту красоту, пока еще можно.

Парень качнул головой.

– Да, конечно, – сказал он.

– Ножницы в тумбочке.

– Понял.

Артем метнулся в коридор, взял ножницы и вышел на улицу. Но в тот же миг нырнул обратно.

– Тетя!

– Да?

– Можно я для Лисы срежу маленький букетик?

– Конечно-конечно, дорогой! Мог бы и не спрашивать.

– Спасибо!

Около зеленой стены, обвораживая яркостью красок, росли анемоны. Голубые, пурпурные, белые, розовые, лиловые и ярко-красные бархатистые бутоны с зубчатыми краями, не на долю не умаляющими их легкости и нежности, принимались танцевать при малейшем дуновении ветра. В этом грациозном движении и неоспоримой покорности чувствовалось больше смысла, чем в любой человеческой жизни вообще или чьей-то конкретной.

Подводя острие ножниц к тоненькому зеленому стеблю, Артем тяжело вздохнул, уронив голову.

– Нам с вами одним путем, судя по всему, – усмехнулся он и, стиснув зубы, перерезал пуповину. – Вам все равно было не суждено пережить эту осень… нам…

Краем уха Артем зацепил чьи-то голоса. С каждой секундой они становились все ближе и ближе.

– Нельзя и все! – прогудел женский бас.

О землю стали ударяться тяжелые окаблученные ступни.

– Да почему? – пропищал голос тонкий и ломающийся, точно песнь скрипки в руках неумелого ребенка.

– Потому что я так сказала! – ответила женщина. – Вырастешь, узнаешь!

Мимо дома тети промчались две фигуры. Они появились и исчезли так быстро, что Артем только и успел разглядеть яркую красную кепку, а под ней светловолосую девочку подростка.

«Лиса, – подумал он, – так похожи».

С трудом собрав свои мысли в кучку, парень занялся делом. Некоторое время спустя он вернулся в дом с двумя небольшими букетами. Тетя все также сидела в комнате. Телевизор был включен и кто-то особо говорливый доводил женщину до смеху.

На кухонном столе рядом со стеклянной вазой в большой бирюзовой тарелке горкой лежали вафельные шоколадные конфеты. От одного взгляда на красно-фиолетовые обертки начинала течь слюна. Артем сунул парочку в карман, после украсил вазу цветами и отнес ее в комнату.

Женщина благодарно улыбнулась.

– Спасибо за букетик, – сказал парень.

– Что ты, если бы ты за ними не ухаживал, то и не было бы такой красоты.

– Да ладно вам, – отмахнулся Артем. – Тетя, если вам больше ничего не нужно, я, пожалуй, пойду.

– Выпил бы хоть чаю, – предложила женщина.

– Да вы что! Вы же знаете, что если я с Лисенком кружечку другую не разопью, она меня покарает.

Женщина рассмеялась.

– Я пойду.

– Хорошо, дорогой. И скажи Лисе, что я очень жду ее в гости и тебя, конечно, тоже.

– Хорошо. Я передам. До свидания.

– До свидания.

Он миновал перекресток. Из двухэтажного дома с противоположной стороны улицы, срывая глотку истеричным криком, выбежал подросток. На нем не было ботинок, рубашки и лица. Следом выскочил пузатый мужик с ремнем в руке. Он схватил парнишку за волосы и затянул в дом. Дверь захлопнулась.

«Шумно», – подумал Артем и пошел дальше.

Парень обнаружил свою сестренку на кухне. Она дремала за столом, уткнувшись лицом в учебник. Беленький хвостик на ее голове растрепался, укрыв сонную «мордочку». Шум, что принес с собой брат, совсем ее не потревожил.

«Такая маленькая, – подумал Артем и нахмурился, – может, ей нужно кушать что-то другое?»

Тихонько, чтобы не разбудить девочку раньше времени, парень взял старую пластиковую бутылку, цветы, нож и заперся в душевой.

Соорудив наспех подобие вазы и украсив его цветами, Артем вышел и громко поставил эту прелесть на стол.

Девочка вздрогнула.

– Наконец-то ты пришел, – то открывая, то закрывая глазки, сказала Лиса. Она подняла голову, и, растирая красное пятно на щеке, стала всматриваться в окружившее ее окружение.

Детский взгляд зацепился за пестрый цветник, взявшийся, будто из неоткуда. Комнату осветила мягкая сонная улыбка.

– Они пахнут осенью, – подметила девочка. – Ты был у тети?

– Да.

Ее улыбка стала шире.

– Спасибо.

– Ага.

– Такие красивые и мягкие.

Артем поставил чайник.

– Ты ужинала? – спросил он.

– Да. Твоя яичница в холодильнике.

– Яичница?

Девочка продолжила гладить лепестки кончиками пальцев.

– Да. Очень вкусная. Точно-точно, – подтвердила Лиса.

– А суп, который я готовил?

– Испортился, – ответила сестренка. – Вот окончу школу и поваром буду работать, вместе с тобой. И будет у нас много всякой вкусной еды.

– У—у—у, – загудел Артем. – Не, не надо. Тем более, на повара нужно сначала выучиться.

– Как в школе?

– Ну, почти.

– Тогда не хочу, – пробурчала девочка и поникла.

Парень заглянул в холодильник и достал тарелку с двумя яйцами.

– Круто и даже без скорлупы, – сказал он. – Ум—ни—ца! – растянул парень и растрепал девочке волосы.

– Ну—у, зачем, – завредничала Лиса.

– Так и было, когда я пришел, – отшутился брат.

Как только чайник сообщил, что готов, Артем поставил тарелку с яичницей в микроволновку. Вытащил из кармана конфеты и положил на стол.

– О! – Вспомнил он. – Еще же бутерброды. – Парень сунул руку в рюкзак, что висел в прихожей. – Прости, с работы ничего не стащил. Сегодня не до этого было. И меня опять оштрафовали.

Девочка заметно погрустнела.

– Мне тоже нужна работа, а то ты купишь подставку под посуду, когда я уже вырасту и сама смогу кружки доставать.

Парень хлопнул себя полбу и, испугавшись последствий, скривил рот.

– Я совсем забыл, – сказал он, секунду спустя. – И вообще, какая тебе работа? Школа – твоя работа.

– Ты же…

– Все в порядке. Я подзаработал на прошлой неделе. Отложил на всякий случай, и вот он наступил. Прорвемся!

Микроволновая печь дважды пискнула. Парень вытащил тарелку, поставил на стол и налил обоим чай.

– Садись со мной, Лисенок.

– Я уже кушала.

– Когда?

– Недавно.

Живот девочки проурчал голодную песнь.

– Не придуривайся! – проворчал брат. – Садись.

Страстными объятиями с унитазом встретил Артем следующую неделю своей жизни. Глотая безрецептное обезболивающее при первых признаках головной боли, а иногда и на всякий случай, он подсчитывал убытки. Даже самые доступные таблетки, что были ему по карману, били ему по карману.

Несколькими днями позже зарядили дожди.

Лиса сидела за рабочим столом в своей маленькой комнатке и под светом настольной лампы зачеркивала в тетради только ей известно откуда взявшиеся цифры. Кровать девочки была аккуратно заправлена, подушка поставлена треугольником. До полуночи оставалось несколько часов.

Зазвонил телефон.

– Привет, Артем, – ответила Лиса.

– Привет, слушай, я задержусь сегодня, – протараторил парень впопыхах.

– Почему?

– Нужно уборщицу подменить, пообещали поощрить.

– Что сделать?

– Дать надбавку, ну, то есть… короче, заплатят мне за это, вроде как.

– А—а.

– Так что ложись спать без меня, хорошо?

– Ладно, – ответила девочка надув щеки.

– Все, пока-пока.

– Пока.

Через несколько часов впервые за сутки дождь прекратился, но густая дымная шапка все еще висела над городом, будто чего-то выжидая. В центре потоки частично растеклись по ливневкам, местами оставляя болотца, с помощью которых озорно и безнаказанно горе-автомобилисты заигрывали с неосторожными прохожими. На окраинах же только и оставалось, что передвигаться на лодках.

За ответственный подход к исполнению своих профессиональных обязанностей и поддержку товарищей в трудную минуту Артем был награжден несколькими залежалыми бургерами, которые не успели всучить невнимательным оголодавшим посетителям.

Напрасно потратив драгоценные часы своей жизни, он потопал домой привычным маршрутом, по тропинке мимо недостроенного торгового центра. Вытоптанная тысячами ботинок, казалось, каменная, она проминалась под ногами парня. Повсюду поблескивали лужи и лужицы. В воздухе пахло сыростью. Туча, нависшая над головой, ощущалась тоннами свинца, готовыми обрушиться на него в любой момент.

И этот момент настал. Резкая нестерпимая боль прострелила голову Артема, а после сковала череп, будто терновым венком. Стараясь не терять связь с реальностью что было сил, он пытался не закрывать глаз. Острые колени врезались в мягкую землю. Следом руки. Рюкзак слетел с плеча и угодил в небольшую лужу, металлические собачки и застежки издали мелодичное щебетание, похожее на перелив маленьких колокольчиков и замолкли. Весь мир замолк.

Пытаясь избавиться от боли уже привычным способом, парень сунул в рот два пальца и попытался выблеваться. Вонючий поток хлынул горлом, пробив на слезу. Картинка разымалась. Боль держала высоту.

Руки обмяли. Сил для борьбы совсем не осталось, и он рухнул в лужу собственной рвоты. Полузакрытые глаза успели засечь остановившиеся перед ним бледные человеческие ступни. Парень попытался прикоснуться к ним, но те на шаг отступили, оставаясь в поле зрения.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – прохрипел низкий мужской голос.

– Я? – промычал Артем.

– Заткнись, пацан, не тебя спрашиваю, – огрызнулся неизвестный. – Это моя добыча.

– Сожалею, – послышался более робкий и научено вежливый ответ, – но человек пойдет со мной. У меня приказ.

– У меня тоже.

Боль в голове парня стала стабильной. Казалось, проживи он с ней пару дней, то мог бы даже привыкнуть.

– Я его забираю, – сказал грубый голос. Рядом с голыми ступнями остановились песочные военные ботинки. – Повезло, что раньше примчал. Странно, что он еще не откинулся.

– Нет, – вежливо отшил грубияна босоногий. – У нас нет времени для пререканий. Он идет со мной.

– Ты тупой?

– Эй! – выдавил из себя Артем и, обессилив от этого, зашторил взгляд, оставив лишь тонкий просвет.

Песочные ботинки развернулись носками к нему. Некто присел перед парнем на корточки и цепкой клешней схватил его за лицо.

– Тебе сколько лет? – спросил он.

Парень усилием чуть приоткрыл глаз. Его держал татуированный короткостриженый мужик в темно-синей толстовке. Очертания его лица были размыты, будто лица и не было вовсе.

– Двадцать один, – буркнул Артем.

– Хреново выглядишь, – заявил мужик и отпустил парня. – И несет от тебя тоже так себе.

Артем приземлился на прежнее место, уложив голову в остывшую зловонную жижку. Жижка издала глухой «хлюп». Мужик в песочных ботинках распрямился и вытер руку о черные штаны.

– Мда, – резюмировал он. – Не было печали, так зефирные примчали.

– Что ж, – вежливо произнес босоногий. – Я предлагаю тебе отступиться.

– Если я приду без него, меня накажут. И что хуже, одна прекрасная мегера пустит мои кишки сам знаешь на что, хотя… – он выдержал паузу и внимательно оглядел собеседника, – откуда тебе знать, евнух.

– Мне тебя пожалеть?

– Себя пожалей, ты в собачью какашку наступил.

Босой отступили на шаг.

– Ох, как же так.

– Нечего босиком по улицам шастать, что у вас за привычка, дурацкая.

– Там мы чувствуем себя приобщенными к любимому творению Создателя, – ответил босоногий все также сдержанно.