Читать книгу: «Нам нельзя. Я тебя старше»

Пролог

– Почему ты как заядлая муха только и повторяешь – что ты меня старше?! Это единственная причина, по которой НАМ НЕЛЬЗЯ?

Спрашивает он меня, удивленно округлив глаза.

Смотрю на него и улыбаюсь – такой мальчишка еще!

Поджимаю губы, ускоряя шаг. Он идет следом и когда дождь из мороси переходит в почти что ливень, снимает свою толстовку с эмблемой НАШЕЙ школы и накидывает ее мне на плечи. А следом капюшон – и завязки завязывает под горло. Я как клуша теперь точно, но мне…плевать.

Он мальчишка! Да, ему уже восемнадцать, но он школьник! И мой ученик!

– Ты ответишь или нет?! – выгибает бровь вопросительно.

Смотрю на него и сердце немеет. Надеюсь, не от любви! Умом понимаю, что это безрассудство, а все внутри опаляет пожарищем.

Молчу и не сбрасываю его руку, когда он обнимает меня за талию и притягивает к себе. В нос ударяет его запах – одеколона и … молодого разгоряченного тела. И меня сотрясает истомой. Как хочется его обнять в ответ и вдохнуть полной грудью этот запах!

Закрываю глаза, утыкаясь носом в его грудь.

Он выше меня на две головы.

Он младше меня на семь лет.

Он красивый и выглядит старше.

Я симпатичная и для него старуха.

Он широкоплечий и в меру раскачанный – спорт как образ жизни.

Я немного заплыла, заедая стресс чем попало от безвременной кончины отца.

У него на носу выпускной и весь мир у его ног – столько перспектив, только шаг в будущее.

Моя жизнь предопределена – я навсегда останусь в стенах школы. Потому что я учительница и ничего иного мне, быть может, не светит.

А он мой ученик!

Думаю о словах матери. Точнее о криках, коими сопровождается теперь каждое мое утро.

– Он пацан! Он еще зеленый! Что это за цветы от него каждое утро, Натали! Да как так можно? Он же твой ученик! Где твоя этика?! А совесть где! А стыд?

– Но мама…что я могу поделать? Он кажется, впервые влюбился! И он в выпускном классе – взрослый уже парень. Да ему восемнадцать исполнилось!

– Влюблён?! – ревет она. – В кого? В тебя? Во взрослую женщину?!

– В меня! А что такого? И не такая я уж и взрослая! Мне двадцать шесть!

– Значит повод дала бесстыдница! – мама уже красная от ярости и давления, которое вновь подскочило у нее по моей вине.

И мне стыдно! Мне очень стыдно, но…

– Да он младше меня всего на пять лет! – зачем-то защищаю его. Нас. Нас еще нет, но мне бы хотелось! А что, если?! Хотя понимаю, как это выглядит со стороны. И что скажут люди?! И конечно же мама права…

– Что он даст тебе кроме головной боли? Он салага! Без профессии! У него мать одна тянется на него. Отец свинтил! Да они живут в коммуналке!

– В центре Петербурга! – замечаю резонно. – Разменяют потом!

– И что? – мама гордо обводит взглядом наши хоромы – трешка в центре Санкт-Петербурга повод для гордости. Когда я родилась у нас была лишь комната в коммуналке, но потом отец подсуетился и две соседних комнаты перешли к нам, а там уже и перестройка. Коммуналка стала квартирой! Нашей. На набережной канала Грибоедова… ее стоимость под сотню миллионов! И я единственный ребенок в семье, все это уже мое… А тут он – без роду, без племени. Если бы он был нам ровней, мама бы закрыла глаза на его возраст – уверена!

– Мам, скоро выпускной, он уйдет из школы и от меня отстанет. Не волнуйся! – говорю миролюбиво и протягиваю ей аппарат для измерения давления. Наливаю в стакан воды. Ей и себе.

– И куда он пойдет? – хмыкает она. Затягивая на руке манжету.

Смотрю в окно. Молчу. По каналам уже вовсю ходят теплоходы с туристами. На носу середина мая…Белые ночи вступили в свои права, и я совсем потеряла сон. Мысли только о нем.

Как же я так умудрилась?..

Усмехаюсь грустно своему отражению в стекле.

– В армию? А ты будешь ждать?

– Нет! У нас нет отношений! И он идет на пилота. Он управлять самолетами будет!

– Его еще не взяли туда! – ухмыляется скептически. – Это ж сколько лет еще учиться! А жить на что? На твою учительскую зарплату? Залетишь от него, а он вырастет вдруг, и ты станешь не нужной. Сам улетит, а ты останешься у разбитого корыта с ребенком на руках и разбитой судьбой. Нет. Не смей. Пусть цветы эти больше не присылает! Откуда только деньги на это все берет! У меня уже аллергия развивается на эти розы! Не квартира, а оранжерея!

– Красиво же! – улыбаюсь грустно, окидывая взглядом просторную кухню – она утопает в цветах!

– Не возьмут его в пилоты, – качает головой.

Моя мама заядлый пессимист, а я оптимистка. И это первое наше с ней отличие из тысячи!

– Возьмут! Он из семьи летчиков! – говорю с гордостью. – Его отец был пилот, дед, и прадед! У них династия! А пилоты знаешь сколько получают? Много! Очень много! Саша будущий пилот пассажирских авиалиний, между прочим!

– Не разделяю восторга в твоём голосе! Очнись, дочь! Пока не поздно!

– Я в себе. – Заверяю маму, бесстрашно смотрю ей в глаза. А сама знаю наверняка что все это чушь. Я едва держусь, чтобы не бросить все эти тетрадки учеников и сбежать к нему. В его коммуналку. На скрипучий диван, пока его матери – моей коллеги по школе – нет дома! И под светом белых ночей любить его, отдаваясь желаниям. Только с ним я впервые испытала оргазм и это было так ярко! Да он же мужчина! Он выглядит как мой ровесник и ведет себя по-взрослому! Да у него на висках уже седые волоски есть! Он взрослый!

Господи!

– Не смей с ним спать! – угрожает мама. – Узнаю – ты мне больше не дочь!

– Ма-ма! – мой голос полон трагичности. – Ну хватит! Прошу тебя. Это мое дело с кем мне вступать в близость!..

– Твой покойный отец, наверное, в гробу переворачивается от таких слов. Какой позор! Бесстыдница!

– Мам, хватит!

– Я позвоню старому знакомому твоего отца, и они устроят тебя в летное училище преподавателем! Все лучше, чем школа! И твоего там точно не будет, умом не вышел! А потому…

Мама набирает номер приятеля. Я у меня внутри все обмирает. Он же будет там! Мой Саша туда поступит! И все у нас повторится! Она сама толкает меня к нему!

… – Я не слышу ответа, Наташа! – торопит меня Саша и я мотаю головой, сбрасывая воспоминания.

– Саш, – наклоняю голову на бок. – Ну ты же уже не маленький – все должен понимать.

– И все-таки маленький? А ты старше? – усмехается.

– Именно. У нас ничего бы не вышло. Прости.

– А то, что ты со мной гуляешь уже месяц – это как? А спишь со мной?

– Да тише ты! Не дай Бог кто-нибудь узнает! Меня же уволят! – Вздыхаю. – Одно знаю точно, нам нельзя! Я тебя старше! Это неправильно!

– А я однолюб – один раз и навсегда, слышишь? – Прикасается губами к моей шее, и я выгибаюсь. Жар охватывает тело.

Как я могла до такого докатиться?!

Ну нравится он мне безумно. Да он выглядит как мой ровесник – высокий, плечистый, скала мышц! Да он же мужик! Вот вырос какой бугай, а эта щетина?! Да он переросток!

– Саша, не терзай меня! – выдыхаю, а он хватает меня за руку и тянет на себя.

Взволнованно выдыхаю. Я не позволю повториться нашему поцелую. Ни за что!

– Мне вчера снился сон, – говорю ему, когда он протягивает мне сахарную вату.

– Да? И какой же? Мы были там без одежды, м-м?

– Саша! – одергиваю его, заливаясь румянцем. – Прекрати.

А сама воровато озираюсь по сторонам. Парк огромный, Санкт-Петербург еще больше, но всегда есть вероятность, что нас кто-нибудь увидит из знакомых – его одноклассники, мои ученики и или того хуже, кто-то из взрослых – родителей или учителей. И тогда позора не обобраться!

– Давай уйдем, – снова прошу его.

– Да куда? – выдыхает он, заламывая руки.

Смотрю на его черную футболку, на мышцы под ней и облизываюсь. Вздыхаю тяжело. Как все сложно! И мне бы взяться за голову, ум, все прекратить, но не могу пока! И не хочу…

– Ты и так со мной никуда не ходишь! А тут огромный лес, Натали.

– Наталья Васильевна! – поправляю по привычке.

– Ой да ладно тебе. Еще часок и ты подо мной стонать будешь, а все давишь мне на то, что я малыш. Какой на фиг малыш! – косится на меня. – Не смей называть так, умоляю!

– Молчу.

– Вот и молчи! – Усмехается. – Так, а что за сон?

Кусаю вату, тут же пачкая и нос, и щеки. Он смеется, когда я фыркаю. Садимся на лавочку, и он закидывает на меня руку.

– Мне снилось что прошло время…

– И?

– И ты достиг своих целей – ты пилот самолета, а я пассажирка.

– Прикольно! Но так и будет! Время только нужно…

– Да.

– Мы целовались в кабине пилота?

– Саша! – одергиваю. – Мы…я с сыном на руках была. А ты вышел к нам, когда включил автопилот.

Он молчит, хмурит брови.

– Надеюсь сын был мой?

– Не знаю. Не похоже.

– Ой, слушай, какой-то бред! Я не разрешаю тебе рожать от другого. Мы поженимся, и ты родишь нам сынишку.

Вздыхаю. Что я ему скажу? Бред же!

– Ты подготовился к контрольной? Завтра пишем. – Перевожу тему, напуская на лицо строгий вид.

– А ты мне пятерку так поставь. – Хмыкает.

Смотрю на него и мне хочется запустить пальцы в ворох его волос. И хорошенечко так дернуть!

– Нет, Саша. Надо готовиться, у тебя и так одни тройки. Скоро экзамены, ты как поступать собрался? Тебя же не возьмут в летное! О том, что меня туда уже почти взяли – молчу.

– Не врубай училку, прошу тебя. В школе хватает. В постели если только. – Подмигивает мне и снова нагло сгребает в охапку.

Пытаюсь высвободиться – вяло и без особого энтузиазма, но он держит и не отпускает. И я сдаюсь. Блаженно прикрываю глаза, опускаю голову на его плечо. Он кусает мне мочку уха и я, вздрагивая, смеюсь.

Как хорошо!

И я вдруг немею, когда слышу знакомый голос:

– Наталья Васильевна? Александр? Как это понимать?

Сашка тут же одергивает от меня руку. Поднимается.

А я открываю глаза и смотрю на учительницу китайского, на свою коллегу из школы и меня охватывает паника.

Ну вот и приплыли мы Саша на нашей недолодки любви в пучину порицания и гнева.

Брови китаянки ползут вверх, она раскрывает рот и хапает воздух. Ее губы, как и руки дрожат, когда она тычет в меня пальцем и произносит разъярённо:

– Этот вопрос я подниму на педсовете! Всегда знала, что вам веры нет Наталья Васильевна, как так можно? Он же ребенок!

Саша нагло хмыкает, а потом закинув голову смеется. Над ее словами. Над ней. Ученики всегда над ней потешались…

Да какой он ребенок…Он любил меня так, как никто не умеет. А его властный голос? А твердость характера? Он мужчина! – хочется закричать ей прямо в лицо, и ему восемнадцать, но…

– Да подождите вы, я все объясню! – кричу ей вслед, подскакивая с лавки, но Саша перехватывает меня, не давая сделать и шага.

– Да оставь, пусть идет! Вон, как пятки сверкнули! Ее уже не остановить!

– Но!

– Все нормально, слышишь? – он обхватывает меня по-мужски властно и притягивает к себе. и прежде чем я успеваю хоть что-то произнести, запечатывает мой рот поцелуем.

– Ах! – выдыхаю со стоном в его губы.

Упираюсь ладонями в его твердую грудь. А сама хочу его нестерпимо! Наваждение какое-то!

– Все уже. Какая теперь разница, – бубнит, не прекращая ласкать мои губы своими. – Небо над нами уже треснуло. Но мы его соберем по кусочкам, слышишь?

Слышу. И верю ему. Но не верю всем остальным.

Вопреки крикам разума иду на поводу у сердца и все-таки раскрываю губы и целую его в ответ. Обвиваю руками шею, почти повисая на нем, все-таки зарываюсь пальцами в его волосы и стону от восторга. Какие они приятные на ощупь. Какие нежные у него губы и даже то, что царапает легкой щетиной, не отталкивает, а напротив вызывает во мне еще больший восторг…

Меня уволят. Главное, чтобы не со статьей. Но ему восемнадцать!

Значит, уйду просто с позором…

Глава 1

– Только давай мы не будем расставаться? – говорит, сгребая меня в охапку.

Идем на выход из парка и мои ноги дрожат. Даже боюсь представить какой кошмар теперь будет!

– Ну не молчи! – целует в висок. Сжимает меня. Он такой высокий, я по сравнению с ним совсем мелкая и ощущаю себя девчонкой. Резко разворачиваюсь, останавливаясь.

Смотрю на его широкие плечи, на сильные руки, на щетину. На губы, что тянутся в игривой улыбке.

– А поехали к тебе? – говорю севшим голосом.

– М-м, – тянет он и улыбается еще шире.

Радуется, что я сама напрашиваюсь. А я знаю, что это будет всего лишь раз…Последний. Но ему ни к чему знать об этом.

– А поехали! – кивает и тянет меня за руку.

У дороги ловит такси и пока едем к нему, целует мои руки.

Выходим на шестой линии Васильевского острова.

Квартира, что досталась им с матерью от бабушки находится в каменном пятиэтажном доме, выкрашенном в желтый цвет. В парадной еще лепнина сохранилась, хотя построен он в тысяча восемьсот каком-то году. В тех же годах его приобрела жена потомственного гражданина Лихачева и по ее заказу петербургский зодчий Иванов надстроил здания, которые были в три этажа, довел их до пяти. В этих флигелях была коридорная система с многочисленными комнатами. Через сто лет в этом доме поселилась Надежда Крупская, когда поступала на Бестужевские курсы. Затем в начале двадцатого века дом принадлежал княгине Черкесской, а намного позже здесь организовала частную женскую гимназию и детский сад Веретенникова, двоюродная сестра Ленина.

Ну а сегодня в этот дом иду я. С Сашей.

Сжимаю его руку крепче, предвкушая, как останусь с ним наедине, как он будет меня раздевать, а я кусать губы от желания. А потом…

Слезы обжигают лицо, когда в голове звучит голос матери: не позорь меня, дай спокойно дожить свой век. Что скажут соседи?! Он наиграется и бросит…Вам нельзя!

Заходим в парадную. Поднимаемся на третий этаж, а я вспоминаю, как все начиналось – стремительно и беспощадно…

За месяц ДО.

– Наталья Васильевна?..

Я вздрагиваю, замираю у окна с поднесенной ко рту чашкой горячего кофе. Наталья Васильевна – звучит по старперски, словно мне не двадцать шесть, а все шестьдесят.

Медленно оборачиваюсь

Тощая, до хмурых взглядов, училка китайского стоит напротив, скрестив руки на груди. Воротник, зеленого цвета блузки, заутюжен в стойку. Она трясет рыжими, как кирпичная крошка, волосами, спрашивает заискивая:

– А у вас еще одного пакетика кофе не найдется случайно? А то в учительской совсем бедно – ничего не осталось. Надо бы вновь скинуться на кофе и сахар.

Я скольжу взглядом по ее рыжим волосам, слегка сморщив нос – и сама не понимаю, почему меня так бесят рыжие – не натуральные от природы, которые вызывают только умиление, словно котята, а вот такие – искусственно выкрашенные в ржавчину. И ощущение, словно передо мной не учительница, а дешевая шлюха.

Натянуто улыбаюсь:

– Извините, но нет.

Снова с грустью думаю о том, что после шести лет института снова вернулась в школу. А ведь о подобном и не мечтала. Ну что ж теперь…Хорошо ещё, что это элитная гимназия в самом центре Петербурга, в двух шагах от дома.

Китайка, как ее называют ученики, китаянкой не была – она русская рыжая, но я за глаза зову ее также. Китаянка, громко втягивает носом воздух и говорит:

– Ясно. Хорошо, спасибо, подожду остальных. У географа всегда что-то есть.

Я киваю, отворачиваясь к окну. Мои знакомые и друзья до сих пор смеются – хулиганка Наташка и училка? А мне и самой не верится.

На школьном крыльце толпятся старшеклассники – покурить перед уроком – дело святое. Я медленно скольжу по ним взглядом, останавливаюсь на высоком темноволосом Александре. Он в этом году выпускник.

– Сколько ему лет? – спрашиваю задумчиво. – Второгодник что ли?

Китайка подходит к окну и с любопытством выглядывает.

– Саша Карамелев? Восемнадцать. Сын Елены Павловны, учительницы математики.

– Серьезно? – выдыхаю. – И не скажешь, что восемнадцать. На вид все двадцать минимум, а то и двадцать пять.

– Ну да, он взросло выглядит. – Соглашается и тянет носом аромат моего кофе.

– Как мужчина он выглядит! – Усмехаюсь в ответ. – Здоровый вон какой! Плечи широченные!

– Спортсмен! Все городские турниры выиграл! И по карате, и по шахматам.

– Серьезно? Удивительное комбо!

Нахмуриваюсь, русская рыжая продолжает с гордостью:

– Ага, сами в шоке. Удивительный парень, везде успевает. Хороший мальчик, что и говорить! В этом году уже выпускник. Собирается стать пилотом самолета, у них династия по отцовской линии!

Я усмехаюсь. Пилот это похвально конечно, но какой он мальчик! Да я бы такому мальчику, встретившись с ним в ночном клубе, непременно дала! Если бы была бойкой и уверенной в себе как моя подруга Юлька, а так…все фантазии конечно. Сколько у меня не было секса, уже и не помню, а отношений и подавно. И вроде бы молодая, и симпатичная, и парни внимание обращают, но все не то. Не нравятся мне они…

Возвращаюсь в реальность, когда раздается звонок.

Старшеклассники двинулись внутрь, крыльцо опустело.

Я торопливо допиваю кофе, поправляю черное платье, которое, по мнению завуча – толстой и противной тетки, вызывающе короткое. Зато директору, тридцатилетнему сыну маминой подруги – нравится. А я что виновата, что в моем шкафу теперь только такие вещи? И это еще самое скромное. Для меня, после шести лет учебы в универе и затворничества на материной дачи – ты же приличная дочь! – черные короткие платья теперь только как аксессуар для похода в ночной клуб, а там, чем короче, тем интереснее. Да и вообще, кажется, что я сама только из-за парты вышла, а за плечами уже Пединститут. Как быстро летит время!

… Берусь за дверную ручку и выдыхаю.

Волнение и дрожь сковывают всё тело – не привыкла я еще к этой новой для себя роли. Учительница русского языка и литературы – подумать только!

Вхожу в кабинет и одиннадцатый класс затихает.

– Добрый день. – Говорю как можно бесстрашнее и направляюсь к своему столу. Раскрываю журнал и поднимаю на учеников глаза.

– Наталья Васильевна Евина, новая училка… – шушукаются.

Делаю вид, что не слышу. Слегка дрожащим голосом продолжаю:

– Проведем перекличку.

Окидываю присутствующих взглядом.

Девицы, все как на подбор – высокие, с макияжем, и я их отлично понимаю – на улице весна, впереди новая взрослая жизнь и они уже ощущают эту весеннюю свободу и жажду новых открытий. Я и сама только-только со школьной скамейки. Парни же от девчонок еще отстают. Скромные и щуплые.

Почти все, кроме Саши Карамелева.

Тот смотрит на меня с последней парты, прожигает блестящим взглядом. Не просто любопытствует, как остальные, а оценивает по-мужски взросло.

Считываю это за секунду и во мне все свербит! Это как понимать, господи?!

Бросаю на него мимолетный взгляд, оценивая в ответ.

Да-да, много же у него уже, наверное, было девиц. Вон, взгляд, какой наглый и уверенный!

И вдруг густо краснею.

Глава 2

Точно, я же видела его уже, вот откуда это гнусное чувство дежавю. Господи, подумать только!

Волнуясь, откладываю журнал в сторону. Выдыхаю, ладони влажные и мне нестерпимо хочется вытереть их об одежду. Перекличку не провожу, голос сел, а все внутри так дрожит, что с трудом беру себя в руки…

Раскрываю учебник литературы, а перед глазами не строчки с буквами, а танцпол ночного клуба, куда меня занесло с подругой Юлькой на прошлые выходные. Музыка долбила так, что чуть не оглохли, а он – да-да именно ОН! – лапал подругу так нагло и по-хозяйски, что все дымилось. А потом они весь вечер целовались, и она еще три дня с восторгом вспоминала его полные сексуальные губы и крепкие руки и крепкий твердый, как камень член, который она умудрилась пощупать…

Господи! Я же в школе! Соберись!

– Ребята, я новая учительница литературы. Меня зовут Наталья Васильевна. Сама по возрасту недалеко ушла от вас, – бросаю взгляд на Карамелева. Точно он. – Немного волнуюсь. Что у вас на прошлом уроке было? Тридцатый параграф?

Класс зашумел девчачьими голосами.

Сочувствуют, помогают.

А он смотрит и усмехается.

Слушаю девочку старосту класса, киваю ей, смотрим вместе в учебник, а вместо букв отчего-то вижу события той ночи.

Этот Карамелев увел мою Юльку с танцпола! Кстати, что-то я даже не спросила куда. Да и не важно. Важно другое – он, по словам подруги, темпераментный и страстный. Целуется он просто как Бог!…Да оно и не удивительно, молодой, гормоны, тестостерон, наверное, так и прет. Да еще и спортсмен.

Благодарю девочку за помощь, отпускаю ее на место. Сама я физически здесь, а мысли…

Выдыхаю, сжимаю пальцами шариковую ручку.

В голове хаос. Ощущаю на себе его пристальный взгляд и мысли в голове отнюдь не рабочие. Отчего-то вдруг вспоминаю, что все мужчины, которые у меня были, старше как минимум лет на пять. Не то, чтобы их много было, всего два, но все же…

– Тогда перед тем, как перейдем к новой теме, – произношу, окидывая взглядом класс, – проверим домашнее задание.

Пробегаю взглядом по оценкам учеников, останавливаюсь на пустой строке – ни одной отметки за эту последнюю четверть, только пропуски.

– Карамелев! – называю фамилию ученика и замираю, вскидывая голову – он поднимается с места. – У вас много пропусков. Вы болели?

Он усмехается глазами, кивает мне:

– На соревнованиях был.

Замираю в замешательстве – домашнее задание он явно не сделал, не ставить же ему двойку. Александр выжидающе молчит, смотрел нахально. Наклоняет голову чуть набок, проводит рукой по своему лицу – на его подбородке щетина. Черная футболка льнет к телу, он такой крепыш. И высокий. И плечистый. Ему не может быть восемнадцать! Разве, можно быть таким мужественным и взрослым, когда тебе столько лет?!

– У тебя готово домашнее задание? – спрашиваю. Прокашливаюсь – голос сел.

Вместо ответа – смешок. А у меня губы сохнут. Облизываю их и опускаю глаза в журнал.

Уму непостижимо! Стесняюсь мальчишку!

– Ладно, садись. Но учти, в следующий раз получишь двойку. – Говорю несмотря на него.

– Хорошо. – Отвечает. И голос у него хрипловатый. Низкий. Царапающий. Тягуче-небрежный. – Я после урока останусь?

Вскидываюсь.

– Где? Здесь?

– Здесь. С вами. – Тянет уголки губ в улыбке.

– Зачем? – выгибаю бровь, а по классу перекатываются смешки.

– Вопросы есть по домашкам.

– Хорошо. – Киваю. – Конечно, я буду рада помочь!

Он улыбается шире, а я добавляю:

– Но не сегодня!