World Of Warcraft: Военные преступления

Черный волк Дуротана бросился на защиту своего хозяина и сомкнул сильные челюсти на руке дренея. Сияющий меч выпал из руки Ресталаана, и топор Дуротана опустился, разрубая броню и плоть. Ресталаан упал на колени, волк усилил хватку, а из раны полилась кровь. Дуротан нанес второй удар, положив конец агонии капитана стражи. Так погиб Ресталаан, который когда-то помог вождю клана Северных Волков, раскрыв секреты своего города.

Го’эл решил, что на этом отвратительное видение должно закончиться, что Тиранда более чем ясно доказала свою точку зрения. Он бросил взгляд на верховную жрицу, стоявшую со сложенными на груди руками и наблюдавшую ужасающие картины, которые демонстрировались суду по ее приказу. Тиранда не спешила подавать знак об окончании, и сцена ужасающей резни продолжилась.

Орки яростно прорывались сквозь Телмор. Го’эл вдруг понял, что смерть Ресталаана, которая произвела чудовищное впечатление на присутствующих, была лишь прелюдией к истинному плану Тиранды. От этой мысли все у него внутри сжалось.

8

Трупов было так много, что порой орки спотыкались о них на пути к новой жертве. Почти все сражались в ближнем бою. Дуротан, как и его товарищи, был покрыт кровью. Он быстро наносил удары и обращался с топором с невероятной точностью. Битва казалась настолько реалистичной, что Го’эл, заметив надвигающуюся угрозу, выкрикнул предупреждение. И не только он.

Кто-то подскочил к сражавшемуся Дуротану. Го’эл с бессильным ужасом наблюдал за происходящим.

Это был ребенок, девочка с едва наметившимися формами, которой не суждено было стать женщиной.

Го’эл сразу понял, что лишь благодаря своей искусности в обращении с оружием Дуротан не разрубил ее на части. Он знал, насколько это было сложно, и весь напрягся, наблюдая за тем, как отец в последний момент изменил направление удара. Девочка же бесстрашно бросилась на огромного, закованного в броню, вооруженного орка и голыми кулаками стала бить его по ноге. Отчаявшийся ребенок решился на поступок, который наверняка приведет к гибели. Го’элу редко доводилось видеть подобную смелость.

Но Дуротан не стал наносить удар, он никогда бы не поднял руку на беззащитное создание. За него это сделал другой.

Девочка замерла. Ее сверкающие глаза расширились, а из приоткрытого рта хлынула кровь. Го’эл ощутил на своих щеках слезы ярости. Убийца нанес удар со спины, ткнул копьем в сторону, бросил бездыханное, корчившееся в конвульсиях тело на землю и прижал его ногой. Затем выдернул копье и ухмыльнулся охваченному отвращением Дуротану.

– За тобой должок, Северный Волк, – сказал он, один из орков клана Изувеченной Длани.

Видение показало убитую девочку крупным планом, а затем растворилось в воздухе.

Го’эл вспомнил похожую сцену, на этот раз из своего прошлого. В тот момент он недавно сбежал от своего хозяина Аделаса Блэкмура и проходил испытания орков клана Песни Войны. Перед ним поставили человеческого мальчика, который был еще моложе, чем погибшая девочка-дренейка.

– Ты знаешь, что делать, – сказал Искар. – Они – наши враги. Убей мальчишку, прежде чем он успел вырасти и убить тебя.

– Но это ребенок!

Всего лишь испуганный мальчик, не более. От нахлынувших воспоминаний сердце Го’эла забилось чаще.

– Если откажешься, тебе не выйти из этой пещеры живым.

– Я лучше умру, чем совершу такой бесчестный поступок!

Тогда за Го’эла вступился Гром Адский Крик, отец Гарроша, самый свирепый и яростный из народа орков.

– Я убил множество детей людского племени, – сказал Гром Искару. – Мы отдали все, что имели, сражаясь без жалости, и где мы теперь? Наш народ, униженный, сломленный, томится в лагерях и даже не пытается освободиться, не то что защищать других. И все из-за того, как мы вели войну в прошлом.

Тиранда поступала именно так, как Аггра и Го’эл боялись, – искажала истину. Хладнокровное убийство маленькой девочки отнюдь не характеризовало природу орков.

Обвинительница не дала присутствующим опомниться от пережитого ужаса. Почти сразу перед ними возникла следующая сцена. Было ясно, что события происходили в тот же день, но позже. Орки, покрытые запекшейся кровью, стояли в некогда прекрасных покоях, полностью разгромленных, заваленных сломанными стульями и разбитыми вещами.

– Что делать с выжившими дренеями? – спросил кто-то у Дуротана.

– Убить, – прохрипел тот. – Убить всех.

Видение застыло и медленно растворилось в воздухе. Песок в часах больше не светился.

– Лорд Чжу, у меня больше нет вопросов, – произнесла Тиранда, а затем с высоко поднятой головой, едва сдерживая ярость, вернулась на свое место в полной тишине.

* * *

Андуин наблюдал за происходящим с приоткрытым от ужаса ртом. Разумеется, все эти события ему, как и многим другим, были известны. Вдобавок, он прожил среди дренеев достаточно долго, чтобы узнать об этом больше многих. Лишь теперь Андуин понял, сколько страшных, болезненных для себя подробностей того жуткого дня скрыли дренеи, щадя его. Его ладони стали липкими от пота, а руки задрожали.

Глядя на Велена, который теперь казался старше и печальнее обычного, юный принц понял: пророк горевал и о погибших дренеях, и об орках, которые устроили ту резню. Андуин знал дренеев достаточно хорошо, чтобы это почувствовать. Столько невинных жертв, столько орков, которым пришлось жить с осознанием содеянного.

– Сын мой, если бы я только мог избавить тебя от ужасов войны, – произнес Вариан. Андуин заметил выражение мрачного сочувствия на его лице. – Все это отвратительно. И только что перед нами предстала война в самом ее чудовищном проявлении.

Во рту Андуина пересохло. Он не нашел в себе сил спорить с отцом. Да, война отвратительна, но в видении они видели отнюдь не ее кровавый лик. Честный бой предполагал участие двух равных, хорошо вооруженных и подготовленных сторон. Произошедшее в Телморе совсем не подходило под это определение, ведь там произошла, не больше и не меньше, бойня с уничтожением невинных. Так и не оправившись от шока, Андуин взглянул на ту часть трибун, где сидели представители Орды. Никому из них, даже оркам, увиденное не доставило удовольствия. Пусть не все были поражены жестокостью, каждый признавал: в произошедшем не было чести. Кто угодно мог вырезать мирных безоружных жителей.

Бейн подождал некоторое время, а затем встал, намереваясь произнести речь. Он склонил голову, демонстрируя почтение.

– Пророк, я уверен, это видение было для вас болезненным. Мне жаль, что сторона обвинения сочла необходимой эту, по сути, ненужную демонстрацию жестокости.

– При всем уважении, я протестую! – прокричала Тиранда.

– Я согласен с обвинительницей. Защитник, впредь воздержитесь от истолкования мыслей свидетеля.

– Конечно, фа-шуа. Это было неправильно, приношу свои извинения. Пророк, не могли бы вы рассказать, что думаете об увиденном?

– Вам не стоило извиняться, чжу-шао Кровавое Копыто, я бы и сам выбрал те же слова, – проговорил Велен. – Мне действительно было больно наблюдать за происходящим.

– Не могли бы вы сообщить суду, что именно оказалось самым болезненным?

– Конечно, бессмысленная смерть невинных, в числе которых были дети.

Бейн кивнул:

– Разумеется. Это все?

– Нет. Мне также больно думать о том, что вышестоящие силы заставили действовать вопреки своей природе благородных и честных существ.

– Вы имеете в виду Дуротана?

– Да.

– Вы считаете, что он не получал удовольствие от участия в резне?

– При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда. – Свидетель не может знать, что чувствовал Дуротан.

Судя по всему, Бейн ожидал такого поворота и не выказал удивления. Он обратился к Тажаню Чжу:

– С разрешения суда мне хотелось бы продемонстрировать события, которые сторона обвинения предпочла не показывать.

– Продолжайте, – разрешил тот.

Бейн кивнул Кайрозу. Бронзовый дракон, который был значительно выше своей напарницы Хроми, встал и ловкими движениями пальцев вернул артефакт к жизни. Перед присутствующими еще раз появились Дуротан с его волком, юная дренейка и ее убийца. Видение застыло на ужасающем моменте – копье прошло сквозь тело девочки, из ее рта хлынула кровь.

Андуин хотел было отвести взгляд, но усилием воли сдержался. Зачем же Бейн это показывал?

Вдруг сцена ожила. Девочка упала на землю, забившись в конвульсиях, а орк выдернул копье.

– За тобой должок, Северный Волк, – сказал он.

Тиранда оборвала видение именно на этом моменте, перейдя к следующему, в котором Дуротан безжалостно приказывал убить всех оставшихся в живых дренеев.

Но теперь все, кто присутствовал в храме, увидели, что лидер Северных Волков с ужасом смотрел на труп девочки, услышали, как протяжно, отчаянно, безысходно и яростно он взвыл, даже не пытаясь скрыть сожаление. Дуротан поднял голову, и на этом моменте вмешался Бейн:

– Останови здесь.

Все знали, что орки редко плачут, но по лицу Дуротана текли слезы. Его рот был приоткрыт в безмолвном рыдании. В храме воцарилась тишина.

Видение исчезло. Спустя некоторое время Бейн продолжил:

– Пророк, не могли бы вы рассказать суду, как сейчас относитесь к оркам?

– При всем уважении, я протестую, – сказала Тиранда.

– Я согласен с защитником, – возразил Тажань Чжу. – Свидетель может ответить.

Велен не торопился и явно подбирал слова. Когда он заговорил, его голос был полон скорби.

– Я рад, что им удалось избавиться от влияния крови Маннорота.

– А знаете ли вы, кто освободил их от этого проклятья?

– Гром Адский Крик, отец Гарроша, – ответил дреней.

– Итак, верите ли вы, что любое живое существо может измениться? – уточнил Бейн. – Даже Гром Адский Крик.

– Верю. Всем сердцем верю.

– Даже Гаррош Адский Крик? – не отступал Бейн.

– При всем уважении, я протестую! – выкрикнула Тиранда уже в четвертый раз. – Защитник снова пытается манипулировать свидетелем.

Бейн со спокойным лицом повернулся к Тажаню Чжу.

– Фа-шуа, сторона обвинения в своих доказательствах приводила ту же мысль.

– Я согласен с обвинительницей, – ответил Тажань Чжу. – Защитник, вы не имеете права просить свидетеля строить догадки. Перефразируйте.

Бейн кивнул:

– Итак, по вашему мнению, орки столкнулись с серьезными трудностями и преодолели их. Изменились ли они?

– Да, – ответил Велен. – Я лучше многих знаю, как сильно́ может быть влияние демонов, – грустный голос пророка выдавал его истинный возраст.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Бейн.

Тиранде же, очевидно, было что сказать. Она подошла к дренею, которого ранее вызвала в качестве свидетеля, с холодным выражением на красивом лице.

– Пророк, у меня только один вопрос. Пожалуйста, отвечайте коротко, не пытаясь строить предположения. Находились ли Дуротан и другие орки под влиянием крови Маннорота во время нападения на Телмор?

– Нет, – ответил Велен.

– То есть они были в здравом уме, и Дуротан сам принимал решения?

– Да, – неохотно ответил пророк.

Тиранда даже не пыталась скрыть свой триумф.

– Спасибо. Вопросов больше нет.

* * *

Тажань Чжу объявил часовой перерыв, мудро рассудив, что всем необходимо покинуть храм и отвлечься от только что увиденного, иначе очередная партия протестующих отправится в темницы до окончания суда.

Андуин извинился перед Джайной, Кейлеком и отцом, сказав, что ему нужно подышать свежим воздухом и размять ноги, которые все еще восстанавливались после травмы. На самом же деле он хотел сбежать.

Перерыва бы не хватило, чтобы отправиться в Причуду Камнетеса, его любимое место в Пандарии. Давным-давно каменщики вырезали ступени, которые вели в никуда. Взобравшийся по ним мог лишь полюбоваться великолепной панорамой. Никто не знал, зачем это было сделано. Андуину же нравилась сама идея. Это место дарило ему покой и позволяло насладиться красотами Пандарии. Но теперь ему оставалось пойти разве что на небольшую смотровую площадку храма, подальше от любопытных глаз.

Это место представляло собой ответвление от секции для монахов и мастера Лао. В период проведения суда их и ворчливого кузнеца по имени Черная Стрела попросили не приходить в течение дня, а потому здесь Андуин наконец-то остался в одиночестве.

Горный воздух бодрил и освежал, на снегу, покрывавшем землю тонким слоем, оставались следы. Смотровая площадка со всех сторон была окружена массивными цепями, предохранявшими неосторожных посетителей от падения. На западе можно было разглядеть древние, покрытые снегами горы. Их пики касались облаков и были окутаны туманами. На востоке виднелись два небольших храма, окруженных вишневыми деревьями, и статуя могучего Сюэня.

Андуин взглянул прямо, на юг. Отсюда открывался вид на безмятежный храм и просторы Пандарии – картина, как будто вышедшая из-под кисти искусного живописца. Юный принц уже не в первый раз ощутил себя здесь под защитой и задумался, почему в этом чуждом ему и обычаям его народа месте он чувствует себя как дома.

– Могу я присоединиться или ты хочешь побыть один? – раздался юный бархатистый голос, который был Андуину знаком. Он улыбнулся и повернулся к Гневиону, стоявшему в проеме арки.

– Конечно, можешь. Только, боюсь, сегодня из меня плохой собеседник.

– Верховная жрица Шелест Ветра, точнее, чжу-шао Шелест Ветра, подобрала весомые доказательства, – сказал Гневион, встав рядом и сцепив за спиной руки. Он посмотрел вперед, как будто заинтересовавшись пейзажем. Андуин знал, что это не так.

– Твоя правда, – ответил юный принц.

– Но все же она не сообщила нам ничего нового, – продолжил Гневион. – Все и так ненавидят Гарроша. Зачем использовать в качестве доказательства события, которые произошли еще до его рождения? Любопытная стратегия.

– Я бы так не сказал, – возразил Андуин. – Ее доказательства красноречивы: оркам не следует оправдываться тем, что в прошлом они выпили демоническую кровь. Гаррош ведь не подвергался ее влиянию.

В случае с ним дело было вовсе не в крови Маннорота, а в жажде власти и упоении чужими страданиями, столь сильном, что Андуин даже не мог вообразить его глубину.

– И все же он совершил ужасающие поступки, – протянул Гневион, хмурясь и задумчиво поглаживая небольшую бородку. – Однако если Тиранда и дальше продолжит очернять весь народ из-за одного его представителя, последствия будут печальными. Здесь нужно больше нюансов.

– Ты всегда так говоришь, – не сдержавшись, раздраженно ответил Андуин.

Он задрожал и обхватил себя руками. Юный принц забыл надеть плащ, ведь в храме, нагретом теплом тел и жаровен, было совсем не холодно. Сцена убийства дренейской девочки взволновала его гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд.

Гневион в ответ только рассмеялся. Из его рта вырвалось облачко пара.

– Да, ведь я прав. Нет ничего незыблемого, принц Андуин. Сегодня два народа союзники, завтра – враги, – он указал на горы широким взмахом руки. – Даже земля меняется. Огонь вспыхивает, а потом прогорает до углей. Сейчас воздух спокоен, а через минуту разразится ураган. Реки и океаны всегда находятся в движении. Не бывает непреложных истин.

Андуин поджал губы. Гневион был неправ. Совершенно неправ. Существуют прописные истины, которые не меняются. Некоторые поступки всегда кощунственны, вне зависимости от обстоятельств. Например, убийство невинных.

– Если все так непостоянно, как некоторым удается создать что-то долговечное? – поинтересовался Андуин. Этот простой вопрос прозвучал, как измученная мольба.

– У непостоянства множество граней, – возразил Гневион. – Камни и вода находятся в вечном движении, но, если с их помощью построить дом, ты едва ли утонешь.

Андуин помолчал. В его голове мелькали разные мысли, столь же глубокие, сколь и неутешительные. Наконец он повернулся к Черному принцу и тихо спросил:

– Гневион, мы ведь друзья?

На этот раз Гневион искренне удивился, и Андуина это обрадовало. Дракон склонил покрытую тюрбаном голову на бок и поджал губы, обдумывая вопрос.

– Да, – сказал он наконец, – друзья. Если у такого, как я, они вообще могут быть.

Последнее замечание вызвало у Андуина печальную улыбку.

– Тогда… может быть, мы постоим тут немного молча. Как настоящие друзья?

– Почему бы и нет, – согласился Гневион.

И они замолчали.

9

– Назовите свое имя и расскажите, что именно вы продаете, – попросила Тиранда.

В качестве второго свидетеля она вызвала крепкого орка средних лет с кожей необычного светло-зеленого оттенка. На его голове не было ни единого волоска, зато лицо украшала густая черная борода.

– Мое имя Кор’хус. Я выращиваю и продаю грибы в Оргриммаре.

– Как называется ваш магазин и где он находится?

– «Темная земля», в Расселине Теней.

Тиранда грациозной, скользящей походкой прошлась по арене. Ее руки были сложены на груди, а высокий лоб сосредоточенно нахмурен.

– «Темная земля», – повторила она с излишним пафосом. – Расселина Теней. Звучит зловеще. Или даже… неуместно. Возможно, именно это и привлекло к вам внимание вождя?

Тиранда выбрала тон, в котором чувствовалась агрессия, и Кор’хус разозлился.

– Мои грибы подавали к столу двух вождей! – рявкнул он. – Они обращали внимание только на ассортимент магазина. До недавнего времени.

– Разрешите представить суду и присяжным события, о которых упоминает Кор’хус.

Хроми вновь активировала Видение времени. Перед трибунами возник Кор’хус, стоящий на коленях и собирающий грибы. Отвернувшись от входа и полностью сосредоточившись на работе, он не видел, как посетители отодвинули занавесь. Тем не менее, ощутив чужое присутствие, Кор’хус нахмурился и развернулся.

– Останови, пожалуйста, – попросила Тиранда, и Хроми подчинилась. – Кор’хус, не могли бы вы рассказать, кто эти орки?

– Мне известно имя только одного из них, но я знаю, что все они были бойцами Кор’крона. Орка из клана Черной горы с тремя пальцами на руке и шрамом во все лицо зовут Малкорок. Точнее, звали.

Вопрос Тиранды был простой формальностью, ведь большинство присутствующих и так узнало бывшего лидера Кор’крона. Малкорок, чью серую кожу украшала алая боевая раскраска, для многих был воплощением дурной славы орков клана Черной Горы. Его знали все, и все презирали.

– Спасибо. Хроми, пожалуйста, покажи, что было дальше.

– На вывеске ведь написано, – сказал Кор’хус из видения. – Магазин закрыт до завтра. – Закончив фразу, он сильнее сжал нож, которым работал.

– Мы пришли не за грибами, – мягко ответил Малкорок. Он и еще четыре орка зашли внутрь. Один из них опустил занавесь, – а за тобой.

Такого Кор’хус явно не ожидал.

– Что я сделал? – спросил он. – Я честный торговец, на мою работу еще никто не жаловался. Сам вождь Гаррош ест мои грибы!

– Именно из-за вождя мы и здесь, – пояснил Малкорок, сделав пару шагов вперед. Кор’хус не отступил. – Ты плохо о нем отзываешься. Как знать, может, однажды выяснится, что твои грибы не так уж хороши?

Наконец-то разобравшись в происходящем, Кор’хус нахмурился.

– В Орде рабов нет. С мнением каждого стоит считаться! Я имею право осуждать решения своего вождя. Это ведь еще не делает меня заговорщиком.

Малкорок склонил голову набок и многозначительно постучал пальцем по подбородку, сделав вид, будто обдумывает слова торговца.

– Нет, – наконец сказал он. – Не имеешь.

Малкорок схватил запястье Кор’хуса трехпалой рукой. Судя по всему, его хватка, несмотря на увечье, была сильной – торговец выронил нож и с трудом задышал. Малкорок, явно получая удовольствие от происходящего, привычным жестом заломил руку своей жертвы назад и с громким щелчком сломал ее. Остальные четверо орков со смехом бросились вперед, очевидно, опасаясь, что не успеют повеселиться. Казалось, они всего лишь развлекаются в таверне, а не избивают беззащитного противника.

Бойцы Кор’крона полагались лишь на свои кулаки, метя в лицо, ноги и руки, и старались скорее причинить боль, а не убить. Один из орков нанес сильный удар, сломав Кор’хусу нос, из которого тут же хлынула кровь, перемешанная со слизью. Голова торговца запрокинулась. Вторым ударом не в меру старательный нападавший выбил зубы и уже было замахнулся для третьего, но Малкорок его остановил.

– Если убьем его, остальные не увидят, как сильно он напуган, – заявил предводитель элитной стражи вождя.

В настоящем Кор’хус, выставив подбородок вперед и не отводя взгляда, наблюдал за собственным избиением.

Под натиском пяти тренированных бойцов Кор’крона простой торговец продержался целых несколько минут, а затем все же упал на колени. От боли он тяжело дышал, а лицо из-за побоев было трудно узнать. Последний удар заставил Кор’хуса согнулся пополам, но даже в этот момент он сдержался и не вскрикнул.

Бойцы Кор’крона, даже не запыхавшись, похлопали друг друга по спине и вышли. Когда все кончилось, Кор’хус поднял голову, сплюнул кровь вместе с выбитыми зубами и упал без сознания.

Видение исчезло. Теперь Кор’хус быстро и яростно дышал.

Тиранда же возобновила допрос.

– Кор’хус, известно ли вам о других подобных нападениях Кор’крона или же это было единственным?

– Нет, – ответил орк. – Не единственным. Кого-то избили так же, как меня, другим пришлось хуже.

– Вам очень досталось, – добавила Тиранда. – Вы чудом остались в живых.

– При всем уважении… – начал Бейн.

– Лорд Чжу, я отказываюсь от последнего комментария, – перебила его Тиранда с утомленным и в то же время спокойным выражением. – Не могли бы вы рассказать присяжным, что означает фраза «другим пришлось хуже»?

– Я имею в виду взрыв в таверне Колючего Холма, – ответил Кор’хус.

– Это место едва ли известно своими впечатляющими интерьерами, – сказала Тиранда. С трибун донеслись смешки. – Наверняка насилие и даже взрывы в таком месте можно объяснить буйством посетителей, а не действиями Кор’крона.

Несмотря на всеобщее веселье, выражение лица Кор’хуса оставалось мрачным.

– Я был там. Остановился в таверне, чтобы как можно реже появляться в Оргриммаре и не сталкиваться с Малкороком. – Он вымученно рассмеялся. – Забавно, да? А он вошел туда и начал угрожать Отрекшемуся и эльфийке крови. – Кор’хус явно занервничал. – Как только Кор’кроны явились, я вышел незамеченным. Повезло.

– Интересно. Угрожал? Малкорок применял силу или ограничился словами?

– Пытался запугать. По крайней мере, в начале. Не знаю, что было дальше.

Тиранда кивнула:

– Хроми, не могла бы ты показать, что там произошло?

Андуину не приходилось бывать в таверне Колючего Холма, и теперь, наблюдая за видением, он не жалел, что не увидел это место до разрушения и последующей реставрации. Внутри было темно, шумно, да и запах наверняка стоял отвратительный. Юный принц заметил, что бронзовый дракон Кайроздорму внимательно следит за реакцией некоторых присутствующих на специфические интерьеры и прячет улыбку.

Тем не менее в таверне явно было весело. До прибытия бойцов Кор’крона. Мощные фигуры воинов перекрыли немногочисленные лучи света, проникавшие в помещение. Два постоянных клиента, Отрекшийся и эльфийка крови, оторвались от своих кружек и уставились на вновь прибывших.

– Останови, – попросила Тиранда. – Перед нами два представителя Орды – капитан Франдис Фарли и Келантир Кровавый Клинок. Капитан Фарли по приказу леди Сильваны командовал войсками Отрекшихся в составе армии вождя. Рыцарь крови Келантир прежде служила под началом командира следопытов Халдарона Светлое Крыло. Говорят, оба отлично проявили себя в битве при крепости Северной стражи.

Андуин бросил взгляд на трибуны, где разместились представители Орды. Сильвана и Халдарон ловили каждое слово. Андуин ничего не знал ни про Фарли, ни про Кровавый Клинок, но, судя по реакции лидеров, эти двое были на хорошем счету.

Волосы у Келантир Кровавый Клинок были цвета солнца, а кожа такая бледная, словно лучи светила ее ни разу не касались. Даже в таверне, на отдыхе, эльфийка не стала снимать некоторые элементы брони.

Фарли перед воскрешением в качестве Отрекшегося явно уже успел разложиться. Андуин задумался, каким образом он умудрялся пить, если его рот почти не закрывался.

Тиранда подала знак Хроми, и сцена пришла в движение.

– Беда, – шепнула Келантир своему спутнику.

– Не обязательно, – ответил Франдис, махнув костлявой рукой. – Друг Малкорок! Кой дьявол занес тебя в эту дыру? Пожалуй, и содержимое ночного горшка лучше того пойла, что подает пройдоха Гроск, зато у него дешево и, говорят, в голову шибает как следует. Подсаживайся, мы тебя угостим.

Малкорок улыбнулся. Андуину это совсем не понравилось, как и Келантир, судя по выражению ее лица.

– Гроск, налей всем! – крикнул предводитель Кор’крона и хлопнул Франдиса по спине с такой силой, что тот едва не упал на стол. – Что таурены с Отрекшимися здесь, неудивительно, но вот увидеть в этаком месте тебя я, должен заметить, не ожидал, – добавил он, поглядывая на Келантир.

– Отчего бы? – ответила эльфийка, прищурившись. – Видала я места и похуже.

Тем временем, хозяин таверны, тот самый мошенник Гроск, подавал напитки.

– Возможно, возможно, – засомневался Малкорок. – Но почему ты не в Оргриммаре?

– Аллергия на железо, – сказала Келантир.

Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, Андуин улыбнулся. Келантир ему нравилась, она была смелой. Так же остроумно мог ответить и бесстрашный дворф, друг Андуина, который сгинул в хаосе Катаклизма.

Сперва Малкорок, казалось, озадачился, а затем рассмеялся.

– Да, похоже, тебе и еще кое-кому сельская жизнь привычнее. Но где же наш юный бычок Бейн со своим прихвостнем Вол’джином? Я-то надеялся с ними поговорить…

В этот момент все взгляды обратились на защитника и нового вождя Орды. Как и все остальные, они видели эту сцену впервые и были явно обескуражены такими гнусными оскорблениями.

– В последнее время я их не видела, – ответила Келантир. Она закинула ноги на стол и смерила Малкорока твердым взглядом. – Я с тауренами почти не общаюсь.

– Да ну? – переспросил Малкорок. – А у нас есть свидетели, видевшие вас с Франдисом прошлым вечером, в этой самой таверне, за тихим разговором с этими самыми тауреном и троллем, не считая других. И говорили вы, нам доложили, всякое, вроде: «Гаррош глупец, Траллу бы вернуться да гнать его пинками до самого Подгорода, а мана-бомба, сброшенная на Терамор, вообще трусость и подлость».

– И про стихии еще, – вставил боец Кор’крона.

– Да, и про стихии: жаль, дескать, Кэрн не убил его, пока возможность была, потому как Тралл ни за что не стал бы использовать силу стихий этаким жестоким да унизительным образом, – продолжил Малкорок.

Красивое лицо Келантир застыло. Франдис Фарли, вцепившись в кружку, капнул гноем на стол.

– Но если уж вы говорите, что ни Бейна, ни Вол’джина в последнее время не видели, наверное, свидетели все перепутали, – сказал Малкорок.

– Ясное дело, – кивнул Франдис, опомнившись. – Тебе бы получше доносчиков подбирать.

Он снова отхлебнул из кружки.

– Это точно, – согласился Малкорок. – Мне-то очевидно, что ни один из вас про Гарроша и его правление ничего подобного сказать не мог.

– Рад, что ты это понимаешь, – поддакнул Франдис. – Спасибо за угощение. Следующий круг за мой счет.

– Нет, мы уж лучше пойдем, – отказался Малкорок. – Поглядим, не удастся ли отыскать Вол’джина с Бейном, раз их, к несчастью, здесь нет.

«Нет уж, как раз к счастью, – подумал Андуин. – Должно быть, лоа и Мать-земля действительно хранят их».

Малкорок встал и кивнул.

– Ну, а вам желаю вкусно выпить и закусить! – сказал он, а потом вышел в сопровождении своих воинов.

– Уф-ф-ф… пронесло, – облегченно выдохнула Келантир. – Еще бы немного, и…

– В самом деле, – согласился Франдис. – Я уж думал, нас вот-вот арестуют, а то и изрубят на месте.

Келантир огляделась по сторонам.

– Странно. Гроск исчез.

Франдис потер челюсть и нахмурился.

– Что? Это при битком набитой таверне? Да ему бы прислугу нанять, а не болтаться без дела, пока толпа жаждущих гостей ждет…

Они переглянулись.

Тут Андуин все понял. Волосы его встали дыбом. Ему хотелось выкрикнуть предупреждение. Но эти события остались в прошлом. Фарли и Кровавый Клинок осознали, что происходит, слишком поздно.

Несчастные вскочили на ноги и бросились к выходу. Однако их ноги сковал лед, мешая двигаться. Звук взрыва разнесся по храму, и видение исчезло.

Тиранда, стоявшая в центре арены, посмотрела на небожителей. С такого расстояния разобрать выражения их лиц было непросто, но Андуин, который хорошо знал Чи-Цзи, хотя бы по ней мог судить, что четыре божества были расстроены не меньше всех остальных. Жрица ночных эльфов собиралась было что-то сказать присяжным, но, подумав, лишь покачала головой. Она не стала объяснять суть видения. Все и так было ясно.

– Лорд Чжу, у меня больше нет вопросов, – сказала Тиранда и вернулась на место.

В огромном храме повисла гробовая тишина.