Всё потому, что вам наверняка известно о том, что все гномы рождаются с четверговым проклятием. Но в последнее время всё стало настолько плохо, что наши штаны могут самопроизвольно загореться в любой день недели, и никто даже глазом не моргнёт.

Всё началось с возвращения гальдерватна.

Или, по крайней мере, в то же время. Я имею в виду, мы понимали, что происходит нечто странное, но даже не подозревали о том, что гальдерватн вроде как возвращается. А это значит, что рассвет новой магической эры наступил не совсем так, как я предполагал несколько месяцев назад, стоя на Нейви-пирсе и наблюдая за тем, как город погружается во тьму, сразу после победы над моим бывшим лучшим другом Эдвином.

Но сейчас вы наверняка хотите узнать, как же так вышло, что мои штаны объяты огнём, а за мной по пятам следует разъярённая горгулья с шухером на голове. Хотел бы я сказать, что это всё большая ошибка, что я не виноват в том, что попал в такое затруднительное положение. Но тогда я бы солгал, а гномы не лгут.

Мы находились в центре Эванстона (городка, расположенного непосредственно к северу от Чикаго) на своей первой в жизни Миссии по усмирению монстров (МУМ).

Согласно указаниям Совета, во время МУМ следует соблюдать всего два простых правила:

1. Избегать насилия любой ценой (лучше подружиться с монстром, чем обезглавить его).

2. Не устраивать сцен.

Как вы уже поняли, я нарушил правило номер два. Поскольку, по меркам большинства людей, пухлый паренёк, с криком бегущий по улице в ярко полыхающих штанах, как раз представляет собой так называемую сцену. А злобная горгулья, по воле случая следующая за мной по пятам, определённо означала, что я также, скорее всего, нарушу правило номер один.

Оказывается, знание того, что ты гном, не особо помогает избежать подобной неудачи. Но мы совершенно не ожидали, что всё пойдёт настолько плохо.

Может быть, если я вернусь к тому времени, когда мы впервые прибыли в центр Эванстона чуть раньше ночью, то смогу объяснить, как я попал в эту переделку, и ситуация не будет казаться такой уж ужасной? Может быть, даже покажется, что мы сделали всё, что в наших силах, и что нарушение этих двух правил МУМ было почти неизбежно?

Но, вероятно, сначала я должен пояснить, для чего вообще нужны Миссии по усмирению монстров.

Краткая версия такова: гальдерватн (или, проще говоря, Древняя магия Земли отделённой) возвращается, и, насколько нам известно, этого не остановить. Он появляется в виде разноцветного пара, который постепенно выделяется из ядра Земли. По мере того как всё большее его количество просачивается обратно к поверхности, мы наблюдаем появление всё большего количества магических монстров по всему земному шару. Также участились сообщения о случайных отключениях света; сотовые телефоны разряжаются и больше не хотят включаться; автомобили глохнут, строительная и кухонная техника выходит из строя; и в целом жизнь людей наполняется всё большим беспорядком и хаосом.

МУМы – это те меры, которые решил принять Совет (на данный момент).

Сначала определяется возможное место появления фантастического монстра, а затем посылается отряд специально обученных гномов, чтобы нейтрализовать угрозу для людей – либо подружившись с существом и вернув его в Подземелье, либо, если потребуется, полностью уничтожив существо. Но в последнее время о «странных наблюдениях» сообщают так часто, что для оказания помощи Совет был вынужден начать собирать отряды из довольно юных гномов. Поскольку Лейк, Иган, Ари, Глэм, Головастик и я почти закончили обучение и уже прошли боевое испытание, проникнув в эльфийское убежище, чтобы спасти моего отца, мы были первыми счастливцами, выбранными для миссии.

Вот так мы и оказались в тот вечер в пригородном поезде, направлявшемся в Эванстон, где ранее в тот же день несколько человек сообщили об отключении электричества и наблюдении странного летающего объекта в центре города.

– Здесь так тихо, – сказала Ари, когда мы около полуночи спускались по ступенькам вокзала.

– Да, в это время в пригороде обычно тихо, – ответил я, снова забыв, что, в отличие от меня, они не провели большую часть своей жизни среди людей в современном мире.

– Так где, предположительно, была замечена эта штука? – спросила Глэм, её тонкие усики ощетинились от возбуждения, когда она разминала свои выпуклые бицепсы в свете уличных фонарей. – Я собираюсь разнести её вдребезги… чем бы это ни было.

– Глэм! – одёрнула Ари. – Сначала мы должны попытаться подружиться с монстром. Правило номер один, помнишь? Кроме того, сражение с монстрами в самом центре пригорода определённо не поможет нам выполнить правило номер два.

Мы все остановились у подножия лестницы, под железнодорожной платформой. Наше оружие (предназначенное только для экстренных случаев) было спрятано в двух больших хоккейных сумках (как ни странно, идеально подходящих для хранения боевых топоров, мечей и прочего гномьего вооружения), которые висели на плечах Глэм и Лейка.

Глэм поставила сумку и в отчаянии всплеснула руками.

– Какая разница, увидят ли люди, как мы сражаемся с чудовищем?! – воскликнула она. – Рано или поздно они все узнают правду. Многие из них, вероятно, уже догадываются, что происходит что-то странное. Так почему же мы так упорно стараемся всё от них скрыть?

– Потому что Совет сказал, что сейчас неподходящее время, – объяснил Иган. – Кроме того, ты действительно думаешь, что если кучка людей, которые веками жили под землёй, вдруг выйдет и скажет миру, что все эти провалы в памяти и странные происшествия последних дней связаны не со вспышками на солнце, изменением климата и правительственными заговорами, а, скорее, с надвигающимся возвращением древней, давно утраченной магической силы, то все семь миллиардов людей просто дружно скажут: «Ах, вот как, ну ладно, круто. Теперь всё понятно»?

– Пфф, им придётся поверить в это, когда они в конце концов всё увидят своими глазами, – пробурчала Глэм.

– Ога, старейшин мнение, что внимание стоит не привлекать магии к, – добавил Лейк.

– Прекратите, ребята, мы теряем время, – сказала Ари. – Совет принял решение не привлекать внимания и позволить людям узнать правду в своё время. Так мы и сделаем. А это значит, что нельзя учинять разгром без крайней необходимости!

– Ну и ладно, – наконец смягчилась Глэм. – Ты просто не хочешь повеселиться…

«А она права, – подал голос Кровопийца из хоккейной сумки у её ног. – Давай оттянемся по полной, раз уж мы сюда пришли! Докажем всем, что они не правы, если считают, что в пригороде скучища полная! Грохнем монстра, сломаем что-нибудь, а потом наедимся фахитаса от пуза в кафешке у дяди Хулио!»

– Нет, мы не собираемся никого и ничего резать, – ответил я, глядя на хоккейную сумку. – Я уже говорил тебе об этом в поезде, когда ты пытался уговорить меня разрубить билетёра пополам, чтобы проверить, действительно ли работники поездов – настоящие люди, а не роботы.

– Опять разговариваешь со своим топором, да? – с ухмылкой спросила Глэм.

Я закатил глаза, но улыбнулся в ответ.

– Ребята, давайте уже пойдём! – сказала Ари. – Согласно полицейским отчётам, сразу после захода солнца над центром Эванстона был замечен неопознанный серый объект. В основном он останавливался возле Карлсон-билдинг на Чёрч-стрит. Это всего в трёх кварталах к востоку отсюда.

– Отсель дозволяю тебе и твоим соратникам немедля продолжить путь! – сказал Лейк, драматично указав на восток.

Глэм взяла свою хоккейную сумку с оружием, и мы последовали за Лейком по тихой, пустынной улице пригорода, направившись к центру города Эванстон.

Через несколько шагов со ствола стоящего рядом дерева на нас со свирепым видом бросились три белки^[1]. Я уклонился от одной из них, и Глэм быстро отшвырнула зверька, как футбольный мяч. Две другие белки испуганно пискнули и попятились к дереву (если вам интересно, это было амурское пробковое дерево).

Белка, которую пнула Глэм, быстро пришла в себя и нырнула в безопасный куст, выкрикивая то, что, как мне кажется, было длинной цепочкой беличьих ругательств.

– Боже, животные когда-нибудь перестанут нападать на нас? – спросил я. – К слову, только вчера голубь чуть не оторвал мне ухо.

– Ну, в его оправдание скажу, что у тебя красивые уши, – сказала Глэм.

Я закатил глаза и ухмыльнулся. Для Глэм было обычным делом постоянно пытаться флиртовать со мной или говорить о том, какой я милый, она делала это по крайней мере три или четыре раза в день. Но в данный момент, я думаю, её слова были скорее повседневной шуткой, чем чем-то серьёзным – ей просто нравилось ставить меня в неловкое положение (она даже сказала, что я особенно милый, когда смущаюсь).

– Они явно не перестанут нападать на нас, если мы продолжим пинать их ногами, как футбольные мячи! – сказала Ари, свирепо глядя на Глэм.

– Я что, должна была позволить этому зверю укусить меня? – выпалила Глэм в ответ. – Наверняка у него бешенство.

У Ари не нашлось подходящего ответа, и она просто вздохнула.

Будучи вегетарианкой в отличие от большинства гномов (фактически единственной, насколько мы все знали), Ари особенно сильно страдала от непрекращающейся битвы между гномами и животными. Я не был уверен, что ранило её больше: необъяснимая природа ненависти животных к гномам или тот факт, что многие из нас были вынуждены защищаться всё более агрессивными способами. Не то чтобы нам особенно нравилось отбиваться от атак, но вам не понять, что такое настоящий ужас, пока вы не проснётесь и не обнаружите целую армию пауков, пытающихся заползти вам в голову через ноздри.

– В любом случае, – сказал Иган, когда мы оправились от нападения белок и продолжили идти в сторону центра Эванстона, – тот факт, что предполагаемый монстр летал, помогает сузить круг возможных вариантов того, что это за существо.

В течение нескольких месяцев, прошедших с той самой ночи, когда мы спасли моего отца из тайного эльфийского логова в огромном небоскрёбе в центре города, ранее известном как здание Хэнкок, мы не только продолжали наши магические и боевые тренировки, но также начали изучать и другие предметы, включая историю гномов и историю эльфов, а ещё все виды различных монстров и существ, которые когда-то бродили по Земле отделённой и могли однажды вернуться вместе с магией. Их было очень много. По большей части, занятия очень походили на те, что были в моей старой школе, в ПУКах. За исключением того, что там мои учителя гуманитарных наук и математики не говорили мне постоянно, что моя жизнь однажды будет зависеть от запоминания теоремы Пифагора или знания имён художников, которые появились в период раннего Возрождения.

Неудивительно, что Иган был чуть ли не первым в классе по большинству предметов.

– Сузить круг до скольких? – спросил я.

– Дай-ка подумать… – Иган помолчал, производя в уме какие-то вычисления. – Известно, что на Земле отделённой существовало по меньшей мере сто двадцать видов летающих магических существ. И это только те, которые описаны, так что я думаю, что на самом деле их может быть даже больше…

– Да, это действительно сужает круг подозреваемых, – сказала Глэм.

– Я только начал, – ответил Иган, но его голос звучал не слишком оптимистично даже для гнома.

– Ну, мы знаем несколько больше, чем то, что этот монстр просто умеет летать, – добавила Ари, ссылаясь на некоторые распечатанные расшифровки звонков 911^[2]. – Свидетели также говорили, что он был серым. Итак, сколько летающих серых монстров когда-то существовало на Земле отделённой?

Мы все обернулись и выжидающе уставились на Игана. Он вскинул руки вверх.

– Ребята, я не знаю! – сказал он. – Я не ходячая энциклопедия монстров! Вы все занимаетесь в том же классе монстрологии и классификации существ, что и я. У меня не всегда есть ответы на все вопросы.

– Это может гарпия быть? – предположил Лейк.

– Точно, гарпии умеют летать, – согласилась Ари. – И обычно считаются серыми.

– Ладно, какие ещё есть варианты? – спросил Иган. – Кто ещё приходит в голову?

– Надеюсь, это вампир лангсуир! – сказала Глэм. – Они якобы принимают облик красивых женщин, но разве они могут быть красивыми? У них даже нет волос на лице! Пффф. Я бы с удовольствием использовала свой кулак как осиновый кол и пробила дыру прямо в её уродливом теле!

– Как грубо, Глэм, – сказал Иган. – Вспомни первое правило: избегать насилия любой ценой.

– Да, да, я знаю, – сказала Глэм, закатывая глаза.

«Это может быть кристаллическая виверна, – предположил Кровопийца (только для меня, конечно, поскольку я был единственным кто был счастлив (или проклят) слышать его). – Ох! Я надеюсь, что это так! Целую вечность я мечтал снова почувствовать, как мой клинок рассекает их якобы непроницаемую алмазную кожу! Когда всё закончится, я даже расскажу тебе, как сделать пальто из кожи виверны! Знаешь, они были очень популярны в Земле отделённой. Они были только у самых заправских модников».

Затем Ари и Лейк предложили свои варианты: они считали, что мы имеем дело с грифоном или, может быть, с химерой.

Приближаясь к центру города, мы прошли мимо бездомного парня, сгорбившегося в переулке. Я понял, что он, должно быть, слышал большую часть нашего разговора, потому что смотрел на нас, как будто мы шли, разговаривая с тостерами.

Центр Эванстона состоял в основном из современных гладких стеклянных зданий, разделённых несколькими серыми каменными строениями-реликвиями начала двадцатого века. В ту ночь район был пустынен, если не считать того бездомного парня и нескольких машин, проезжавших мимо по практически пустым улицам.

Наши глаза изучали ночное небо, туманное и оранжевое от мерцающих бликов ближайших уличных фонарей. Мы все вместе искали признаки грифона, химеры, кристаллической виверны, лангсуира, гарпии или любого другого ещё не упомянутого монстра. Но ничего необычного видно не было.

О первом наблюдении было доложено чуть больше четырёх часов назад. После этого, согласно нашей копии протокола Эванстонского полицейского управления, с наступлением темноты существо заметили ещё несколько человек. Не было никаких оснований подозревать, что монстр внезапно исчез. Если только он не был одним из немногих фантастических зверей, среди способностей которых числилось «самопроизвольное исчезновение».

– Может быть, это была огромная подёнка? – предположил Иган, очевидно, думая о том же. – Говорят, продолжительность их жизни измеряется часами. Так что, может быть, она появилась, напугала некоторых людей, отложила где-то личинку, а потом умерла? Может быть, нам лучше поискать личинку подёнки?

– Нет, – спокойно ответил Головастик.

Мы все обернулись и уставились на него.

Часто было легко забыть, что он с нами. Даже сейчас, после того как он воссоединился со своим отцом (Баком, который также был нашим боевым инструктором) и завёл больше друзей, чем когда-либо в ПУКах, он всё ещё редко разговаривал. По правде говоря, я решил, что иногда он вообще не прислушивается к нашим разговорам, поскольку его уши часто были заткнуты парой наушников, подключённых к древнему MP3-плееру.

– Что значит «нет»? – спросил Иган.

– Это была вовсе не огромная подёнка, – сказал Головастик. – Это была горгулья.

– Почему ты так уверен? – спросила Ари.

И тут Головастик спокойно указал на крышу старого серого здания на другой стороне улицы. На карнизе сидел тёмно-серый зверь со скрюченными крыльями и горящими красными глазами, которые смотрели на нас сверху вниз явно хищным взглядом. Существо открыло пасть и издало мучительный вопль, прежде чем расправить свои массивные крылья и спрыгнуть с крыши.

Демонические красные глаза, казалось, увеличивались с каждой секундой, когда их обладатель нёсся прямо на нас.

Глава 2

В которой мы переносимся в тот самый момент, когда я случайно подпалил собственные штаны

Если бы не Глэм, я бы, наверное, умер.

Я был так ошеломлён видом огромной, пикирующей на нас горгульи, что просто застыл, засунув руки в карманы, с тупым выражением на лице, в то время как она мчалась прямо на меня, чтобы разделать своими огромными когтями, как суши-повар тушку лосося. Но Глэм отреагировала мгновенно: скинув на землю хоккейную сумку, полную оружия, она расстегнула её прежде, чем я успел полностью осознать, что происходит.

В следующее мгновение она бросила мне Кровопийцу. Я успел вскинуть его как раз вовремя, чтобы отбросить огромную горгулью влево, к Ари и Головастику. Ребята едва успели нырнуть в сторону, когда чёрный клинок Кровопийцы брызнул искрами.

Летающий зверь с грохотом приземлился прямо перед нами, проскользив по тротуару.

С уроков по монстрам я мало что вынес о горгульях. Честно говоря, единственное, что я хорошо помнил с того дня, когда наш наставник рассказывал об этих монстрах, это слова Лейка, отвлекавшего меня нескончаемым потоком древних гномьих поговорок. Ну, знаете, что-то вроде «Кто рано встаёт, тому бог подаёт» или «Семеро одного не ждут», но только на гномий манер. Например: «Борода Лурбамлира Длинноногого не становится толще» (что означает «поторопись!») или вот: «Здесь пахнет так, будто сгнило пятьдесят мёртвых бунграков» (что означает «Здесь пахнет потрясающе!»). Лейк знал около тысячи старых идиом гномов, и они меня зацепили. Поэтому он частенько передавал мне нацарапанные на листках фразы, чтобы посмотреть, удастся ли ему заставить меня расхохотаться посреди урока. И обычно ему это удавалось. В тот день я смеялся так громко, что невольно всхрапнул, поперхнулся, а затем меня выгнали за то, что я помешал уроку.

Но прежде чем покинуть класс, я каким-то образом ухитрился краем уха уловить и запомнить несколько подробностей о горгульях. Например, я знал, что они состоят из камня, даже когда оживают. Это объясняло искры и то, почему лезвие Кровопийцы отскочило от монстра, не причинив тому вреда.

Две хоккейные сумки мигом опустели, и мы подняли оружие, образовав полукруг вокруг упавшей горгульи. Она встал на задние лапы и повернулась к нам мордой. Вблизи горящие красным глаза горгульи сияли почти гипнотическим светом, настолько ярким, что невозможно было ни смотреть прямо на него, ни отвести взгляд.

Когда мы окружили монстра, тот пригнулся. Стоя в полный рост, он был бы около двух метров высотой. Его потрескавшиеся серые крылья были огромными, вероятно, их размах составлял более пяти метров. У существа были похожие на человеческие, жилистые мускулистые руки и ноги, лапы вместо ступней и узловатые кисти рук, заканчивающиеся кривыми когтями, которые могли бы легко выпотрошить любого из нас. Голова горгульи казалась слишком большой для её гибкого тела, отчасти из-за массивных бараньих рогов по обеим сторонам черепа, расположенных чуть ниже больших заострённых ушей. На её вытянутой, напоминающей птичий клюв морде зияла широкая ухмылка, открывающая взору десятки острых, зазубренных зубов.

А ещё на голове монстра была шерсть. Что само по себе являло впечатляющее зрелище. Она украшала его голову, словно корона, хотя мало на неё походила. На макушке между изогнутыми рогами шерсть была короткой, но сзади спускалась дальше к шее, образуя собой своеобразную причёску, которая походила на самый жуткий в мире хипстерский маллет.

Горгулья с маллетом вновь издала вопль.

Глэм быстро передала по кругу бутыль с гальдерватном. Хотя каждый день на поверхность Земли просачивалось всё больше и больше древней магии, в большинстве случаев этого было недостаточно, чтобы мы могли творить заклинания, не глотая её напрямую. Конечно, со временем всё изменится, но лучше перестраховаться сейчас, чем жалеть потом, и мы по очереди жадно отпили из фляги из бизоньей шкуры, украшенной фамильным гербом Щукенмраков.

Хотя слово «отпили» не совсем верно описывает процесс употребления гальдерватна. По своей природе он больше похож на пар, чем на жидкость, поэтому единственное, что тут можно проглотить, – это леденящий холод, который стекает вниз по пищеводу в желудок, а весь рот немеет на несколько секунд. Кроме того, я привык думать, что гальдерватн не имеет вкуса, однако за последние несколько месяцев во время наших тренировок с Фенмиром Мистмохнусом мы пили его всё больше и больше, и я заметил, что он имеет едва заметный землисто-горький привкус.

К несчастью, Глэм и я оказались единственными, кто успел выпить субстанцию, прежде чем горгулья совершила свою следующую атаку. Она выбила флягу гальдерватна из моей руки, извергнув из своей пасти поток воды словно из пожарного шланга. Напор оказался настолько силён, что сбил меня с ног и впечатал в узкий ствол молодого американского хмелеграба.

В паузах между водяными атаками из своего «пожарного шланга» горгулья (которой я дал прозвище Маллет) издавала пронзительные вопли, а её крылья бешено рассекали воздух, когда она кружила над нами. Казалось, монстр знал, что мы не сможем его уничтожить. Затем, когда чудовище струёй воды отбросило Глэм назад, я вспомнил ещё один факт, который узнал на уроке в тот день, когда меня выставили из класса: ожившие горгульи были опасны тем, что способны топить своих жертв, извергая на них безумно мощные потоки воды.

Лейк и Ари замахнулись мечами на монстра, но клинки, брызнув дождём искр, лишь отскочили в сторону, не причинив тому никакого вреда. Даже гномья сталь не могла пробить зачарованную гранитную кожу горгульи. А это означало, что мы были совершенно беспомощны в борьбе с этой тварью.

Я поднялся на ноги, в то время как Глэм отчаянно пыталась вдохнуть воздух под нескончаемым водопадом, хлещущим изо рта Маллет. Я взмахнул Кровопийцей, но Головастик, Иган, Лейк и Ари уже опередили меня, безрезультатно атаковав зверя множеством мечей и метательных топоров. Я понял, что ещё один мальчишка, без толку колотящий каменную шкуру горгульи, ничем не поможет Глэм.

«Целься в глаза, Грегдруль», – посоветовал Кровопийца.

– Пожалуйста, не называй меня полным именем, – наверное, в сотый раз напомнил я ему, а затем пристегнул топор к спине, взамен обнажив кинжал Мрак. – Но спасибо за подсказку.

«Да ладно, у тебя прекрасное имечко, Грегдруль, – сказал Кровопийца. – Чего тут стесняться, Грегдруль?»

Услышав смех Кровопийцы, я нахмурился и ринулся к летающему монстру. Используя магию гномов, я вызвал порыв ветра, чтобы запрыгнуть на спину парящего зверя. Спустя несколько месяцев занятий использование магии стало даваться мне легче, хотя до покорения вершин мастерства было ещё далеко. Например, всего три дня назад, во время прошлого урока магии, я случайно превратил в патоку волшебную мантию нашего наставника Фенмира Мистмохнуса, пытаясь наколдовать деревянную лестницу, ведущую на крышу склада. Никто не знал подходящего заклинания, способного превратить липкую лужу сиропа под его ногами обратно в мантию, поэтому, к нашему большому разочарованию, в тот день урок закончился раньше обычного. Но позже мы все согласились, что увидеть Фенмира, беспомощно стоящего перед нами в своих боксерских трусах с изображением Микки-Мауса (да-да, чистая правда), того стоило.

На этот раз произнесённое заклинание сработало верно, и порыв ветра закинул меня на спину Маллет. Чтобы не упасть, я ухватился за маленькие каменные шипы на краях её крыльев. Она отчаянно замахала руками, но я не сдавался. Я собрал все свои оставшиеся силы и правой рукой обхватил голову горгульи.

И погрузил Мрака в левую глазницу Маллет.

Знаю, знаю.

Первое правило МУМ: избегать насилия любой ценой.

Но не мог же я просто стоять, рассыпаясь в любезностях перед горгульей, в то время как та пытается утопить одного из моих друзей и, между прочим, находится в паре секунд от успеха! К тому же, кто знает, быть может, горгульи совсем не злопамятны и быстро прощают обиды? Быть может, после того как всё это закончится, я смогу быстренько извиниться и даже подружиться с ней позже? Мы могли бы мирно жить дальше, и, возможно, Маллет даже захочет пойти со мной и Кровопийцей к дяде Хулио за фахитасом?

«Вполне возможно, – вставил Кровопийца. – Ты даже не представляешь, со сколькими врагами мы с моим хозяином ходили пить медовуху в местную таверну вскоре после того, как отрубили им одну из конечностей. Вообще-то, это весьма поразительно. Но, может быть, потеря руки просто вызывает жажду? По вполне понятным причинам мне это неведомо».

У меня не было времени напоминать Кровопийце о том, чтобы он перестал читать мои мысли (что он в последнее время делал с завидной регулярностью), хотя, скорее всего, это ничего бы не изменило. Но я был слишком занят горгульей, которая, бессильно вопила от боли и гнева, яростно пыталась сбросить меня со спины, дико хлопая в воздухе огромными каменными крыльями. Я старался удержаться на её спине, но в конце концов ослабил хватку.

Я полетел вниз, и мир превратился в крутящееся колесо из тёмного бетона и тусклых уличных фонарей.

К счастью, когда я рухнул на твёрдую мостовую рядом с Глэм, мои крепкие гномьи кости не пострадали. Наша грозная воительница промокла насквозь и хватала ртом воздух. Маллет нависла над нами, пронзительно завопив, из её левой глазницы торчала рукоятка Мрака.

– Эм, мне кажется… мне кажется, тебе что-то попало в глаз, – не удержавшись, сказал я горгулье. – Я решил помочь тебе открыть на это глаза, можешь не благодарить.^[3]

Монстр ответил очередным криком ярости, вырвав кинжал и отбросив его в сторону. Его левый глаз, зияющий провалом глазницы, испускал красный свет и выглядел невредимым. Но это вовсе не означало, что Маллет больше не злилась из-за того, что ей всадили туда кинжал.

– Грег! – крикнул Иган откуда-то сзади. – Беги! Скорее беги как можно дальше. Горгульи могут оставаться ожившими только вблизи того карниза, на котором они были расположены изначально. Если тебе удастся заставить её преследовать тебя достаточно долго, то наверняка она снова обратится в камень.

Я кивнул и быстро поднялся на ноги как раз в тот момент, когда Маллет встала на дыбы, чтобы выпустить струю воды мне в лицо.

Но я вовремя нырнул в сторону, а затем побежал прямо под парящей горгульей. Я просто продолжал бежать. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что она гонится за мной – я отчётливо слышал, как позади меня хлопали каменные крылья, словно какой-то ужасный бой тамтамов.

Я бежал так быстро, как только мог. И хотя я в жизни не развивал такой скорости, всё же этого было недостаточно, чтобы обогнать летающую статую с пятиметровым размахом крыльев. Через несколько секунд Кровопийца подтвердил мои опасения. «Тебе лучше что-нибудь сделать! – раздался взволнованный голос в моей голове. – Иначе она тебя поймает!»

– Ну, разве… – хух… – ты… – хух… – не должен быть… – хух… – каким-то… – хух… – всемогущим… – хух… – оружием? – задыхаясь от бега, пропыхтел я в ответ.

«Ясен-красен, но я всё же лишь обычный предмет, Грегдруль! Мне нужен проводник! Кто-то, кто станет героем, напряги мозги!»

С хрипом и пыхтением я продолжал гонку, озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне выпутаться из этой ситуации. Шелест крыльев раздавался уже так близко, что я только и ждал того, что вот-вот почувствую впивающиеся в спину острые когти или мощную, сбивающую с ног струю воды. В этот решающий момент мне вспомнились последние слова, которые я услышал в тот день в классе, прежде чем наш преподаватель по монстрологии и классификации существ, Таззум Камнеголовый, выставил меня за дверь.

– Горгулью, – хе-хе, надеюсь, что вы никогда не столкнётесь с ней, – сказал он, – как известно, трудно уничтожить. Почти невозможно. Её каменную плоть пронизывает магия, и потому, ожив, она становится почти непроницаемой. Говорят, что есть лишь два известных способа остановить горгулью: отвести её на некоторое расстояние от логова либо сделать так, чтобы на неё падал прямой солнечный свет.

Конечно, я уже попытался заманить горгулью подальше от её карниза, но, видимо, ещё не успел отойти достаточно далеко. А значит, оставался лишь один вариант: солнечный свет. Проблема в том, что было уже далеко за полночь, и с вероятностью 100 % солнце не покажется на горизонте ещё по меньшей мере четыре часа.

«Используй магию, ты, оркоголовый дуралей!»

Хотя я и не был любителем обзывательств (или чтения мыслей), Кровопийца был прав.

Стоит ли говорить, что я ни разу не вызывал солнце (или солнечный свет) с помощью магии. На самом деле я даже не был уверен, что для этого вообще существует какое-то заклинание. С другой стороны, магия гномов базировалась на управлении природой и её элементами, а значит, теоретически нечто подобное выглядело вполне возможным, по крайней мере, мне так казалось. Во время нашего урока магии Фенмир Мистмохнус не раз говорил, что потенциал гномьей магии гипотетически безграничен.

Итак:

Я сосредоточил всю свою энергию на солнце.

Я подумал о его ярких лучах, пробивающихся сквозь облака.

Я подумал о его тепле, доходящем до нас сквозь миллионы километров.

Я подумал о его огненной поверхности.

Я подумал о его взрывных вспышках.

Я подумал о его необработанной энергии.

А потом мои штаны внезапно загорелись, вспыхнув пламенем.

1. Как вы помните, возвращение магии также привело к возрождению дикой, необъяснимой ненависти почти всех животных к гномам. И за последние несколько месяцев ситуация только ухудшилась.

2. Не все гномы Земли отделённой живут в Подземелье. Совет направил несколько гномов жить и работать на высоких должностях среди людей, таких как диспетчеры 911 или местные правительственные чиновники.

3. Несмотря на то что моя дружба с Эдвином была, в сущности, мертва и похоронена, мне всё ещё нравилось придумывать каламбуры. К сожалению, мои новые друзья-гномы не находили их такими забавными, как Эдвин.