Читать книгу: «Крайм», страница 3

– И что мне теперь? Устранить их?

– Нет. Смерть Метакса возродит бурю негодований у народа Аума.

– А Корв? Как вы поняли, что его руки запачканы? – Кетери снова погрузилась в нейронет; либо она сама не знала ответы, либо пыталась найти уже заготовленный ответ. И тот и другой варианты сверхподозрительны.

– Метакс подозревается в причастности к разработке фазового вооружения.

– Дай угадаю: и Святые не давали приказ на его создание?

– Безусловно. – кратко ответила Кетери не отрываясь от сети, – А Корв поддерживает его пагубное пристрастие к альтернативному оружию, финансами на стороне. Это я ещё никому не сообщала. Даже Уилсону.

– Никому из святых? Не верю.

– Никому. – вибрации голоса, как-никак, исказились, вплоть до проявления хрипоты; явный признак беспокойства. Она что-то не договаривала. Я был уверен. – Так что молчи. Уилсона тебе бояться не стоит. Вы с ним, я погляжу, неплохо так сдружились, но проверять на себе его праведный гнев я не советую.

– Хорошо. – кратко бросил я, – Что-то ещё?

– Нет, ничего. – Ридэ неторопливо покинула своё прежнее место и подойдя к восточной двери зала синода, скрыла свои следы из облака – Если мне понадобятся твои услуги – я сообщу. – кивнула она – Рафаэль.

– Кетери. – я кивнул в ответ; она вышла, оставив меня наедине с собственными мыслями.

Она явно что-то скрывала. Я знал это. Но доказать никак не мог. Да и для кого это будет полезно? В силу своих возможностей, и возможностей Кетери, посмею предположить, что она связана с этим делом. Косвенно или напрямую – не суть важно. Лишь бы меня не втянула за собой в эту могилу. А там, пусть птицы клюют и пираньи ликуют – это не моё дело.

– Рафаэль? – отозвался Леос из холла, ненароком заглянув в зал, – Мы идём? Всё узнал от Ридэ?

– Я не уверен. – откровенно ответил Леосу, – Будь здесь.

– Не понял? – когда он это сказал, я уже был далеко.

Одно мгновение, только одно мгновение мне было нужно, чтобы телепортироваться на утёс Уилднер. На самую высокую точку этой симуляции Метазиса, Циферы. Я хотел остаться один. Подумать, разложить все доводы и мысли по полкам своего сознания. Без Леоса, Хоук и других соглядатаях. Это лично моё.

– Кайрос?

– Да, сэр?

В голове метались навязчивые мысли о Ридэ. Что если она станет моим врагом? Что в случае её возможного предательства я буду делать? Как поступлю, если каждый «друг» обратиться для меня угрозой? Один демон во мне трепещет: сойди с пути, оставь этот бренный мир; другой же, что на правом плече восседает, толкует о долге, о моих обязанностях, о чести перед самим собой и Анваерфов, сектором, где я прожил долгие годы и живу по сей день, слепо и молча исполняя предначертанное.

Что я должен делать? Кого слушать?

Точнее: какое отражение себя принять всерьёз, а какое игнорировать остаток безмятежной жизни?

– Кайрос, иск субъекта.

– Выполняю волю, файлы нет-хет устарели, требуется акинэт личности.

– Используй мой: 872—3.301—73RE. – Кайрос принял акинэт; теперь я обязан принять своё решение. Принять свою волю. Перестать сомневаться и начать действовать. Я должен решить за себя, не полагаясь ни на кого другого.

– Личность иска?

Может я ошибся? Кто мне мешает принять этот день. Что мне мешает вспомнить её лицо, её голос и назвать имя. Почему это для меня, словно топор по сердцу? ЧТО Я СДЕЛАЛ не так!?

Эти вопросы терзали меня, поэтому я поклялся не вспоминать себя. В закоулках разума послышался голос:

– Личность иска, мистер Эвит?

– Григ…

Я запнулся.

– Для аутентификации личности иска требуется полное имя субъекта.

– Метакс.

– Запускаю процесс иска личности по доступу акинэт 872—3.301—73RE. Личность иска: Григ Метакс. Время ожидания: 1 минута и 28 секунд.

– Кайрос?

– Да, мистер Эвит?

– Как я посмел нарушить слово?

– Вы сделали, что необходимо, Эвит, сэр.

Я сделал, что мог? Даже бездушная машина понимает это, но я продолжаю упорно винить себя за несдержанную клятву. Есть ощущение, что мой поступок изменит не только мою жизнь. Григ, краймер с великим прошлым. Его лицо было запачкано кровью ещё до моего возрождения на Крайме. Именно Григ научил меня всему, чем я дорожу сегодня, и что позволило мне выжить в суровых реалиях это мира. Он научил меня отстаивать себя, даже в особо трудные времена, когда остальные давно отреклись, и когда ты лишён всяких благ.

– Субъект иска найден.

Я ликовал. Ведь теперь я осознал насколько верным был тот поступок.

8. ДЖОЭС

Дорога в Хаил выдалась не из лёгких. Из сектора, находящегося под круглосуточной защитой системы Аура, можно было выйти всего двумя путями: по воздуху и под землёй. Первый путь в разы опаснее второго, но, мне приказали действовать быстро, без робости. И мне предстояло пережить этот путь. Путь, насыщенный множеством аномалий, необъяснимых и порой чудаковатых творений природы.

Чуть больше одной трети времени мы летели по засушливой жаровне. Температура воздуха превышала допустимые для жизни 90 градусов по Эвизону. Мы без особого труда могли зажариться, точно на углях шашлык. Но всё обошлось. Замкнутая система жизнеобеспечения, встроенная в практически каждый воздушный транспорт, оградила нас от этой долгожданной участи.

Впервые путешествую дальше Аума. Чтобы получить разрешение вылететь за пределы своей сети, не обладая элитарным статусом, нужно пройти кипу проверок, одна из которых, будучи проваленной, могла поставить крест на всём будущем. Но это всего лишь мои бредни, размешанные наполовину с непроверенными слухами. Обычный краймер, он же нэйтер, не в состоянии покинуть свою сеть, разве что, через конвертор сознания. Однако вряд ли это можно назвать подлинным «путешествием» по миру.

Заполнив пустоту времяпрепровождения в Хаил тонной прочитанной информации о причинах конфликта между сетями, я понял, как следует начать, чтобы тот разговор не стал очередной причиной эскалации недосказанностей. Арчир доверился мне, значит я должен оправдать его доверие. Во что бы то не стало.

Прибыв на точку назначения, Люциал лично встретил меня, и мы отправились в переговорную.

– Рассказывай, Джоэс. ― заладил Авайе, не прошло и минуты, ― Как так получилось, что тебя повысили в середине года? Признавайся.

Будучи выразительным приверженцем элигии Ригийизмы, Люциал был опрятно одет в золотистый изар и чёрную риду. Поверх изара Люциала предпочитал носить несколько аксессуарных украшений, так же выполненных из золота. Голова была покрыта средней длины платком из лёгкого шифика; на цепи вокруг шеи нацеплен монокуляр, что обычно Люциал использовал во время работы за компьютером, как бы утверждая, что таким образом, один глаз не находился в постоянном напряжении, а другой был занят распределённой нагрузкой. ¹⁹

Я конечно не любитель подобного стиля в одежде, но не могу не признать, что Люциал умел одеваться со вкусом.

Однако, мы продолжили беседу:

– Архонт повелел так. ― кратко ответил я, изворачиваясь от долгих разговоров не по теме.

– Это он тебе лично сказал?

– Нет, разумеется. Мы не может его видеть. ― Люциал одобрительно кивнул. Всего одна секунда и не молодой мархонт Эмират стремглав встал со стула, и, стукнув кулаком по столу заявил во весь голос, точно созывая всех вокруг выслушать его с особым трепетом:

– Посмотри какая погода Джоэс. ― на улице, тем временем, и вправду было спокойно и чертовски жарко. ― Пошли, прогуляемся. Обсудим цель твоего визита в более «живой» обстановке.

Я и не мог даже упрекнуть Люциала на этот раз. Погода была безупречная, и, кажется, преступлением восседать под крышей, когда снаружи такая блажь; как никак, но идти нужно было, иначе главная цель визита могла бы сойти на нет, и всё из-за обычного нежелания подчиниться.

– Присядем здесь. ― Люциал остановился возле скамейки, но сам не садился, продолжая задавать мне кипу вопросов один за одним, ― Что по-твоему значит наша жизнь, Джоэс?

– Хочешь поговорить о высоком?

– Почему бы и нет? ― украдкой повернулся Люциал, и вновь молча обратился к статуе, что была перед нами.

– Эх-х… ― тяжело вздохнул я, запасаясь кислородом к наступающей беседы о жизни, ― Она значит ровно столько, сколько захочет её владелец.

Люциал не отреагировал, продолжая смотреть на статую.

– Каждый хозяин своей жизни. ― кратко пересказал Люциал вышесказанное, ― Так?

– Да. Ты к чему ведёшь? – с опаской переспросил я.

– К тому, ― повернувшись ко мне, продолжил он, ― думаю, ты прав. Но заблуждаешься. Это тоже, что знать всё при всё, но быть абсолютным неучем. И тем не менее, мы ещё не дали ответ на простой вопрос: что правильно? Что хорошо?

– Эти разговоры не для меня, Люциал. Лучше скажи, что у вас с мархонтом Виджила случилось?

Он медленно повернулся обратно к статуе. Промолчав секунд десять, заговорил едва ли не шепотом.

– Тишсон обладает складным умом, но не способен видеть дальше своего носа.

– Можешь ещё тише говорить? Я почти не слышу тебя. – я и вправду почти не слышал его слов, но кажется, ему это не очень-то и мешало.

– Все разногласия возникли из-за, ― затянул он, ― элигиозных взглядов.

– Снова оно. ― с отчаянием выдохнул я, ― Даже знать не хочу, в чём проблема. Просто реши её. Архонту не нужны пустые междоусобицы.

Люциал перестал смотреть на статичную статую, но взгляд его был поникшим, отстранённым, точно проникающим сквозь все препятствия на своём пути. Нервно перебирая пальцами по неразрывно скреплённых руках за спиной, он готовился поделиться чем-то наболевшим. Быть может, это старая обида или иная боль, что он держал в себе так долго.

Я так и не услышал ничего в ответ, на свои слова. Развернувшись в сторону своего офиса, Люциал постепенно исчезал из поля видимости, докуда след не простыл от осадков его сокрытой печали.

«Казалось бы, разговор окончен» ― подумал я, тут же переняв привычку Люциала неотрывно смотреть на статую многорукого краймера.

Странное волнение одолевало моё сознание, но не обращая никакого внимания на мелочи, я покинул резиденцию Люциала, так и не получив внятного ответа.

Он бы не стал, возможно, ничего отвечать, пока пепел вражды не осел. И все мои попытки могли обратиться лишь новым конфликтом. Но я не сдаюсь. Конфликт ещё не решён и если Тишсон отверг моё предложение о беседе тет-а-тет, а Люциал буквально промолчал, без должной причины – мне ничего не остаётся, как принять собственное решение.

9. ТОМАС

За любое неисполнение своего долга, краймер признавался дефектом, и чтобы стереть это позорное клеймо с акинэта нужно было долгими годами служить нации без права на жалование. Так и появился район Цэджис в Анваерфе место, куда скидывают всех отвергнутых, в число которых попадали краймеры из наиболее незавидных обществ, вроде Хенгтона. ²⁰

Сеть не опознала их – это означало только одно, они экстремисты, радикалы, выродки или просто дефекты, ставшие таковыми из-за одного проступка. Если кратко, такие краймеры считались конгломератами, как биомусор не подлежащий сортировке. Дефекты не признавались в обществе и всячески поддавались насмешкам на том же Нравиуме и других информационных ресурсах.

Со временем вражда утихла между сторонами. Но почему-то Гройт, мой друг, решил напомнить мне о их существовании. Подпольном существовании, тех кого мы считали вымершим видом.

– Чем я могу помочь? – спросил я, но надеялся на отрицательный ответ; хотя зачем тогда спрашивал, если не хотел услышать ответ противоположный своим ожиданиям?

Сам запутался в своей же голове, но ответ всё-таки выслушал.

– Гройт рассказал нам о твоих умениях встревать в неприятности. И об инциденте с Райкор. – начал было Эйван, один из парней, которые занимаются куплей продажей информации в трое выше своей первоначальной цены. Легально или нет, не мне судить, но так они зарабатывают на существование. Раз пока живы, значит спрос есть. Не стану лезть в костёр с головой.

– Это правда. – кратко бросил я.

– Можно по подробнее?

– Да не вопрос… – сказал и накинул одну ногу на другую, да так, что костяшка с неприятным хрустом провалилась в колено, – Райкор достаточно легко задеть, если знаешь, как они реагируют на вероятность угрозы порядку. Вот я и сделал свой шаг: залез в хранилище и забрал кое-что весьма любопытное, что можно продать за сто эфир без штаммов.

Когда мы говорили «эфир без штаммов» это значило, что деньги не были мечеными Слирой, единым казначейством. Без штаммов валюту невозможно отследить, а значит, и проверить их на подлинность не представляется возможнным. Иногда кроты использовали подобные ходы, чтобы по-быстренькому навариться на лёгком эфире, и, уже после этого обменять их на эфир со штаммом. Разница не велика, но заключать сделки без штаммов – куда спокойнее.

– И что это такое «любопытное»? – поинтересовался Эйван.

– Акроматический ларцер. – лицо Гройта моментально сменилось, и я отреагировал на его интерес, – Видимо знаешь, что это и зачем?

– Знаю. – пытаясь не выражать удивление в лице, Гройт только всё больше казался излишне встревоженным.

– Акроматический Ларцер, говоришь? – тут он запнулся, спустил взгляд на пол, и не прерываясь шатал головой в стороны; когда же «пришла мысль» заговорил: – Он у тебя?

– Если бы… – отчаянно протянул я, – Райкор забрал.

– И оставили тебя в покое?!

– Получается, что так. – заключил я, – Сам не понял, зачем, самому влиятельному конгломерату в Крайме нужен Акроматический Ларцер.

– Акроцер… это сокрощенно… – пояснил он для «тупых», – нужен для детекции и блокации мигрантов из других наций Крайма. Его используют только на границах секторов, так что в Лудмаре он ничего не стоит. Но его хранили ЗДЕСЬ! И это странно.

– Более чем странно. – сказал я, – Перевезти его на частный район Мэдерк или куда дальше проблем не составило б. Тем более, использовать телепорты никто не запретит, если это гостайна.

– Возможно, – Гройт замешкался; что-то в его голове пронеслось, и при том стремительно.

– Что за «но», Гройт?!

Я решил перебить этот напыщенный диалог между любителем поспорить без толку и краймером, которого я в принципе ещё не изучил, но кажется, уверен, что его словам можно верить.

Как раз в эту минуту началась трансляция нравиума.

Сейчас нам должны рассказать, как правильно дышать, есть, спать и так далее. Загонят тему о нашем краймеровском долге перед Сефизмой и покажут, чего мы достигли за этот день. В общем, я в предвкушении новинок!

– Сегодня день основания нашего великого сектора Анваерф! Тот день многое изменил в нашей истории. В истории всей нации Сефизмы. Ровно 293 года назад наши собратья решились на отчаянный шаг и возвели Ауру над этим местом. После долгих работ по возобновлению экологичных ресурсов почвы, воздуха, воды – они смогли построить сектор, что стал для нас родным домом. Сектор, в котором вы живёте, не просто кусок металла на высохшей земле, это часть нас самих. Мы Краймеры!

Это была лишь мелкая часть 93-ей речи авторитарного нюклеонта Анваерфа – В’Ла Айрансона. Выглядел он изумительно, на этот раз. Низкий рост он перекупил грамотно подобранной одеждой, что создавала иллюзию баланса стройности и высоты. Узкие коварные глаза с умным взглядом, что и следовало ожидать. Разумеется, не забыл и фамильный шеврон династии Айрансонов, которая уже 18 лет в числе любимчиков у конгломерата.

Гройт не отводя глаз от кульминации, наполнял свой бокал напитком «Gelli Jams». Помнится мне, он давно не пил крепких строф. Эйван так вообще ушел в себя и на программу нравиума не обращал должного внимания. ²¹

Тут я ненароком представил, что будет с нами, если я сейчас выключу трансляцию нравиума:

Дверь квартиры 61, что записана, как прямое имущество Гройта, будет выбита через 128 секунд после отключения нравиума. Трое райкоровцев ударят со всей мощи возмущавшегося владельца квартиры, от чего тот полетит на кухню от инерционного давления. Второй райкоровец возьмётся за Эйвана; раз он особо не сопротивляется, его пассивная агрессия в момент будет заглушена кайматовым мьютизмом разработанного конгломератом Алирм для контроляи подавления дефектов. ²²

Эйван будучи не крепкого телосложения, падает от безысходности и собственной слабости.

Третий же, не мешкая, направился ко мне. Я бы мог дать отпор, но знаю, что мне припишут в случае сопротивления воли конгломерата.

Меня заломали и выволокли из квартиры первым; Эйвана вторым и Гройта третьим. В силу своего норовистого темперамента Гройт гарантированно получит до двадцати ударов дубинкой по торсу, и четыре по лицу. Спустя всего 7 минут нас запрут в кивраксе. Там-то мы и проведём последующие двадцать дней жизни.

Не завидное положение лишь от одного мелкого, казалось бы, поступка, как отключениетрансляции нравиума в день основания Анваерфа. Но у нас же свобода слова, ведь так? Хотя, кого я обманываю…

– Я кстати не настаиваю, но ты как с нами? – спросил Гройт. Его томный взгляд был сконцентрирован на мне.

– Всегда. – не переспросив о чём речь, бросил я.

Тогда я ещё не осознавал на что подписался.

10. РАФАЭЛЬ

Долгое время я вспоминал своё прошлое. То из-за чего стал таким, кем есть сейчас. Почему я делаю это? Ради кого? Быть может ответ гораздо ближе к поверхности, чем я думаю. Однако, каждую минуту меня преследовал один и тот же кошмар:

Пытаясь открыть дверь из собственной комнаты, я встречаю неожиданное сопротивление. Дверь будто сама по себе противится желаниям, и идёт против меня, наглухо блокируя выход.

В панике я пытаюсь найти иной выход из зловещей комнаты. Окно оказывает тоже сопротивление, что и дверь. Стены понемногу давят между собой, создавая невыносимое присутствие чего-то потустороннего. Когда стены сжимают меня полностью, внизу образовывается воронка, в которую меня затягивает некая сила.

Очнувшись от падения, я осознаю, что нахожусь на горе из трупов. Многие, если не все из них, оказываются саймантами, вторым по многочисленности видом краймеров после ниймантов, которые выбрали путь кибернетизации собственного тела.

Осмотрев свои руки, я замечаю, что они измазаны по локоть в крови, с рванными ранами на пальцах, словно я пытался прорыть себе путь голыми руками. Когда же я падаю с горы усеянной трупами, меня встречает сестра, Элли, в разодранном до груди шмотье. Через слёзы Элли произносит «виновен». И на этом каждый кошмар заканчивается, моим внезапным пробуждением посреди сеанса сна.

– Снова это! – вяло пробубнил я себе под нос, потирая вспотевший лоб – И когда же это кончится?

Не долго размышляя, я покинул влажную кровать и спросонья направился к умывальнику. Остудившись прохладной водой, я вернулся в прежний вид, не вникая в детали, вроде потупившегося взгляда и нервного тика, проявившегося на лице. Вслух уже без прежней скованности произнёс:

– Открыть двери. – накинув своё единственное чистое пальто, устремился к выходу.

Задержав дыхание у двери на секунду, замешкался, подумал, что кошмар может стать явью. Дверь открылась – я выдохнул с облегчением.

«Кошмар всего лишь кошмар.» – отбросив глупые мысли, вышел на вечернюю прогулку по району.

Район в котором я проживал последние дни, оказывал неподдельное влияние на режим дня, и по моему виду в отражении, не наилучшим образом. Коэффициент бодрости за это время упал с семидесяти девяти до критических пятидесяти одного процента, а что тут говорить про хроническое повышение уровня стресса и пассивной агрессии.

Я, мягко говоря, терял прежний образ, что идеально восполнял потребности на весь день. На этот раз и кофеиновый напиток не помог. Усталость похоже не унять столь банальными методами, как чёрная водичка с сахаром. Наивный болван.

Обойдя стороной поворот к зоне «тусовщиков», я пошел к рынку. Старый рынок, как я сам, едва ли скрывал признаки явного гниения. Облезшие металлические конструкции, обвалившиеся части баллок, валяющиеся, как бы в стороне; недоеденные огрызки ягод и фруктов, и многое другое, что напрочь отбивало аппетит у любого новоприбывшего туриста в здешних краях. Но я не был одним из них. Эти земли для меня кое-что да значили раньше.

Прекратив осуждать «прекрасный» вид старого рынка, я направился прямиком к Серджио, торговцу особыми крупами. У него, в отличии от конкурентов за пару миль в радиусе, цены всегда были очень сладкими и приятными. Что уж тут говорить, про добротное качество этих самых круп. Часто мне доводилось закупаться на сотни дней вперёд, при всяком удобном случае, чтобы приготовить своё любимое блюдо из зёрен киноа, приправленных пахучими листьями острой крароаги. Ничего лишнего, только крупа, только приправа и блюдо готово. Самый сложный до безобразия процесс это собственно поедание этого блюда. Моим знакомым это блюдо кажется чрезвычайно острым, и, в силу высокой восприимчивости к острому, они отказывались пробовать во второй раз мои кулинарные изыскания, опасаясь, умереть за трапезой. Тем не менее, лишь однажды, но попробовать это однозначно стоило.

– Рафаэль? Ты ли это? – бросил Серджио, даже не пытаясь скрыть широченную улыбку до ушей.

– Да, Серджио. – кивнул я, – Мне нужна…

– Киноа? Верно же? – снова кивнул, немного наклонив голову влево, – Я тебя знаю. Сколько уже лет мы знакомы, а ты каждый раз возвращаешься. Ладно сейчас, ты живёшь близко, но зачем ты раньше приезжал сюда? Неужели в центре вообще всё глухо с жильём?

– Можно и так сказать.

Весь дальнейший разговор перешел на задний план. Я кажется погрузился в себя. Перестал воспринимать окружающий мир с должной бдительностью. Очнувшись я увидел, что нахожусь дома на кухне. Наполнив ёмкость водой, я стал ждать, пока та станет тёплой. Высыпав одну десятую купленного у Серджио зерна в воду, я прилёг на кровать, с мыслью о сне.

Закрыв глаза, я видел свой родной сектор, Аум. Но никак обычно, словно со стороны. При том, что своё же тело я видел, даже осмотревшись вокруг. Огонь, что заполнил сотни миль, поедал каждого, район за районом, пылали металлические конструкции, одна превыше другой. Его было не остановить. Все способы погасить пламя не увенчались успехом. Аум был обречен на скорую гибель.

Только слышал душераздирающие вопли и крики, плачь и громкие выстрелы, но источник этого всего был за гранью восприятия. Я подумывал, что это снова кошмар; обычный кошмар, которых я видел бесчисленное количество за последние года и успел изучить их досконально. Но всё было куда реальнее.

Запах пороха, крики павших, шум крушения зданий – всё было насыщеннее, сочнее, чем раньше. Весь Аум сыпался, точно, как песочный дворец от лёгкого дуновения ветра.

– Вы верили в будущее. – произнёс голос во тьме, – Надеялись на лучшее, но получилось, как всегда. Мир, тот, что вы знали, разрушен. И вы сделали это с ним. Своими руками. Своим безразличием. Безустанными попытками построить всё больше и больше, вы обрекли его на гибель.

Лишённый каких-либо чувств, я подошел к возгласу, что молвил с обрыва тьмы и спросил его:

– Что мы сделали не так?

Мрачная тень повернулась лицом, но лица на нём не было. То место, где когда-то было лицо, покрыто тысячами язв и миллионами ран. Я пытался разглядеть хоть что-то, что могло выдать личность говорящего, но всё казалось тщетно.

– Вы ничего не сделали.

Тень под звук едкого скрипа пропала с мёртвого склона, оставив от себя лишь чёрный, как смола прах, и, запах сделался невыразительно кислым, медленно разъедающим лёгкие изнутри. Я переживал тягостную агонию. В голове стоял тот голос с цикличным повтором одних и тех же слов: «вы ничего не сделали». Снова и снова, докуда Аум не сравнялся с землёй.

– ПРОСНИСЬ. – прозвучал чей-то голос, – Рафаэль.

– Кто ты? – спрашиваю я, бездумно протирая глаза, – Где я?

– Если скажу – ты, не поверишь. – отвечает он.

– ДА кто ты?! – гневно кидаю, раздирая ногтями арестаты крепко-накрепко прижатые к кистям обеих рук ²³ .

– Вот видишь, Рафаэль – иронично подстёгивает он, – уже заговорил по факту. Скоро сможешь рассуждать трезво.

– Зачем я тебе?!

– Задание. Я сказал двадцать семь секунд назад. – выразился он, точно упрекая меня в моих же вопросах, – Всё, что тебе нужно, это достичь цели. Я о большем не прошу.

– Какая ещё цель?! —онне отвечает; – ГОВОРИ!

–Твоя… наша цель, изменить будущее Крайма. Тебе всего-то нужно выйти из этой комнаты и следовать моим указаниям. – сказал он.

Я гневно пытался открыть дверь, но та не поддавалась. Не переставая блекло затихать, голос оставался как бы позади. С минуту, если не больше, я искал подсказки, чтобы выйти из чёртовой камеры заключения —новсё бесполезно. В голове пусто. Голос беспросветно исчезал или притворялся, испытывая меня на прочность.

– Одна, – кратко отметил проявившийся голос в голове .

Разумеется, я не сразу осмыслил подсказку. Если, по правде сказать, то подобная подсказка ни к чему не привела б, но, когда потерявшись в догадках, перед моим носом мирно пролёживался мелкий картридж цвета тёмного асфальта, я понял, что он пытался мне сказать.

– Теперь, – повторяет голос, – проглоти это.

– ЧТО?

– Я жду, Рафаэль. Мы не пройдём дальше, пока ты не докажешь свою преданность цели.

Проглотив картридж, дверь камеры словно по велению открыла проход на новый уровень.

– Теперь можно приступать к инициализации, – говорит голос, – пожалуйста, проходи вперёд.

– Может, скажешь, чем это я так услужил тебе?

– Скоро узнаешь. – кратко отвечает голос.

Дверь впереди была вылита из редчайшего металла – Грамана. Особо мыслящие краймеры знают, как трудно изготовить дверь из него, но ещё труднее обделать всё аккуратно и без скважин. Я был бы впечатлён, если б это не оказался очередной кошмар в моей больной голове.

Голос не утихал, то и дело, предлагая подчиниться.

– У нас немного времени до инцидента, – заявляет голос, – поэтому лучше прибавить ходу.

– Так скажи, где выход!

– Слишком просто. Ты должен найти выход САМ. Иначе ты не расправишь крылья.

– Какие «крылья»? Ты…

– Иди на мой голос. ― он продолжал вести меня по самым злачным местам фиктивной реальности.

Я не мог описать то, что видел. Все прежние представления о Крайме были устойчивы, неделимы и нерушимы, как застывший кусок льда. Зачем, что-то менять, если комфортно жить, как есть? Зачем, что-то создавать, если всё есть? Успех всего останавливается на уже достигнутом, не меняясь больше никогда. Нет мотивации создавать, когда ты обладаешь всем, что пожелаешь.

– Открой дверь. – сказал он.

– Она закрыта. Дай ключ.

– Ключ всегда был при тебе. Ты САМ должен найти его.

– Понятно. ― без удивления подытожил я, услышав знакомый ответ.

Изобилие фиолетовых ламп, окрашивало небольшую, но мрачную комнату в что-то уютное, от чего не исходила зловещая аура. Голос ждал, когда я начну менять реальность. Начну искать, то что меня заставили забыть. Голос изрядно давил затянувшимся молчанием. Комнату озарила мёртвая тишина, и единственное, что не позволяло сойти с ума, это звук от моего же нервного сопения.

Всякие попытки заговорить без веления голоса, проваливались в бездну. Я был скован непреодолимой тяготой подчинения его воле. Что бы он не делал, пойти против него, было до невозможного больно. Я не чувствовал боли, но я знал, что она есть.

Обернувшись назад, заметил некоторые изменения в интерьере комнаты, которые ранее не были ярко проявлены. На угловой прикроватной тумбе лежала старая книга с раскрытой титульной страницей, и названием «Секреты моего Я». Принявшись зачитывать первые строки я в ужасе отбросил книгу в сторону, осознав, что мне довелось только что прочитать. Но через секунду я не помнил даже названия книги.

– Ты осознал.

– Почему? Что это было?!

– Это была краткая и очень сжатая до неприличия история твоего будущего. Ты же этого хотел? Узнать всё. И как? Тебе значительно лучше, после осознания всей подноготной? Я поспешу тебя успокоить, всё ещё можно исправить. Но не здесь. Выходи. Я жду.

Едва прикоснувшись к сенсорному датчику на двери, он тут же засиял ярко-зелёным светом. Путь был открыт. Оказалось, голос не врал, но я ещё оставлял при себе тревожные мысли из-за прочитанного.

– Порой лучше вскрыть слабость, чем скрывать её за злобой и жестокостью. Ты думал об этом, Рафаэль. Я знаю. Ты задавался многими вопросами, но упустил почти все, пытаясь отыскать убийцу твоих родителей. ― голос утих, но вскоре появился вновь: ― Это твоя мечта, Рафаэль? Цель всей твоей жизни?! Увидь же правду. Вспомни себя.

Мир вокруг изменился в одну секунду. С просторного коридора, лишённого любых элементов мебели и декора, с оголёнными стенами, меня перебрасывает в лесную местность. Вокруг и повсюду меня преследовала мелкая живность. Я настолько был погружён в жажду отмщения, что напрочь забыл, что есть и что было. Наша деятельность привела к гибели многих видов живых существ, и сейчас, мы совсем одни в огромной пустоте. Мы стали венцом творения, но уничтожили всех остальных. Разумно ли это? Не мне судить.

– Кто они?

– Ты забыл, ― лёгкий смех раздался в голове чудовищным эхом, ― Они ваши друзья. Те, кого ваша цивилизация принесла в жертву, ради «лучшего» будущего. Ты не заметил, правда? Как быстро и эффектно они говорили об достижениях, об развитии, но ничего об угрозах. Ничего о тех, кто был убит ради этой мнимой цели.

Присев на колени, я взволновано потянулся рукой к мелкому зверьку, пытаясь привлечь его к себе. И он, обнюхав мою металлическую руку, шустро удалился прочь. Ещё несколько минут я сидел на том же месте, пытаясь понять, где допустил ошибку. Но понял, что я виноват только в своём безразличии.

Голос продолжал вести меня по закоулкам искажённого пространства и времени. Я мог видеть, то, что происходило в прошлом ещё за тысячелетия до меня, и то, что ещё могло произойти, если ничего не менять.

– Не старайся всё запомнить. ― сказал голос, увидев моё заинтригованное лицо, ― Ты запомнишь только то, что можешь изменить. Ни больше, ни меньше.

От внезапной боли в голове, я сжал зубы до характерного скрипа. Мучаясь от невыносимой боли, я рухнул на колени, крепко сдавливая голову руками по вискам, точно пытаясь раздавить её.

– Твоё прошлое. Ты хочешь его вспомнить. Но зачем? Ты же так отчаянно старался всё забыть. Стереть из памяти своё прошлое.

Голос был слышен сравнительно хуже. Может из-за жгучей боли. Может нет. Но боль не прекращалась ни на секунду.

– Перестань, Рафаэль. ПРЕКРАТИ!

В один взмах руки лес перевернулся на 90 градусов, так, что я бесконечно падал в пропасть параллельно земле. Сильный туман и ураган снесли меня в горящий котёл округлой формы, без приглядного дна из яркого пламени, исходящего из центра. Ужасающий жар охватывал всё тело, не пропуская ни кусочка плоти. Падение завершилось. Я застыл в пространстве, и голос возник вновь:

– Вы сами придумали всё, что презираете и любите. Долго я наблюдал за Краймом. Как же вы любите причинять боль, но не терпите, когда она направлена ПРОТИВ ВАС.