Через несколько минут Ким наткнулась на диктофонные записи. С ухода Рона прошло достаточно много времени, и он мог вернуться в любой момент. Поэтому девушка решила включить последнею запись. В динамике раздался дрожащий женский голос:

– Думаю, что нужно с-сделать запись, – девушка заикалась. – Меня зовут Клэр… И сейчас я еду к Д-Джеймсу. Я п-понимаю, что м-м-могу не успеть, но я должна поп-п-пытаться, – ее дыхание сбивалось, а речь была непонятной, и она… плакала? – Я люблю его и х-хочу, чтобы он знал об этом. Клэр, – обратилась неизвестная к самой себе, – гони. Гони так быстро, как только сможешь, и с-с-скажи ему, признайся, как сильно любишь его.

Ким отложила телефон. Задумалась.

– Клэр, – тихо раздалось из ее уст.

В голове проскользнула какая-та знакомая личность с этим именем. Она вновь включила начало аудиосообщения:

– Думаю, что нужно с-сделать запись…

Ким остановила. Через мгновение она включила диктофон и произнесла то же самое:

– Думаю, что нужно сделать запись.

Сохранив новую дорожку, девушка тут же включила ее.

Через несколько секунд она поняла, что голос… голос был одинаковый. Дрожь пробежала по всему телу. В голове ничего не укладывалось. Трясущимися руками она нажала кнопку повтора и еще раз прослушала обе записи.

Сомнений быть не может – это один и тот же человек.

– Нет, – прошептала она. Мысли путались.

Лицо выражало крайнее беспокойство. Взгляд был потерянный, смотрящий в никуда. Она открыла рот и с нарастающим чувством ненависти уверенно произнесла:

– Меня зовут Клэр…

Рональд спустился по лестнице с рюкзаком за спиной. Он был доволен вылазкой. Настроение было отличным.

– Ким! – позвал он. – Ким, посмотри, что я принес!

Девушка не отозвалась.

– Ки-и-им?! – протянул он.

Спустя мгновение она выкатилась в проем на инвалидном кресле. Ким произнесла:

– Да, пап. Ты принес новую книгу?

– Лучше, доченька, лучше. Я принес новую настолку и пару фильмов.

– Отлично, хоть что-то новое.

Он прошел на склад за кухней, выложил долгохранящиеся продукты и отправился за консервным ножом. Клэр в это время возилась на кухне.

Открывая банку, он сказал:

– Надо отпраздновать эту вылазку. В этот раз я удачно прогулялся.

Она подсела, передавая чашку чая.

– Пап, а что у тебя на штанах? Это что, кровь?

– Да, дочка, я нарвался на «бездумных», пришлось воспользоваться ножом. Но это мне нисколько не портит настроение.

«И даже поднимает его», – договорил про себя Рон.

– Будь осторожней в следующий раз.

– Как скажешь, родная, – с наслаждением откусывая сочный персик из банки, сказал он, после чего пододвинул лакомство ей.

Перекусив и допив приготовленный Клэр чай, Рональд объявил:

– Пойду отдохну. Возраст дает о себе знать, так что нужно немного прийти в себя.

– Хорошо. А я пока осмотрю подарки.

Он улыбнулся.

– Знаешь, я тут недавно подумал… Неплохо бы тебе развеяться.

– В смысле?

– Я хочу с тобой прогуляться на поверхности, но прежде необходимо будет убедиться, что поблизости никого нет.

– Неплохая идея, – восторженно отозвалась она.

– Ну ладно, раз ты одобрила мою затею, я пойду уроню свои дряхлые мослы на кровать, а после решу, когда лучше выбраться.

– Угу, – убирая посуду со стола и складывая ее на коленях, произнесла девушка.

Вскоре Клэр убедилась, что Рон уснул. Она встала с инвалидного кресла и направилась на склад. Взяв веревки, она вернулась в его комнату и аккуратно, словно паук, окутывающий паутиной жертву, обвила его.

Перед последним узлом Рональд начал просыпаться.

– Что… Что ты делаешь?

Он попытался встать, но это было невозможно. Рон не сразу понял, что Клэр находится около него, стоя на ногах.

– Ты ходишь?

– Учусь, – ответила она и тут же подумала, что снотворного нужно было больше. Он мог проснуться и раньше.

Рональд поменялся в лице.

– Где я прокололся?

– Зеркало. Ты побрился без единого пореза, и я задалась вопросом, как это возможно.

Рональд выдохнул, после чего медленно произнес:

– Старею.

Девушка молчала, ожидая дальнейших комментариев.

– Надо было так же, – спокойно продолжил он, – как и другим, незаметно добавлять таблетки в еду. А я обленился, не захотел постоянно готовить сам. Вот и придумал повод скармливать их тебе. Как ты догадалась, что таблетки не нужно пить?

– Я рискнула после того, как поняла, что мне далеко не семнадцать.

– Чертово зеркало.

– И телефон. Почему ты не выбросил его?

– Я даже и не думал об этом. Наверное, предполагал, что ты не будешь ходить и не достанешь его.

Возникла пауза.

– Не знаю даже, о чем тебя спросить, – заговорила девушка, смотря ему в глаза. – Ты столько врал. Ты хоть иногда говорил правду?

– Бывало, – коротко ответил он. – Ты хочешь убить меня?

– Да, но пока не выбрала, как это сделать.

– И какие есть варианты?

– Я хотела перерезать тебе глотку во сне, а после уйти.

– Уходить некуда, Ким, – тут же ответил мужчина.

– Я не Ким. Мое имя Клэр.

– Да. Я знаю, но Кимберли мне нравиться больше.

– Ты не в той ситуации, чтобы выбирать мне имя.

– Согласен. Так… куда бы ты побежала?

– Видимо, у меня был парень или муж, с которым я разошлась. В записях я признавалась в любви к нему. Наверное, я постараюсь восстановить память и найти его. В телефоне сохранилось много информации обо мне, нужно лишь его зарядить и потянуть за ниточки, ведущие к моей прошлой жизни.

– Боюсь разочаровывать, но тебе осталось немного.

– Почему ты так говоришь?

– Скорее всего, и к моему сожалению, ты скоро умрешь. Правда, я не знаю, от чего в первую очередь: то ли от менингита, вызванного паротитом, то ли от борьбы двух вирусов. Я плохо разбираюсь в этом.

– Ты же не ученый, Рон. Как ты можешь ставить диагнозы?

– Мне сказал Арни. Он реален, и он ученый. Правда, этот парень не был другом. Скорее, он был заложником и лишь под угрозой расправы рассказал мне некоторые детали об этой заразе.

– И что он тебе еще сказал?

– Что два вируса не могут существовать в одном теле. Борясь между собой, они убивают носителя.

– Надеюсь, ты, как всегда, лжешь.

– Головные боли – это следствие тяжелой формы паротита…

– Как еще борьба вирусов отразится на мне?

– Твоя предшественница, Дженни, как раз умерла от этого. Она продержалась всего два месяца. Была наркоманкой, но это я понял после того, как принял ее на воспитание. Она мне не нравилась, не то что ты, – лгал Рон. – Тебе, даже находясь в этом дерьмовом положении, связанный и под угрозой жизни, я желаю лучшего. Я бы правда не отказался от такой дочери, как ты.

– Ты же понимаешь, что ты больной? У тебя проблемы с психикой.

– Видела бы ты Марию.

– Значит, про сестер все-таки правда, – догадалась Клэр. – У вас было много заложниц?

– Да, Ким, то есть, то есть Клэр, много. – Девушка злобно посмотрела на лежащего Рона. – История с сестрами – правда. И мы воспитывали дочек задолго до вируса.

– Вы их убивали?

– Некоторых. Так получалось. Остальные отказывались есть, вешались, отравлялись, совершали суицид. И это все происходило здесь, прямо в убежище, которое я построил, – он задумался, – лет двадцать назад.

– Тогда ты точно заслужил мучительной смерти.

– И какой же?

– Я оставлю тебя здесь, закрою дверь, и ты медленно сдохнешь от голодной смерти. Пытать я тебя не стану. Не хочу мараться.

– Медленная смерть? Это меня не радует… Кстати, ты спрашивала про симптомы Дженни? Они были примерно такие же, как и при вирусе – полнейшая деградация, только в отличие от изначального отупения, эта деградация происходит в разы быстрее. По крайней мере, так было с Дженни. Помню, она не то что слово произнести не могла, она не могла даже понять, для чего нужна еда. В последние дни жизни у нее даже не было инстинктов, в отличие от обычных неразумных. Она умерла своей смертью. Я не убивал ее.

– Хочешь сказать, меня ждет то же самое?

– Я не ученый, как ты говорила, и на моих глазах была лишь одна подобная смерть. Возможно, другие умирают как-то иначе. Но это не суть. Ты, кстати, уже продержалась дольше нее. Видимо, твой организм гораздо крепче Дженни.

– Сколько я нахожусь здесь?

– Где-то четыре месяца, может, полгода. Я не особо слежу за временем.

– И с чего все началось?

Рон изменил положение головы, показывая, что не совсем понимает смысл вопроса. Тем не менее он ответил:

– Я с Марией хотел детей, девочек, если быть точнее, но не сложилось. Наша общая травма переросла во что-то большее, нежели сострадание друг к другу.

– Нет. Я спрашивала, как ты меня нашел? Где и при каких обстоятельствах это случилось?

– А-а-а, – протянул он. – Ты про это. Недалеко от города есть заповедник. Мы, – Рон говорил про себя и Марию, – там часто гуляли. С Марией мне было хорошо. Мы были созданы друг для друга. Но ее не стало. Тем не менее я продолжил прогулки, а когда с припасами стало туго, я начал совмещать походы с необходимостью запасать пищу. В один прекрасный день, Дженни уже тогда не было, я в очередной раз прогуливался с ружьем за плечом и заметил несколько силуэтов среди деревьев. Это были люди. Они появились из ниоткуда и, сломя головы, куда-то бежали. Как я понял, прочь от кордона на трассе, где и располагалась база Арни. Я предположил, что все эти люди спасаются: либо от военных, которые, как и все прочие, сошли с ума и начали отстреливать гражданских, скопившихся у кордона, либо это сбежала группа подопытных. В общем, я и сам отстрелил пару голов. Это напомнило мне охоту на крупного зверя, – Рон улыбнулся, с упоением вспоминая тот день. – И неожиданно под прицел попала одна девушка. По тупому взгляду было легко понять, что она даже не понимает, от чего бежит. Просто бежит. Как и все. И, видимо, уже долго, так как сил у нее не оставалось. Хороший охотник это сразу понимает. Я убрал палец с курка и продолжил следить за ней через прицел. Она бежала в мою сторону и, когда оказалась совсем близко, я спрятался и в нужный момент появился. Я поднял ружье вверх и начал кричать о спасении. Видимо, тогда ты приняла мои слова за чистую монету. Ты подбежала, но твоя речь была непонятной. Я смог разобрать лишь, что тебе страшно. Через мгновение я увидел, что на мой призыв откликнулись и другие. Мне пришлось их убить. Во время отстрела ты поняла, видимо, еще могла что-то понимать, и попыталась убежать. Мне пришлось тебя вырубить. Опыт у меня есть, и я рассчитал силу удара. Сознание ты не потеряла, но была оглушена. Я связал руки и ноги и на себе дотащил тебя до машины.

Я не сразу вколол тебе вирус паротита. Для начала решил привыкнуть к тебе. Вскоре начал пользоваться инструкцией Марии: вместе с едой давал тебе миорелаксанты, таблетки для снижения мышечного тонуса. Мария меня хорошо обучила нужной дозировкой, ведь полностью обездвиженной ты мне не нужна. Соблюдая норму приема таблеток, я дождался, пока ты не сможешь двигать ногами, и наконец вколол вирус паротита. К этому времени ты окончательно потеряла связь с реальностью… Я терпел твою дикость, кормил тебя, убирал дерьмо, мыл, ухаживал, прямо как за совсем маленьким ребенком. Правда, без мамы было тяжеловато, но, думаю, я справился.

– Знаешь, – заговорила Клэр, – если бы ты не был убийцей, возможно, я бы простила тебя. Но ты убил стольких людей, – сказала она уставшим голосом, после чего зажмурила глаза и медленно покрутила головой, представляя страдания еще здоровых, не подверженных вирусу заложниц. – Ты убивал столько лет. Столько девушек. Ты заслуживаешь мучительной смерти.

– Я понимаю, – грустно ответил он. – Но Клэр, я действительно полюбил тебя, полюбил как дочь. Позволь заботиться о тебе и дальше. Позволь быть с тобой в момент осложнений, ведь ты и сама чувствуешь, что становится хуже. Тебе не выжить одной, а со мной ты проживешь гораздо дольше. Нам будет проще вдвоем.

– Скорее всего, ты прав – я умру, но я не допущу, чтобы выжил и ты.

– Клэр, нет.

– Прощай, Рон. Надеюсь, в смертельном бреду к тебе придут все те, кого ты пытал.

Клэр направилась прочь из комнаты. Рональд успел выкрикнуть:

– Твое место в моей оранжерее!

Проигнорировав последнюю фразу, она захлопнула дверь, втиснув деревянный черенок в затворный механизм двери. Клэр понимала, что это мера излишняя, но одновременно с этим она хотела подстраховаться на случай, если Рон все-таки освободится. Вскоре девушка поставила телефон на зарядку, подобрав нужный штекер на складе. Ожидая окончания зарядки, девушка принялась собирать необходимый запас в рюкзак. Клэр планировала по фотографиям, восстанавливая память, отыскать дом, а затем и того, о ком говорила в аудиозаписях. Наверняка для этого потребуется время, а значит, запас продовольствия будет не лишним.

Собрав практически все необходимое, она зашла в оранжерею. Рон ей запрещал там находиться, но тайком она все же пробиралась сюда и срывала с грядок спелые овощи. Последнее высказывание Рональда, вопреки ее желанию, все же крутилось в голове: «Твое место в моей оранжерее!». Почему он так сказал? С этими мыслями Клэр напоследок решила зайти в эту комнату, собрать свежих овощей на первое время.

Клэр прихватила с собой контейнер. Забив его почти до краев, она потянулась вглубь, завидев красный помидор в конце грядки меж кустов. Дотянувшись, девушка сорвала его и за кустом, на котором висел овощ, увидела уголок глянцевого листа. Она осторожно отодвинула растение немного в сторону и разглядела фотографию. Снимок был сделан на «Полароид». Клэр взяла его, разглядывая запечатленного на нем человека. Это была не она, а совсем юная, лет шестнадцати, девушка. Клэр на секунду задумалась. Она была уверена, что это одна из жертв Рона. Но для чего здесь этот снимок? В голову полезли страшные мысли. Сдерживать или отрицать их она не собиралась. Через мгновение Клэр потянула ящик со всеми кустами на себя. Он был тяжелым, так как в нем помещалось много земли, но все же она протащила его и уронила на пол. Деревянный ящик разбился, земля вывалилась и… обнажила кость. Это была кость человека. Рука. Клэр не поверила глазам и решилась довести начатое до конца. Убедиться, что это не галлюцинация. Она взяла лопату, лежавшую неподалеку, и откопала скелет. Плоть с костей минерализовалась в почву, дав необходимый перегной для жизни растений. Оголенный скелет сообщал о том, что тело пролежало здесь несколько лет.

Клэр стояла напротив костей жертвы. Смотря на мощи неизвестной, она представляла ее страдания, представляла чувства родителей, ищущих пропавшую дочь, и одновременно думала, с каким упоением жуткая семейка пыталась перевоспитать заложницу. Клэр сжала рукоять лопаты со всей силы. Гнев сковал ее, заставил окаменеть, заставил все прочие мысли исчезнуть. Она была готова растерзать Рональда на месте. Ведь то, что видела эта юная заложница, будучи живой, это… это просто немыслимо. Тотчас Клэр осознала последние слова Рона. Он уже приготовил место и для нее.

Клэр тут же вспомнила, что Рон говорил о двадцати годах охоты на людей. Именно столько прошло времени после постройки убежища. Сколько же их? Сколько смертей на его руках? Она подошла к другой грядке, размером напоминавшую гроб. Раздвинув кусты, девушка заглянула вглубь. Она увидела еще фото. Затем подбежала к третьему, и там оказался снимок. На всех были девушки. На обратной стороне фотографий были имена: Кайли, Гвэн, Дженни, Лора, Патриция, Лиз… Она остановилась. Перестала просматривать снимки.

– Да это же чертово кладбище.

Все растения были удобрены трупами жертв Рональда. Наверняка здесь есть тела погибших еще при Марии. Одна безумная пара убила столько невинных людей. Двенадцать. Двенадцать фотографий было у нее в руках. А сколько остались незамеченными? Сколько еще людей они убили? Нервы Клэр сдали, и она принялась вытягивать ящики с землей и растительностью на центральный проход.

Через несколько минут когда-то ухоженную и искусно спроектированную оранжерею было не узнать. На проходах валялась земля вперемешку с растениями и, что самое отвратительное, в каждом большом ящике находился труп разной степени разложения. Эта комната больше не напоминала райский уголок, а скорее была противоположностью – адом, с трупами, смрадом и чуть не свихнувшейся Клэр.

Запыхавшаяся, но все же преисполненная невероятного гнева, она бросила последний взгляд на оранжерею и быстрым шагом направилась на кухню. Взяв нож, она пошла к комнате Рона, вынула черенок, заклинивающий дверь, и вошла ко все еще связанному психопату.

– Сука, ты умрешь сейчас! Я не дам тебе прожить ни минуты!

– Ты наведалась в зеленую комнату, – он засмеялся. – Как тебе?

Клэр взялась за нож обеими руками и посмотрела в глаза Рона. Он уже был готов. Готов к смерти. И чем скорее она для него наступит, тем лучше. Мучиться он не хотел. Клэр с этим была согласна. Девушка подняла руки, сделав замах над сердцем Рона и тотчас почувствовала, как из носа побежала струйка крови. В ее глазах все закружилось, а голову пронзила страшная боль. Она машинально отвлеклась, вытерла рукой под носом. Посмотрела на кисть. Убедилась, что это была кровь. Рон тоже заметил ухудшение состояния Клэр и прокомментировал:

– С тобой то же самое, что с Дженни. Ты умрешь от отупения, дорогая моя.

В глазах девушки все помутнело. Головокружение усилилось.

– Ты, – слова ей давались тяжело, оттого произношение было медленным, – сдохнешь первым.

Шатаясь, она повторно сделала замах, целясь уже не в сердце, так как точного удара явно не получится, а уже в любой участок туловища Рона. Вдруг голову пронзила боль. Клэр выронила нож и схватилась за виски. Упав на колени, она закряхтела от новой волны приступа. Спустя несколько секунд агонии, собравшись с духом, она встала на ноги. Сил, чтобы поднять нож, не было, настолько головокружение мешало ей. Клэр еще понимала, что лучшее решение – поскорее выбраться из комнаты, и чем скорее она это сделает, тем лучше. Шатаясь, она направилась на выход. Рон все это время молчал, наблюдал за ней. Кое-как захлопнув дверь, она сделала еще несколько шагов, а затем рухнула на пол. Глаза закрылись… Боль ушла… Хотелось спать… И она уснула, сливаясь с пустотой, с небытием.

Через какое-то время Клэр открыла глаза. Она не понимала, что происходит. Но где-то рядом раздавались удары. Девушка проморгалась. Затем приподнялась. Кто-то выбивал дверь. Рядом лежал рюкзак. Она попыталась понять, кто она, что происходит и что ей в конце концов делать. В окошке двери показалось морщинистое лицо мужчины. Из-за двери глухо раздалось:

– Ну что, очнулась? Сука гребаная! Сейчас я до тебя доберусь! – послышались очередные удары в дверь.

Интонация мужчины пугала. Он был агрессивен. И хотел причинить ей вред. Вывод однозначен – нужно бежать и как можно скорее.

Клэр встала, голова все еще кружилась, но все же стоять на ногах она могла. В конце коридора она увидела вертикальную лестницу. Девушка подбежала к ней, взобралась, открыла щеколду и вышла наружу. Огляделась. Это был склад. Кругом пустые коробки. Клэр прошла вперед. Увидела полки какого-то магазина. У входной двери она заметила окна, забитые досками, и проникающие сквозь них солнечный свет. Выход там. Клэр рванула к двери. Подергала ручку. Закрыто. Какой-то сложный замок. Прокрутив элемент замка, она дернула за ручку повторно, и дверь открылась. В глаза тут же ударил солнечный свет. Такой приятный, такой манящий. Она глубоко вдохнула. Чистый воздух наполнил легкие. Дышалось легко. Напротив стояли огромные многоэтажные здания. Это был город. Большой город. Но где все люди?

Вдруг послышался какой-то шум. Клэр обернулась. Между торговыми рядами прямо на нее бежал огромный мужчина. Он был озлоблен и явно хотел причинить боль. Недолго думая, девушка побежала прочь…

Через какое-то время Клэр будто очнулась. Рядом уже не было высоких зданий. Вместо них она увидела перед собой широкую асфальтовую дорогу. Машины не ездили, но некоторые стояли прямо здесь, посреди дороги, побитые и обгоревшие. Клэр услышала звук. Это был какой-то транспорт. Девушка на мгновение задумалась. Она помнила, что бежала от кого-то и бежала не просто так. Обернувшись, она увидела лес, вместе с этим пришло понимание, что надо спрятаться в нем и пронаблюдать за приближающимся шумом. Клэр так и сделала. Скрывшись за стволом дерева, она уставилась на дорогу. Шум от машин продолжал приближаться, и теперь ей казалось, что их было несколько. Наконец-то из-за поворота выехал легковой автомобиль, затем еще один и еще, а за ними ехала целая вереница грузового транспорта. В этот момент из-за спины раздался мужской голос:

– Доченька! – мужчина, идущий из глубины леса, запыхался. – Доченька, я знаю, что ты обиделась на меня. Но те люди, – громко говоря, он указал на дорогу, – те люди гораздо хуже меня. Доверься мне. Останься со мной. Я тебя… я тебя прощаю.

Клэр заметила, как луч солнца, пронзивший кроны деревьев, отразился от чего-то блестящего в его руке. Это был нож, которого он особо не скрывал. Девушка попыталась что-то сказать, но из ее рта вырвалась невнятное:

– Ты хочешь убить м-меня!

Интонация мужчины тут же изменилась.

– Иди сюда, сука! Я прирежу тебя!

Клэр выбежала на дорогу.

Вскоре одна из грузовых машин свернула на обочину и остановилась, видимо, водитель заметил испуганную девушку. Изнутри кузова раздавались непонятные слова и крики людей. Через мгновение двое военных в полном обмундировании и с респираторами на лицах вышли из кабины. Один остался приглядывать за окружением на случай засады. Другой обошел транспорт и приблизился к растерянной девушке. Из кузова выпрыгнули двое солдат и, осматриваясь по сторонам, держались позади. Подойдя вплотную, командир хищно улыбнулся и, смотря прямо на нее, произнес:

– Ну привет, сладенькая… – он посмотрел по сторонам. – Ты одна?

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но военный, видимо, поняв, что у нее проблемы с речью, опередил ее и, указывая на себя и солдат, произнес:

– Мы хорошие. Доверься нам. – Он приложил руку к своей грудной клетке. – Меня зовут Скотт, – потом он указал рукой на солдат позади, – а это Сэм, Хэнк и Ларри…