Читать книгу: «Треугольник Мастера Джи», страница 2

Джи прошел в мою келью и сел, скрестив ноги, под фотографией Шри Юктешвара; я расположился напротив. Джи слегка прикоснулся правой рукой к моей груди. Во мне внезапно открылась сияющая бесконечность: это был свет бесчисленных звезд внутреннего космоса. Яркая волна благодати разливалась по мне, так что я сам становился этой благодатью. Утратив осознание тела, я почувствовал свое единство со Вселенной, ощутил себя мощным сияющим «Я» на грани звездных миров.

Я тебе дал возможность вновь прикоснуться к высшему «Я»; теперь перед тобою всегда будет сиять маяк вечности, – услышал я, когда мое сознание вернулось в тело.

Мое сердце переполняла неописуемая радость; я видел, что лицо Джи было озарено внутренним светом.

– Я бы хотел научиться у вас самостоятельно входить в сверхсознательное состояние, – сказал я как можно спокойнее. Он посмотрел на меня с нескрываемой усмешкой, но, тем не менее, ответил:

– Это будет не то обучение, о котором ты мечтаешь, а нечто совсем иное, и, может быть, ты еще не раз пожалеешь о своем решении. Высшее «Я» лежит на тысячекилометровой внутренней глубине, на которую не так легко погрузиться.

Ситуация была кристально ясной: Джи имел доступ к сокровищу, которое я желал приобрести любой ценой.

В Кишиневе у меня были единомышленники, с которыми я обменивался литературой, но никто из них не встречал человека, знающего путь к высшему «Я». Мне казалось, что охотники за внутренней свободой будут счастливы встретиться с тем, кто укажет на отраженный свет внутреннего солнца. Мне хотелось предоставить им хотя бы один шанс.

Первым на очереди был мой лучший друг Григорий. Десять лет он пытался достичь высшего «Я», сидя в отрешенной позе на крыше биологического корпуса Академии Наук. Он был аспирантом и писал диссертацию. Жил он на запыленном чердаке старой лаборатории, где валялись брошенные столы и сломанные стулья.

Летние ночи он проводил на крыше, вглядываясь, как некий индийский йог, в далекие звезды, чтобы найти в бесконечном небе ту звезду, где провел свою прошлую жизнь. Он был уверен, что пришел на землю для того, чтобы именно здесь найти постоянно ускользающее «Я».

Тело его было красивым и мускулистым – следствие его напряженных тренировок по системе Хатха-йоги. В него постоянно влюблялись студентки университета, но ему удавалось держаться в стороне, избегая мягкого женского плена.

В запыленном углу его аскетического жилища лежала громадная куча книг, в которых он пытался найти метод, ведущий к полному освобождению.

Но, когда я вошел к нему на чердак, я понял, что что-то случилось: книги покрывал толстый слой пыли. Я нашел своего друга на крыше, в безрадостном настроении, с потрепанной книгой доктора Штейнера «Как достичь познания высших миров» в руке. Он сидел на низеньком стульчике и наблюдал за медленно бегущим временем.

– Я принес тебе важное известие, – сказал я ему.

В отсутствующем взгляде Григория появился легкий интерес.

– Я встретил человека, который знает, как открыть свою божественную природу, – воскликнул я радостно. – Он, я думаю, и тебя примет в ученики.

Ты немного опоздал, – безучастно ответил он. И тут я увидел, как из двери, выходящей на крышу, появилось милое существо с худеньким личиком и большим животом, и, не обращая на нас внимания, стало развешивать на веревке рубашки Григория и цветное белье.

– Вот, видишь? – заявил он. – С погоней за просветлением я завязал, оставлю это на следующее воплощение. Я выхожу из игры. Прошу тебя убраться из моей конуры и никогда не напоминать мне о прошлом.

– Ну и влип ты, Григорий, – бросил я ему, – Как говорил Гурджиев, ты умрешь, как последняя собака под забором.

И я с презрением удалился. Григорий молча наблюдал, как я спускался по лестнице, а я не оглядывался, зная, что ухожу навсегда.

Когда я вернулся, Джи сидел в мягком коричневом кресле в гостиной; он пил чай и увлеченно читал все тот же толстый том Бердяева. Услышав, что я пришел, он оторвался от книги и вопросительно посмотрел на меня.

– Я вот только что навестил своего давнего друга, много лет мечтавшего о внутренней свободе. Я хотел его познакомить с вами, но опоздал, он успел жениться на молодой барышне.

– Мне кажется, что ты пришел вовремя, а вот он не дождался своего шанса, – улыбаясь, ответил Джи.

– Ответьте мне, каким образом я мог бы начать свою эволюцию?

– Ты можешь начать с изучения себя, – ответил он, осматривая меня, словно не веря моей искренности.

– Мне кажется, что я неплохо знаю себя, – возразил я с некоторым удивлением.

Джи заварил себе китайского зеленого чаю, залив его горячей водой из термоса, посмотрел на меня как на бестолкового человека и произнес:

– Ты знаешь себя как твои физическое и астральное тела , но ты ими не являешься.

– Откуда вам известно, что я часто выхожу из тела?– спросил я в изумлении, – я ведь никогда не рассказываал вам об этом,

– Ты спишь и видишь сны о себе, сказал Джи, медленно отпивая чай из фарфоровой чашки, – но, в сущности, ты являешься духом.

– Это звучит как некое внушение, – заметил я с подозрением.

– Ты, видимо, позабыл свои опыты сверхсознания, включая и тот, который я тебе подарил недавно.

– Это могло быть моей фантазией, – заверил я. Но его взгляд не оставлял места для сомнений.

– Очень жаль, что ты помнишь себя только в комфортных условиях, – произнес Джи, – но стоит эти условия слегка изменить, как ты теряешь контроль над собой. Тебе следует освободиться от ошибочных представлений о самом себе, – заключил он и подошел к открытому окну. На улице хлестал дождь, и мрачные свинцовые тучи затянули небо до самого горизонта.

Я был огорчен тем, что Григорий, бывший охотник за просветлением, провалился в мирское болото, сойдя с Пути, который был опасен для молодой жены. Следующим искателем просветления был художник Ион. . Много лет он гонялся за собственным отражением, изучая эзотерические трактаты и выплескивая найденные в них откровения в абстрактные картины. Мы с Джи отправились к нему вечером следующего дня. Его жилище стояло на окраине города среди закоулков, по которым днем бродили куры и надутые индюки, а ночью раздавался лай собак. В небольшом уютном дворике темнел сруб колодца с журавлём и росло несколько лоз вьющегося черного винограда.

Мы поднялись по винтовой лестнице к его логову, и я постучал условленным стуком. Послышался скрип половиц, и осторожный голос спросил: – Кто это?

Я так же тихо ответил: – Свои, – и тогда в открывшуюся щель высунулся недоверчивый нос Иона. Убедившись, что все в порядке, он открыл дверь и исчез в глубине темного коридора. Мы шли за ним на ощупь, пока он не открыл дверь в ярко освещенную гостиную. Его усталые глаза недоверчиво вглядывались в мир, словно в непроходимую чащу леса. Белая рубашка мешковато свисала с плеч, а полотняные брюки были испачканы краской.

– Ты напоминаешь мне звездного мечтателя, посаженного в банку из-под соленых огурчиков, – усмехнулся я.

– А ты поживи с мое.

– Садитесь за стол, – захлопотала его миловидная, несмотря на полноту, жена. Она разлила из графина красное вино.

– Я пью за свободных охотников за просветлением, – произнес Джи.

– За достижение внутренней свободы, – произнес я.

– Поднимаю бокал за нашу счастливую жизнь, – пропела жена.

– Да от такой жизни можно только одуреть, – ответил Ион и медленно осушил свой бокал.

– Хватит жаловаться чужим людям, – заметила она, нервно покручивая кольцо на руке. Если бы не дочь, давно бы ушла от тебя.

– Принеси лучше из погреба вина и закуски, – повелительно произнес Ион, – а эти люди только тебе чужие, а мне – близкие.

Подождав, когда она скроется за дверью, я заметил:

– Постарел ты, брат, и книги тебе не помогают.

– Я только и мечтаю уединиться где-либо в скиту и целыми днями созерцать бесконечную красоту Абсолюта, – произнес задумчиво он.

– Так кто же тебе мешает?

– Дочь надо растить, да семью содержать.

– Твоя жизнь напоминает собачий хвост, – заметил Джи.

– Это уж точно, сколько ее не выпрямляю к небу, она опять заворачивает к земле. – Глаза Иона наполнились грустью.

– Не мог бы ты показать мне свои картины? – спросил Джи.

– Здесь нет моих работ, , а вот свое жилище могу показать.

Джи осмотрел три небольшие чистые комнаты, а также чердак, напоминавший мастерскую, и произнес:

– Да, у тебя тут славно.

– Я скрываюсь здесь от жены, изучая древние книги о Духе. . Если бы она не ставила палки в колеса духовной жизни, я бы давно достиг просветления.

– Дорогие гости, – раздался мелодичный голосок, – стол накрыт, садитесь, пока не остыло. – Играла тихая мелодия аргентинского танго, было сытно и приятно; все это напоминало сон, от которого не хотелось просыпаться. Я понял, что Иону никогда не выбраться из семейного болота. В атмосфере его дома не осталось ничего, что бы говорило о внутреннем поиске.

На улице уже успело стемнеть, и Джи вышел на балкон отдохнуть от проблем чужого родового древа, а я увязался за ним. Над нами сверкали звезды, рассыпанные по темному бархату необъятного неба. Млечный Путь искрился яркими серебристыми туманностями.. Глядя на полный диск луны, Джи неожиданно произнес:

– Ты задавал когда-либо себе вопрос о том, кто ты?

– Задавал, но несмотря на все мои необычные переживания, я продолжаю ощущать себя, как тело.

– Ты являешься чем-то гораздо большим, чем эта бренная плоть. Может быть, эта бесконечная россыпь звезд является твоим отражением.

– Хотел бы поверить в это, но не могу, – грустно усмехнулся я.

– Ты спишь и видишь один из своих бесконечных снов.

– Так кто же я?

– Ты вечный дух, облеченный в плоть.

– Но почему я этого не ощущаю?

– Твои ощущения похожи на ощущения каменной глыбы , – улыбнулся он.

Такое сравнение больно задело меня. Мы вернулись в комнату и, быстро распрощавшись с художником и его симпатичной женой, вышли на темную улочку, и направились к мне, осторожно обходя глубокие лужи.

– Других ловцов ускользающего отражения Бога среди моих друзей не осталось, – заметил я. – Мне жаль, что они упустили свой «золотой шанс»: их воля к свободе угасла в перепитиях жизни, не дотянув до решающего момента.

– На пути к Неизвестному остаются только самые отчаянные, – произнес назидательно Джи.

– А среди моих знакомых остались лишь странноватые любители эзотеризма. Может быть, они тоже могут быть вам интересны?– предложил я неуверенно. -

– Мне совершенно неважно, кто они; любопытно повидаться со всеми. Может, и среди них попадется интересный персонаж для нашего посвятительного представления .

Всматриваясь в далекие и вместе с тем такие близкие моему сердцу звезды, я спросил:

– Не могу понять, почему моя любовь так часто омрачается ревностью?

– Твоя любовь полностью механична. Механическая любовь из «плюса» легко превращается в такой же «минус», – ответил Джи. – Если хочешь стать рыцарем, то не охоться сладострастно за женщинами, а постарайся найти контакт с их внутренней Золушкой.

Тем временем, заблудившись в темноте, мы вышли на заброшенный пустырь, и мне захотелось поскорее выбраться из этого неприветливого места. Но Джи бодро посмотрел на меня и спросил:

– Можешь ли ты, брат Касьян, как настоящий бойскаут, зажечь костер с одной спички?

– Во мне вы можете не сомневаться, – ответил я и, шаря руками в темноте, насобирал толстых палок. Достав из кармана коробок, который всегда носил на всякий случай, язажег спичку, но резкий ветер погасил её. Стало совсем прохладно.

Где-то вдалеке глухо прокричал филин; я вздрогнул от неожиданности. Джи улыбнулся и, аккуратно сложив ветки «шалашиком», чиркнул спичкой. Уже скоро языки пламени взвились к темному небу.

Грея руки у костра, я спросил:

– Могу ли я в тонком теле проникнуть в высшие миры?

– Это не так легко, как ты думаешь, – ответил Джи. – Даже если ты покинешь плотское тело, тебе не удастся попасть туда. По космическим законам духовного роста в начале Пути тебе необходимо познать нашу Землю, осознать ее и полюбить. Только тогда ты получишь право войти в духовные миры, и то ненадолго, ибо перед тобой лежит, в ожидании нового духовного импульса, вся Вселенная и все цивилизации, существующие в ней.Тебе надо принять, изучить и полюбить их. Только тогда ты завоюешь право войти в духовный мир, который является достоянием человеческой колонны, освоившей планеты многих звездных систем. Я вкратце описал тебе путь восхождения человека к высотам Духа, путь, по которому проходит тот, кто ищет освобождения. В Махабхарате Кришна обучает Арджуну этому искусству, искусству воина.Только победив все мутное и демоническое внутри себя, и став подлинным властелином своего внутреннего царства, ты получаешь право перехода в высшую касту брахманов, пневматиков, истинных руководителей человечества и всего сущего.

– Великолепно, – ответил я, пытаясь скрыть свой скепсис. – Но перспектива, нарисованная вами, рассчитана на десятки, если не на сотни воплощений, а я хочу достичь освобождения в этой жизни.

– Поспешай медленно, – улыбнулся Джи.

– На следующий день я решил позвонить Гурию. Гурий изучал в университете теоретическую физику, и мечтал стать великим ученым. Но внешностью он больше напоминал Ламме Гудзака – спутника Уленшпигеля, чем выдающегося физика. Да и имя у него было не совсем подходящим для ученого. Несмотря на свой напыщенный вид, Гурий, как мне казалось, пытался проникнуть в суть своего существования, чтобы хоть на мгновение поймать на облаках своё отражение.

Познакомился я с ним год назад, в центре города, у громадного памятника королю Стефану Великому. Гурий с той поры изредка почитывал книги из моей библиотеки, пытался медитировать и говорил, что он – мой ученик. Я не отрицал этого, но и не подтверждал, потому что он напоминал мне пустынное растение «перекати-поле». Было похоже, что нигде он долго не задерживался , и жизнь несет его неизвестно куда.

Набрав его телефонный номер, я услышал радостный голос, отвечавший, однако, с легким упреком:

– Ты исчез на целую неделю, не предупредив меня.

– Я получил важный знак в сновидении, который вывел меня на особых людей. Они теперь гостят у меня, и если хочешь с ними познакомиться, – приходи.

– Буду у тебя через пятнадцать минут, – взволнованно сказал он и бросил трубку.

Я усмехнулся тому, что Гурий отреагировал именно так, как я рассчитывал: он интересовался только значимыми и особыми людьми. Этому он научился у своего отца, важного чиновника, который, несмотря на то, что принадлежал к угасшему грузинскому дворянскому роду, сумел сделать неплохую карьеру в советской Молдавии. Минут через десять послышался шум подъезжающей к дому машины, быстрые шаги на лестнице и резкий продолжительный звонок. Открыв дверь, я увидел Гурия, с гордым видом держащего увесистый пакет. Он решительно шагнул в комнату навстречу Джи и, поскользнувшись на коврике, растянулся во весь рост, потеряв весь апломб.

– Пришел к вам, чтобы войти в историю, да вот поскользнулся, – сказал он смущенно, и обезоруживающая улыбка появилась на его лице. Он достал из свертка обычную свою двухлитровую бутыль чачи, и произнес:

– Гурий. Дарю от чистого сердца.

– Ты сообразительный молодой человек, – заметил Джи, и приняв подарок, коротко представился «Джи». . Гурий, довольный тем, что угодил гостю, бодро прошел в комнату и налил себе чашку кофе.

– А как насчет коньячка? – обратился он ко мне.

– Я подумал, что Гурий еще менее, чем я, осознает свою духовную природу, и поэтому ведет себя как человек, еще не знающий, какой долгий путь ему предстоит, и ответил ему укоризненным молчанием.

Джи, поставив бутыль на стол, вышел из комнаты, а Гурий прошептал:

– Я сразу понял, что Джи может многое для меня сделать. Спасибо за ценное знакомство.

– Ты сначала удержись в его обществе, а потом благодари, -заметил я. В этот момент вернулся Джи и, устроившись поудобней на диване, спросил:

– Ну что, Гурий, как твои дела?

– Совершено погряз в мирской жизни, – ответил он и принялся рассказывать о своих проблемах, временами посматривая на Джи, который участливо выслушивал его. Через час атмосфера моей комнаты погрузилась в непроходимый мрак.

– Гурий, не мог бы ты прекратить жалобы на свою жалкую жизнь? – – не выдержал я.

– Я скучно рассказываю, – смутился он. Джи облегченно вздохнул и, встав с дивана, подошел к открытому окну, с удовольствием вдыхая прохладный воздух.

– Ну и нагнал ты атмосферку, – заметил он.

Гурий смущенно покраснел и тут же произнес:

– Сегодня вечером я устрою ужин в вашу честь, и познакомлю вас с моими друзьями. Мои родители живут сейчас в Ливии, так что можно будет спокойно посидеть и пообщаться Прошу быть у меня в восемь часов, – и, откланявшись, он поспешно удалился.

– Занятный у тебя дружок, – растягивая слова, произнес Джи.

Я был рад, что Гурий, несмотря на свою молодость и экстравагантность, неожиданно проявился более разумно, чем старые охотники за просветлением. Он, к моему удивлению, сразу распознал свой шанс выйти из сна своей жизни и попасть на небеса.

Ровно в восемь мы с Джи и Феей, которая была очень эффектна в платье из черного шелка, вошли в квартиру Гурия. Там уже была группа молодых людей , которые посматривали на нас с легкой иронией. Джи представился свободным художником. Гурий подошел к нему и прошептал:

– Мои друзья, хоть и не заботятся о своем просветлении, но очень достойные люди.

Затем деловито приказал своей сестре:

– Цира, немедленно накрой на стол.

– Цира накрыла на стол со скоростью, которая говорила о том, что она не впервые исполняла этот приказ, и Гурий внес в комнату огромное серебрянное блюдо с ароматным шашлыком из баранины.

– Какой молодец наш Гурий! – послышались со всех сторон радостные возгласы.

Когда голодные гости расселись вокруг блюда, Гурий разлил по стаканам душистую сорокоградусную чачу и произнес:

– Я хочу выпить за то, чтобы все, сидящие за этим шашлыком люди рано или поздно достигли просветления.

По тому, как гости лихо опрокинули в свои глотки прозрачную чачу, я определил, что эти люди никогда не станут на Путь.

– Что за идиотов ты привел? – спросил я шепотом у разомлевшего Гурия. Разве ты не видишь, что их души намертво прилипли к телам? Их невозможно пробудить от сна, даже самыми светлыми учениями.

– Извини брат, – пролепетал он, – это все, что у меня есть, остальные гораздо хуже.

– Не расстраивайтесь, по мне все люди хороши: потенциал роста есть у всех – тихо заметил Джи, так, что это было слышно только нам .

Гости сосредоточенно поедали мясо и зелень, в обилии лежащие на серебряном подносе. Наконец скатерть опустела и повисло тягостное молчание: друзья Гурия чего-то ждали от нас.

– Гурий, не мог бы ты рассказать о встрече с Касьяном? – неожиданно попросил Джи, – я думаю, это будет любопытная история.

– Вы застали меня врасплох, – смутился он. Но желание важного гостя, по обычаю этого дома, является законом.

В прошлом году мне исполнилось 20 лет; я учился в университете, готовя себя к карьере ученого. Но моя внутренняя жизнь была скучна и однообразна, ибо я ничего не знал о Просветлении. Я пил со своими друзьями по университету, рассуждал о мироздании и волочился за красивыми девушками. Однажды на одной из вечеринок ко мне подошел молодой человек и, подав руку, произнес: «Антон». Это был тоже студент физик, младшего курса, и выглядел он броско: красная рубашка, белые, с острой стрелкой брюки и черные дорогие туфли. На плече у него висела черная кожаная сумка. Но, хотя он и был на полголовы выше меня , я заметил, что мой пристальный взгляд внушал ему почтение. Бледность его лица говорила о долгом сидении дома . Его серые глаза заинтересованно изучали меня. Я был довольно известной личностью в университете, и многие искали моего общества. Пригласив его присесть рядом, я подал ему стакан коньяка и спросил: «Чем обязан твоему интересу?». Антон достал из своей сумки стопку переплетенных в виде книги пожелтевших фотографий текста. Это была фотокопия книги некоего индуса, по имени Шивананда, и название ее, « Медитация и жизнь», ничего не говорило мне. Антон спросил, не интересует ли меня такого рода литература? Я просмотрел ее, и нечто в этой невзрачной книжонке зацепило меня. Я воспитывался на книгах Достоевского, Толстого, Пушкина и Диккенса, обожал читать фантастику, но эзотерическую литературу никогда не еще встречал. Поскольку Шивананда писал о Пути просветления, о чем никто в моем окружении, и, в первую очередь, я сам, ничего не знал, я взял эту книгу, надеясь блеснуть по ее прочтении новыми знаниями перед друзьями. Через несколько месяцев Антон неожиданно решил эмигрировать, за со своей матерью, в Израиль. Прощаясь, он сказал мне:

– Я очень хочу переписываться с одним своим знакомым по имени Касьян, но, чтобы не привлекать к нему внимание посторонних людей, писать письма я буду на твой адрес, а он будет тебе звонить.

Я легко согласился, ибо отец мой занимает важный пост в одном из министерств, и может меня защитить, в случае повышенного интереса со стороны КГБ.

Время от времени раздавались звонки, и человек, представившийся Касьяном, осведомлялся о письме. Ни единого письма от Антона так и не пришло, но примерно через пол-года мне вдруг пришла в голову мысль о том, что мне нужно познакомиться с Касьяном. Мы встретились с ним и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах с точки зрения новейших открытий в области твердого тела некоего, изгнанного из Академии Наук, физика Чугаевского. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осмотрел дорогую обстановку комнаты, не проявив особого интереса, а затем спросил:

– Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?

– Хочу стать великим ученым.

– Я думаю, – сказал на это Касьян, – что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь сушить на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книгу эту, среди прочих других, Антон одолжил из моей личной библиотеки.

– Можешь ли ты предложить мне нечто более интересное? – спросил я с любопытством.

– Самое лучшее, что может сделать человек в жизни – это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью проходить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека, – ответил Касьян.

Эта идея меня заинтересовала: я с детства хотел быть причастным к чему-нибудь великому, или, хотя бы, очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.

Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший бетонный ящик, я позвонил в дверной звонок. Касьян, в простой, отечественной светлой рубашке, но в настоящих штатовских «пиленых» джинсах, открыл дверь, и я с неудовольствием заметил, что на его лице тень недоумения и удивления: он словно забыл, что месяц назад сам пригласил меня в гости.

– Долго ты до меня добирался, – заметил он и посмотрел изучающе на меня. – Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился;ну, проходи.

– Хочу изучать путь к просветлению, – быстро выпалил я, вдруг забыв длинное, весомое объяснение о причинах моего прихода, которое сочинил по дороге.

– Какой молодец, – усмехнулся он.

Я сделал вид, что не заметил иронии.

Он показал мне свою келью, в которой, как я сразу почувствовал, он провел долгие часы в медитациях, сидя на соломенной циновке перед фотографиями индийских гуру.

Потом он поднял сиденье большого дивана в комнате, и я увидел там десятки книг, отпечатанных на машинке, или, на фотобумаге, в самодельных переплетах. От всего этого веяло некой таинственностью. Касьян бросил на меня пронзительный взгляд, и и я неожиданно вспомнил давно забытое, страшное переживание, терзавшее меня в детстве несколько лет: по меньшей мере пару дней в неделю, когда я лежал в своей постели ночью, без сна, я явственно чувствовал, что покидаю свое тело и оказываюсь в каком-то безграничном, но темном пространстве. У меня вырастали крылья и я летел куда-то, но конец был один и тот же: я подлетал к какой-то пропасти и крылья переставали держать меня: я падал в пропасть, исчезая во тьме, теряя свое «я». Я начинал кричать от ужаса и моя мама, уже знавшая об этой напасти, просыпаясь от моего крика, вбегала ко мне в комнату и крепко сжимала мои ступни руками. Тогда я возвращался в тело. Я осознал, что жизнь моя, перед лицом этого кошмара, была никчемной и малозначащей, и в ней не было ничего, что могло бы меня защитить. Это все пронеслось в моем сознании в одно мгновение. Интерес к карьере ученого пропал, как будто его никогда и не было, и я сказал Касьяну :

– Не мог бы ты взять меня в свои ученики, так, как это описывается у Шивананды? Я тоже хочу познать самого себя.

– Ты не похож на человека, который сможет это сделать, – заметил он с сарказмом. – Я тебе советую для начала почитать книги, которые я подобрал для тебя, – и он протянул увесистый пакет. Но книги могут помочь лишь частично, для настоящего развития нужен реальный мастер.

Я стал увлеченно читать книги по йоге, Раджнеша, Карлоса Кастанеду и так вдохновился этими учениями, что вскоре позвонил Касьяну.

– Мне срочно нужна твоя помощь, не мог бы ты зайти ко мне на пару часов?

– Неужели тебя увлекла идея внутренней свободы? – усмехнулся он. – Твоя душа похожа, как говорят суфии, на собачий хвост, который не выпрямить. Бесполезно говорить тебе о святом учении.

– Все равно, я жду тебя, – проглотив колкость, ответил я, и положил трубку.

– Ну, что у тебя еще за проблемы? – недовольно спросил Касьян, едва войдя в квартиру,– не успел прочесть пару эзотерических книг, как зовет на помощь.

– Помоги мне создать у меня в комнате нечто вроде твоей кельи: я хочу начать двигаться к Просветлению.

Касьян посмотрел на меня недоверчиво и с усмешкой произнес,

– Неужели ты серьезно собрался исправить свою жизнь?

Он приказал мне выставить в коридор два больших кресла и импортную стереосистему, сказав, что все эти вещи только будут мешать работе по достижению Просветления. Затем, по его указаниям, я отгородил угол комнаты с помощью платяного и книжных. и застелил пол в углу шерстяным одеялом. Получилось что-то вроде тесной кельи, похожей на Касьяновскую.

–Теперь садись в центре своей кельи в полу-лотос, – приказал Касьян. – Ни в коем случае не прислоняйся к стене, ибо тогда вся твоя наработанная тонкая энергия уйдет в нее. Можешь обвязать, как делают тибетцы, ноги и поясницу веревочным кольцом, тогда будет легче сидеть часами.

Я повиновался, поняв, что отныне мне лучше не препираться с ним. Касьян достал из сумки большую фотографию Раджнеша, которую я давно уже безуспешно выпрашивал у него, и прикрепил ее к задней стене шкафа на уровне моих глаз.

– С чего мне начать? – спросил я озабоченно

– С ежедневных двухчасовых медитаций. Хватит тебе почитывать перед сном эзотерическую литературу и мечтать о просветлении, – сказал он и обучил меня методу внутреннего погружения. Затем он покинул меня, и я остался наедине со своими беспорядочными мыслями.

Я стал следовать его советам, и моя жизнь наполнилась внутренним смыслом.

Уже через несколько месяцев своих нерегулярных занятий я стал испытывать сознательные сновидения. Это был один и тот же сон: мне снилось, что я сижу в своем медитационном углу за шкафами. Внезапно приходило осознание, что я нахожусь во сне, и я погружался в медитацию. Несколько раз я сновидел, что Раджнеш выходил из своей фотографии, и я о чем-то подолгу с ним беседовал. Во время одного из таких сновидений я решил выйти в комнату, и увидел свое тело, спящее в постели. Испытав что-то вроде шока, я проснулся. А не так уж давно, во время медитации, невидимая сила вытащила меня из тела, и я полетел по длинному туннелю, испытывая необычайную легкость; я попал в светлое, сияющее пространство, которое завертело меня в серебристом вихре. Оно было полной противоположностью пространству, в которое я попадал в своих детских темных видениях. Я стал растворяться, в открывшейся светлой бесконечности. Когда я вернулся в свое тело, то твердо решил достичь Просветления ужев этой жизни, поняв, что это наиболее достойная цель для человека.

Гурий закончил рассказ, и на лице его сестры появилась презрительная усмешка:

– Мало тебе уютной домашней жизни, – недовольно произнесла она. – Все только и делают, что исполняют твои желания, а ты еще какого-то там «просветления» захотел.

– Я с тобой разберусь попозже, непутевая девица, – сказал с недоброй интонацией Гурий.

Возникла напряженная тишина, и только настенные часы тихо отсчитывали ускользающее время. Несмотря на атмосферу скептицизма, исходившую от большинства гостей, я спросил у Джи:

– – Каким образом можно войти в более высокий мир? – Джи пристально посмотрел на меня, затем на присутствующих и заговорил:

– Если вы хотите попасть в иной космос, то избегайте легких путей, ищите трудности, идите на смерть каждое мгновение. Ибо в другом космосе другие законы. И вы, такие как есть, не годитесь в высший космос. Но если вы изменитесь, то, уходя отсюда, я смогу взять вас с собой. Однако, для ориентации в том пространстве, вам надо развить тончайшее восприятие различных вибраций голоса, поскольку в некоторых высоких посвятительных центрах все указания даются только в слове. Если тонкий слух не развит – ничего не услышите.

Я усиленно пытался осознать услышанное, а в это время молодая девушка в ситцевом платье, едва прикрывавшем ее стройные ноги, задала интересный вопрос:

– Что мне делать? Я поняла, что нельзя серьезно воспринимать поведение моих родителей, иначе можно сойти с ума от их деспотизма. Они говорят: «Делай что хочешь, ты свободна »,– а сами контролируют каждый мой шаг.

– Учитесь играть в жизни, – ответил Джи. – Если вы не будете привязываться к внешнему миру, то всегда сможете разыграть перед ним любую роль. Внешняя жизнь является лишь тончайшей плёнкой над нашим основным внутренним бытием. Поэтому никогда не привязывайтесь к своим действиям. Если вы научитесь действовать в вашей жизни как актер на сцене, вы перестанете привязываться к тому, что вас окружает. Если вы вспомните, что вы всего лишь актер на одно воплощение, вы сможете осознать тот факт, что ваша пьеса вскоре закончится, и не стоит прилепляться к ней всей душой. Ваша жизнь является затянувшейся пьесой, – повторил он. – Вы пришли сюда выполнить определенную работу над собой, и, когда пьеса вашей жизни закончится, вы вернетесь обратно, туда, откуда пришли.