Читать книгу: «Неформат. Сборник писателей неформата», страница 3

Космокорпорация вторжений

Поговаривают, что мать профессора Зелинского во время третьего месяца беременности похищали пришельцы, и поэтому он уже появился на свет с аномальными признаками мышления. Мальчик окончил среднюю школу за три года на золотую медаль, затем учился заочно в трёх ВУЗах одновременно. Звание профессора Зелинский получил в пятнадцать лет. Юноша много работал. Он вывел формулу вычисления планет, подходящих для обитания людей, где присутствовали заменители атмосферы. Перемещение на миллиарды световых лет при помощи звездолётов оказалась бессмыслицей.

Профессор Зелинский изобрёл один из первых телепортов, который действовал по закону Архимеда. Телепорт выглядел как обычный грузовой лифт, который заполнялся провизией и оружием, затем туда входил телепортируемый. Аппарат разлагал содержимое на молекулы и атомы, затем вытеснял из пространства Земли в заданном направлении. Минимальная ошибка в цифрах стоила жизни пилоту. Телепорт Зелинского рассчитан на переброску одного живого существа, после чего аппарат перегревался, и воспользоваться им повторно рекомендовалось не ранее, чем через тридцать два земных часа! Возможно, профессор смог бы модернизировать его, но увы, в возрасте семнадцати лет учёный скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг, человеческий организм не выдержал столько знаний…

Лейтенант Родригес – отец Джейнин, был одним из первых пилотов отряда вторжения, который участвовал в захвате планет #1, #2, #3.

Захваченные планеты получали только порядковые номера. Названия же им придумывали на своё усмотрение покупатели-толстосумы, которые предполагали, что на какой-то из планет человеческий организм сможет жить вечно.

По формуле покойного профессора работал мощный вычислительный центр корпорации «Захват», на получение необходимых координат уходил почти целый год. Затраты с лихвой окупались, ведь новая планета продавалась за миллиарды империалов.

На планете #2 лейтенант Родригес обнаружил странное яйцо, немного большего размера, чем страусиное, датчики телепорта не распознавали в нём органики, тогда офицер набрался смелости и телепортировал найденное яйцо на Землю. Находка изучалась в исследовательском центре корпорации. Яйцо грели, подвергали всякого рода излучениям, пытались разрезать лазером, воздействовали механическим путём… После того как гидравлика пресса слетела от беспомощности, учёные вернули найденное яйцо лейтенанту, чтобы он утилизировал его на своё усмотрение. Родригес оказался сентиментальным человеком и подарил находку единственной дочери – Джейнин.

Однажды ночью Марию Родригес разбудили звуки, доносившиеся из детской. Женщина открыла дверь комнаты дочери и вскрикнула от испуга. На её крик проснулся муж и поспешил к детской комнате.

Инопланетное яйцо было разбито, а шестилетняя девочка играла с огромным скорпионом.

– Дочка, быстро отойди от него! – закричал отец.

Монстру его крик не понравился, и он, приподняв мощное жало, грозно зашипел на родителей девочки.

– Кутузов, ну-ка угомонись! – приказала Джейнин. Хищник опустил ядовитое жало и стал, как щенок, ластиться к маленькой девочке. Родители подошли ближе. Джейнин обняла скорпиона и закричала: «Он мой, я его не отдам! Вы же мне подарили!»

– Что же, будь по-твоему! Но как ты достала его из яйца? – спросил отец, – и почему Кутузов?

– Мне показалось, что яйцо шевельнулось, тогда я ему сказала: «Выходи сюда, маленький, не бойся!» Он разбил яйцо и вылез. У игрушки-монстра оказался один глаз, а вчера мне мама читала про великого полководца с одним глазом, вот я и назвала его Кутузов! – закончила Джейнин.

Прошли годы… Капрал Джейнин готовилась к переброске на планету #28. Планета #27 оказалась обитаема, и пилот вторжения попал в засаду и был убит аборигенами. Корпорация «Захват» решила отправить на миссию молодого капрала не потому, что девушка являлась пилотом вторжения уже во втором поколении!

Основное преимущество Джейнин – сильный, ядовитый, но преданный хищник, не распознаваемый телепортом как живой организм.

Специалисты организации проверяли оружие и передавали его пилоту: лазерный бластер, лук и стрелы, самурайский меч, допотопный автомат Калашникова и патроны к нему, тридцати двухчасовые таймеры (электронный и механический), два баллона с пятидесяти часовым запасом кислорода (на случай, если атмосфера будет непригодной для дыхания).

– Давайте дальше, что там по списку? – попросил пилот.

Учёные стали передавать дальше: газоанализатор, счётчик Гейгера, измеритель кислотности почвы, верёвка, фонарик, радиоприёмник…

– А радиоприемник-то зачем? Я что, радио там слушать буду! – усмехнулась Джейнин.

– Нет, возможно, на планете присутствуют какие-либо волны, – ответил снабженец, – почти всё, остался провиант и вода.

– Много не надо, я мало ем, – пробормотал пилот, – а Кутузов совсем не ест.

– Так чем же этот монстр у вас питается? – поинтересовался один из научных деятелей, глядя на подросшего до размеров овчарки скорпиона.

– Понятия не имею. Кутузов никогда не ест, не пьёт, не спит, не гадит… Мне кажется, он даже не дышит!

Девушка вошла в телепорт и взяла в руки самурайский меч (надежнейшее оружие, не зависящее от гравитации и электромагнитных волн почти любой планеты). Кутузов оглядел присутствующих и последовал за хозяйкой.

– Удачного вам вторжения, мисс Джейнин! – пожелал руководитель проекта.

– Поехали, – прошептал пилот и закрыл дверь телепорта…

Планета #28… Джейнин осмотрела себя с ног до головы, всё правильно собралось, Кутузов тоже был в порядке. Девушка проверила вооружение, затем, нажав на кнопку, открыла дверь телепорта. Первое, что бросилось в глаза, на фисташковом небе красовались три светила, но небесные тела не перегревали планету, было достаточно прохладно. Температурный датчик показывал шестнадцать градусов по Цельсию. На небе не было ни единого облака, прозрачность здешней атмосферы была идеальной, намного лучше Земной, загрязнённой человеком.

Поверхность оказалась, на редкость, гладкой: ни гор, ни холмов, ни впадин, ни ущелий. На планете нет никаких водных ресурсов, хотя, Джейнин ещё не видела оборотной стороны. Абсолютное отсутствие растительности заставило пилота вторжения занервничать. Счётчик Гейгера молчал, радиационный фон в норме. Девушка достала небольшой контейнер и положила туда немного почвы, как образец. Кутузов быстро адаптировался и уже бегал по новой планете от безделья. Джейнин сняла шлем с головы, здешняя атмосфера оказалась тяжеловатой для дыхания, но через часок молодой организм девушки приспособился к нему. «Воды нет, продать такую планету будет практически невозможно…» – взгрустнул капрал, – Кутузов, иди сюда!

Джейнин отложила оружие и стала играть со своим ручным хищником. Набегавшись, она взглянула на таймеры, оставалось ещё двадцать три часа безделья…

Кутузов звонко зашипел, почуяв опасность. Что-то большое летело на планету, закрывая часть центрального светила. Девушка схватила бластер и приготовилась к обороне: «Кутузов, рядом!»

Астероид с грохотом упал неподалёку, подняв столб оранжевой пыли. Космическое тело развалилось на две неравные половинки, и из него вытекла серовато-розовая жижа.

– Всё закончилось! – произнесла Джейнин, поглаживая своего скорпиона.

Но это было только начало… Из жижи стали выползать ящеры, напоминающие варанов, но были крупнее раза в два, а то и в три, и выглядели очень агрессивно. Девушка насчитала три особи. Пришельцы тоже заметили её и ринулись в направлении телепорта. Капрал произвёл выстрел ярко-красным лучом, но лазер не повредил ящера, тогда воин схватил автомат и щелкнул затвором. Прогремела очередь. Два ящера упали, как подкошенные. Третий пришелец успел укусить девушку за руку, но Кутузов молниеносно вонзил в его шею своё жало. Рука Джейнин оказалась сильно поранена, обильно текла кровь. Обработав и перевязав рану, пилот сполз возле телепорта и сделал пару глотков из своей фляги. Не выпуская «калаш» из рук, девушка взглянула на таймеры, оставалось около пятнадцати часов.

Прошло примерно полчаса… Кутузов грозно зашипел, и Джейнин передёрнула затвор. Убитые вараны задвигались и как ни в чём не бывало, отряхиваясь, встали на лапы.

– Что за чёрт! – вскрикнул пилот вторжения и спустил целую обойму в неприятеля. Монстры погибли повторно. «Как они воскресают?» – пронеслось в голове. Джейнин схватила меч и подбежала к убитым ящерам, она размахнулась и разрубила одного монстра надвое, поменяла обойму автомата и стала ждать. В ожидаемое время монстры ожили заново, разрубленный пополам подёргался в конвульсиях и превратился в двух ящеров.

Застрелив пришельцев уже в третий раз, Джейнин крикнула: «Кутузов, неси верёвку, живо!» Скорпион притащил канат из телепорта, а девушка повязала им все лапы ящеров таким образом, чтобы монстры уже не смогли подняться.

– Кутузов, охраняй! – приказал офицер вторжения, – мне надо подумать…

Хищник подошёл к привязанным ящерам, поднял ядовитое жало вверх и стал следить за ними единственным глазом.

Мысли путались в голове: «Почему же они оживают, даже разрезанные надвое? А потом, вместо того, чтобы убежать от вооружённого убийцы, снова пытаются напасть! Такое чувство, будто при воскрешении у них пропадает память… А если предположить, что монстры возрождаются не сами, а поднимает их на ноги планета?»

Джейнин стала быстро разматывать бинт раненой руки – Вот черт! – вскрикнула девушка, рана исчезла

Таймеры показывали, что телепорт будет готов через семнадцать минут. Убедившись в своём бессмертии, капрал безбоязненно подошёл к ящерам и срезал с них верёвки. Хищники были в недоумении и перестали нападать.

– Кутузов, комиссионных от этой планеты нам хватит на безбедную жизнь! «Только интересно, как здесь будут жить переселенцы, ведь воды и еды нет. Наверное, станут их телепортировать с Земли, возможно, здесь даже построят санатории для поправки здоровья». Мысли прервал звуковой сигнал остывшего телепорта.

– Кутузов, ко мне! Пора домой!

(фантастика) © 2016

Будущее клона

Радик сел на парковую скамейку и откупорил бутылку пива. Отсчитывая время, медленно падала осенняя листва. Парень думал о прожитой жизни, а ведь ему всего двадцать три года… Недавно во время спарринга Радик упал в обморок, хотя и серьёзного удара-то не пропустил. Обследование показало раковую опухоль мозга на последней стадии развития. Жить парню оставалось месяц, может, чуть больше…

– Гопники! Только их здесь не хватало! – произнёс Радик, глядя на троих молодых людей в чёрных кожаных костюмах.

Парни запрыгнули на одну из соседних скамеек и уселись на её спинку. Закурили… Потом они стали озираться по сторонам в поисках приключений.

По парку шла немолодая женщина, она куда-то сильно торопилась и всё время поглядывала на ручные часики.

Хулиганы покинули свою скамейку, через минуту они уже играли с отобранной дамской сумочкой, кидая её друг другу и громко хохоча…

– Верните, пожалуйста! – умоляла женщина, – там только лекарства и документы.

Гопникам было всё равно, молодёжь веселилась.

– А что? Запрет драться на улицах теперь для меня уже не распространяется, – подумал кикбоксер, откладывая в сторону так и не испитую бутылку.

– Эй, пацанчики! – крикнул Радик и быстро зашагал в сторону веселящихся подростков.

Через секунду один из хулиганов получил удар ногой с разворота по челюсти, перелетел через мусорную урну и упал, ударившись о старое дерево. Второй, получив мощный удар кулаком в живот, согнулся пополам и влетел под парковую скамью. Третий быстро сообразил, что к чему, он выбросил сумочку и «сделал ноги».

– Тётенька, возьмите! – сказал Радик, поднимая потрёпанную сумочку. Голова снова закружилась, и парень потерял сознание…

Радик очнулся в каком-то непонятном помещении. Всё напоминало больничную палату. Светлые стены, высокие потолки… Но почему-то не было присущего для всех лечебных учреждений запаха медикаментов. В комнате находилась единственная кровать, на которой и лежал Радик.

Дверь распахнулась, и в помещение вошёл пожилой мужчина в белом халате, его седина отражала солнечные лучики, падающие с небольшого окна.

– Здравствуйте, доктор! – поздоровался спортсмен.

– Увы, я не доктор, – ответил мужчина, присаживаясь на прикроватный стул.

– Но кто вы, и как я сюда попал? – испугался Радик.

– Ты потерял сознание в городском парке, сестра позвонила мне и рассказала, как ты храбро сражался с местными хулиганами и вернул ей сумочку. Мы не знали, где ты живёшь, и поэтому привезли тебя сюда…

– Но где я?

– Я думаю, что тебе можно доверять, – сказал мужчина, он встал со стула, подошёл к окну и продолжил, – это секретная военная лаборатория, мы разрабатываем препараты от неизлечимых заболеваний.

– У меня рак мозга, я умру через месяц! Доктор, или как вас там… Помогите мне! – взмолился больной.

– Я видел твои снимки, болезнь сильно прогрессирует… Мне только непонятно, почему твой организм никак не реагировал на опухоль. У тебя никогда не было головных болей? – мужчина в халате протёр свои очки и снова их надел, – у меня есть предполагаемая вакцина от рака, но она ещё не прошла клинических испытаний, и я не могу ничего гарантировать!

– Мне терять нечего! – прослезился Радик, – я согласен на всё!

Учёный подошёл к кровати больного и протянул авторучку: «Слева от тебя, внутри тумбочки лежат чистые листы бумаги. Достань их и пиши… Я, такой-то, такой-то, прошу в моей смерти никого не винить и тому подобное…»

Радик закончил предсмертное письмо и передал его собеседнику. Мужчина, медленно читая написанное, удалился из комнаты.

– У меня появился шанс, а вдруг я выживу? – обрадовался парень и стал надеяться на чудо.

Пожилой мужчина вернулся, он был в медицинской маске и перчатках. В руке учёного Радик заметил обычный одноразовый шприц с зелёной жидкостью внутри. Через мгновенье укол был сделан, и вакцина пошла по венам. Больной лег на кровать и предался воспоминаниям, парень вспоминал родителей, друзей, тренера… Прошло полчаса…

– Как себя чувствуешь? – спросил учёный, проверяя пульс больного.

– Пока ничего не ощущаю, Аркадий Ильич! – ответил Радик вставая с кровати.

– Погоди, я ни разу не упоминал своего имени. Откуда ты узнал? – спросил мужчина с удивлением.

– Но вы же только что сказали: «Ну теперь молись, Аркадий Ильич, чтобы с этим мальчиком всё было хорошо…»

– Ты прочёл мои мысли, это феноменально! – учёный подошёл к окну, – иди-ка сюда!

Радик подошёл и встал рядом – Что ты видишь, чувствуешь?

Парень вгляделся куда-то вдаль: «Вон там стоит старая берёза, а на ней сидит ворона. Ой, на ней какие-то точки! Фу-у, это же паразиты!».

Вирусы на птице переглянулись: «Он нас видит? И слышит?»

– Аркадий Ильич, что со мной? Я слышу и понимаю бактерий, находящихся в нескольких километрах от меня.

Что-то пошло не так, голова снова закружилась, и Радик потерял сознание…

– Разряд! Ещё разряд! Мы его теряем! – слышалось всё слабее и слабее…

– Санат, Санат! Просыпайся! – Радика тормошил какой-то парень с очень знакомым голосом, – руллы нашли нас!

Радик огляделся. Сумеречная пещера, рядом несколько людей. Вдали показались небольшие существа, которые время от времени пускали голубую огненную струю, раскаляя сырые пещерные стены.

Думать было некогда, парень встал и побежал за спасающимися. Вдали показался свет, и беглецы ринулись туда, а выйдя наружу, остановились отдышаться.

– Ты как, Санат? – похлопал по плечу Радика парень, только что разбудивший его в пещере.

Радик взглянул на него: «Господи, это же я!». Остальные беглецы тоже были как две капли воды похожи на него. Возле пещеры, задыхаясь от быстрого бега, стояли шестеро «Радиков».

– Кто вы такие, и почему зовёте меня Санатом? – спросил пришелец.

Его вопрос прервал небольшой ящик, двигающийся на шести лапах и изрыгающий пламя. Первые руллы уже протискивались из пещеры.

– Бежим, Санат! – услышал Радик, и клоны продолжили спасаться.

Радик бежал и думал, где он мог очутиться и как? Вдруг он вспомнил, что при общении рот его собеседника был полностью закрыт.

– Телепаты! Клоны-телепаты! Что за бессмыслица?

Беглецы пересекли поляну и остановились возле небольшой реки.

– Я не Санат, меня зовут Радик! А вас как зовут? – спросил пришелец, – как я сюда попал?

– Мы не знаем, кто мы! А ты сам почему-то назвался Санатом. Мы всё время спасаемся от руллов, сколько я себя помню, – ответил клон, его рот был закрыт как обычно.

– А руллы тоже… Сами представились? – Радик истерически рассмеялся.

Копии стояли молча, видимо, чувство юмора было для них чуждо.

– Почему вы всё время бежите? Может остановимся и дадим бой этим «мини-дракончикам»? – предложил пришелец.

К этому времени «маленькие огнемёты» шустро пересекли поле и подошли к берегу реки. Копии переглянулись и бросились в воду.

– Вы хотя бы плавать умеете, горемыки? – усмехнулся Радик и повернулся лицом к врагу.

Первый рулл подошёл вплотную к парню и раскрыл своё сопло… Кикбоксер сжал кулаки и встал в боевую стойку.

– Стоп, машина! – крикнул он во всю глотку и со всей силы ударил ногой рулла.

То ли его удар не понравился, то ли крик, но «дракончики» встали как вкопанные.

Радик пригляделся повнимательнее: «Вот чёрт, это же роботы! И реагируют на голосовые команды… А эти придурки-телепаты, молча, убегают от них!»

– Выходите из воды, не бойтесь! – крикнул Радик барахтающимся в реке своим копиям.

Клоны стали осторожно приближаться к берегу.

– Если я смог остановить их… – задумался пришелец, – видимо, я могу отправить этих роботов домой? Какую команду я бы произнёс?

К этому времени клоны уже стояли на берегу и пристально разглядывали охотящихся на них роботов.

– Назад, на базу! – крикнул парень, руллы послушно развернулись и стали быстро удаляться в обратном направлении.

– Бежим за ними, – подумал Радик и ринулся за роботами, – нужно узнать, где их база.

Телепаты, расслышав мысль пришельца, последовали за ним…

Процессия, возглавляемая «дракончиками-убийцами», добралась до большого куполообразного бункера.

– Неужели это та самая секретная лаборатория, где я прошёл вакцинацию от рака? – подумал пришелец и направился ко входу, – ведь я ни разу не видел её снаружи…

– Наконец-то ты нашёлся, я так долго тебя искал! – на входе в бункер стоял ещё один… Радик! Только этот пользовался речью, как обычный человек.

– Я понимаю, что ты ошарашен и напуган. Следуй за мной, я тебе всё объясню! – хозяин развернулся и направился в бункер.

Радик пошёл за ним. Клоны пытались последовать за Радиком, но руллы перекрыли вход.

Хозяин и гость очутились в уютном кабинете. Радик-хозяин уселся на диван и пригласил Радика-пришельца сесть рядом.

– Население Земли полностью вымерло много тысяч лет назад. Вакцина, которую вколол Аркадий Ильич, оказалась не средством от рака, а настоящим эликсиром бессмертия! Мне сейчас более восьми тысяч лет… – хозяин сделал небольшую паузу и продолжил, – я устал жить, а умереть не могу. Помоги мне!

– Но чем я могу вам помочь? – удивился пришелец.

– Я столько лет клонирую себя, но копии до сих пор получались ущербными. Мои роботы создают стрессовые ситуации для них, чтобы активизировать мозговой потенциал. Основная задача – создать мою абсолютную копию с памятью… Или можно сказать с душой. Я хочу отправить твоё сознание в себя двадцатитрёхлетнего, чтобы ты отказался от вакцинации.

– Ты заставил меня потерять сознание там и вытащил в клона? Я правильно понял? – удивился Радик.

– Да! – ответил хозяин, – у нас нет рака, это новый вид опухоли и лечится элементарно. Рецепт я тебе дам!

Радик очнулся в кровати. Мужчина в белом халате протянул авторучку и предложил достать листы бумаги из тумбочки.

– Аркадий Ильич, я отказываюсь от вакцинации. Ваш препарат – эликсир бессмертия! Избавьтесь от него! – Радик достал чистый лист и по памяти записал наименования препаратов от своей болезни.

Учёный стоял разинув рот и не понимал происходящего. Радик вышел на улицу и глубоко вздохнул холодным осенним воздухом. Жизнь продолжается!

(фантастика) © 2016

Яд Божий
Вам никогда не казались странными движения, лица незнакомцев? Словно бы они «не от мира сего», а в их внешности есть нечто совершенно неправильное, искаженное то ли природой, то ли вашим собственным восприятием? Вы раз за разом обгоняете его и всматриваетесь в наводящие непонятный ужас черты, но не можете заставить себя отвести взгляд и только думаете, что кому-то, наверное, приходится слушать этого человека, разгадывать каждый его жест и взгляд, как шарады. У него добрые и умные глаза, слишком выразительные для лица, словно высеченного из гранита, тонкий сухой стан и жилистые руки. А еще карманные часы с позолотой в боковом кармане старомодного двубортного плаща. Припоминаете кого-то? Не обольщайтесь – их только девять. Князей Тьмы. И один из них – почтенный, престарелый господин – сейчас ждет своего рыжего, как весеннее солнце, внука в портретной комнате, ведь им еще многое предстоит обсудить…

Пожилой мужчина тяжело опустился в широкое кресло, обтянутое дорогим красным бархатом. В его внешности было что-то мефистофелевское: немного раскосые прищуренные глаза смотрят хитро, лукаво. Легко заметен и неугасающий интерес ко всему роду человеческому. Впрочем, было в них какое-то вечное добродушное спокойствие, свойственное мудрецам. Козлиная бородка подрагивала всякий раз, когда мужчина касался ее жилистой желтой рукой, покрытой пигментными пятнами, хотя тонкие, длинные, ухоженные пальцы с легкостью выдавали в нем аристократа прошлого столетия. На загнутом орлином носу примостились очки в элегантной металлической оправе, а на уши, плотно прижатые к голове, спадало несколько непослушных прядей еще густых пшеничных волос, сейчас аккуратно зачесанных назад.

Звали его господин Фель. Он был некрасив и в молодости, но всегда что-то в этом лице невыразимо притягивало простого обывателя. Тонкие черты, словно высеченные из камня, легкая улыбка, не сходившая с бледных губ, острый подбородок и невероятной красоты золотые глаза с огромными радужками, почти закрывавшими белок. Он сидел чинно, не касаясь спинки кресла лопатками, и пристально глядел на дверь, будто бы не моргая. Часто людям казалось, что человек этот не моргал вовсе, но сие было отнюдь не той странностью, которую должно заметить любому, кому посчастливилось встретиться с мужчиной.

Наконец раздался стук в тяжелую дверь эбенового дерева. Не дождавшись ответа, в комнату неловко ввалился немного сутулый, высокий, еще по-подростковому угловатый юноша лет семнадцати. На щеках его смеялись веснушки, губы алели в скудном освещении просторной портретной комнаты, а улыбка озаряла пыльные книжные стеллажи и дорогую, подобранную со вкусом, но ужасно громоздкую мебель. Он протянул вперед непропорционально длинные худые руки. Кожа казалась почти прозрачной, а от запястий до самых плеч бежали синие паутинки вен. Мужчина только покачал головой и, нежно взглянув на юношу, грудным басом произнес: «В своих ладонях он держал весну».

– Сегодня я хотел рассказать тебе одну… – пожилой господин не успел договорить, когда мальчишка перебил его.

– Да погоди, дедушка! Ты знаешь, что сегодня… – человек в черном костюме подался вперед, всякое его движение выражало скрытую угрозу и недовольство. Он, конечно, безмерно любил внука, но тот рос беспардонным наглецом. Юноша осекся, перехватив руку дедушки.

– Вы – поколение, которое разрывается на куски, – с досадой произнес Фель, практически выворачивая запястье из сустава.

Стены комнаты, обтянутые телячьей кожей, зияли дырами как признак былого великолепия, а теперь всего лишь рухлядь, от которой не хотелось избавляться стареющему аристократу – так считал мальчишка, все же находивший своеобразную прелесть в вечном покое этого дома. Казалось, все здесь было не напрасно, и всякая старая вещь не тлела, а словно застывала во времени на стыке столетий, ведь таким безупречным вкусом достойнейших представителей его семьи веяло от этого места. Он жалел только, что дедушка никогда не рассказывал о своих собственных предках – словно старик и был основателем рода, история которого, впрочем, явно тянулась от Рождества Христова, если не с начала времен, что подтверждали архивы и антикварная утварь. Господин Фель, как даже внук называл его, оставался одной из главных загадок для многих поколений, и рыжий юноша не стал исключением. Как минимум никто точно не мог сказать, сколько ему было лет.

– Я ненавижу то, что называют «здравым смыслом». Посмотри на этот жестокий, забавный, прекрасный мир, – начал мужчина. – Что лежит в основе всего? Время – вот самая ужасная людская кара, вот человеческое проклятие. Мир неустанно стремится к хаосу. Энтропия: гниют апельсины на складах, плесенью покрывается хлеб в амбарах. Погибает живое. Они бились веками, чтобы избавиться от одного лишь рока – времени, но не замечали того, что творилось прямо у них под носом.

Ты наверняка считаешь меня сумасшедшим, одиноким стариком и, конечно, приходишь сюда, чтобы скрасить мои однообразные серые дни, но послушай-ка, мальчик. Нити-спирали времени, словно кокон, опутывают плоскости-пространства, и где-то среди этой бесконечной пустоты на космических ветрах проносятся Странники, проходящие сквозь ткань измерений. Мимо планет, состоящих из газа, магмы или камней, отыскивая места, где смогла зародиться жизнь. Эти существа, мальчик мой, воистину уникальны, пусть и нарушают одним своим рождением всякие правила мирозданья: лишь они одни неподвластны неугомонному ходу времени, лишь им дано преодолеть границы той огромной математической модели, в которую заключена Вселенная. Ведь если математика – лишь одна большая ошибка человечества, а не основа миров, то ничто не имеет смысла, а всякий процесс – досадная случайность, не так ли? Каждый из вас, может, даже я сам – воплощение стройной формулы, этакой теоремы «Всего».

И все же и царица наук однажды действительно ошиблась, создав Странников. Как сквозняк, дуновение легкого летнего ветра, они появляются на порогах чужих миров, не требуя приглашения. Что они? Как знать. Может, осколки бессознательного – совокупности людских душ и памяти. Теперь любой ученый скажет тебе, что это ненаучно, а в былые времена некоторые называли его богом. Может, они лишь те, кто отказался от всяких мыслимых границ мирозданья и забыл, что есть жизнь и смерть. Прошлое, настоящее, будущее – для каждого из них привычные понятия сливаются в одну бесконечную киноленту.

– А что если один из них сорвется вниз? Ну, с ветров. Что там, в конце? – рыжий хмурит тонкие брови.

– Конец – понятие условное, выдуманное людьми, чтобы ограничить Вселенную, как ограничило их собственное сознание. Какой жалкий придаток сенсорного опыта и чувств! Вне миров – лишь бездна, бесконечная, темная, неизведанная. Знаешь, однажды один из Странников все же, осмелев, ослабил хватку, поскакал, бросив поводья, навстречу далеким ветрам из Высших Измерений, но тут же сорвался вниз. Давно это было, почти тысячелетие тому назад. Вот и избавление от человеческой кары, от бремени жизни. Бесконечное падение в безвременном пространстве, наполненном нитями пустоты, что неподвластны и самим Темным Князьям, и вашему Богу.

– Пустоты? – спрашивает юноша тихо, боясь пошевелиться. Он никогда не назвал бы своего деда «старым маразматиком», хотя тот не упускал возможности пошутить по этому поводу. Наверное, даже странно, но мальчишка с детства верил в каждое сказанное им слово.

Комната кружится, а портреты предков укоризненно глядят на него, неразумного. Он и сам теряет счет часам и минутам, подчиняясь сумрачному безмолвию старого дома. Кружится, кружится комната, а господин Фель все еще пристально смотрит в его большие, словно матовые глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

– Думай о тишине как об отсутствии звука. Место, у которого нет ни конца, ни начала. Место, где не существует границ измерений, где объем и форма ничего не значат. Сумасшедший художник сказал бы – она живая, бесконечная Бездна, она пульсирует изнутри, словно по ее холодным чёрным венам течет ледяная кровь. Капает на голову Странника, капают с потолка его спутанные мысли, растекаются воспоминания по мерцающему листу информации на самом краю Вселенной, сливаются воедино сумасшедшие образы потерянного в складках материи существа. Он – часть вечности и бесконечное небытие, он – начало и конец, ноль и единица. Заполнить собой Бездну и не существовать в ней. Он летел вниз, прорезая пространство. Летел, разрывая паутины орбиталей и задевая звезды. Летел куда-то прочь, сквозь космические пустыни и пульсары, звездные скопления и гравитационные поля Черных дыр. Место, где пространство лишено своего верного спутника – времени. Когда-то он искал свободы и истины, а находил бреши между мирами. Он искал абсолюта – и обнару

жил его здесь. Абсолютна лишь пустота. Он летит в никуда.

– В никуда… – как завороженный повторяет мальчик, разглядывая свои пальцы. Сейчас дедушка казался ему страшнее всякого ночного кошмара, а его сказки отчего-то такими реальными, что ноги сводило судорогой. Часто рассказы господина Феля могли поспорить с фантазиями братьев Гримм и извращенными апокрифическими вариантами Евангелие, где Богоматерь становилась воплощением суженой Иисуса, но сейчас он впервые хотел бежать со всех ног. Теплые глаза пожилого мужчины гипнотизировали. «Дедушка» говорил о чем-то страшном, непостижимом, что было куда больше и масштабнее всего, что до этого знал юноша.

– Ты просто повторишь мои слова, даже не попытавшись понять? – дедушка смотрит укоризненно – Вот так принимая готовый ответ, ты совсем разучишься думать самостоятельно, знал об этом? Согласись, звучит глупо: «В никуда». Человеческий разум! Какая безделица. Тебе никогда не хотелось рассуждать, что, может, и Бездна имеет вязкое дно, залитое каплями ее собственной крови, что однажды закончится бесконечная пытка обреченного на вечное падение, что это дно примет его в свои объятия, заживо похоронив в торфяном болоте небытия?

– Разве там, на дне Бездны, ему не будет одиноко, дедушка? – хрипло спрашивает молодой человек, еще шире раскрыв глаза цвета речной воды.

Мужчина замолчал на несколько минут, медленно повернулся к портрету, что висел у него за спиной. К его собственному портрету, выполненному в стиле гиперреализма – нового течения в искусстве, до изобретения которого теперь оставалось всего каких-то несколько десятилетий. Полотно казалось чужим в мрачном особняке, наполненном произведениями искусства прошлых веков. Любимый внук, как всегда невнимательный, и не подумал спросить, что же это за чудо и откуда оно появилось здесь.