Книга Снов. Шамтеран 3

– Если отпустить камушек, это будет самый обычный кинжал. Я не стал его оттачивать, – Стайен с поклоном протянул ножны.

– Спасибо, – Лас боязливо провела по камушку. Тот позеленел. Вот так ошибёшься и сама себя перережешь.

– О, нет, – Стайен покачал головой. – Когда камушек красный, вы не сможете пораниться. Я это предусмотрел. Батарейки хватит на пару часов непрерывной «резьбы».

– Вы волшебник! – восхитилась Лас. – Я очень рада! Правда! Это был мой талисман! Но где вы его нашли?!

– Не я, Вессен. Я думаю, она сама вам расскажет.

– Что-то ещё?

– Нет, – Стайен улыбнулся. – У меня просьба. Я хотел бы осмотреть ваш выходной тефан. И то платье, которое вам подарили родственники.

Лас прищурилась.

– Зачем это вам?

– Сниму мерку. Вессен просила. Только я этого не говорил.

Лас рассмеялась.

– Для вас – даже это, Стайен. Но только в моём присутствии!

– Разумеется! Это быстро.

* * *

– Няня, я на работу! – пропела Тесан. – Попробую взять отпуск, если получится! Если нет, буду развлекать тебя по вечерам и выходным! Вери! Ве-е-е-ри! Ты на работу едешь или сачкуешь?

– Тесс, – Лас взяла её за руку. – Я хочу научиться современному языку. Ну, «сачковать», «балдеть» и всё остальное. Раз уж я твоя подруга…

– Лас! – Вейс побагровела.

– Кто-то обещал, что ругаться не будет, – отмахнулась Лас. – Научишь?

Тесан расхохоталась.

– В два счёта, няня! Я вас возьму пару раз к друзьям на тусовку, там и научитесь. Выбора не будет! А вы правда этого хотите?

– Меня там не будет! – сердито возразила Вейс. – Ещё чего!

– Сами справимся, подумаешь, – Лас отступила на шаг, – вы меня убеждали, что я молода, вот я и поверила. Сами виноваты.

– Няня, ты чудо! – Тесан кинулась к ней, обняла… замерла.

– Можно, – улыбнулась Лас. – Теперь можно без разрешения.

Тесан чмокнула няню в щёку, и унеслась за дверь. Была – и нету.

– У меня нет слов, – Вейс вздохнула. – Так ты серьёзно? Хочешь казаться молодой?

– Не казаться, моя милая, – Лас посмотрела ей в глаза. – А быть. И не я, а мы с тобой.

– Растормошила я тебя на свою голову, – буркнула Вейс. Лас попыталась обнять её, Вейс не позволила.

– Я отучу тебя ворчать, – пообещала Лас. – Когда мы с тобой познакомились, ты не ворчала.

– Конечно, – буркнула Вейс. – Чуть что – темница, чуть что – плётка. Попробуй поворчи.

– О, замечательная идея. Спасибо. И темницу, и плётку я тебе легко устрою.

– Да ну тебя! – Вейс попыталась выглядеть обиженной, но не сумела, расхохоталась. – Лас! Ну что ты со мной делаешь! – Лас сумела её обнять и прижать к себе.

– То же, что и ты со мной, – шепнула Лас. – Это справедливо, верно?

Стайен – стоял у стола, должно быть, давно – негромко кашлянул.

– Прошу простить, – он поклонился. – Нас ждут в клинике. Ваших внуков я отвезу туда днём, после работы.

– Идём, – обречённо вздохнула Вейс. – Но мы ещё поговорим.

* * *

Лас не успела завязать пояс, как заметила свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Улыбнулась – должно быть, выпал из кармана Вейс. Она себе оставляет много поручений и пишет такие вот записки. Правда, и так всё помнит. Лас поднесла клочок к носу, нахмурилась. Тесан и… сама Лас?! Развернула клочок

«Она только притворяется подругой. Ты скоро убедишься».

– Лас! – стук в дверь. Вейс влетела, тоже с поясом в руке. И с клочком бумаги.

«Она просто использует тебя», – прочитала Лас. – Мило. – Поднесла к носу. – Тесан и ты, – вернула клочок. – Что за чушь?

– Я откручу ей голову! – пообещала Вейс. – Это уже не смешно!

– Подожди откручивать, – Лас ещё раз обнюхала обе записки. – Тесан так шутить не станет. Да и писала не она.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда. Ей гореть через четыре дня. Принюхайся, – Лас вручила записки. – А здесь нет даже намёка!

– Да, непохоже, – согласилась Вейс. – Откуда знаешь про четыре дня?

Лас вздохнула.

– Чую, милая моя. У неё через четыре дня, у нас с тобой через десять.

– Перестань, – отмахнулась Вейс. – Нашла тему для разговоров! Идём, нас ждут!

 
Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 7:00
 

– Теаренти Вейс, вы первая, – Аспирант в сопровождении двух ассистенток пригласил Вейс за собой. Та посмотрела в глаза Лас, вздохнула и ушла.

Не люблю больниц, подумала Лас. Сколько ни бываю здесь, всегда зябко. Как будто сквозняк в душе… мерзкое ощущение. И так почти везде. И началось это… когда же это началось?

Тишина. Звенящая, натянутая, как струна. Непереносимая. Когда-то я тихонько напевала или зажимала уши, чтобы её не слышать, чтобы из-под неё не прорвались голоса.

– …Лас! – Вейс тихонько потеребила её за плечо. – Ты что?

Лас выпрямилась. Сидела, скорчившись, прижав ладони к ушам. Вот зараза! Теперь подумает невесть что!

– Думала, – Лас выпрямилась. Посмотрела – ассистентки и Аспирант уже ждут её. – Ты уже всё?

– Я уже всё. Ты так и сидела все эти полчаса?

– Не знаю, Медвежонок. Не люблю больницы.

– Не здесь! – прошептала Вейс и кончики ушей её покраснели. – Перестань!

Лас вздохнула и направилась туда, где её ждали. Она знала, как называют главный зал диагностики. «Пыточной», «склепом», «холодильником», и множеством других приятных слов.

* * *

– Снимите всё, включая украшения, – попросила ассистентка. Приятный голос, подумала Лас. Интересно, она знает, сколько мне на самом деле лет? – Лягте вот так. Руки за голову, пальцы рук в замок. Можете закрыть глаза, если хотите. Вам удобно лежать? Сможете так пролежать пять минут, не шевелясь?

– Да, конечно, – Лас не стала закрывать глаза. Ничего тут страшного. Главное, не заснуть.

– Будет несколько секунд, когда вам захочется спать, – ассистентка подошла к пульту. – Постарайтесь не заснуть, теаренти. Если почувствуете сильную боль, сразу говорите.

И началось.

Знаю, почему «пыточная», подумала Лас. Странник рассказывала. У некоторых от воздействия электромагнитных полей начинаются беспричинные боли. Причём не во время диагностики, что нормально, а потом. Она также рассказывала, почему «склеп». Почему «холодильник», я и так знаю. Ещё полсотни лет назад сверхпроводники требовали охлаждения и комната под прибором была огромным холодильником…

Тупая игла воткнулась где-то у основания шеи. Терпи, Лас, у тебя так всегда. Врачи говорят – нормальная реакция.

Стало жарко. Очень жарко. И почти сразу же – холодно. Палачи, подумала Лас, стискивая зубы. Сейчас смотрят на меня, улыбаются и на своём птичьем языке делают выводы.

* * *

– Теариан-то, сколько ей лет?! – поразилась ассистентка. – То, что я вижу, не ошибка?

– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Камень с плеч. Никакой остаточной активности в районе гипофиза и гипоталамуса. Никакой «короны» в фантомной проекции. Никакой «удавки» или «чёрного треугольника». Иногда новые проходы открывались в странные места, замкнутые на себя – «мешки», так их прозвали. И в одной сотой процентов случаев там что-то водилось. Что-то такое, от чего мы до сих пор не знаем, как спасаться. В этот раз обошлось.

– Ей сто один год, – прочитала ассистентка показания, – все системы организма соответствуют эффективному возрасту тридцать один год. Это тоже не ошибка, теариан-то Денгор?

– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Ты ещё не знаешь, сколько на самом деле лет твоей напарнице, подумал он.

* * *

Накатило неожиданно. Действительно, захотелось спать. Очень сильно. Лас с трудом выдерживала напор жаркой волны, что норовила унести её глубоко-глубоко. И выдержала.

И свет погас перед глазами. Но сознание осталось. Подвешенное в пустоте, в которой гулко и часто билось сердце. Лас попробовала пошевелить руками или ногами – нет ни тех, ни других. Ничего нет, только сознание.

И ощущение, что она не одна в этой пустоте.

* * *

Красный огонь, резкий звук. Аварийный останов. Все графики на мониторах превратились в горизонтальные линии.

– Денгор! – вторая ассистентка. – Пройдите в зал! Срочно!

– Бригаду реанимации – в главный «склеп», – сказал Денгор в трубку уже на бегу. – Синий код! Посторонних не пропускать!

Не сейчас, подумал он. Никакой паники. Не сегодня, Лас.

* * *

Лас очнулась. Она внутри диагноста. Жарко и душно – камера герметична. И почему она стала непрозрачной?

– Вы меня слышите? – позвала она. – Почему так жарко?

И стены вновь стали прозрачными. И Лас едва не закричала от того, что увидела.

Они бродили вокруг аппарата. Ассистентка сидела, скорчившись, в дальнем углу, а вокруг бродили они. Десятки, а может, сотни. Точно такие же, как в ту ночь – белый, праздничный наряд, непереносимая, сияющая красота. Но лицо… на нём была такая улыбка, что Лас едва не сошла с ума, увидев её. У живого существа не могло быть такой улыбки.

– Денгор! Аспирант! Что у вас происходит?!

Щелчок. Камера открывается. Все, кто был поблизости, бросились к распахивающемуся люку – чтобы первыми добраться до…

Лас закричала. Не смогла вытерпеть, не в силах человеческих было вытерпеть такое молча.

Чёрный занавес.

* * *

– Всё в порядке, – услышала она. – Глубокий обморок. Ничего более.

Лас открыла глаза.

– Что со мной?

– Обморок, – пояснил Денгор. Лас видела множество людей вокруг, краем глаза, и чуяла, что они обеспокоены. Были обеспокоены.

– Что тут было? – она попробовала сесть, но Денгор придержал её за плечи.

– Немного полежите, – он посмотрел на что-то над головой Лас. – Сейчас подействует укол, и вы сможете встать.

– Какой укол?! – возмутилась Лас. Ассистентки Аспиранта переглянулись. – Что тут происходит?

– Лас, вы чувствуете голод?

Лас прислушалась к себе, к своему телу. О да, и это не просто голод, это что-то серьёзнее.

Денгор кивнул.

– Всё в порядке. Это просто защитная реакция. Организм потратил очень много энергии.

Стало жарко. Лас только сейчас заметила, что так и лежит, ни во что не одетая.

– Мне жарко, – она посмотрела в глаза Аспиранту. – И хотелось бы одеться, если вы закончили.

– Да, одну минуту, – Аспирант отошёл в сторону, негромко поговорил с теми, что стояли – с тележкой и множеством инструментов – неподалёку и спровадил их. Ещё минута – и в комнате остались только Лас и ассистентка.

– Что со мной было? – поинтересовалась Лас. Что только ни примерещится в этом диагносте! Вот уж страху натерпелась… Ассистентка ей не помогала – не было нужды. Если не считать голода, Лас чувствовала себя великолепно. Как новенькая.

– Обморок, – пояснила девушка. – Вы нас немного испугали, теаренти. Но ничего страшного не случилось. Теариан-то Денгор расскажет подробнее.

– А реанимацию вызвали шутки ради?

Девушка смущённо улыбнулась.

– Простите, сейчас вам всё объяснят. Вот ваши вещи. Проверьте, пожалуйста, что ничего не забыли.

* * *

Витаминный коктейль – жуткая гадость. Лас так и сказала. Но Денгор настаивал – выпить до дна. Лучше всего – залпом.

– Так что со мной было?

– Обморок, – пояснил Денгор. – Примерно такой же, какой описывает Стайен. Длился десять секунд, потом вы уснули. Обычный, глубокий сон. Но за эти десять секунд ваш организм потратил много энергии, мы пока не понимаем – на что. Такое бывает, но редко, особенно поблизости от первой фазы цикла. Три дня, верно?

– Десять, – сухо поправила Лас. – У меня всё по расписанию, уже семьдесят лет. Как часы.

– Странно, – Денгор потёр переносицу. – Вам виднее, теаренти. В общем, вы нас напугали – у нас на мониторах всё улеглось.

– Улеглось?

– Ровные линии, – пояснил Денгор. – Сердце не бьётся, дыхания нет. Но в главном зале на мониторах было всё в порядке. Вы кричали, Лас – вам что-то приснилось? Показалось?

– Показалось, – Лас прикрыла глаза. Тебе бы такое показать, я бы на тебя посмотрела. – Неприятные воспоминания.

– Вот заключение, – Аспирант протянул ей конверт. – Никаких системных проблем. Скажите, предыдущие обмороки случались за одну-две недели до первой фазы?

Лас задумалась. Верно, подумала она. Что и подтвердила вслух.

– У некоторых женщин такое бывает. Обычно всегда есть предвестники – звон в ушах, ощущение эха, жар. За минуту-две до обморока.

Лас неохотно кивнула. Да. Почти всегда что-то такое было, он прав.

– Ничего страшного, – Денгор улыбнулся. – Это бывает. Я могу назначить вам…

– Никаких таблеток, – отрезала Лас. – Я совершенно здорова, и вы это знаете. Один вопрос, Денгор.

– Слушаю.

– У меня всё ещё могут быть дети?

Он кивнул.

– Да, могут быть – репродуктивная сфера в норме. На уровне тридцать одного года. Вам позавидовало бы большинство женщин.

– Не надо так шутить, – Лас поднялась. – Что вы посоветуете?

– Больше витаминов. Больше положительных эмоций. Больше свежего воздуха. Если хотите сесть за руль, следите за предвестниками. Но лучше до завершения второй фазы не садиться за руль вообще. Я могу заказать вам и Вейс столик в ресторане, если хотите. За наш счёт.

– Спасибо, – Лас криво улыбнулась. – Не обижайтесь, Денгор, но за счёт больницы я не хочу ничего.

Денгор коротко поклонился.

– Удачного вам дня. Вейс ждёт вас в машине.

Едва Лас покинула комнату, Денгор набрал номер.

– Чёрная петля, Вессен, – произнёс он в трубку. – Нет, не жертва. Охотница. Нет, ошибки быть не может. Я лично привезу все записи. Конечно, за ней будут наблюдать. Да, за всеми ними. Да, будет сделано.

– Мне очень жаль, Лас, – произнёс он, положив трубку. И отчаянно захотелось напиться. Вдрызг. Так, чтобы не просыхать пару недель. Пошло всё подальше, подумал Денгор. Вот сегодня и напьюсь. Отвезу ей всё, и напьюсь.

Он подумал и набрал второй номер. Стайен. Но там было занято. Вессен, подумал Аспирант. Она меня опередила.

 
Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 13:00
 

– Я знаю великолепный ресторан, – Хорёк вызвал карту города и указал. – Вот тут. Настоящая кухня Роан, Фаэр. Что скажете?

– Я скажу… – Лас посмотрела в глаза Вейс. – Я бы купила мяса. Много-много, разного-разного. И рыбы. И соусов. Самых злых. Вернулась бы домой и зажарила на углях всё, что можно зажарить. И никаких ресторанов, мы сами всё сделаем.

Вейс довольно улыбнулась и кивнула.

– Сами выберете? – Стайен стёр карту. – Куда прикажете?

– Её – домой, – распорядилась Вейс. – А мы с вами прокатимся до магазина. Лас, ты пока всё приготовишь. Поехали! Я тоже есть хочу, сил нет.

* * *

– Слушайте, вы так и будете в парадном костюме? – удивилась Лас, когда Стайен взялся помогать ей с жаровней. Угли приготовить – тоже искусство, и Вейс вечно ворчит, что всё не так сделано, не тот запах, не тот жар…

– А что?

– Не жалко его? Такое ведь не купить, на заказ делали?

– Не купить, – согласился Хорёк. Взял со стола бутылочку с маслом и, к ужасу Лас, щедро полил им рубашку и брюки. Приправил красным соусом – от которого уже ничего и никогда не отстирать. Потянулся за…

Лас поймала его за руку.

– Хватит! Что за шутки?!

– Минутку, – попросил Хорёк. Впрочем, Лас и сама видела. Пятна впитались, всосались в ткань – они таяли на глазах и пропали меньше, чем через минуту.

– Вот это да! – восхитилась Лас. – Вы это сами сделали?

– Это прототип, – пояснил Хорёк. – Талисман своего рода. Есть уже модели получше.

– Вейс бы такой! А то она вечно ворчит, что не отстирывается.

– Уже, – Хорёк полил соусом кусочек хлеба, положил в рот и закрыл глаза. – Вкуснотища! Где вы такой покупаете?

– Сами делаем, – Лас вытерла лоб. – Этой бутылке уже лет сто. Вейс всё жалко её выкинуть. Что значит «уже»?

– Уже. Я немного поработал над её фартуками. Попросите её, чтобы не стирала в горячей воде. Скажите – специальная пропитка. Так, в сущности, и есть.

– Так-так! – Лас хотела рассердиться, но накатывало веселье. – А у меня вы ни над чем не «поработали»?

– Нет пока. Если нужно, скажите.

– Приезжайте к нам в Страну Цветов! Вейс меня уже замучила – кругом ей пятнышки мерещатся, ничто не отстирывается…

– О, это с удовольствием. А вот и Вейс.

– Опять мне косточки перемываешь? – Вейс поставила кастрюли на стол. – Не стыдно?

– Ты – мне, я – тебе. Чем ещё заниматься женщинам в самом расцвете сил?

– Да ну тебя! – расхохоталась Вейс. – Всё, ставьте на угли, иначе я кого-нибудь съем.

– Я вас спасу, теаренти, – пообещал Стайен. – Отдохните. Я сам.

На пороге дома Лас обернулась – Стайен, седовласый, остроносый, тощий, в роскошном костюме, стоял среди клубов дыма и взмахивал «опахалом». Старым – нет, старинным – куском фанеры. Сейчас разве найдёшь где-нибудь настоящую фанеру!

– Испортит костюм, – с сожалением заметила Вейс. И не поняла, почему Лас расхохоталась.

 
Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 15:30
 

– Ужас, как вкусно! – Лас махнула рукой. – Стайен, когда следующая порция?

– Минут через пять, – Хорёк вернулся за стол. Дымом от него не пахло, хотя стоял в самой гуще. Вейс покачала головой.

– «Ужас». Лас, это вульгарно!

– Так говорит Тесан. Можно ей, можно и мне. Стайен, вы можете что-нибудь сказать об этих записках?

– Немного, – Стайен изучил записки под лупой – в пенсне, то есть – и сложил их обратно в банку. – Мне нужно время. Листки из такого же блокнота?

– Или того же самого. И появились, когда Тесан уже ушла, – пояснила Вейс. – Сидите, сидите, я сама схожу.

– Очень, очень странно, – пробормотал Хорёк. – Теаренти, я хотел бы вас попросить. У вас в комнате, на кровати, лежит тефан. Подарок от меня и Вессен. Когда надумаете выезжать в город, надевайте его. Или хотя бы часть его – пояс, например.

– Как вы попали в мою комнату?

Стайен улыбнулся, развёл руками.

– Дверь была не заперта.

– Это не смешно! – резко ответила Лас.

– Дверь была не заперта, – повторил Стайен. – Я оставил бы в библиотеке. Должно быть, вы забыли запереть.

– Я никогда не забываю, – возразила Лас. – Вы можете осмотреть мою комнату? Ну, чтобы…

– Уже. У вас всё в порядке. И в других комнатах тоже.

Лас прикрыла глаза, сосчитала до десяти.

– Спасибо, Стайен. Извините. Зачем мне его надевать?

– Защита, – пожал плечами Хорёк. – От мелких неприятностей.

– Скажите, – Лас понизила голос, – зачем вы просили меня обнять вас? Там, в машине?

– На мне аналогичный костюм, – пояснил Хорёк. – Если бы что случилось…

– Вот как, – улыбка Лас потускнела.

Хорёк встал.

– Теаренти, я был бы рад, если бы вы меня обняли в других обстоятельствах, но я не посмел бы даже намекнуть!

– Намёков и не нужно, – Лас встала. Трудно обнимать человека, который выше тебя на две головы. Но ей удалось.

– Я вам не мешаю? – Вейс поставила на стол новые порции. – Вы как хотите, а я ещё съем!

– Бабушки! – довольный голос Тесан. – Вы где? О, Стайен, добрый день! Ого, уже начали!! А нам что-нибудь оставили?

– Тесан! – укоризненно покачала головой Вейс. – Как не стыдно!

– Какой тут стыд! – Тесан подбежала, обняла няню, потом – бабушку. – Я после этого вашего медосмотра слона съесть готова! Вери! Ве-е-ери! Поторопись, а то я за себя не ручаюсь!

– Переодеться, вымыть руки и только потом за стол, – ледяным голосом распорядилась Вейс. – Марш!

Тесан испарилась, словно её и не было.

– Я прослежу, – Стайен поднялся и ушёл туда, где в глубине сада жарилось мясо.

* * *

– Вейс, ты чего?

Лас присела перед ней на корточки. От съеденного и выпитого она захмелела – хотя ни капли спирта. Было очень хорошо, невообразимо хорошо. И вот – Вейс, мрачная как туча, вот-вот расплачется.

– Медвежонок! – прошептала Лас. – Ну что случилось? Стайен спас мне жизнь, там в машине. Тесан подбежала ко мне, потому что я стояла ближе. Перестань!

Вейс скользнула по ней взглядом и вновь уставилась куда-то в пространство.

Лас встала у неё за спиной, обняла, склонилась и медленно поцеловала в щёку. Вейс вздрогнула, прикрыла глаза.

– Мир?

Вес взяла её за руку, крепко сжала. Вытерла лицо полотенцем.

– Иди, помоги ему, – кивнула в сторону сада. – Мы с тобой потом поговорим, – и рассмеялась. – Мир, мир.

 
Бабушки, Неиверин 17, 1288 В.Д., 18:40
 

– Как вы могли подумать! – возмутилась Тесан. – Зачем мне так шутить? Зачем мне вас ссорить?

– Почему нас? – поинтересовалась Лас. – Почему именно меня и Вейс?

– Кроме вас, никто записок не получал, – пожала плечами Тесан. – Это первое, что приходит в голову! Что вам намекали друг на дружку!

– Я исследую, – Стайен кашлянул. – Посмотрим, что удастся найти. Итак, молодые люди, – он перевёл взгляд с Тесан на Эверана. – Вы хотели кое-чему научиться? Я собирался подкрутить кое-что в «Торнадо». Составите компанию?

– Конечно! – Тесан захлопала в ладоши. – Бабушки? Вы с нами?

– После такого обеда? Ну уж нет, мы погуляем по саду, выпьем чайку, – ответила Вейс. – У меня ни на что больше сил нет!

– У меня тоже, – Лас встретилась взглядом с Хорьком и тот едва заметно кивнул.

– Я так и думала! Но ночную прогулку я вам всё равно устрою! Не спрячетесь!

– Вот юла, – вздохнула Вейс, когда они с Лас остались одни. – Он молодец. Всё понял.

– Идём, – Лас указала в сторону беседки. – Чай я принесу. Идём, посидим.

* * *

– Что случилось, Медвежонок? Что на тебя нашло?

– Я не знаю, – Вейс прикрыла глаза. – Там, в больнице, мне показалось, что тебя не стало. Не знаю, почему. Я поняла, что тебя уже нет. Я хотела побежать, узнать, что случилось, и…

Она прикрыла глаза.

– И заметила. Рядом со мной кто-то стоял. Я почуяла, увидела её тень. Это она, Лас. Она пришла туда, ко мне, и стояла. Мне было страшно, я боялась посмотреть, кто это. А потом я очнулась, мне сказали, что ты сейчас придёшь.

Лас молча прижала её к себе. Бедная Вейс. Наверное, это была одна из них. Хорошо, что ты не посмотрела в её лицо.

– Извини, – Вейс отстранилась. – Лас? С тобой в в порядке?

Лас замерла, глядя в одну точку, лицо её стало пустым.

– Лас! Лас, очнись!

 
Сорок три года назад
 

– Ты пришла за мной? – Лас сидела, держа кинжал в руках. Гроза не могла не прийти. Можно было сбить с толку остальных, но не её. Можно было не оборачиваться.

Одно движение. Всего одно движение кинжалом. Гроза может многое, но даже она не успеет.

– Нет, – Гроза закрыла за собой дверь. Замерла. Сделай она хоть шаг, случилось бы то движение. – Когда я прихожу провожать кого-то, у меня с собой фонарь.

Лас оглянулась. Гроза не стала принимать ничей облик, оставалась сама собой.

– Фонарь? Зачем? Стой где стоишь!

– Я устала, – Гроза потёрла лоб. – Можно сесть?

– На пол, – махнула рукой Лас. – Садись на пол. Не подходи! Что за фонарь? Зачем?

– Обычный фонарь. Чтобы освещать дорогу, – пояснила Гроза. – Там темно. И нельзя стоять на месте, чтобы привыкнуть к темноте.

– Тогда сходи за фонарём.

Гроза засмеялась. Невесело и устало.

– Нет, не пойду. Мне и так хорошо.

– Хочешь посмотреть? Тебе ведь это нравится? Повернуться к тебе лицом?

– Нет, – Гроза прикрыла глаза. – Никогда не нравилось. Знаешь, почему я не сошла от этого с ума? Потому что знала: это пройдёт. Взойдёт солнце, прогонит ночь, кошмары рассеются. Так и случилось.

– А потом снова придёт ночь и новые кошмары, – Лас почувствовала, как дрожат руки. Не дай ей себя заговорить. Она всё равно не поймёт.

– Лас, ты же помнишь, как её провожали? Помнишь? Вспомни, что ты там видела?

Лас припомнила. Сочувствие, но без боли. Печаль, но без надрыва. Скорбь, но без отчаяния. Были песни – но светлые. Ни рыданий, ни безнадёжности. Её просто проводили в дальний путь. И пожелали вернуться – когда и если захочет, когда придёт час.

– Вот именно, – Гроза поднялась на ноги. – Я не знаю, что ты сейчас чувствуешь. Наверное, я могла бы узнать, но не стану подслушивать. Я уйду, Ласточка, но я вернусь. С фонарём или без, решай сама. Я не перестану любить тебя в любом случае. И никто не перестанет, что бы ты ни сделала.

Едва дверь за ней затворилась, Лас упала на колени. Кинжал выпал из рук.

– Прости, – прошептала она, сама не понимая, к кому обращается. И упала в обморок – так ей показалось. А может, заснула – от чудовищного перенапряжения.

Гроза пришла через час. Без фонаря. Проводила Лас к остальным – и там тоже не было ничего тёмного – никто не плакал, не убивался. Просто на одном из портретов появилась чёрная рамка, а на одной из стен – белая полоса. Она ушла, но осталась. В этой комнате всегда ощущалось её присутствие – все последующие года.

…Где теперь эта комната? Где все? Моя вахта закончена, сказала Гроза в письме, которое передала Вессен. Завтра я покидаю вас. Мы с тобой последние – ты остаёшься на вахте. Не оплакивай меня. Мы все встретимся, я обещаю. Береги себя, Ласточка! Я не прощаюсь.

В её голосе не было ни печали, ни сожаления, ни скорби. Её просто призвали на последнюю службу. Когда-нибудь это должно было случиться.

 
Бабушки, Неиверин 17, 1288 В.Д., 19:30
 

– Досталось тебе, – Вейс крепко сжала плечо Лас и налила ей ещё чая. – Теперь я почти понимаю. И молчала! Ни словечка ведь не сказала!

Ничего не понимаю, подумала Лас. Её всё ещё била дрожь, но становилось лучше. Я что, всё это рассказала вслух?

– Что бы это изменило? – полюбопытствовала она.

– Ты всё-таки свинка! Всё! Всё бы изменило! Вот что, милочка: больше ты не будешь одна. Ни днём, ни ночью!

– А это прилично? – не удержалась Лас.

– Да чихать я хотела! Ты поняла, о чём я, не притворяйся. Всем когда-то нужно одиночество, но надо же и меру знать!

– Вейс, – Лас прикрыла глаза. Слабость накатила и прошла. – Не оставляй меня.

– Размечталась! – Вейс подбоченилась. – Ни я, ни внуки. Ни все остальные. Я тебя из-под земли достану, если что! Всё, вставай. Мы выпьем сегодня за тех, кто ушёл, и споём для них. Всё, как надо. Но жить ты будешь с живыми.

* * *

– Бабушки! – Тесан восторженно хлопнула в ладоши. – Всё-таки пришли! А мы уже почти закончили!

– Нам захотелось прокатиться, – пояснила Вейс. – До ближайшего злачного места. Кто нас отвезёт?

– Бабушка! – Тесан потрясена. – Ты серьёзно?!

– Ещё как! Мы будем веселиться до утра. Ну, кто о нас позаботится?

– Я, – ответили Тесан и Эверан хором. Рассмеялись. – Стайен, вы с нами? – поинтересовалась Тесан.

– С удовольствием, – и Хорёк надел шляпу. – Завтра мне уже на работу, надо как следует развлечься.

 
Бабушки, внуки и Хорёк, Неиверин 18, 1288 В.Д., 4:30
 

– Ну вы даёте, – в очередной раз заметила Тесан, помогая бабушкам выбраться из машины. – Такое никто не забудет!

– Это точно, – Хорёк был единственным, кто оставался трезвым. Выпил, казалось, больше всех, а трезв как стекло. – Теаренти, вам помочь?

– Нет, вдвоём мы как-нибудь справимся, – заплетающимся языком возразила Вейс. – К тому же, это ужасно неприлично! Лас, фу… ты меня напоила! Как не стыдно!

– Простите, – у Лас язык не заплетался, но видно было – и она перебрала. – Простите нам это, Стайен. Вы чудо. Я бы вас ещё раз обняла, но она меня убьёт!

– Убью! – подтвердила Вейс. – Сейчас же и убью!

Тесан смотрела на всё это с восхищением. Эверан ещё не вернулся из гаража. Он много пропустил, подумала Тесан.

– Спокойной ночи! – видно было, что Вейс не вполне понимает, кто она и где. – Лас, пойдём! У меня к тебе очень серьёзный разговор!

И они удалились – держась друг за дружку и пошатываясь.

– Завтра им будет плохо, – обеспокоилась Тесан.

– Сделайте холодный чай, добавьте дольку лимона, – посоветовал Хорёк. – Завтра пригодится. Вы сами как, справитесь?

– Не впервые, – Тесан улыбнулась до ушей. – У меня «шлем»! – показала на виски. – Могу пить сколько угодно.

– Вы не очень обидитесь, если я предложу проверить ваш «шлем»?

– Вы и в этом разбираетесь?! – поразилась Тесан. – Знаете, я вам что угодно разрешу! Ну почти!

– Тогда давайте завтра.

Наверху послышались возмущённые возгласы и шум – что-то упало. Или кто-то.

– Как бы чего не вышло… – Хорёк посмотрел наверх.

– Я посижу под дверью, – пообещала Тесан. – Не бойтесь. Они ужасно любят друг друга, только никогда не сознаются. Я постерегу! Отдыхайте!

 
Хорёк и Тесан, Неиверин 18, 1288 В.Д., 5:20
 

– Тесан! – Хорёк осторожно потрогал девушку за плечо. Спала прямо на полу у дверей в комнаты Лас. Тесан поморгала, потянулась… зевнула и смутилась.

– Идёмте, – Хорёк помог ей подняться. – Я приготовил поесть. Всё равно мне не спится. Пока никто не видит, можно и «шлем» проверить.

Тесан прыснула, зажала рот ладонями.

– Почему никто не должен видеть?

– Вы поймёте. Сами всё поймёте.

– Давайте! Только сначала поедим. Ох, чего я наслушалась тут за ночь…

– Тесан! – укоризненно протянул Хорёк.

– Ой, не будьте вы как бабушка! Их весь дом слышал, так шумели. Могли бы тишину включить, если бы не хотели. Нужно мне прямо подслушивать!

– Всё, молчу, – Хорёк предложил ей руку. – Идёмте.

* * *

– Вы правда так мало спите? – аппетит у Тесан оказался волчьим. – Час или два? Вам хватает?

– Привык, – развёл руками Хорёк. Его привычка то и дело поправлять пенсне и подкручивать пальцами усики забавляла девушку. – Скажите, бабушка знает, что у вас «шлем»?

– Нет, а что? Не хочу её зря расстраивать. У нас это многие себе поставили. Жуть как удобно!

Хорёк вздохнул. «Шлем», он же «паутина Стайена». О втором названии знают единицы. Первый удачный опыт управления гормональными системами при помощи точечных источников сверхслабых модулированных электрических полей. Вживляется в тридцать две активных точки на голове, не определяется детекторами металла в аэропортах, не боится обследования в диагностах, при частичном разрушении просто перестаёт действовать. Но в некоторых странах ношение «шлема» запрещено, и если обнаружат – то крупный штраф и высылка обеспечены.

И самое главное – стоит очень недёшево. Откуда у Тесан столько денег?

– Идёмте, проверим, насколько удобно, – встал Хорёк.

Тесан оживилась.

– Куда пойдём?

– Где нас никто не услышит.

– Да хоть здесь! Включите тишину, и всё. Бабушки до вечера не проснутся!

– Как скажете, – Хорёк добыл «волшебную палочку» (так Тесан называла про себя его указку), три-четыре постукивания – и звуковая защита действует. Теперь ни в кухню, ни наружу звуки не проходят.

Тесан рассмеялась.

– Вы ей всё можете включить или выключить, да? Всё-всё?

– Практически. Так, сядьте в кресло. Расслабьтесь. Держите язык за зубами. Я буквально – чтобы не прикусить. Готовы?

Тесан кивнула – готова. Хорёк ещё одним взмахом указки включил телевизор, вот только вместо новостей на нём появилась… картинка. Тесан, анфас и профиль. И сеточка точек на её голове. Я так и думал, подумал Хорёк. Ставила подпольно. Там это стоит раз в десять меньше.

– Где вам его ставили?

Тесан замялась. Четыре пары точек на экране изменили цвет – из пронзительно-синих стали зелёными.

– Что это значит? – удивилась девушка, указывая на картинку.

– Это значит, что вы думаете, что бы такого соврать, – пояснил Хорёк. – Скажите правду. Это была «рекламная акция», верно? Вам что-то втёрли о скидках, и всё такое, и сертификата не дали?

– Откуда вы знаете?!

Хорёк тяжело вздохнул.

– Тесан, вам его поставили нелегально. «Шлем» делает единственная компания, ММТ. Ни у кого больше нет лицензий. А у вас – подделка. Кустарного производства. Показать, чем это опасно?

– Покажите, – Тесан надула губки. Ей обидно. Она в самом деле думала, что это рекламная акция. Подруга посоветовала. Ох и достанется подруге…

– Так… ну, давайте для начала вас развеселим, – Хорёк постучал ногтем по указке, взмахнул ей – и Тесан принялась хохотать. Всё сильнее и сильнее. Когда она уже начала задыхаться, Хорёк взмахнул указкой и Тесан тут же уселась прямо, тяжело дыша, вытирая слёзы и глядя на Хорька широко раскрытыми глазами.