Читать книгу: «Похождения Цзиньлуна. Часть 1. Становление одного реинкарнатора», страница 3

Ветер принёс с собой прохладу, напомнив о том, что путь ещё только начинается. Джонка разрезала облака, словно острый нож плоть, обещая перемены.

Моё имя – Лунь, Великий алхимик. (Или всё-таки Цзиньлун, пока ещё не разобрался). Но я знал одно: это имя будет звучать в легендах. Но вот в героических или иронических – ещё предстоит узнать.

Глава 3. Дела сердечные и прочие глупости

Я сидел в укромном уголке шумной таверны, укрывшись под тенями низко висящих фонариков. Свет их едва достигал столов, оставляя мой угол в полумраке – идеальное место для тех, кто предпочитает остаться незамеченным. Никогда бы не подумал, что таверны на воздушных джонках и на земле мало чем отличаются: также шумно от голосов посетителей и время от времени бьющейся посуды.

На мне был скромный наряд путешественника, а капюшон надёжно скрывал лицо. Рядом на столе лежал мой меч, небрежно, но так, чтобы любой, кто подойдет слишком близко, знал: это не украшение. Тишина вокруг меня казалась мне уютной в этом хаосе звуков. За долгие годы я научился наблюдать, быть осторожным, будто тигр в засаде. И хотя мой разум подсказывал, что на джонке могли быть посланцы Белого Феникса, сегодня я решил рискнуть и позволить себе немного расслабиться.

Передо мной стояли жареное мясо гуся и кувшин рисовой водки. Праздник? Возможно. Я не знал, когда вновь смогу позволить себе что-то подобное, поэтому каждая трапеза, каждая капля воды или вина обретала особый смысл. Шэнь, мой маленький дракончик, устроился на плече и с наслаждением поглощал рисовые шарики, украдкой следя за шумной толпой. Его любопытство, как всегда, превосходило здравый смысл.

– Хозяин, – пробурчал он, проглотив очередной кусочек. – Ты слишком тих. Обычно ты хотя бы ругаешься. Что-то случилось?

Я молча покачал головой, но сам продолжал пристально смотреть в сторону. Моя цель была ясна – девушка, сидящая в одиночестве. Её фигура резко выделялась на фоне всего, что творилось в таверне. Изящные линии платья из синего шёлка, уложенные в сложную причёску волосы с нефритовыми шпильками, неподвижный взгляд, устремлённый куда-то в пустоту. Она была словно цветок, зажатый в трещине скалы.

– Вижу, ты нашёл на кого глаз положить, – съязвил Шэнь, забравшись на плечо. – Но её глаза… грустные. Печаль течёт в ней, как скрытая река.

Я молчал. Не потому что мне нечего было сказать, а потому что сам не мог понять, что заставляет судьбу вновь и вновь сталкивать меня с ней. Мэйлин. За последние несколько месяцев я уже видел её пару-тройку раз, и то она была в опасности, то я – в бинтах. А теперь… теперь она оказалась на той же джонке, что и я. Случайность?

– Воля великих триграмм, – пробормотал я себе под нос, наблюдая за ней. – Они любят забавляться со мной.

Шэнь приподнял бровь, хотя его выражение было больше саркастичным, чем удивлённым.

– Не иначе. И что же ты собираешься делать, хозяин? Подойти и поразить её своими размышлениями о судьбе?

Я хмыкнул. Внутри меня бушевали смешанные чувства. Я краем уха слышал, что её собирались сосватать за какого-то старого торговца. Но видеть её здесь, на этой джонке, направляющейся в Чанъань, – этого я не ожидал. Почему она здесь?

Я поправил капюшон. Сейчас я был в маскировке, слишком неприметен, чтобы подойти к ней, словно я был нищим путником. Но, как ни странно, это не останавливало меня.

– Решено, – сказал я Шэню. – Я поговорю с ней.

– Гениальная идея, хозяин, – фыркнул дракончик. – Только давай без драм.

– Ты меня недооцениваешь, Шэнь. К тому же, я буду действовать осторожно и не в лоб, чтобы не напугать ее.

Шэнь заёрзал у меня на плече, словно почувствовав мой настрой. Его взгляд, полный иронии, скользнул по мне.

– Если ты собираешься что-то делать, хозяин, сделай это красиво, – пробурчал он, затем слез с моего плеча и уткнулся носом в остатки риса.

Я усмехнулся. Может быть, он прав. Я подозвал слугу, стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Отнеси той девушке бутылку лучшего вина, – сказал я, указывая на Мэйлин. – Скажи, что господин Хубилай желает составить ей компанию.

Слуга склонился в поклоне и отправился исполнять поручение. Я наблюдал, как он подходит к её столу, кланяется и что-то говорит. Мэйлин слегка нахмурилась, затем подняла взгляд на меня. Я слабо улыбнулся, пытаясь выглядеть увереннее, чем чувствовал себя в этот момент.

Мэйлин смотрела на меня еще пару мгновений, словно пытаясь решить, не нарушает ли мой широкий жест рамок приличия. Но затем напряжение на ее лице исчезло, и она тепло улыбнулась и легко кивнула. Кажется, меня все-таки не гнали.

Собравшись с духом, я поднялся. Шэнь, дожевав рис, юркнул ко мне под одежду. Меч, лежаший на столе, слегка качнулся, тихо звякнув. В этом шуме никто не обратил на меня внимания. Я медленно двинулся к её столу. Мэйлин заметила меня, но не подала виду, лишь поправила край платья. Однако в её глазах мелькнула настороженность.

– Прошу прощения, госпожа, – начал я, опускаясь на одно колено и чуть кланяясь, словно во дворцовом зале. – Вы позволите присоединиться к вашему уединению?

Она подняла взгляд, полный удивления, но всё же кивнула.

– Благодарю, – сказал я, садясь напротив.

Мэйлин смотрела на меня, словно пыталась понять, кто я. Её лицо было спокойным, но в уголках губ таилась печаль, от которой хотелось избавиться. Моё сердце дрогнуло.

«Мэйлин, – подумал я. – Что заставило великие триграммы вновь свести нас вместе?»

Разговор завязался не сразу – мне не хотелось быть навязчивым, и не только потому, что я скрывал свою личность.

Мы сидели за маленьким деревянным столом, отгороженные от остальной суеты таверны полупрозрачной занавесью. Слуга оставил на столе вино, к которому Мэйлин так и не прикоснулась. Её тонкие пальцы играли с краем рукава, словно она пыталась найти опору в своих мыслях. Я молча наблюдал, как её взгляд рассеянно блуждал по столу.

– Госпожа, – начал я, стараясь придать голосу мягкости, что редко у меня получалось. – Простите за мою смелость, но мне кажется, что вы далеко не случайно оказались здесь.

Она подняла на меня глаза – огромные, как две полные луны. В них смешались настороженность и что-то ещё, трудноуловимое.

– А кто из нас оказывается где-то случайно? – ответила она спокойно, но с лёгкой горечью. – Вы ведь тоже не просто так здесь, верно, господин Хубилай?

Я усмехнулся. Она не купилась на мою маскировку – а если и так, то пока не показывала этого явно. Это заставило меня восхищаться ею ещё больше.

Хотелось надеяться, что она – не посланница Белого Феникса или что-то в этом духе, и что всё-таки наши встречи – это просто судьба.

– Вы правы, госпожа. Мы все беглецы от судьбы, хотя иногда кажется, что судьба лишь забавляется нами, – я сделал паузу, давая ей время ответить, но она молчала. Тогда я добавил: – Ваши глаза говорят о том, что ваш путь был нелёгким.

Она чуть заметно кивнула.

– Мой путь, – повторила она тихо. – Когда-то он казался мне прямым и светлым. Но теперь… кажется, что я просто плетусь по кругу.

– Отчего же? Вам так часто доводится путешествовать на джонке до Чанъаня и обратно?

– Ах, нет, – ответила она с лёгкой улыбкой. – Просто в последнее время я живу не своей жизнью. А чужой, ради благополучия других – пусть и тех, кто мне дорог. А стоит мне выйти за рамки этого круга, так я сразу попадаю в неприятности…

Мне тут же вспомнились две наши первые встречи с Мэйлин – мне невольно захотелось улыбнуться, но я тут же сдержался, не желая себя выдать.

Мне отчего вдруг стало как-то совестно. Когда мне пару раз довелось ей помочь, да и ей проявить свои лекарские навыки, я не особенно интересовался её прошлым. Как-то было не до этого… А следовало бы. Слишком уж я был занят воспоминаниями из прошлой жизни, то и дело возникающими без предупреждения. А что толку, что если в новой жизни – новые проблемы, и не только лишь мои?

Неловкая пауза тем временем затянулась. Мэйлин невольно сжала свою чашу с вином, глядя куда-то в сторону. На лице – тень задумчивости, словно разговор был сложнее, чем она готова признать.

– Я из рода Вэй, – наконец тихо сказала она, почти шёпотом. – Моего отца вынудили отправить меня к… – она остановилась, будто слова застряли в горле, – к одному доброму человеку…

Я чуть не ахнул. Я ведь был наслышан о роде Вэй от своих учителей и некоторых путешественников, регулярно проезжавших через мои родные края.

Помнится, в свитках, хранившихся в доме отца, я читал об истории нашей провинции. Члены рода Вэй были основателями города в её северной части. Некогда они процветали – богатство, честь, уважение и всё причитающееся. Насколько я знал, глава рода, очевидно, отец Мэйлин, был человеком справедливым и благородным – качества, которых во многих моих соплеменниках днём с огнём не сыщешь.

Но в последние годы судьба, как всегда, оказалась жестокой. Наводнение, неурожай, интриги – всё разом обрушилось на их клан, словно удары молнии. Уже тогда поговаривали о том, что в этом был замешан Белый Феникс, но доказать это было не так-то просто. Так Вэй и потеряли былое могущество.

– Мой отец, господин Вэй… всегда был человеком чести, – тем временем продолжала Мэйлин тихо, – и чтобы спасти семью от полного разорения, он согласился на… – она замялась, будто не решалась произнести слова.

– На брак? – мягко уточнил я.

Мэйлин медленно кивнула. Её губы дрогнули, словно она собиралась сказать что-то еще очень важное, но замолчала. Я решил подтолкнуть её к откровению.

– Простите, если это прозвучит дерзко, – начал я осторожно. – Мне жаль, что ваша семья столкнулась с такими бедами. Да и вашим отцом я восхищался.

Мэйлин резко вскинула голову, её взгляд наполнился подозрением.

– Откуда вы знаете моего отца? – её голос стал острым, как клинок.

Я едва не вздрогнул – так себя выдать! – и собрался с мыслями. Да, я не знал господина Вэя лично, но, кажется, отец и некоторые их моих учителей – да.

– Ваш отец был известен далеко за пределами его владений. Его честность и стойкость вдохновляли многих, – сказал я, стараясь не выдать, что мои знания глубже, чем ей может показаться. – Но я наслышан и о том, что его доблесть привела ваш дом к падению.

Её взгляд потемнел, но вместо злости в нём вспыхнула печаль.

– Мы стали жертвами, – прошептала она, словно сама себе. – Не только обстоятельств, но и доверия. Отец не верил, что бедствия могли быть вызваны руками человека. Но позже мы узнали… узнали, что это было не просто природное наказание.

Она замолчала, но я видел, как дрожат её пальцы. Мне стоило больших усилий не рассказать ей всё, что я знал, но я не мог выдать себя.

– Говорят, что Белый Феникс использовал магию, чтобы разрушить сопротивляющиеся кланы. Это правда? – поинтересовался я.

Она кивнула, не поднимая головы.

– Правда. Это он. Его люди проникли в наш дом, как крысы, оставив за собой хаос. Потом пришли дожди, а за ними – голод. Всё, что отец строил, рухнуло, – в её тихом голосе звенела сталь. – А теперь я здесь.

Она посмотрела мне в глаза с решимостью доблестного воина.

– Я знаю, что думают обо мне. Девушка, проданная за золотые монеты, чтобы спасти семью. Но разве это так плохо? – её губы тронула грустная улыбка. – Моя судьба ничтожна по сравнению с жизнями тех, кого я люблю.

«Несчастная Мэйлин. Может, это и не моё дело, у меня у самого забот полон рот, но… Она заслуживает большего!» – подумал я, невольно сжав кулаки.

– Это не ничтожная судьба, – сказал я твёрдо. – Вы отдали себя ради других. Разве это не достойно восхищения? Но скажите, госпожа, а что насчёт вашей жизни? Ради чего живёте вы?

Её взгляд затуманился, и она отвернулась.

– Иногда я думаю, что уже не живу, а просто существую. Но, быть может, и в этом есть какой-то смысл.

Я хотел возразить, но не успел. Она подняла руку, останавливая меня.

– Господин Хубилай, зачем вы спросили обо всём этом? Почему вы, совершенно незнакомый человек, так заинтересовались судьбой девушки, которая ничего не может предложить вам взамен?

Я сделал паузу. Ответить честно? Или придерживаться своей роли? Но, глядя в её глаза, я понял, что она заслуживает правды. Или хотя бы её части.

– Потому что, госпожа, иногда судьба сталкивает нас с людьми не просто так. И, возможно, я оказался здесь, чтобы помочь вам отыскать другой путь.

Она долго молчала, а потом неожиданно для меня улыбнулась.

– Если это так, господин, то, быть может, вы правы. Может, судьба ещё не закончила со мной.

Мэйлин благодарила меня за вино так изящно, что я на мгновение забыл, кто из нас прикидывается торговцем. Я поймал себя на мысли, что впервые за долгое время кто-то обращается ко мне с искренней вежливостью, и, откровенно говоря, это сбивало с толку.

Она молчала, её пальцы всё так же перебирали ткань рукава. Я продолжил, решив отвлечь её.

– Позвольте рассказать вам историю, госпожа. Говорят, её конец зависит от того, как вы будете её слушать.

Она подняла на меня взгляд, в котором мелькнуло лёгкое любопытство.

– Много лет назад, – начал я, – жил один купец. Он потерял всё: дом, семью, даже своё имя. Он скитался по Поднебесной, торгуя то шелком, то специями, пытаясь выжить. Однажды судьба привела его на тропу, где он встретил девушку, чья жизнь была не менее разбита.

Я сделал паузу, глядя на неё. Её брови чуть нахмурились, но она слушала.

– Эта девушка напомнила ему, что иногда можно не только выживать, но и жить. Она показала, что даже в отчаянии есть место свету. И знаете, что сделал этот купец?

Она покачала головой, но её глаза уже не были такими мрачными.

– Он решил, что не может остаться в стороне. Он понял, что его задача – не продавать товары, а помогать тем, кто помогает ему снова верить в жизнь.

– И что с ним стало? – спросила она, поддавшись истории.

– Он ещё в пути, – ответил я. – Но я уверен, что он найдёт способ изменить не только свою судьбу, но и судьбы других.

Мэйлин улыбнулась, слабая тень осознания мелькнула в глазах.

– Это красивая история, – тихо сказала она. – Но в реальности всё сложнее, верно?

Я кивнул, подавляя желание сказать, кто я на самом деле. «Если бы я вмешался раньше», – мелькнуло в голове.

– Но это не значит, что реальность нельзя изменить, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. – Иногда нужно просто встретить нужного человека в нужное время.

Она долго смотрела на меня, затем, так ничего и не сказав, лишь улыбнулась и удалилась к себе.

Я же был уверен лишь в одном: я не оставлю её в беде. Даже если мне придётся пожертвовать всем.

– Ого, хозяин, это так на тебя долгий полёт влияет? Или твое сердце бьётся так сильно из-за чего-то ещё? – съехидничал Шэнь, спрятавшийся в широком рукаве моих одежд. Я шикнул на него.

Уверен, что бы ни случилось, господин Вэй пытался сохранить благополучие своей семьи. Детство Мэйлин, наверняка, было счастливее моего, безо всяких нападений каждые полтора дня. Я представил, как она, маленькая, бегала в садах своего семейного особняка, смеясь от счастья.

А теперь она здесь, на этой джонке, летящей в Чанъань – на пути к своей золотой клетке, потому что остальные дороги для неё закрыты.

«Судьба переменчива, – подумал я, вспоминая уроки великих триграмм. – Пусть пути извилисты, но, возможно, это мой шанс помочь ей, если уж не изменить её судьбу».

Мысли мои вновь вернулись к великим триграммам, к преданию о них и тому, как они могут указать мне путь…

…В глубине веков, когда мир был ещё молод, а граница между небом и землёй была тонка, как рисовая бумага, жили маги, которые обладали тайнами мироздания. Они могли управлять стихиями, призывать духов и видеть нити судьбы, связывающие все существа. Но даже среди этих избранных выделялся один маг, чей дар превосходил способности остальных. Его называли Хранителем триграмм, хотя истинное имя давно затерялось в песках времени.

Хранитель мог видеть будущее и изменять его, словно художник, рисующий на шёлковом свитке. Он знал, что его сила – одновременно благословение и проклятие, ибо перемены, которые он создавал, могли как исцелять мир, так и разрушать его. Долго размышляя, как передать своё знание потомкам, он нашёл решение. Он создал великие триграммы – символы, которые содержали тайны мироздания и путь к равновесию.

Каждая из восьми триграмм олицетворяла один из основополагающих элементов: Небо, Землю, Гром, Воду, Гору, Ветер, Огонь и Озеро. Вместе они воплощали взаимодействие инь и ян, света и тьмы, порядка и хаоса. Но это было только началом. Поняв, что мир слишком сложен для описания одними триграммами, Хранитель создал шестьдесят четыре гексаграммы. Они были комбинацией двух триграмм, где каждая черта – иньская или янская – имела своё место и значение.

Эти гексаграммы стали своего рода картой мироздания, способной объяснить, как сменяются эпохи, как движется судьба и как человек может найти свой путь в круговороте изменений. Нижняя триграмма олицетворяла внутренний мир, созидательное начало. Верхняя – внешний мир, разрушение или завершение. Каждая черта, каждая позиция несли смысл, раскрывая взаимодействие неба, земли и человека.

Говорят, что Хранитель триграмм собрал свои знания и видения, записал их на тончайших шёлковых свитках, используя чернила из крови дракона и пыльцы феникса. Эти записи стали сердцем книги, которую назвали «Великие триграммы». Однако он понимал, что такие знания опасны в руках тёмных сил. Чтобы защитить своё наследие, он спрятал книгу в пещере гор Куньлунь, запечатав её магическими символами. Открыть ларец могли лишь те, кто обладает чистым сердцем и сильной волей.

Легенда гласит, что каждый, кто пытается обратиться к великим триграммам, не только ищет ответы, но и устанавливает с ними связь. Чем больше человек взывает к ним, тем ближе он становится к пониманию. Однако лишь избранные, кто способен видеть гармонию между светом и тьмой, могут прикоснуться к истинной тайне книги.

Каждая гексаграмма не только символизирует определённый момент жизни или вселенского цикла, но и даёт совет, как человеку действовать в изменчивом мире. Например, гармоничная гексаграмма Цзи-цзи (Уже конец) говорит о завершении и уравновешенности, тогда как Вэй-цзи (Ещё не конец) символизирует хаос и неопределённость, указывая на необходимость действий. Они учат, что только через баланс можно достичь истинного понимания.

С тех пор знания о великих триграммах передаются из поколения в поколение. Они – ключ к судьбе, зеркало для тех, кто ищет истину, и путеводная нить для заблудших в лабиринтах мироздания…

«Всё-таки великие триграммы – это не просто некий материальный артефакт, – размышлял я, вспоминая легенду. – Это воплощение самой судьбы. Она выбирает тех, кто достоин её, ведёт их по пути, где ответы приходят не сразу, а только тогда, когда ты готов их принять. Она – больше, чем проводник. Она – страж и испытание. И если она связала свою судьбу с моей, значит, путь к истине ещё впереди».

***

Тем временем джонка уже приближалась к Чанъаню, и я уединился в своей комнате. Воздух был плотным, с примесью чего-то металлического – не иначе, как перед грядущей грозой. Или, скорее, перед моими личными разборками с теми, кто умудрился превратить мою жизнь в одно большое приключение, полное ловушек.

Я развернул старинный свиток, который хранился у меня как напоминание о том, что прошлое никогда не уходит далеко. В нём были имена. Каждое имя – словно тень, явившаяся из прошлого и готовая напомнить о себе в самый неподходящий момент. Советники, торговцы, маги, военачальники – вся эта великолепная коллекция потенциальных врагов. Если бы их списки прилагались к подарочному набору, он точно назывался бы «Три простых шага, как усложнить жизнь».

Первым в списке красовался Фу Лянь. Этот человек был воплощением той самой мудрости, что учит: «Хочешь жить спокойно – держись подальше от психов». Фу Лянь был известен не только своим умением манипулировать людьми, но и исключительным талантом превращать их в оживших мертвецов. Нет, не в том смысле, что они падали с руками вперёд и хрипели «мозги». Хотя… Кто знает, что там творится в голове человека, способного устраивать массовые казни с завидной регулярностью.

Следом шёл Хо Ши – успешный торговец, на фоне которого блекла вся былая слава Хубилаев, который по слухам мог продать даже песок в пустыне. Его караванные пути тянулись по всей империи, а репутация – в самые глубокие ямы морали. Этот умудрённый опытом деятель снабжал армию Белого Феникса всем необходимым, а заодно занимался контрабандой артефактов, которые могли бы свести с ума половину Поднебесной. Я бы даже не удивился, если бы он однажды выставил на продажу собственную тень.

Далее шла яркая звезда списка – Чжао Мин, стратег и одновременно ходячая катастрофа. Этот человек знал всё о войне, кроме того, что она может закончиться миром. Его планы оставляли за собой развалины, обломки и раздавленные надежды. Женщины, дети, старики – для него они были лишь лишними запятыми в предложениях о победах.

Но, конечно, самым ярким и мрачным украшением списка был Ли Фэн. Тёмный маг, мастер запретных ритуалов и, судя по описаниям, лучший кандидат на роль злодея в любой эпической истории. Его любовь к созданию армии нежити и призыву демонов была примерно такой же сильной, как моя любовь к жареному гусю. Разница только в том, что я никого не убиваю ради ужина. Обычно.

Сидя перед свитком, я не мог не заметить, как каждое имя отзывалось в памяти эхом зла, страха и разрушений. Это были не просто люди, это была сеть, которая обеспечивала власть Белого Феникса. Уничтожить их значило разрушить остатки его влияния, но также и бросить вызов тёмной стороне мира. Или, в моём случае, начать путь, полный бесконечных стычек, ударов в спину и драматичных монологов.

«Пора навестить этих господ», – подумал я, сворачивая свиток. Почему-то в голове возникла картина: я, стоящий в дверях зала, и их испуганные лица. Конечно, на деле всё будет куда менее эпично – скорее, я спрячусь за ближайшей колонной, пока не придумаю, как их отвлечь.

Взгляд упал на меч, лежащий на столе. Его стальное лезвие словно бросало вызов самому себе. «Ну что, друг, готов к очередному путешествию в самые мрачные уголки Поднебесной?» – мысленно обратился я к нему. Меч, разумеется, промолчал. Но я чувствовал, что он понимает меня.

– Великие триграммы, – пробормотал я, вставая. – Надеюсь, вы сейчас заняты чем-то вроде планирования моей победы. Если нет, то хотя бы подкиньте пару идей, как не умереть глупо.

Уверенность во мне крепла. Конечно, перспектива встретиться с любым из этих людей заставляла внутренне подрагивать, но другого пути не было. «Или я, или они», – подумал я.

И, разумеется, решил, что первое будет предпочтительнее.

Не то, чтобы я не рассматривал путь милосердия к врагам своим, если не получится взять их дипломатией, но вряд ли они будут ко мне столь же лояльны.