Я буду жить вечно!

Глава 1

Почему блатные песни любят на Руси?

Вам любой из нас ответит, только лишь спроси.

Полстраны сидело, полстраны ждало

Ярость без предела, ненависть и зло.

В. Токарев

Всем привет, я Мирон Долов, физик-ядерщик. Моя жизнь всегда была интересна.

Три дня назад я порезал от уха до уха коллегу розочкой из колбы из-за своей ярости, и знайте – я был счастлив в этот момент. Я всё понимал, понимал, что за свой поступок понесу наказание, но по-другому поступить не мог. И вот встречай меня, новая глава моей жизни – тюрьма «Чёрный дельфин», самая жёсткая тюрьма в стране.

Из-за учёной степени и работы на правительство начало моей тюремной жизни было благополучным. Работал я библиотеке «Дельфина». Я продолжал тренировать свой мозг и свое сознание, тишина и книги были моими самыми близкими друзьями, но в один из дней я начал приближаться к разрыву этой дружбы.

– Федор! – окликнул я охранника. – Книги устарели, пора обновить каталог, не хватает классиков. Хочется больше Маяковского, учебников по физике, химии. Для улучшения состояния заключённых неплохо было бы иметь книги по психологии и, может, что-то типа оригами, чтобы заключенные могли занимать своё время поделками из бумаги. И ещё, Федор, тебе бы похудеть, мне кажется, твой лишний вес мешает тебе работать.

– Ты что, пёс! Будешь меня учить, как мне работать?

– Именно это я и делаю, отведи меня лучше к начальнику тюрьмы, с тобой, пустоголовым, я ничего не решу.

Вечером я попал в кабинет начальнику тюрьмы, его звали Аркадий. Он был высоким худым мужчиной где-то 35 лет. Его узкое лицо с маленькими глазками источало злобу. Говорят, он удачно женился, поэтому добился этой должности. Видно, что в детстве его шпыняли и унижали, а сейчас он отрывается на людях.

Аркадий разговаривал со мной по-дружески.

– Мирон, ты зачем раздражаешь общественность? Ты сидишь в хорошей хате, работаешь, получаешь какую-то зарплату, у тебя есть возможности. Слушать я тебя не хочу, ещё одно замечание – и хорошее отношение закончится.

– Аркаша, если ты хочешь, чтобы заключённые исправлялись, нужны книги по психологии, которых нет в тюрьме, надзирателям тоже не помешало бы заниматься психологией для улучшения своей работы.

За своё замечание я получил дубинкой от надзирателя, потерял сознание, очнулся я уже в сыром подвале одиночной камеры. О работе в библиотеке можно было забыть, пока, мои друзья, прощайте, книги.

В это время в тюрьму попал криптоаферист Армен Галов. Мутный, маленького роста, пухленький армянин. Он уже не в первый раз был в тюрьме, и как только попал снова, начал искать способы выхода на свободу. Своим сокамерникам он объявил, что у него есть план побега.

– Мужчины, по четвергам дежурит Алёша, он засыпает в 10 часов и спит до 6 утра. К следующему четвергу нам нужно быть готовыми и стоять у камеры в 12:00. Вы можете мне верить, можете не верить, но я собираюсь на свободу, и каждый из вас может отправиться со мной.

На следующий день Армен попросил встречу у начальника тюрьмы.

– Начальник, скоро будет побег, и побег будет при помощи динамита. И за свободу я всё расскажу, всех сдам.

Аркадий ему не поверил.

– Аркадий, в четверг все побегут, и они будут использовать динамит, если ты хочешь сохранить свою честь и тюрьму, у тебя нет выхода.

Начальник согласился. Аркадия увели в камеру.

Каждый из заключённых знал, что в четверг всегда были передачки, один из поваров-заключённых получал с воли сигареты и другие интересности и всегда передавал их за деньги в камеру. Это был наш местный «Озон». И этот четверг не был исключением. Один из надзирателей следил за поваром по приказу начальника тюрьмы. Он увидел момент передачи свёртков, о чём доложил начальнику, Аркадий уже видел, как мэрия его будет награждать, ведь он, великий и могучий, предотвратит побег века.

Когда заключённые в 00:00 были готовы к побегу, к ним в камеру зашёл патруль. Охранники начали жёстко избивать всех. Начальник тюрьмы стал расспрашивать про динамит, но никто о заключённых о нём не знал. И все как один говорили, что не знают ничего про взрывчатку. Аркадий только укрепил в своём сознании мысль, что динамит существует.

Начальник привёл к себе в кабинет Армена.

– Где динамит? Где этот чёртов динамит?

Армен был тот ещё проныра, и он нашёл решение своей задачи. Ведь если бы не нашли динамит, то его бы не отпустили.

– Динамит спрятал Мирон, именно поэтому он так странно себя вёл. Для этого он попал в одиночку.

* * *

Я ковыряюсь у себя в голове. Я смакую воспоминания из детства. К нам в гости с родителями приехал дядя из Японии. Показывал открытки с Токио.

– Мама, – молвил я. – Раньше эти места выглядели по-другому. Здесь не было торгового центра, на этом месте стояла ткацкая фабрика, а здесь вместо магазина брендовой одежды был завод, на котором в 41 году во время Второй мировой делали снаряды для японских лётчиков.

– Ох и Мирон, ох и выдумщик. Всё ты придумываешь.

– Дядя, я не вру, всё так было.

– Значит, ты проходил это в школе. Или увидел в книгах.

– Эх, дядя, это всё было во снах, в моих снах наяву.

Глава 2

Под столетними сугробами библейских анекдотов,

Похотливых православных и прожорливых католиков,

Покинутых окопов и горящих муравейников.

Вечная весна в одиночной камере.

Е. Летов

Я просыпаюсь в одиночке от дикого крика начальника тюрьмы. Он врывается ко мне с криками:

– Где динамит, сука?!

– Как физик-ядерщик с учёной степенью, я много что знаю в этой жизни, но о динамите слышу первый раз.

После своего высказывания получил ногой по лицу.

– Ты мне расскажешь, ты мне всё расскажешь.

* * *

Всех заключённых, пытавшихся бежать, пытали. В «Чёрном дельфине» самая жёсткой пыткой считалась смертельная рубашка. Тебя бросали в одиночку и затягивали рубашку максимально сильно. Даже час, проведённый в рубашке, мог свести с ума. Ты не можешь пошевелиться, всё твоё тело натянуто, и каждый вздох, каждое твоё биение сердца раздаётся болью по всему телу.

* * *

Нас было 7 заключённых, 7 взрослых мужчин. У нас раньше были мышцы, светлые глаза и мысли, что это всё не навсегда. Вначале казалось, что это большой розыгрыш, что вскоре выбежит ведущий программы и скажет: это всё большой прикол – и нас выпустят. Но нет, начальник искал динамит, и каждый заключённый говорил, что не знает ни о каком динамите, тем самым вселяя мысль начальнику тюрьмы, что мы сговорились. Пока нас сводили с ума, держали без воды и питья, Армен получил амнистию и спокойно наслаждался волей. Через 21 день допросов нас осталось в живых и в здравии только двое – я и здоровяк Альберт, или, как его звали на зоне, Малыш Эл. На 21-й день нас вывели, и мы встретились с ним глазами, когда он увидел меня, слёзы покатились по его больному, худому бородатому лицу. Из-за своей слабости я не сразу понял причину его горя, но, только когда лежал на холодном бетоне, меня осенило, он увидел меня, а так как нас пытали одинаково… он выглядит так же, как и я. На следующий день по тюрьме раздалась весть, что Эл откусил себе язык и захлебнулся собственной кровью. Из тех, кто «знал» про динамит, остался я один.

* * *

Я отрубился в одиночке, и у меня начались видения. Я светловолосый пацан, мне лет 10, живу в богатом доме, мой отец офицер. Я учусь стрельбе, фехтованию и говорю на французском. Отец редко бывает дома, мной занимаются в основном учителя и мама. Мама меня очень любит, и вечерами мы поём с ней песни за роялем. Я хожу в школу, и меня любят учителя, я дружен с одноклассниками, моя жизнь – счастье. Но в один из дней к нам приходит письмо: убили отца. Дрожь проносится по всему моему телу. Мне дико грустно, страшно, и я не понимаю, что будет дальше. Я плачу. На следующий день все говорят, что Николай II отрёкся от престола.