Измена. Ты нам не нужен

Глава 1

– Детка, ты такая сладенькая, – источая запах алкоголя, муж надвигается, теснит меня к стене.

– Кирилл, пожалуйста, ты пьян!

Отворачиваюсь от влажных губ мужа, который норовит меня схватить в охапку и поцеловать. Стараюсь не дышать, от аромата виски голова идет кругом и тошнота поднимается из желудка.

– Лапуля, иди ко мне!

Не слушает меня он и крепко прижимает к накачанному телу. Я кручу головой, пытаясь увернуться, но куда там! Разве могу справиться с гигантом на целую голову выше меня.

– Дорогой, иди спать!

– А это что? – Кирилл вдруг обнаруживает, что я прячу одну руку за спиной. – Покажи своему котику, что у тебя в ладошке.

Я еще крепче сжимаю тест на беременность с двумя полосками.

Черт! Черт! Черт!

Надо же так проколоться! До боли прикусываю нижнюю губу. Муж застал меня врасплох: только вышла из туалета, ошарашенная увиденным, а тут – он.

Я не успела сориентироваться, придумать отговорку, выбросить тест в конце концов. Ведь знаю же, что эта трубочка подействует на мужа, как красная тряпка тореадора на быка.

– Дорогой, ты пьян, – наконец выжимаю из себя.

Сейчас мечтаю превратиться в букашку и забиться в щелку от глаз подальше.

– Нет, детка. Ни за что! Что за секреты у тебя?

Игривость мгновенно исчезает из голоса. Муж с силой зажимает мою руку и вытаскивает ее из-за спины.

«Все, пропала!» – мелькает отчаянная мысль.

Муж вытаскивает из ослабевших пальцев тест и подносит его к глазам. Я сжимаюсь. Сердце отбойным молотком колотится в груди, от страха немеют пальцы, подгибаются колени. Кирилл стоит, покачиваясь, большой, сильный, уверенный в себе, а я тешу себя надеждой, что он спьяну не разглядит полоски.

Увы!

Разглядел.

Он вдруг встряхивается, как огромный лохматый пес, и смотрит на меня красными глазами.

– Нагуляла все-таки, коза?

– Н-нет что ты! Это наш ребенок, – сиплю я ответ и пячусь к выходу.

Только бы унести ноги! Только бы не успел достать!

– Издеваешься? – он говорит тихо, но я-то знаю – это предвестник бури, которая через миг обрушится на мою голову.

– Кир, так случилось, – тороплюсь я. – Не хочешь ребенка, никогда его не увидишь.

– Кто твой любовник?

– Дорогой, у меня никого нет.

И тут муж срывается: он бросается на меня, сжимает горло в ладонях. Я приподнимаюсь на цыпочках, пытаюсь ослабить захват, но в глазах темнеет, из горла со свистом вырывается воздух.

– Говори, стерва, от кого нагуляла? – ревет муж. – Убью!

Он резко отталкивает меня. Я падаю, еду попой по паркету, тут же вскакиваю и бросаюсь к органайзеру, стоящему на столе. Ножницы сами прыгают в руку.

– Не подходи, – выдавливаю помертвевшими губами.

– Давай, – муж рвет на себе рубашку, пуговицы разлетаются во все стороны. – Вперед! Прямо сюда? Смелее!

Он пальцем тычет в грудь.

– Кир, пожалуйста, – молю его я. – Не доводи ситуацию до абсурда. Давай поговорим.

– Дрянь! – орет муж и швыряет на пол стул.

Туда же летит кресло, посуда со стола, цветочный горшок. У меня есть миг, чтобы найти дорогу к спасению. Окидываю взглядом комнату: дверь в спальню, в прихожую, на балкон. Туда!

Но выскочить не успеваю: Владимирский догоняет, я – в сторону. Он промахивается и попадает кулаком по стеклу. Кровь брызжет во все стороны. Холодный ветер врывается в квартиру, штопором закручивает тюль, бросает штору в лицо мужа. Он яростно срывает ее с карниза.

– Успокойся! – умоляю. – Пожалуйста! Ты поранился.

Но слова на разъяренного гиганта солидно подшофе не действуют. Он, как бык, отключив мозги, несется на меня, не разбирая дороги. Я замираю: «Все, конец! Этому дерьмовому договорному браку конец, да и моей никчемной жизни тоже конец».

Звонок в дверь церковным колоколом гремит по пентхаусу.

– Что у вас происходит? – кричит кто-то. – Я вызвал полицию.

– Кирилл, Лиля, откройте! Немедленно!

С облегчением слышу голос Руслана, брата мужа, и всхлипываю:

– Спаси меня!

– От него нагуляла, значит, дрянь! – рычит муж.

– Нет же! Нет! – ужас охватывает холодом все тело. Сейчас ярость мужа перекинется на ни в чем не повинного Руслана. – У тебя кровь! Нужна скорая, – плачу уже навзрыд и ползу по стене к выходу. – Кирилл, успокойся!

И тут он выпрямляется и выдыхает:

– Убирайся! Чтобы ноги твоей не было в моем доме, тварь!

– Сейчас?

Растерянно смотрю на окно, где завывает осенний ветер.

– Ты не поняла? – муж подается ко мне, я шмыгаю за поваленное кресло. – В-о-о-о-н!

Он сопровождает крик пальцем, указывающим на дверь. Я больше не жду: срываю с вешалки куртку и в одних тапочках на босу ногу вылетаю на лестничную клетку. Сосед и Руслан отодвигают меня и вваливаются в квартиру.

Щелчок замка, и я остаюсь одна…

Без денег, без документов, без вещей…

Зато с ножницами в руках.

* * *

Лиля пулей вылетает из квартиры.

Я дергаюсь за ней, но на пороге показывается братец и сосед. Они перекрывают дорогу, не дают догнать подлую бабу.

В груди бушует такая ярость, что сам боюсь, ненароком двину фальшивой жене по сопатке и прибью, как муху. Пожалел эту стерву, денег дал, в дом пустил, а она…

«Гадина! Какая гадина!» – свербит в голове беспрестанно.

Руслан расставил руки, не пропускает. Наклоняю гудящую башку и иду на таран: перепрыгиваю через лежащий стул, но цепляюсь носком за спинку и с грохотом валюсь на пол прямо на что-то твердое и круглое.

– Твою ж мать! – зверею от боли, которая насквозь прошибает тело и мозги.

Прикладываюсь спиной так сильно, что на миг отключается сознание.

– Кир, ты как? – бросается ко мне брат. На его лице написано беспокойство, что еще больше бесит меня.

На заднем плане до кучи мелькает Михаил Андреевич, противный дядька, которому всегда есть дело до всех.

– Уйди! – цежу сквозь зубы, судорожно хватая ртом воздух. – Скройся!

Пытаюсь сесть, но боль еще сильнее скручивает тело.

– Успокойся! Давай руку, – Руслан протягивает пятерню. – Вот так, потихоньку, садись.

Бросаю на него быстрый взгляд и вдруг вижу в карих глазах смешинку.

– Издеваешься? Ты еще и издеваешься?

Бешенство вспенивает адреналин в крови, боль исчезает. Вскакиваю на ноги и выбрасываю кулак. Мечусь в челюсть, но Руслан уворачивается, гибкий, сукин сын! Мы принимаем бойцовские стойки и начинаем кружиться по комнате. Драка вот-вот вспыхнет, как факел.

А с нами кружится робот-пылесос, который невесть как выкатился с базы и мешается, сволота, под ногами.

Выброшу к хренам собачьим!

Но сначала разберусь с предателями в своем доме.

– Кир, остынь! – уговаривает Русич. – Ты сейчас на Кинг-Конга похож. Скажи, чего озверел вдруг, жену напугал?

– Это ты моей Лильке живот надул? – скриплю зубами.

– Что? – в его глазах мелькает растерянность. – Совсем кукухой поехал?

– За кукуху ответишь!

Делаю новый выпад, спотыкаюсь о пылесос и подпрыгиваю. Брат отскакивает, но натыкается на кресло, теряет равновесие, хватается за тюль. И тут я достаю его хуком справа. Русич складывается пополам, я торжествующе трясу кулаком.

– Кирилл, что ты творишь? – носится рядом с воплями сосед. – Я буду жаловаться в домовой комитет.

– Свали, брехло, в сортир! – рявкаю на него, не отводя взгляда от братца.

Сосед мигом исчезает из поля зрения. Трусливая тля! Мне надо выпустить пар, иначе сгорю изнутри от бешенства и злости. Ненавижу бабье племя! Ненавижу! Все одинаковые. Прикидываются ласковыми кошечками, а сами…

Но моя-то какова! Стерва!

Тихая, почти незаметная мышка. Скромница, мать ети с вечно красным от смущения лицом. Завтраки, обеды, ужины, пенная ванна и теплая кровать. И в постели податливая, как глина, лепи все, что хочешь.

Усыпила бдительность, гадина! Чуть не растворился в видимости благополучия, идиот!

Руслан трясет головой, приложил я его знатно, но встает, смешинки в глазах уже нет, там просыпается злость.

– Может, поговорим? – предлагает он.

– Окей, бро. Рассказывай, когда Лильку обрюхатил?

– Ты мозги включи. Я тут ни при чем.

– Конечно. Благородный Руслан, защитник униженных и оскорбленных, всегда не у дел. Но и я не могу ей ребенка сделать. Сам знаешь, почему.

– Язвишь?

– Подойди ближе, все зубы пересчитаю.

– Проспись, завтра по-другому заговоришь.

Мы продолжаем кружиться. Я слежу за братом, он за мной, пылесос за нами. То и дело тычется в ноги, так и хочется его пнуть, но опасно, можно пальцы переломать. Рогоносец на костылях – таким босса сотрудники еще не видели.

– Вспомнил! Это ты мне Лильку подсунул!

– Точно спятил! Ты же сам хотел жениться, чтобы зубастые щучки губешки на твои капиталы не раскатывали.

– Вот ты и нашел деревенщину.

– Я нашел? Да она сама к тебе пришла, денег в долг попросила.

– Ты ее привел?

– Я даже не знал ее. Опомнись, тупая козлина!

– Зато сейчас знаешь, сам видел, как ты глазки ей строил.

– Точно кочан капусты вместо головы! Да ты, бро, спятил от ревности!

– Я ревную? – меня до глубины души потрясло это заявление. – Эту подзаборную шлюху ревную? Да таких, как она, у меня вагон! Ненавижу предателей! Убивать готов, не раздумывая!

– Ну, понеслась душа в рай! Сколько ты сегодня выпил? – и тут Руслан, отступая, натыкается на робота и разражается трехэтажным матом.

– Так его, так! – подзадориваю я пылесос. – Высоси всю подлую душонку.

– Твоя подлее.

– Неужели?

Резкий свист бьет по ушам. Мы с братом подпрыгиваем и разворачиваемся: теперь перед нами общий враг – Михаил Андреевич. На его губе висит спортивный свисток, а за спиной толкутся чужаки.

– Хватит! – рявкает сосед. – Заткнулись все! Сели!

– Ты не командуй в моем доме! – бросаюсь на него я.

Но не успеваю сделать и шага, как двое амбалов скручивают мне руки и пригибают к полу. Но справиться со мной не так-то просто, сопротивляюсь отчаянно. В полицейскую машину буквально волоком тащат, пристегивают наручниками к металлической скобе и захлопывают дверь.

– Проспись, мужик, в обезьяннике, – миролюбиво говорит один.

– Гады! Сволочи! Да пошли вы все…

А перед глазами стоит Лилька, сжимающая в кулаке тест с двумя проклятыми полосками.

Глава 2

Я растерянно смотрю на орудие убийства. И что собиралась, идиотка, делать?

«Защищаться! – подсказывает внутренний голос. – И спасать своего ребенка».

Ребенок!

Кладу руку на живот. Неужели там растет малыш? Поверить в это невозможно! Кирилл говорил, что бесплоден, я даже обрадовалась, одной проблемой меньше. Думала, отработаю долг за год, как в договоре прописано, и уеду на край земли подальше от всех. Особенно от бестолкового брата, из-за которого и оказалась в такой жизненной ловушке.

И вот на тебе! Получи фашист гранату! Даже осмыслить не успела эту новость, осознать и принять ее, как оказалась выброшенной за борт нормальной жизни.

Что же теперь делать? С кем посоветоваться?

Получается, не с кем. Телефон остался в квартире, в которой сейчас слышатся крики и грохот. Нет, надо уносить ноги.

– Как нам жить, малыш? – шепчу и сразу оглядываюсь: вдруг кто-нибудь услышит.

Шаркая тапочками, иду к лифту, спускаюсь на первый этаж.

– Лиля, опять твой разбушевался? – спрашивает консьержка.

Кошусь на нее: любопытная, зараза, мигом сплетни по дому разнесет. Хотя… мне уже все равно. Сюда точно не вернусь ни за какие коврижки.

– Все в порядке, Алевтина Викторовна. Все в порядке. Вызовите мне такси, Кирилл потом заплатит.

– И куда собралась, горемычная, в тапочках?

Хороший вопрос, но на него нет ответа.

В ожидании такси нервно поглядываю на лифт, на лестницу. Муж может броситься вдогонку. В ярости, сдобренной спиртным, ему крышу сносит, не зря его все сотрудники опасаются, за взрывной характер прозвали Буяном.

* * *

Я сначала тоже его до колик в животе боялась. Он широко шагал по коридорам своей компании, постоянно с кем-то ругался по телефону, кого-то отчитывал. И сотрудники, к которым относилась и я, прятались за перегородками своих отсеков. Если бы не жизненная необходимость, ни за что не показалась бы боссу на глаза.

Но, увы! Иногда приходится наступить на горло гордости и совести.

А все брат Гришка, урод, виноват!

Увлекся спортивными ставками, набрал долгов на несколько миллионов и сбежал. А нас с мамой одолели судебные приставы и коллекторы.

Пальцы сами сжимаются в кулаки: прибью не глядя, братца, если попадется на дороге.

Нет, я сунулась в кабинет к Владимирскому без всякой надежды, от полного отчаяния. Даже предположить не могла, что он ухватится за идею одолжить мне денег в обмен на услугу.

– Ты выйдешь за меня замуж, – сказал он и взмахнул рукой, как топором разрубил воздух. Я даже присела от ужаса. – А я закрою все твои долги.

– Н-на к-какой с-рок? – зубы выбивали барабанную дробь. – На всю жизнь?

– Да не трясись ты так, не съем! – хохотнул босс. – Год продержишься, полностью отработаешь долг. Согласна?

Что даст ему этот год, представления не имела. От безумного предложения голова шла кругом, а решение нужно было принимать немедленно.

Я на миг закрыла глаза, собираясь с духом. Но положение было отчаянным. Мама, не выдержав напряжения, попала в больницу с инфарктом, брат сбежал, а у дома караулили бандиты. Только в охранную фирму Владимирского они боялись сунуться, поэтому я тайком ночевала в бытовке офиса.

– С-согласна. Наверное… – я набрала полную грудь воздуха и выпалила: – Нет! Простите! Не могу!

Помчалась к выходу. В голове крутилась только одна мысль: «Сбежать!»

– Русич, верни девку! – рявкнул Владимирский.

Наш директор Руслан бросился к двери и закрыл ее своей спиной.

– Лилия Михайловна, – едва слышно сказал он. – Советую не отказываться. Такая удача раз в жизни летит в руки.

– Я н-не могу, – еще сопротивлялась, но уже на автомате.

– Наш брак будет фальшивым, – успокоил Кирилл.

– Понимаю, – пролепетала я, едва дыша от страха, и выдохнула. – Где подписать?

Директор тут же подвинул мне договор – много-много пунктов, крупными и мелкими буковками. Они сливались перед глазами в один мутный текст. Я зажала в кулаке ручку и поставила подпись. Все равно идти больше некуда.

– Но раз я плачу за товар, – вкрадчиво начал босс, – то буду его использовать.

– Что? – выдохнула я. Мне показалось, что я ослышалась. – К-как?

– В постели. Ты будешь со мной спать. Усекла? – тяжелый взгляд из-под бровей пронзил до печенок.

Я попятилась. Так глупо попалась в очередную ловушку! Так глупо! От разочарования в людях хотелось плакать, но в сухих глазах не было слез, внутренний жар высушил их.

– Но… мы так не договаривались. А вдруг… ребенок.

– Киндер-сюрпризов не будет! – Владимирский поднял палец. – Я бесплоден!

Вот и пришлось приспосабливаться. Сначала мучилась, стеснялась, а потом привыкла. Владимирский дома бывал редко. Он не буянил, на меня руку никогда не поднимал, первый раз сегодня.

* * *

Невольно передергиваюсь: ни пожилой сосед, ни менее крупный Руслан его не удержат, если он разойдется по-настоящему.

– Лиля, – вырывает из воспоминаний меня консьержка. – Такси.

– Куда едем? – спрашивает водитель.

В его глазах подозрение и презрение. Профессиональным взглядом он уже оценил мой вид и платежеспособность.

– Пока прямо.

– Девушка, мне нужен маршрут.

Обшариваю карманы и облегченно выдыхаю: в правом обнаруживаю пластиковую карту, днем ходила в аптеку. Мозг мгновенно активируется.

– К ближайшему банкомату, пожалуйста.

Нервно сжимаю между коленей руки: только бы успеть! Только бы успеть! Но водитель чутьем понимает подтекст: не поторопится, не получит плату, поэтому мигом разворачивается.

Банк находится недалеко. Я выскакиваю из машины и от нетерпения приплясываю, пока жду свою очередь. Наконец ввожу пинкод и снимаю максимально большую сумму. Обрадованная удачей, наконец повернувшейся ко мне лицом, несусь к такси.

– Куда?

– Дайте подумать.

Так, куда мне теперь? Если остановлюсь в отеле, охранники мужа быстро найдут: наверняка консьержка записала номер такси. К друзьям и знакомым нельзя, там тоже не скрыться. Остаются частники, принимающие оплату наличкой.

Черт!

Как же сложно сориентироваться без телефона! Конечно, муж сам выгнал меня из дома, но он проспится, одумается, и начнет искать. Ему непременно нужно будет разобраться, от кого я нагуляла ребенка. Жить не сможет с этой мыслью.

Мстительный сукин сын! Очень!

Вздыхаю и выпаливаю первый пришедший в голову адрес.

Такси тормозит у названного дома, я выбираюсь на асфальт и провожаю глазами габаритные огоньки.

И куда дальше?

Оглядываюсь. Я в спальном районе столицы. Вокруг высятся многоэтажки, усеянные прямоугольниками зажженных окон. Ветер такой, что едва стою, а голая кожа на ногах мгновенно покрывается пупырышками. Через минуту начинаю подпрыгивать, а потом несусь к дверям ближайшего магазина.

– Скажите, – выбиваю зубами чечетку. – Где здесь можно купить телефон?

– Что? – кассирша удивленно оглядывает меня с ног до головы. – Уже все магазины закрыты.

– Окей, – киваю ей и бегу в отдел, где заметила дачные ботики на меху и носки.

Утеплиться мне сейчас очень нужно. Переобуваюсь на крыльце и снова возвращаюсь в магазин. Девушка свапает по экрану телефона.

– Вы что-то забыли?

– Можно мне позвонить? – сопровождаю просьбу умоляющим взглядом. – Пожалуйста.

Продавщица пожимает плечами и протягивает мне смартфон. На миг закрываю глаза, пытаюсь вспомнить хотя бы один номер. С современными гаджетами не нужно держать в голове лишнюю информацию.

Кому же позвонить? Кому?

Варваре нельзя, Кирилл сразу направится к ней. В загородный коттедж тоже не поеду – слишком предсказуемо, да и охрана доложит.

Домой?

Но там брат. Как только муж выплатил долги, он сразу вернулся. Попытался сунуться в компанию, но громилы Кирилла показали ему, где порог. Катился по ступенькам, как мячик, подпрыгивая и завывая. Я наблюдала за процессом из окна, не испытывая жалости. Сердце зачерствело от проблем, которые он подбросил нам с мамой.

Мама…

Внутри все леденеет от боли.

Маму я похоронила через месяц от начала горьких событий, она так и не поправилась. На ресницах повисает слеза. Зло смахиваю ее: нельзя плакать. Нельзя!

Но этот мелкий гаденыш выдаст меня мгновенно за определенную мзду, стоит мне появиться дома.

Нужно найти другой выход.

– Вы уже все? – девушка недовольно смотрит на меня.

– Да, спасибо. Увы, не вспомнила ни одного номера.

– Сочувствую, – улыбается она.

Я выхожу на улицу. Оставаться в магазине опасно: он рядом с тем местом, где высадил меня водитель такси. Просто бреду по улице, вглядываясь в дома и представляя, как там сейчас хорошо и тепло людям.

Маленькую закусочную на углу замечаю не сразу. Лишь когда из нее с воплями вываливается пьяный мужичок, отскакиваю и испуганно прижимаюсь к стене.

– Пошел вон отсюда, гопота! – следом вылетает бойкая продавщица. – Живо, пока я тебя ментам не сдала.

Женщина хочет закрыть дверь и тут замечает меня.

– Извините, – бормочу я.

– Испугалась поди?

– Ага.

– Этих алкашей гоняй не гоняй, они снова приползают. И не доказать им, что у нас не продается спиртное.

– Неужели? Редкий случай.

– Ай, – девушка наклоняется ко мне и шепчет, – тут в прошлом году убийство случилось. Прямо под окнами мужика нашли, вот и закрыли все рюмочные и прочие в округе. Надолго ли, не знаю, но закрыли.

– Но у вас написано над входом «Закусочная», – показываю я на мигающую в припадке вывеску.

– Хозяин не стал менять название, хлопотно с документами. Вот я теперь гоняю всякую шваль каждый день. А так у нас повар вкусно готовит, постоянные клиенты заглядывают.

– И как вы одна ночью с ними справляетесь?

– А я не одна, с охраной, – смеется продавщица. – Заходи, компанию составишь.

– Нет, я не пью.

– А что так? Сейчас все закладывают, но меру знать надо.

– Я совсем не пью.

Кладу руку на живот, женщина понимающе кивает.

– Тогда чайку?

– От него не откажусь.

Я сама не понимаю, как оказываюсь в бытовке столичной забегаловки в компании разбитной продавщицы Лены, или Ленусика. До одиннадцати часов она бойко разносит по столикам заказы, а потом шумно убирается. Я сижу в уголке дивана и думаю, думаю, думаю…

– Чего застыла? – в бытовку вваливается продавщица. – Домой не собираешься?

– Некуда идти, – вздыхаю обреченно и встряхиваюсь: – Лен, а нельзя мне здесь переночевать.

– Нет, – качает головой та. – Хозяин злющий, как дьявол. Заявится с утра с проверкой.

Встаю, приглаживаю у маленького зеркала волосы. Ленусик наблюдает за мной, наклонив, как галка, голову. Ловлю ее взгляд и смущенно улыбаюсь.

– Вид плохой?

– Нисколько. Ты красавица. Без макияжа, а кожа как фарфоровая. А глазищи какие! И фигурка! Эх, мне бы такую!

Продавщица оглаживает округлые формы, а я чувствую, как краска заливает лицо. Но Лена не лукавит, читаю в ее глазах восхищение. Искренний комплимент получить приятно.

– А не знаешь, у кого можно комнату снять? – спрашиваю, не веря уже в удачу.

Придется ехать на вокзал, но и там сейчас проверяют документы и билеты, просто так в здание никто не пустит.

– Так, пошли ко мне, – хлопает в ладоши Лена. – Я одна. Ночь перекантуешься, а там видно будет.

Продавщица жила недалеко. Мы пробежали по улице, свернули пару раз и оказались у старой пятиэтажки. В подъезде пахло котами и пищевыми отходами. Сразу понятно, что элита здесь не живет.

– Ты не обращай внимания на вонь. В квартире у меня чисто, – оправдывается Ленусик, поднимаясь на пятый этаж.

Я обреченно плетусь за ней. Сейчас так устала, что готова упасть где угодно, а завтра будет новый день и новая пища для ума.

Лена не солгала: в маленькой двухкомнатной квартирке, действительно, была идеальная чистота. Хозяйкой продавщица оказалась хорошей. В холодильнике стояла кастрюля с борщом, в контейнере лежала горка котлет. Несмотря на поздний час, мы набросились на еду, будто сбежали с необитаемого острова.

– Ты ешь, ешь, – приговаривала Ленусик. – Тебе за двоих надо. Утром спи, сколько влезет, мне на работу во второй половине дня.

– И ты не боишься меня оставлять у себя? Все же незнакомая девка. Вдруг обворую.

– А ты на себя посмотри. Кроме жутких ботов, на тебе нет ни одной вещи с рынка. Сразу видно, из богатеньких. У меня свой шкурный интерес, – Лена мне подмигивает. – Я помогу тебе, глядишь, ты поможешь мне.

Лена стелет мне на диване. Я еще долго ворочаюсь, перебираю моменты сегодняшнего вечера, слова и жесты.

Нет, я ничем Кирилла не обидела. Он сам сделал поспешный вывод, назначил меня преступницей и объявил наказание.

Что ж, пусть теперь поищет!

Хотя… с неожиданной беременностью тоже надо разобраться. Если Кирилл бесплоден, тогда как получился малыш? Я-то точно знаю, что у меня больше не было мужчин, а в святое зачатие не верю.

Или…

Холодею, спина покрывается мурашками. А если это?

Нет-нет! Не может быть!