Хранящий память. Инквизитор

– Свобода осознаётся, когда есть след от поводка! Я отпущу тебя, когда выполню задуманное! – виновато ответил король, что было для него нетипично, и невольно уставился на оголённую часть тела провидицы.

– Ага! Когда недожаренная курица обыграет повара в игре на собственные кости?! – снова съехидничала провидица и перешла на серьёзный тон: – Тебе снова нужны ответы? Ты же знаешь, что мои видения туманны, а порой даже бредовы!

– Мне нужна любая помощь! Слишком многим я рискую! На кону не только власть, но и, скорее всего, моя жизнь! – пожаловался Авриан.

Гафика юркнула из-под одеяла, не спрашивая разрешения, схватила ладонь короля и уколола палец иглой, как будто та уже была заготовлена заранее. От неожиданности Авриан дёрнул рукой, но провидица, ожидая его реакции, крепко держала ладонь и, словно кошка, медленно слизала кровь языком. Закрыв глаза, нефилима пробудила свои способности и, медленно пошатываясь из стороны в сторону, вошла в транс.

Белобородый прижал палец к штанам, чтобы остановить кровь, и терпеливо ждал, зная, что придётся сидеть долго. И пока появилась возможность, он начал пожирать взглядом, выпирающие под тканью ночнушки соски. Авриан очень хотел овладеть этой женщиной, но опасался народного суеверия: если поиметь провидицу против её воли, то она потеряет свой дар.

В этот раз впервые ожидание было коротким. Гафика резко открыла глаза и с удивлением уставилась на короля.

– Что? Рассказывай! – поторопил он её.

Видящая будущее уткнула взгляд на огонёк лампы и не стала испытывать терпение правителя: – В этот раз образы были очень чёткими. Я видела горящее здание, из которого вышел старик. Языки пламени обвивали его, но не причиняли никакого вреда. Из-за пазухи старик достал молодую девушку. Она лежала у него на ладони и была без сознания. А потом на него напали какие-то люди с мечами, и, судя по их одинаковым чёрным плащам, это были чьи-то солдаты или наёмники.

– И что это значит? – не проявил терпения король.

– Потом картинка поменялась. Ты сражался с этим стариком, но не смог его одолеть, потерял равновесие и упал. Он занёс над тобой меч, и видение оборвалось, – Гафика закрыла глаза и продолжила толкование: – Помимо видений мне пришло знание, хотя на твоём месте я бы назвала это предупреждением. Я не знаю, кто этот старик и девушка, но они иные – не такие, как мы. Очень скоро ты встретишь обоих, и если… – сделала она паузу и открыла глаза: – …и если ты попытаешься их убить, то испытаешь гнев самой богини милосердия. Они под её защитой! Твои действия пошатнут лишь маленький камушек, но именно он спровоцирует лавину из булыжников событий, которые поменяют весь миропорядок. Стоя на развилке судьбы и сделав неправильный выбор, ты уже не сможешь ничего изменить.

– То есть, если я не причиню вреда какому-то странному старику с девицей, размером с ладонь, то можно не опасаться гнева богов и начинать задуманное? – благодушно переспросил Авриан.

Провидица пожала плечами, а потом неожиданно рассмеялась: – Я очень хочу, чтобы ты сделал неправильный выбор! – и на его вопросительный взгляд пояснила: – Тогда ты вместе с Орденом отправитесь прямиком в Хор, а я получу свободу!

Радость от вразумительного и почти прозрачного предсказания мгновенно испарилась. Эмоции от принятия решения изгнать жену с сыном, алкоголь, похоть и злость на ожидающую от него ошибки провидицы сделали своё грязное дело. Король схватил Гафику за волосы, резко развернул к себе спиной и, разорвав ночнушку, толкнул в спину, опрокинув её на кровать.

– Сейчас я очищу тебя от скверны! – прорычал он, спустил штаны и, схватив за задницу, грубо вошёл в провидицу, стоящей в позе пьющей лани.

Король думал, что она начнёт сопротивляться, кричать, ну, или хотя бы покорно терпеть, но невольница, у которой много лет не было мужчины, не собиралась упускать шанс удовлетворить свои физические потребности.

– Жезлом боги тебя не обделили! – выгибаясь, задорно констатировала Гафика и, подставляя зад под толчки насильника, начала его провоцировать: – Давай, грубиян, докажи, что ты способен не только протирать штаны на троне!

– Деревенская потаскуха! – ещё сильнее возбудился Авриан и, одной рукой сжав её белоснежную ягодицу, другой схватил за волосы, наращивая темп.

– Похотливое дикое животное! – наслаждаясь процессом насилия, ответила нефилима и продолжила его подначивать: – Я хочу вкусить королевское семя! Давай, скотина, старайся! Проткни меня!

В дверь постучались и раздался требовательный голос Дурита: – Ваша милость! Прибыли инквизиторы!

– Провались в вечность вместе со своими инквизиторами! – воплем указал дорогу своему помощнику король.

В своей жизни Авриан поимел очень женщин, но он очень долго ждал именно эту, которая, годами по ночам натирая себя между ног, так же грезила соблазнить короля, поэтому обоим сегодня сорвало крышу. И от буйства похоти до самого утра чуть не заискрился воздух.

Авриан Белобородый – король Ижмурина ещё не подозревал, что, переступив порог этой комнаты ради предсказания, невольно уже потревожил свой камушек судьбы, и последующая за этим лавина последствий не заставила себя долго ждать.

Глава 4. А Король–То Лживый

ВААЛ ПО ПРОЗВИЩУ УРАГАН.

Мы пересекли границу восточного королевства три дня назад и, по утверждению местных, должны увидеть родовой замок Авриана Белобородового через пару дней. Сама линия границы востока представляла из себя стену в пять человеческих ростов из каменной кладки, которая тянулась в обе стороны до самого горизонта. Можно сказать, что этот местный аналог китайской стены, которую я видел лишь по телевизору, будет существенной преградой для супостата, если таковой найдётся. Пока штурмующие будут её осаждать и пару-тройку дней терять живую силу, защитники успеют разослать гонцов с предупреждением о нападении и хотя бы смогут надеяться, что помощь из ближайшего гарнизона успеет до прорыва врага.

Кстати, саму стену охраняли очень серьёзные ребята с мордами бывалых рубак, но вот их экипировка оставляла желать лучшего: всё обмундирование было изделиями из кожи. В этом мире снаряжение для воина из металла стоили больших денег, и, чтобы нарядить регулярную армию в красивые блестящие железки, королю бы пришлось продать собственные последние шаровары и даже ночной горшок.

Нас пропустили без проблем, глянув лишь мельком писульку, свёрнутую в трубочку, которую мне вручил Одди Шестой. Инквизиторов боялся лишь обычный люд, а воины уважали нашего брата. Наши кольчуги и мечи внушали трепет, а у троих членов моего отряда, включая Змея, на сёдлах висели арбалеты. Прошлый Ваал не любил эту тяжёлую, но убийственную игрушку, предпочитая ковыряться в своих жертвах мечом, поэтому и я отказался от этой затеи.

Всю дорогу мне пришлось мысленно обучать Крапиву местному наречию. По началу этот процесс мне даже доставлял удовольствие, так как в пути, кроме баек Змея, которые я выслушал уже не по одному разу, других развлечений не было. Даже ни одного честного разбойника не встретили. Может, они, конечно, и были, но связываться с пятёркой инквизиторов с рожами братков, готовых ограбить самих налётчиков, связываться не решились. Даже Крапива, пытаясь меня задеть, когда я витал в своих мечтах и не обращал на неё внимания, правильно высказалась – «Задумчивое и интеллигентное лицо – ещё не признак ума и здравомыслия». Хотя мою морду очень трудно назвать интеллигентной.

Девчонка в совершенстве знала английский язык, и здешний диалект давался ей очень легко. Но вот её рассуждения на тему произношений, склонений, окончаний и прочей ерунды, сопровождаемые язвительными высказываниями в мой адрес, будто это я придумал это наречие, довели меня до желания снять с неё пушистую шкурку для использования в качестве контрацептива в ближайшем борделе, а тушку зажарить на костре. При этом надо отдать ей должное: каждый вечер Крапива не ленилась и крутилась возле моих подчинённых или других посетителей гостиниц, в которых мы ночевали, чтобы оттачивать понимание языка. И как бы я не старался быть хорошим учителем, всё равно на время обучения заработал от неё прозвище – Хреновый Объяснятор. При этом мысленно мы так же общались на русском. Для нас это была маленькая, но объединяющая обоих ниточка воспоминаний о родине, чтобы не забыть – кем мы являемся на самом деле.

Сегодня мы должны были достигнуть второго города на землях Ижмурина, но я решил обогнуть его и двигаться до замка короля без остановок в населённых пунктах. Проблема была а том, что жрец, который послал нас в рейд, оказался поистине жадным козлиной и выдал мне серебра, которого даже не хватит на обратную дорогу. Ночёвки с харчами в постоялых дворах на пятерых взрослых мужиков оказалось делом затратным, а ещё надо учитывать корм и уход за лошадьми. И это мы ещё сэкономили в доме терпимости, в котором я так и не смог порадовать своего Челентано. Я принял решение, что если вдруг вернусь в обитель, то из этой пестрожопой жабы вытряхну горку монет вместе со всей его подритузной перхотью. И плевать, что он является местным святейшинством.

– Ваальчик, а как ты собираешься нас домой вернуть? – сидя у меня на плече, задала вопрос Алиса ласковым тоном, чтобы меня не раздражать.

Я всеми правдами и неправдами избегал этой темы, и сейчас, как обычно, решил отшутиться: – Ты в курсе, что восемьдесят процентов погибших – это бытовые преступления, в которых убийца и жертва знали друг друга очень близко. А мы с тобой знакомы всего две недели, и мне прямо очень хочется тебя убить. Так что задумайся!

– Женщину можно убить, только завалив цветами! – парировала Крапива, задумалась и начала рассуждать: – Планете Земля четыре с половиной миллиарда лет, а население составляет восемь миллиардов человек, живущих в тысячах городах. Вот как меня угораздило оказаться в одно и тоже время в одной стране, в одном городе и в одном лифте именно с тобой?!

– Хватит мне опять ментальный бдсм устраивать! – мысленно рассердился я.

– О-о-о-о… Какие пенсионер термины знает, а я думала, что ты – полный нуб! – опять начала она применять незнакомые мне словечки и продолжила настаивать на своём: – Ты меня домой возвращать собираешься? Я как представлю, что моё тело лежит в лифте, аж в дрожь бросает.

Я вздохнул, понимая, что придётся выдернуть девочку из иллюзий, и выложил ей правду: – Нам некуда возвращаться! Со мной всё понятно – в том мире я и так был одной ногой в могиле. А у тебя есть два варианта. Или в твоё тело переместилось сознание ласки, и сейчас она в психушке слюни пускает. Но наиболее вероятная варсия: в том мире ты померла, и наши тела уже червей кормят в земле.

– Ты… ты… ты… – не удавалось ей выбрать самое гадкое слово из своего лексикона.

– А ты – не ласка, ты – чайка! – опередил я и, передразнивая, попытался мысленно изобразить издаваемый крик этой противной птицы, но получилось, как будто на толчке тужусь.

– Ты до этого своим микромозгом додумался? Моё тело не могут жрать черви! – заверезжала Крапива, закачалась и упала ко мне в капюшон.

Только намного позже я понял, что она грохнулась в обморок, но решил её не тревожить и отсрочить очередную истерику. Кстати, за инцидент после моего возвращения из заведения с девочками низкой социальной ответственности Крапива извинилась на следующий день, аргументировав свой приступ ревности тем, что она – девочка, а быть девочкой трудно, потому что они сами не знают, когда накроет очередной припадок.

В третей четверти дня, опять что‐то жуя на ходу, Змей сообщил, что город близко, и указал на деревья впереди, на которых болтались висельники разной степени свежести. Это была не просто показательная казнь местных жуликов и грабителей, это было предупреждением для мигрантов и гостей города, мол, правосудие настигнет всех, и не важно за что. И надо сказать, что я впечатлился видом полусгнивших трупов, на которых восседали небольшие птицы-падальщики, отдалённо напоминающие грифонов, и, издавая трескающее чирикание, клевали мёртвую плоть. В предыдущем городе, в котором мы останавливались на ночлег, на главной площади нам "посчастливилось" увидеть, как клеймили мелких воришек. После таких зрелищ законопослушным гражданином я, конечно, не стал, но решил, что в руки в местных полицаев лучше не попадаться. По крайней мере, пока можно было не беспокоиться о преследовании властей – должность инквизитора предоставляла статус неприкасаемого.

В этот неподходящий момент очнулась Крапива, снова взобралась на плечо, заметила развешенные украшения на деревьях и удивилась: – Вот это трабл! Они тут хэллоуин, что ли праздновали?!

– Они не празднуют хэллоуин, а живут в нём. Это жмурики! – ответил я.

Алиса то ли на самом деле повторно словила обморок, то ли, как опоссум, прикинулась дохлой, чтобы вызвать во мне чувство вины, и повторно грохнулась в капюшон и затихла.

Помимо обычных путников мой взгляд привлекли обогнавшие нас две девушки верхом на необычных ездовых животных, похожих на лам из моего мира. Они промчались в сопровождении нескольких конных головорезов, которые даже нас – инквизиторов удостоили подозрительными взглядами. Это были представительницы высшего общества, для которых езда на обычной лошади приравнивалась к поездке на убогих жигулях, а эти милые ламы назвались Аракумы и здесь играли роль роскошных и недоступных обычным смертным Феррари. Их доставляли с другого материка с более благоприятным климатом, на котором Ваал никогда не был. И одна такая животинка стоила, как целая деревня со всеми жителями, с их пожитками и скотиной в придачу.

Как человек из низшего класса в прошлой жизни, я ухмыльнулся им в след и пообещал сам себе при первом же удобном случае затащить в койку вот такую аристократку-белоручку и трахнуть так, чтобы ей потом даже в собственное отражение было смотреть стыдно.

Инквизиторам я сообщил, что посещение города отменяется, и сегодня мы переночуем под четырьмя лунами, за что получил недовольные взгляды, но возражать никто не посмел, даже Змей. Крапива дала о себе знать перед самым привалом, и надо отдать ей должное – она не стала устраивать истерик и топать лапками на тему возвращения домой и развешанных мертвецов на деревьях. Возможно, что Алиса смирилась со своей участью, но, уже немного зная её характер, я подозревал, что она копит силы, чтобы довести меня до нервного срыва с последующим неизбежным суицидом, а потом спляшет на моём трупике победный канкан бешенной ласки. У девчонки не было никакого постоянства: либо в истерике, либо в облаках. Воздушноприпадочная!

Не задерживаясь на привалах, так как все, и я в том числе, уже грезили вкусной едой, бочкой с горячей водой и сочными сиськами служанок в мягкой койке, замок короля мы увидели уже в темноте в первой четверти ночи. Подъехав ближе, под впечатлением я присвистнул и тихонько выматерился на русском. Строение, действительно, меня поразило своим внушительным размером и фундаментальностью. Одно дело по телику видеть крепости, и совсем другое – стоять внизу и, задрав голову, чувствовать себя никчёмной букашкой.

Восхитило всё: высокая стена из монолитных огромных блоков, любой из который можно поднять лишь усилием не меньше десятка человек; то ли металлические, то ли обитые железом огромные ворота, в которые могут проехать сразу два конника; три башни, из которых центральная терялась где-то высоко в ночном небе; а общий антураж создавал впечатление символа непоколебимости власти короля.

– И как стучать, чтобы нас услышали? – машинально спросил я Крапиву.

– Ты меня с гуглом перепутал?! Башкой постучи! – фыркнула девчонка.

Но долбиться не пришлось – прямо в створке воротины откинулось маленькое окошко, и мужской голос потребовал назваться и обозначить цель визита. Представиться мне было не сложно, а вот о цели нашего визита я ему посоветовал поинтересоваться у своей толстожопой жёнушки, которую мы успеем пустить по кругу ещё до окончания его смены. Образ сурового лидера нужно было поддерживать, да и, вообще, не по статусу Дельцу Смерти перед обычным привратником отчитываться.

Видимо, караул был предупреждён о нашем появлении, так как почти сразу ворота медленно и со скрежетом начали открываться. Изнутри замок со всеми пристройками смотрелся ещё величественнее. К нам подошёл вояка, представился старшим караула, сообщил, что о лошадях позаботятся, и попросил следовать за ним.

Мы поднялись по массивной лестнице и попали внутрь не через парадный вход, а через боковую неприметную дверь. Пройдя коридор и попав в небольшой зал, караульный предложил нам присесть на скамью и ждать, а сам куда-то послал мальчишку в чистенькой одежде. Наверное, таких малолетних прислужек и называли пажами. Прошлый Ваал никогда не посещал замки и тем более не встречался с королями, поэтому можно было не опасаться незнания здешних реалий и спокойно выглядеть шлангом.

Ждать пришлось долго, поэтому от скуки я решил себя развлечь мысленной беседой с Крапивой и спросил: – Ты, кстати, мне так и не ответила. А откуда ты возвращалась, когда нас накрыло в том лифте?

Пауза затянулась, и я уже решил, что Алиса всё-таки не раскроет мне эту великую тайну на обычное любопытство, но она вдруг ответила: – Я хотела увеличить грудь и ходила на консультацию к пластическому хирургу.

– Это который хрен к носу пришивает?! – еле сдержался я, чтобы не засмеяться в голос.

– Я так и знала, что ты ржать будешь, придурок! – обиделась Крапива, а я зачем-то представил ласку с сиськами, и даже пришлось сделать вид, что поправляю штанину в сапоге, чтобы незаметно задавить в себе гогот.

– Ты недалёкая ископаемая тупая биомасса! Сиськи – это круто! – сдерзила она.

– А ты точно психолог? – съюморил я и не собирался оспаривать утверждение про сиськи.

На этом наш диалог закончился, и, коротая время, пришлось считать свечки, натыканные вдоль стены в специальные бра. Наконец, паж вернулся, что-то шепнул караульному, и тот сообщил, что король примет нас завтра, а сейчас мальчишка нас проводит в наши комнаты в другое крыло, где нам предоставят место для помывки и покормят поздним ужином. Все обещания были выполнены: мы помылись, поужинали жареной говяжьей вырезкой с бобами, большую часть которых у меня стрескала Крапива, и завалились спать в отдельных комнатах. Ни у одного меня была надежда, что служанки согреют наши постельки, но мечтать не вредно, тем более я не знал, что в такой ситуации делать с Крапивой. Не выгонять же её за дверь.

А на следующий день я увидел короля всего востока.

– Ваал, я – не придворный льстец, я – человек твёрдых убеждений. Мною уже давно руководит не страсть, а холодный расчёт. Поэтому предлагаю откинуть эти придворные приличия и побеседовать, как воин с воином, без пафоса и подхалимства, – предложил король.

Аудиенции короля удостоился только я, как старший в нашей пятёрке, и то Авриан Белобородый уделил мне время лишь в третей четверти дня, и весь день прошёл в ожидании. Это был мужчина между сорока и пятьюдесятью годами, с аккуратной бородкой обычного тёмного цвета и короткими волосами, в которых уже появились седины. Внешне мы были даже похожи, вот только шрам на моём лице придавал мне более воинственный вид.

Кстати, утром заявился парикмахер, которого Крапива обозвала криворуким стилистом, и, не спрашивая нашего согласия, в приказном порядке всех инквизиторов по очереди обкорнал, дескать, негоже отправляться на приём к королю в бомжеватом виде.

Мы стояли возле небольшого водоёма, по которому важно расхаживали на тонюсеньких ножках птички, напоминающих фламинго, только синеватого оттенка. Видимо, король решил похвастаться передо мной наличием экзотики, вот только удивить меня не получилось – по телику чего я только не насмотрелся.

В ответ на предложение Авриана я пожал плечами, мол, сам захотел панибратства, и спросил: – А почему Белобородый?

Король удивлённо уставился на меня, потом рассмеялся и озвучил причину своего веселья: – Мне за всю жизнь всего пару раз задавали этот вопрос напрямую, хотя это не для кого не секрет. Ещё в молодости мой старший двоюродный кузен под выдуманной обидой вызвал меня на дуэль, чтобы прилюдно отправить на суд бога Орика. Так как я – единственный сын у своих родителей, то моя публичная смерть от его руки на законных основаниях обеспечивала ему шанс занять трон, но он просчитался. Мой учитель научил меня не только убивать, но и не выпячивать свои умения, чтобы все будущие противники считали меня слабее их самих. Вот и кузен так думал и почувствовал мой клинок в своей бестолковой башке прямо через глаз. Красуясь перед зрителями, я отрезал пучок от его бороды, как трофей, и завернул в белоснежный платок. Народ обожает пафосные жесты, особенно если они связаны с чьей‐то смертью, и очевидцы тут же объявили меня Белобородым.

– У вас был хороший учитель! – озвучил я мораль из этой истории.

Авриан снова посмотрел на меня с удивлением и сообщил: – Любой придворный лизоблюд обязательно бы восхитился своим правителем, но ты сделал правильный вывод: в моей победе в том поединке заслуга только моего учителя, – и, сложив руки за спиной, король задал встречный равноценный вопрос: – А у тебя откуда такая яркая метка на лице?

– Это издержки профессии! В некоторых нефилимах слишком много скверны, – напустил я тумана, уйдя от конкретики.

– Женщины любят мужиков со шрамами. Баб привлекают тайны, которые они хранят, – поделился мудростью король и тут же сменил тему: – Как тебе птички? Их называют Эмму. Конечно, их содержание стоит целое состояние, но любование грацией этих пташек того стоит. Существует поверье, что эти птицы – коренные жители Иллау. А ты что ты думаешь? – уставился он на меня прямым требовательным взглядом.

В религии этого мира Иллау был противоположностью Хора, то есть, местом, куда после суда бога правосудия Орика попадали благочестивые души, а по сути, это был рай. И надо сказать, что в отличие от религии моего родного мира, здесь боги поощряли убийство, если оно во благо. Вот только чётких критериев этого благо никто не знал.

– Я предпочитаю птичку на тарелке под специями и только потом смогу сказать – из Иллау она или из Хора, – ответил я и попытался изобразить лицо дегенерата, чтобы и спрос за мои ответы был соответствующий.

Король искренне заржал и, хлопнув меня по плечу, с восторгом заявил: – А ты весёлый! Пошли в мой личный кабинет и там обговорим детали нашего сотрудничества.

Я хотел ответить, что он со мной ещё "нахохочется", но, благоразумно промолчав, выдерживая дистанцию в общении, послушно зашагал следом. Крапива по моей просьбе тихонько сидела в капюшоне, чтобы не отвлекать меня от диалога с королём. Я думал, что она не выдержит и начнёт комментировать мои ответы, но узница мышиной плоти пока держала свой острый язычок на привязи.

Мы поднялись по винтовой лестнице в помещение с толстенными дверями, которые нам открыл ключом дежуривший рядом стражник.

– Выпьешь со мной? – усаживаясь в кресло за огромный стол, на котором можно было бильярдные шары катать, спросил Авриан и кивком указал мне на стул напротив.

– Не смею огорчить вас отказом! – вежливо ответил я.

– Ну тогда выступлю в роли виночерпия, и перейдём к причине нашей встречи, – хмыкнул король, достал из стола ещё один кубок и разлил жидкость из пузатой бутылки, которая стояла между небрежно сваленных свитков.

Само полукруглое помещение представляло из себя произведение искусства: за спиной хозяина находились три высоченных массивных шкафа с приставленной к ним лестницей, между которых находились два окна в человеческий рост с разноцветной полупрозрачной мозаикой вместо стёкол, а остальное свободное пространство стен было закрыто резной обшивкой, определённо из очень дорогой древесины, а всё вместе создавало видимость цельной конструкции. Напротив меня в рядок стояли несколько стульев, видимо, здесь король дрючил провинившихся подчинённых, а особенно ретивых наверняка драл, стоя голиком на столе и с короной на голове.

Одним заходом осушив до дна свою чашу и причмокнув от удовольствия, Авриан перешёл к конкретике: – Ваал, что ты знаешь о Руке Бога?

– Ничего! – честно ответил я, так как у моего предшественника в памяти не было никакой информации на эту тему.

– Странно, что жрецы, отправив тебя на это задание, не предоставили этих сведений. Ну, не важно! – поразмыслил король вслух и, снова плеснув вина, рассказал сказку: – Существует легенда, которую знает очень ограниченное число людей, и которую ревностно охраняет Орден. Если коротко и без приукрас, которыми за века обросла эта история, то боги, покидая нас, обещали вернуться, но на всякий случай оставили некую вещь, воспользовавшись которой люди смогут открыть для них врата в наш грешный мир, если тех вдруг долго не будет. Этот предмет состоит из четырёх частей – по одному элементу от каждого бога. Первые жрецы, обладающие реликвией, создали Орден Четырёх Лун, главная задача которого изначально была защита и скрытие артефакта от всего людского рода, среди которых найдётся немало жаждущих власти и могущества, которым могут наделить призванные боги. Естественно, в рядах меняющихся поколений такие нашлись и среди самих жрецов, и в процессе их внутреннего противостояния две составляющих реликвии были утеряны. Много лет назад мой прадед отыскал одну из них, и Орден в курсе, каким сокровищем всё это время обладала моя семья. О судьбе четвёртого элемента до сих пор ничего неизвестно. Жрецы предлагали нам вступить в их ряды и даже пытались выкупить у нас одну из частей их святыни, но переговоры не увенчались успехом, а забрать её силой у Ордена до сих пор не хватает ресурсов.

Авриан сделал паузу и приложился к вину, а я не выдержал и продолжил его мысль, которая логически напрашивалась сама собой: – В конечном итоге Орден смирился с мыслью, что одна часть Руки Бога находится под защитой короны Ижмурина, и такой расклад устраивал обе стороны. Но недавно кусок артефакта спёрли, – а сам подумал, что не хватает пятого элемента, и можно кино снимать.

Король задрал брови, поднял кубок в мою честь, этим жестом поощряя мою сообразительность, и сообщил детали: – Да! Как ты выразился – кусок спёрли! – хмыкнул он, – Уж поверь мне – ни один замок в хранилище не был вскрыт, ни одну дверь не открывали, а стража, вообще, ничего не заметила. Реликвия просто испарилась. Никто, кроме нефилима, такое проделать бы не смог. Со дня пропажи территорию замка никто не покидал – я предпринял все меры. Каждый день поголовно, все до единого, вплоть до детворы проверяются, и до сих пор ни один человек не предпринял попытки покинуть эти стены.

– При всём уважении, но я обучен уничтожать, а не выявлять нефилимов, – озвучил я границы своих способностей и сделал глоток. В чаше оказалось лучшее вино, которое я когда-либо пробовал.

– И тем не менее, кроме, как у тебя и у твоих Мусор… – запнулся король и тут же исправился: – …у твоих инквизиторов опыта борьбы с нефилимами, вообще, ни у кого нет. Если вы найдёте вора, то я заплачу вам по сотне монет, а если артефакт до сих пор внутри стен моего замка, то каждый из вас получит по триста монет и не серебром, а золотом.

Теперь была моя очередь задирать брови, потому что это были очень приличные деньги. Конечно, несколько сотен золотых не делали человека финансовым тузом, но ближайшие пол года можно было пожить в своё удовольствие. Один золотой здесь приравнивался к двенадцати серебрушкам.

Авриан отставил кубок и, по-деловому сложив руки в замок, пожаловался: – Есть два типа завистливых людей: первые жаждут у тебя всё отобрать, а вторые хотят, чтобы у тебя, вообще, ничего не было.

Почувствовав, как Крапива вылезла из капюшона и спрыгнула вниз, я не успел у неё спросить, что она творит, потому что надо было что-то отвечать королю: – По мне так люди делятся на две категории: у одних есть меч, а других его нет.

Авриан засмеялся, но его веселье прервал стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения, вошёл мужчина, примерно, одного возраста с королём и доложил: – Ваша милость! Срочные новости!

– Ваал, я надеюсь на тебя и твоих инквизиторов! – заявил Авриан, давая понять, что встреча закончена, а дальше, мол, крутись сам.

Я поставил чашу обратно на стол и сообщил: – Мне необходимо осмотреть место, где хранился пропавший предмет.

– Завтра в первой четверти дня мой доверенный тебе всё покажет, – заверил меня король, и я, кивнув, вышел, а за дверью, возле дежурившего стражника специально замешкался, вызывая на связь Крапиву, но то ли расстояние уже не позволяло нам общаться, то ли на сленге этой неуправляемой девчонки – она закинула меня в чёрный список.

Я направился на первые этажи в поиске своей комнаты и начал думать, как вычислить вора, если тот, вообще, не оставил никаких следов. Так можно и ноги по жопу стереть, гоняясь за призраком. Придётся жонглировать идеями и надо заставить своих братьев по Ордену тоже напрячь извилины. Всегда лучше наблюдать за процессом, чем что-то делать самому.

Так же мне была непонятна логика короля. Если он так сильно хотел вернуть свою прелесть, то почему отложил осмотр тайника на завтра, и зачем, вообще, рассказал легенду про Руку Бога, если мог сразу нам предложить вознаграждение. Создалось впечатление, что Авриан был со мной не до конца откровенен. Зато стало понятно желание Одди Шестого заменить кусок артефакта фальшивкой: либо он захотел почёта и уважения за возврат реликвии, либо играет свою игру. Последний вариант был самым худшим, потому что при таких раскладах трупы исполнителей обычно или в лесочке закапывают, или свиньям скармливают.

Змей и другие три инквизитора тоже не знали с чего начать поиски нефилима. Не бродить же нам по замку, тыкая мечом во всех подряд, пока тот не отреагирует и не раскроет себя. Но у меня появилась задумка. Нужно было всех оповестить, что похищена ценная вещь и вор почти пойман, а потом просто ждать реакции. Он обязательно должен занервничать и как-то себя проявить, а нам останется только наблюдать и ждать, потому что со слов короля – за стену любому путь заказан.

После ужина эта мерзкая девчонка в теле ласки так и не появилась, и я уже начал волноваться, но мои тревоги унесли воздушные единороги, когда в комнату без разрешения юркнула одна из служанок. Эта черноволосая милая самочка, откровенно заигрывая и восхищаясь мною, как инквизитором, хотела послушать пару историй, связанных с моей службой Ордену. Естественно, я поддержал флирт и поведал пару забавных случаев из учебки. Не рассказывать же ей, как Ваал Ураган рубил на куски даже детей, пусть они и являлись нефилимами.